Процесс становления исторической антропологии

Магистрантка 2 курса, магистерская программа " Историческая политология" Дагестанский государственный университет г. Махачкала, Республика Дагестан ПРОЦЕСС СТАНОВЛЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ

В последние два десятилетия в исторической науке происходят качественные перемены, связанные с процессом глобализации, а также возникновением и утверждением нового социокультурного подхода к изучению нашего прошлого. После падения привычной для многих марксистской системы пали и идеологические оковы историков социалистических стран, а на западе тем временем была расколота «буржуазная» историография, казавшаяся ранее чем-то непоколебимым.

В ней появилось множество течений и направлений.

Наибольшее распространение и известность получает антропологически ориентированная история. Это связанно с повышением интереса к человеку в истории, его поведением, действиями, поступками, представлениями и ценностями.

Становление исторической антропологии как научного направления с определенным кругом вопросов и методов было одним из проявлений глобальной смены ориентиров исторического знания, получившей название «Новой исторической науки» [1,119] .

Термин «историческая антропология» начал применяться с 1970-х гг. Именно с этого времени происходит осознание истинной роли человека в истории. Была осознана недостаточность психологического анализа человеческого поведения, для изучения мотивов его поведения, совершения тех или иных поступков.

Историческая наука конца 19 века нуждавшаяся в обновлении методики и проблематики нашла пути обновления в использовании достижений смежных социальных наук (культурной и социальной антропологии, социологии и лингвистики).

Именно диалог со смежными науками помог историкам существенно расширить проблему исследований, включив в нее перечень новых тем, как отношение людей прошлого к жизни и смерти, болезням возрастными периодам и т.д. Диалог истории и антропологии способствовал освобождению первой от европоцентризма, от однолинейности исторического процесса. Привела к утверждению новой парадигмы, признающей альтернативность в истории, а также множественность форм исторического развития.

Так, Адре Бюргьер в своем труде «Новая историческая наука» опубликованная в 1978 году утверждает, что предтечи этого направления зародились еще в конце XVIII века не столь известным на сей день историком Леграном д'Осси, задумавшего многотомный труд «Истории частной жизни французов», а немного позже в трудах Жюля Мишле, резко выделившийся на фоне современной ему позитивистской историографии. Только после этого Бюргьер переходит непосредственно к Школе Анналов. Примечателен тот факт, что становление исторической антропологии происходит не только во Франции, но и в ряде другие европейских стран: Великобритании, Германии, России и США. Отсюда назревает вопрос: следует ли это отнести к международному авторитету Школы Анналов или в каждом государстве у этого направления возникли свои отцы-основатели?

Английский ученый Питер Берк имеет свое видение данной проблемы. Он предлагает несколько иной список предшественников исторической антропологии: Ф.Ницше, А.Варбург, Ф.Корфорд, М.Блок и т.д.

На Московской конференции 1998 года А.Л.Топорков говорил о предпосылках историко-антропологического подхода в русской науке середины XIX столетия имея в виду труды Ф.И.Буслаева, А.И.Веселовского и других.

Таким образов в каждой стане выявилась целая плеяда исследователей, чьи идеи были связанны с новым научным направлением. Но можно ли их считать основателями исторической антропологии? Однозначно, нет! Ведь ни Ж. Мишье, ни Ф.Ницше, ни Ф.И Буслаев не использовали самого термина « Историческая антропология», а также не принадлежали к одному общему для них научному движению или направлению. Здесь необходимо понимать, что при желании в прошлом почти всегда можно найти ученых, чьи интересы оказались бы созвучны возникшему позднее направлению[2,14.].

Необходимо отметить, что процесс становления и развития исторической антропологии был ни одинаков и ни однороден. Так, во Франции уже в 90-е гг. усилилась критика исторической антропологии и резко сократилось число исследователей, идентифицирующих себя с этим направлением [3,172]. А вот в Германии, Италии, Испании и России, наоборот, наблюдается повышенный интерес к этому направлению. Не везде историческая антропология выступала под “собственным именем”. Для него характерно наличие целого ряда “родственных” направлений, которые можно считать вариантами антропологически ориентированной истории. К ним, например, относится “новая культурная история” в США (Р.Дарнтон, Л.Хант и др.), итальянская “микроистория”, а также историческая повседневность в Германии.

Что касается становления исторической антропологии в России, то впервые на русском языке термин «историческая антропология» употребил А.Я. Гуревич в 1984 году [4,140]. Он же приложил немало усилий, чтобы познакомить отечественных гуманитариев с достижениями французской школы «Анналов». Позднее А.Я. Гуревич опубликовал несколько программных статей, в которых сформулировал задачи и перспективы исторической антропологии» [5,369].

На основании выше сказанного можно говорить о том, что процесс «антропологизации» истории идет весьма быстрыми темпами. Одни исследователи участвуют в этом процессе вполне сознательно, активно экспериментируя с новыми подходами и концепциями, другие скорее склонны «плыть по течению», повинуясь капризам научной моды. Ведь именно 70-80-е гг. 20 столетия стали периодом бума конкретных социальноисторических исследований, совершивших подлинный прорыв в области изучения индивидуального и коллективного поведения и сознания. Радикальное изменение самой проблематики исследования, направленного на выявление человеческого измерения исторического процесса, потребовало решительного обновления концептуального аппарата и исследовательских методов и привело к формированию новой парадигмы социальной истории, включающей в свой предмет сферу человеческого сознания как неотъемлемую структуру социальной жизни.