Проективные подходы в культурной географии: к постановке проблемы

Summary: The paper deals with the subjective aspects of interaction of cultural geography and psychology in the study of space and cultural landscape. Assimilation of psychoanalytic methodology is considered as a condition of the correct interpretation of personal meanings of the geographical space. The author outlines the most urgent issues, where project approaches may be the most efficient. Since the cultural geography is a synthesizing area covering subjective and objective aspects of geo-cultural processes, it is necessary to extend its theoretical and methodological framework and interdisciplinary research.

Субъектные грани культурной географии отдают приоритет уникальности опыта личности, который рассматривается как самостоятельная единица географического познания. В них подчеркивается процесс переживания среды, который уже затем вписывается в контекст культурной группы и социальных связей общества. При этом географическое пространство и его субъективные образы становятся медиаторами между человеком и его внешним/внутренним миром. Мы рассмотрим возможности культурной географии по интеграции «проективного» потенциала психологии.

Категории проективного подхода - «проекция», «защита», «бессознательное», «вытеснение», «подавление» - порождены психоаналитической теорией. Проективный подход заинтересован в выявлении личностных адаптаций, дезадаптаций и конфликтов с помощью проективного эксперимента, моделирующего эти отношения: субъект в неопределенной ситуации получает свободу в выборе элементов «жизненного пространства» и способов их структурирования [1]. И это пространство может трактоваться метафорически (в психологии), а также метафорически и буквально (в культурной (гуманистической) географии).

В направлениях интерпретации культурного ландшафта и пространства присутствует перевес в сторону социального конструктивизма и когнитивных моделей сознания, который оставляет невидимым для исследователя бессознательное - тело айсберга. В 1980-х гг. в зарубежной географии произошел всплеск интереса к структуралистским и критико-географическим подходам, а наступившая в 1990-е гг. постмодернизация переориентировала фокус исследований на проблемы социального конструирования географической реальности. Относительно современной ситуации географ психоаналитической традиции М. Томас отмечает, что личность в географии человека рассматривается как результат работы когнитивных моделей человеческой субъективности, когда процессы идентификации себя и окружения идут под контролем сознания либо в рамках социально-конструктивистской парадигмы как порождение культурных, классовых, политических, расовых и гендерных дискурсов [2]. Концепты классического психоанализа, совпадающие с ключевыми категориями проективного подхода психологии, могут прояснить взаимоотношения личности с пространством.

Экспериментальная ситуация с относительно слабым регламентом, которая допускает неограниченное разнообразие ответов, реакций, поведенческих паттернов, - одна из основных особенностей проективных методик [3]. Геокультурное пространство, ландшафт, жизненная среда – своеобразный «естественный полигон» проецирования личностных смыслов индивида. В отечественной культурной географии этот исследовательский пласт еще не вскрыт, а зарубежная психоаналитическая география находится в стадии становления.

Многослойность и многозначность уникального материала, полученного в результате проективных методов в психологии, предполагает правомерность целого диапазона уровней его анализа по глубине и широтному охвату. Поскольку проективный подход апеллирует к фундаментальной категории бытия – бессознательному, он обладает интегративным потенциалом. Объединение биографического и проективного методов продуктивно, поскольку придает целостность пониманию внутреннего мира [4].

Лишь в последнее десятилетие интеграция в географическую теорию идей Фрейда, Лакана, Кляйн, Винникота и Кристевой значительно углубила понимание субъективности и социального пространства, что позволило Ф. Каллард расценить это как «психоаналитический поворот», причем психоаналитическая география, по мнению исследователя, – «императив» современности, так как социальный конструктивизм не может дать интерпретаций, адекватных сложности пространственных процессов. Поскольку доступ к репрессированному материалу бессознательного можно обеспечить с помощью психоаналитических проективных подходов, а «многие феномены не могут быть высказаны, репрезентированы и выражены», географический конструктивизм неполон именно в области субъектных отношений [5].

Проблема субъекта. Субъект в географическом психоанализе отличается внутренней противоречивостью, он часто не осведомлен о своих мотивах, побуждается к деятельности прошлым опытом, отношениями и конфликтами (забытыми и вытесненными), находится в ситуации социального прессинга и неосознанного сопротивления. Парадоксальные сочетания социально неприемлемых черт – удовольствия и агрессии, ксенофобии, переплавлены в идентификации. Причем идентичность в психоаналитическом подходе – не то, что говорит субъект и наблюдает исследователь, она находится за пределами образов и слов [6]. Неомарксистская традиция рассматривает культурный ландшафт как видимый результат действий невидимых сил – социального неравенства, классовых противоречий, а проективные психоаналитические подходы диагностируют другой важнейший аспект невидимости – «работу» индивидуального и коллективного бессознательного.

В методическом плане вопросы исследования пространственных проекций бессознательного во многом остаются открытыми. Разработка проективных методов географии может подпитываться их обширной базой, накопленной в психологии: арттерапевтические приемы, метафорические ассоциативные карты, методы структурирования и дополнения могут стать источником создания инструментов диагностики пространственных проекций бессознательного. При этом отличием от классических проективных подходов психологии станет включение широких культурных, социальных и политических контекстов, на фоне которых разворачивается пространственная перцепция и деятельность субъекта. Достоверные данные исследования бессознательного могут быть получены при установлении раппорта – бессознательного доверия между исследователем и респондентом [7]. Однако до момента интеграции психоаналитической теории культурная география двигалась в противоположном направлении: либо щедро наделяя субъекта собственными проекциями в гуманистическом и перцепционном подходе, либо превращая его в «вещь» в классическом сциентизме.

Проекции, границы, исключение. Оба названных процесса характерны для социального исключения. Д. Сибли одним из первых применил психоаналитический подход к более глубокому пониманию формирования социальных границ [8]. Основываясь на идеях Мелани Кляйн о детском разграничении «чистого Я» и «загрязненного» внешнего мира, он сделал вывод о ключевой роли проекций страха, беспокойства и фобий в создании границ. При этом проецирование фобий на опасного «Другого» имеет выраженный культурный характер, культурные стереотипы «навязывают» члену группы тактики избегания Другого посредством нарративных практик, медиа, семейного воспитания. Современная геопространственная среда порождает идентичности с помощью границ, разделяя тех, кто принадлежит и не принадлежит данному локусу пространства. Безопасное пространство для одних групп становится угрожающим для других: элитные кварталы, эксклюзивные магазины, улицы под контролем видеокамер превращают другие районы в незнакомые и пугающие. Социальная поляризация выражена в формах, функциях и значениях городского ландшафта [9]. Но под культурными и социально-политическими нарративами лежит слой Бессознательных проекций и разграничений, выявить который сможет проективный подход.

В итоге проективный подход в культурной географии – одна из интереснейших и новейших тем междисциплинарных взаимодействий. Он находится в русле психоаналитической традиции, которая разрабатывает бессознательные аспекты пространства, культурных ландшафтов и идентификации. В зарубежной географии подход находится в стадии становления и уже дает новые и оригинальные результаты. Без обращения к граням бессознательного понимания, интерпретации и конструирования культурного ландшафта и пространства его концептуализация остается неполной. Восполнить названные дефициты и призван исследуемый подход, который в отечественной науке пока не представлен.

Ссылки:

• 1.    Соколова Е.Т. Проективные методы исследования личности. М., 1980.

• 2.    Thomas M.E. Introduction: Psychoanalytic Methodologies in Geography // Тhe Professional Geographer. 2010. № 4. Р. 478–482.

• 3.    Бурлачук Л.Ф. Введение в проективную психологию. Киев, 1997.

• 4.    Султанова З.В. Проективный подход в биографическом исследовании личности : автореф. дис. … канд. психол. наук. СПб., 2007.

• 5.    Callard F. The Taming of Psychoanalysis in Geography // Social & Cultural Geography. 2003. № 3. Р. 295–312.

• 6.    Thomas M.E. The Implications of Psychoanalysis for Qualitative Methodology // The Professional Geographer. 2007. № 4. Р. 537–546.

• 7.    Pile S. Intimate Distance: the Unconscious Dimensions of the Rapport between Researcher and Researched // The Professional Geographer. 2010. № 4. Р. 483–495.

• 8.    Sibley D. Geographies of exclusion: Society and difference in the West. London, 1995.

• 9.    Czepczyński M. Cultural Landscapes of Post-Socialist Cities: Representation of Powers and Needs. Farnham, 2008.