Проблемы обращения в доход Российской Федерации имущества, приобретенного с нарушением антикоррупционного законодательства

Одним из глобальных событий в борьбе с коррупцией во всем мире стало принятие ООН Конвенции против коррупции. Российская Федерация ратифицировала этот документ с некоторыми исключениями, не взяв на се‐ бя обязательство по криминализации ст. 20 Конвенции, а именно института незаконного обогащения, то есть умышленного значительного увеличения активов публичного должностного лица, превышающих его законные дохо‐ ды, которые оно не может разумным образом обосновать. Особенностью внедрения в национальное законодательство данного института было при‐ дание ему статуса специальной антикоррупционной меры.

Возможностью установления существенной разницы между доходами и расходами должностного лица является введение на законодательном уровне, в ст. 8 Федерального закона «О противодействии коррупции», обя‐ занности служащих декларировать доходы и расходы своей семьи. Также для реализации института незаконного обогащения был принят Федераль‐ ный закон «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих госу‐ дарственные должности, и иных лиц их доходам», согласно которому неза‐ конное обогащение выражается в разнице между суммарными доходами семьи служащего за последние три года с его расходами за последний год на приобретение земли, недвижимости, транспорта, ценных бумаг, позво‐ лившими осуществить эти сделки. Установление указанного факта становит‐ ся предметом рассмотрения комиссии по соблюдению требований к слу‐ жебному поведению федеральных государственных служащих и урегулиро‐ ванию конфликта интересов, которая в соответствии с указом Президента РФ от 1 июля 2010 г. № 821 при установлении факта недостоверности или не‐ полноты представленных служащими деклараций рекомендует руководите‐ лю органа обратиться в прокуратуру.

Далее органы прокуратуры в соответствии с приказом Генеральной про‐ куратуры РФ от 14 апреля 2015 г. № 179 «О реализации прокурорами полно‐ мочий, предусмотренных Федеральным законом от 3 декабря 2012 г. № 230‐ ФЗ "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государствен‐ ные должности, и иных лиц их доходам", и об организации прокурорского надзора за исполнением данного Федерального закона» осуществляют собст‐ венную проверку и в случае подтверждения фактов подают в суд в порядке искового производства заявление на основании п. 8 ч. 2 ст. 235 ГК РФ – обра‐ щение в доход государства имущества, в отношении которого служащий не может представить соответствующие антикоррупционному законодательству доказательства приобретения его на законные доходы. Последним актом данного процесса является вынесенное решение суда в порядке гражданского судопроизводства.

Выработанный законодательный механизм по обращению в доход го‐ сударства имущества, приобретенного с нарушением антикоррупционного законодательства, не снизил накал дискуссий в научном сообществе о природе института незаконного обогащения и инструментах его реализации.

Сторонники гражданско-правовой природы полагают, что обращение в доход государства такого имущества должно осуществляться в рамках граж‐ данского законодательства со спецификой реализации - подачи иска не к лицу, а к вещи [1]. Сторонники публично-правовой природы считают, что незаконное обогащение изначально ничтожно (нельзя изъять то, чем не владеешь) [2].

Не вдаваясь в глубокую полемику, хотелось бы отметить следующее.

Основной идеей обращения в доход государства результатов незакон‐ ного обогащения является бессмысленность коррупционной деятельности. «Неуспешные» коррупционные сделки приводят к уголовной, а «успешные» - к гражданско-правовой ответственности. Все коррупционные сделки ведут к потере незаконного дохода, а в большинстве случаев - к суровому уголовному наказанию.

Конституционный принцип презумпции невиновности при реализации института незаконного обогащения преломляется. Как было отмечено С.А. Си-нициным и Е.В. Позднышевой, «отсутствие доказательств приобретения имущества на законные средства и доходы само по себе еще не образует никакого правонарушения или преступления, а может порождать лишь предположения» [3, с. 10]. Конституционный Суд РФ при проверке законности положений п. 8 ч. 2 ст. 235 ГК РФ применил к изымаемым спорным объектам правоотношений фактически презумпцию незаконности доходов (постановление Конституционного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. № 26-П). Логика в данном случае достаточно проста: отсутствие доказательств законного приобретения имущества является предполагаемым и не отвергнутым доказательством коррупционной деятельности служащего. Данная формула пока (!) не может быть применена в уголовном законодательстве, но в гражданском судопроизводстве в качестве специальной меры является достаточно эффективной.

Вместе с тем нельзя забывать оговорку в определении незаконного обогащения: «...которое оно не может разумным образом обосновать», предполагающую возможность служащего объясниться, а в процессе судебного разбирательства представить доказательства законности приобретенно‐ го имущества. Данное обстоятельство позволяет согласиться со сторонниками гражданско-правовой природы обращения в доход государства имущества, приобретенного с нарушением антикоррупционного законодательства.

Судебная практика выявила существенные проблемы в реализации ин‐ ститута изъятия имущества в доход государства, приобретенного с нарушением антикоррупционного законодательства, в отношении лиц, не находящихся со служащим ни в свойстве, ни в родстве. Так, гражданское дело по иску Генеральной прокуратуры РФ к Захарченко Д.В. и к другим гражданам создало прецедент, позволяющий взыскивать в доход государство имущество за нарушение антикоррупционного законодательства также у не членов семьи служащего. Данное решение было предметом разбирательства Конституционного Суда РФ, подтвердившего выводы судов общей юрисдикции (определение Конституционного Суда РФ от 28 ноября 2019 г. № 3008-О).

Несмотря на сформировавшуюся судебную практику, полагаем, что органам государственной власти необходимо внести изменения в законодатель‐ ную базу и правоприменительную практику в целях исключения расширитель‐ ного толкования действующего законодательства судебными органами.

Для повышения объективности решения суда о взыскании в доход госу‐ дарства имущества, приобретенного с нарушением антикоррупционного законодательства, в отношении лиц, не являющихся ни родственниками, ни членами семьи служащего, считаем целесообразным принятие следующих мер.

Введение учета приобретаемого и отчуждаемого имущества всеми гражданами, а не только гражданскими и муниципальными служащими, на основе анализа их доходов и расходов. Введение данного положения позволит снизить размеры теневой экономики и сократить масштабы корруп‐ ционной деятельности. Выявленные факты приобретения гражданами имущества на сумму, превышающую их совокупный доход за определенный период, станут предметом разбирательства налоговых и правоохранительных органов по факту нарушения налогового законодательства.

Деятельность правоохранительных органов не может быть успешна без криминализации противоправных деяний. В этой связи целесообразным будет включение в диспозицию ст. 198 УК РФ «Уклонение физического лица от уплаты налогов, сборов и (или) физического лица - плательщика страховых взносов от уплаты страховых взносов» такого основания привлечения к ответственности, как неспособность гражданина объяснить существенную разницу между его доходами и расходами. На наш взгляд, криминализация ст. 20 Конвенции ООН против коррупции (незаконное обогащение) в гл. 22 в ст. 198 УК РФ не будет противоречить конституционному принципу презумпции невиновности. В таком случае к уголовной ответственности гражданина привлекут не за предполагаемое получение взятки, а за неуплату налогов с имеющихся средств.

Учет доходов и расходов должен производиться не декларативным способом, а в цифровом формате посредством анализа совершаемых граж‐ данами транзакций. При этом «финансовая карта гражданина», фиксирую‐ щая в электронном формате все финансовые операции, должна охраняться государством наряду с банковской тайной и быть доступной лишь уполно‐ моченным органам на основании решения суда или в силу закона. Безус‐ ловно, при таком подходе возникает проблема поиска баланса между со‐ хранением банковской тайны и необходимостью предоставления информа‐ ции о транзакциях в компетентные органы. На наш взгляд, приоритетом должна быть финансовая прозрачность деятельности граждан. С другой сто‐ роны, подобная новелла будет достаточно выгодной и для банковских уч‐ реждений, так как это позволит им точно определить при заключении кре‐ дитного договора возможный риск невозврата кредита.

Предлагаемый механизм не будет эффективным без введения в граж‐ данское законодательство существенного ограничения на наличный денеж‐ ный расчет. Законодательная активизация безналичной формы расчетов, на наш взгляд, благоприятно скажется на криминологической обстановке в стране в результате снижения количества преступлений против собственно‐ сти. Данная мера, по нашему мнению, должна также привести к существен‐ ному снижению количества судебных процессов по недействительности сделок по основанию их безденежности. Безналичную форму сделок целе‐ сообразно стимулировать определенными налоговыми льготами.

По нашему глубокому убеждению, перечисленные меры по совершен‐ ствованию механизма обращения в доход государства имущества, приобре‐ тенного с нарушением антикоррупционного законодательства, усилят воз‐ можности государства по профилактике, борьбе и минимизации последст‐ вий коррупции. Достижение справедливости в процессе изъятия имущества в доход государства в связи с нарушением антикоррупционного законода‐ тельства для лиц, не связанных со служащим ни родством, ни свойством, станет возможным при опровержении их доводов о законности и обосно‐ ванности принадлежности зарегистрированного на них имущества. Без де‐ тального анализа их финансового состояния, предполагающего возможность объективного и полного исследования всех финансовых операций за дли‐ тельный период, это сделать будет невозможно.