Программа партии как витрина общества будущего (на примере анализа программ германской и российской социал-демократии конца XIX - начала XX вв.)

Отправной точкой взглядов на общество будущего для социал-демократов являлись принципиальные подходы, изложенные Ф.Энгельсом в статье «Принципы коммунизма», написанной им в 1847 г. и развитые позднее классиками марксизма в «Манифесте Коммунистической партии».

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS

(Собр. соч. Т.4. С.322-339). Радикализм взглядов классиков марксизма и их сторонников в этот период можно объяснить первоначальной стадией развития капитализма, для которой характерно нарастание противоречий между рабочим классом, становящимся все более многочисленным и организованным, и миром капитала, жестоко эксплуатирующим пролетариат. Кульминацией этих противоречий стала революция 1848 г. в странах Европы, закончившаяся поражением выступлений трудящихся масс. Наступила полоса реакции. Однако победа реакционных сил была временной. Развитие рабочего класса не могли остановить репрессии властей. Власть это осознавала, понимали это и вожди рабочих масс. Поэтому в 60–е годы XIX века в Германии (как и в других европейских странах) стали формироваться легальные рабочие организации, объединившиеся в мае 1863 г. во Всеобщий Германский Рабочий Союз, в основе которого лежали мирные способы борьбы рабочего класса за свои интересы, апелляция к общественному мнению и стремление добиться установления всеобщего, равного и прямого избирательного права [1, C.383]. Эти идеи стремился реализовать его руководитель Ф. Лассаль. Последнее положение было особенно важным для вождей этой немецкой рабочей организации, позволявшее под дозволенной властью идеей консолидировать профессиональные интересы различных групп рабочих, уповая на «действительное устранение классовых противоположностей в обществе» [1, C. 383]. Подобное развитие рабочего движения вполне устраивало и власти германского государства, стремившиеся использовать эту растущую политическую силу против своих более грозных, как они считали на тот момент, политических противников в лице либеральной буржуазии и ее партий, обнаруживших свои отдельные от власти экономические и политические устремления. Либеральная буржуазия претендовала на руководство рабочим движением, стремясь использовать его в своих интересах и отвратить рабочих от революционных методов борьбы за свои права. Идея всеобщего, равного и прямого избирательного права устраивала в то время и консерваторов в лице представителей правящей династии, которые намеревались привлечь к политическому участию широкие массы консервативного крестьянства, традиционно поддерживавшие существовавший режим, противопоставив эту силу набиравшему политический вес и влияние рабочему движению и устремлениям либеральной буржуазии. В силу этих соображений руководство германского государства пошло на реформирование существовавшего до этого консервативного законодательства, как в центре, так и на местах, исключавшее участие широких масс рабочих и крестьян в политическом процессе. Таким образом, идея всеобщего, равного и прямого избирательного права устраивала на тот момент в Германии почти все влиятельные политические силы, при этом каждая из них связывала с этой 59

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS идеей свои собственные интересы, многие из которых были направлены отнюдь не на демократизацию общественной жизни. Парадоксальность использования именно таким образом демократической по своей сути идеи всеобщего, равного и прямого избирательного права – идеи, связанной с переходом от феодального государства к государству буржуазному, состояла в том, что консервативные силы общества стремились приручить эту прогрессивную новацию, направив ее для укрепления существовавших монархических порядков. Абсолютно выхолостить прогрессивную суть этой идеи имперской власти не удалось, а ее демократическая составляющая все более и более укреплялась. Это нашло свое отражение в Хемницкой программе демократической партии 1866 г., выступившей предшественницей германской социал-демократии. Демократическая партия в своей программе фактически поддержала насильственное объединение Германии, консолидировавшись в этой части с правящим режимом, обратив в то же время особое внимание на развитие прогрессивных тенденций в обществе: высказавшись за объединение страны в демократической государственной форме, выступив за реализацию всеобщего, прямого и равного избирательного права во всех областях государственной жизни, за народную милицию, полновластный парламент, отмену привилегий по сословиям, происхождению и вероисповеданию, поднятие физического, умственного и нравственного образования народа, включая отделение школы от церкви и церкви от государства, самоуправление общин, независимый суд и суд присяжных, свободу печати, собраний, союзов и т.д. Кроме общих демократических требований указывалось на необходимость улучшения быта рабочих, условий продажи рабочей силы, поддержки кооперативного дела и в особенности на реализацию утопической лассалевской идеи – производительных товариществ «в видах устранения антагонизма между капиталом и трудом» [2, C.384]. Однако лишь незначительная часть этих благих пожеланий становилась реальностью, если в том или ином виде они получали поддержку власти. В силу этого рабочее движение Германии в конце 60-х гг. XIX века все более склоняется к поддержке Международного товарищества рабочих, все более политизируется и радикализируется. Это нашло отражение в Нюрнбергской программе (октябрь 1868 г.), принятой на пятом съезде немецких рабочих ферейнов, указавшей на то, что «освобождение рабочих классов должно быть делом самих рабочих классов», выступившей против эксплуатации и за политическую свободу. Особо подчеркивалось, что «социальный вопрос нераздельно связан…с политическим, разрешение первого обусловлено разрешением второго и возможно только в демократическом государстве» [3, C.385]. Рабочее движение все более подпадает под влияние набиравшей силу социал-демократии, которая предполагала использование в своей борьбе, в том 60

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS числе, и радикальные методы для достижения поставленных целей. Так в Эйзенахской программе социал-демократической рабочей партии (август 1869 г.) подчеркивалось, что она стремится к основанию свободного народного государства и для достижения этой цели необходимо бороться «с величайшей энергией» с существующими политическими и социальными порядками, за уничтожение классового господства буржуазии и упразднение существующего способа производства. Также приходит понимание того, что для эффективности этой борьбы необходимо создание единой социал-демократической организации не только в национальном, но и международном масштабе. Существенно расширяются демократические требования социал-демократов. К выдвинутым ранее требованиям добавляется введение прямого законодательства народа (права законодательной инициативы и референдума), отмены всех действующих законов о печати, союзах и коалициях, введение нормального рабочего дня, ограничение женского и воспрещение детского труда, отмены косвенных налогов и введение единого, прямого прогрессивного налога на доходы и наследства и т.д. [4, C.385-387]. Реализация этих требований на практике сделала бы Германию передовым демократическим буржуазным государством. Но осуществление всего ряда коммунистических и демократических требований в данный момент было нереальным, носило лишь пропагандистский характер, но вместе с тем показывало, как далеко собирались идти социалисты в деле преобразования общества. Широкий спектр демократических требований социал-демократов объективно способствовал их контактам с буржуазными партиями.

Радикализм требований социал-демократов пока еще не пугал власть: их влияние на политическую жизнь было еще незначительно и в силу немногочисленности членов партии и их сторонников и в результате идейных расхождений лассальянцев и эйзенахцев. В большей степени режим беспокоили попытки сотрудничества социал-демократов с буржуазными партиями, где последние играли доминирующую роль, что, безусловно, усиливало позиции буржуазии и ее влияние на власть. Именно это обстоятельство толкнуло правительство Бисмарка подержать введение всеобщего, прямого и равного избирательного права. Таковым оно стало не сразу, консервативные элементы избирательного законодательства сохранялись еще на местах. Но власть исходила из того, что рабочий класс еще не был достаточно сплочен и организован, многие его представители еще не порвали тесных связей с деревней, которая всегда была опорой монархического режима. Власть стремилась вырвать рабочий класс из-под политической опеки буржуазии, частичными социальными уступками привлечь его на свою сторону.

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS

Но события разворачивались не по предписанному властями сценарию: в мае 1875 г. на съезде в Готе произошло организационное объединение лассальянцев и эйзенахцев. На съезде было принята программа единой социал-демократической партии, что вызвало недовольство основателей марксизма, которые резко критиковали теоретические уступки эйзенахцев лассальянцам. Принятая программа со всей очевидностью показала, что рабочий класс выступает как самостоятельная политическая сила, стремится к ликвидации эксплуатации, социального и политического неравенства, высказывается за социалистическую организацию труда в виде производительных товариществ при содействии государства и под демократическим контролем народа. В программе получили дальнейшее развитие демократические требования, касающиеся как политических прав и свобод для всего общества, так и выступающие за расширение экономических и социальных гарантий собственно для рабочего класса, включая законы об охране жизни и здоровья рабочих [5, C.387-388].

Положения программы партии и требования социал-демократов находили все более широкую поддержку как в среде собственно рабочих, так и других социальных слоев, включая крестьянство, мещанство и др. Некоторые партийные организации, вопреки официальным установкам в своей практической деятельности выступали в поддержку требований крестьянства и других низших социальных групп, что обеспечивало им голоса этой части населения.

Следующим шагом в осмыслении, как общества будущего, так и существующего стала Эрфуртская программа германской социал-демократии (1891 г.), по словам ее создателей с научных позиций подошедшая к перспективе противостояния пролетариата и мира капитала, обосновавшая необходимость экспроприации средств производства, находящихся в частной собственности, указавшая на обострение антагонистических классовых противоречий и неизбежность ниспровержения системы эксплуатации рабочих и т.д. Следует отметить, что Эрфуртская программа партии была принята в условиях отмены закона против социалистов, краха всей политики Бисмарка, направленной на подавление социал-демократии. Несмотря на радикализм теоретических положений, грозящих неотвратимой гибелью капиталистической системе, еще более широкими и конкретными стали демократические требования социал-демократов, направленные на реализацию всеобщего, равного и прямого избирательного права для всех граждан старше 20 лет, на прямое законодательство и управление народа, избрание властей и контроль за ними, свободу собраний и союзов, равноправие мужчин и женщин, провозглашение религии частным делом, светский характер школы, безвозмездность правосудия и юридической помощи, даровой врачебной помощи. Возросли требования социал- 62

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS демократии и по защите интересов собственно рабочих: установление 8часового рабочего дня; запрещение труда детей до 14 лет; запрещение ночного труда, кроме предприятий непрерывного цикла; непрерывный отдых раз в неделю в течение 36 часов; воспрещение truck-system, надзор за условиями труда со стороны государства и самих рабочих; промышленная гигиена; страхование рабочих и т.д. [6, C.388-391].

Возникает вопрос: зачем обращать в программе партии столь пристальное внимание на демократические требования, далеко не всегда реализуемые и имеющие значимость только в условиях капиталистического общества, паллиативные по своей сути, коль скоро партия ставит своей целью ниспровергнуть устои этого общества вместе с этими требованиями? Необходимо подчеркнуть, что черты общества будущего, так или иначе очерченные в указанных партийных программах, неконкретны, схематичны и построены по принципу отрицания существующих порядков (капиталистического способа производства, эксплуатации, роста необеспеченности трудящихся классов, экономических кризисов и т.д.). Демократические же устремления и требования в интересах рабочего класса предельно ясны и конкретны. Взгляд на общество будущего осуществляется через призму все большей конкретизации выдвигаемых положений и стремления к все более полному удовлетворению демократических требований настоящего. От программы к программе растет число этих требований и их значимость не только для рабочих, но и для других слоев общества. Эта тенденция четко прослеживается при анализе всех указанных партийных программ. Заметно стремление к возможно более полной их реализации и понимание их необходимости для дальнейшего демократического изменения существующего капиталистического общества. Таким образом, начинает доминировать представление, что если капиталистическое общество сейчас нельзя уничтожить, то вполне возможно его некоторое преобразование в интересах рабочего класса и других трудящихся. Выдвижение этих требований носит не пропагандистский, а практический характер. На смену подхода, вытекавшего из представлений классиков марксизма, считавших, что чем хуже положение рабочего, тем скорее он поднимется на социальный протест, тем неизбежнее будет социалистическая революция, приходит понимание того, что если социальная революция в силу ряда причин сейчас невозможна, то наступит время, когда она станет реальностью. К этому моменту надо готовиться: рабочий класс должен быть сплочен, организован, теоретически и практически подготовлен к захвату власти. Это уже не жест отчаяния доведенных до предельной нищеты пролетариев, это твердая и сознательная поступь железных батальонов рабочего класса. Реализация хотя бы части демократических требований улучшает положение рабочего класса, делает 63

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS его более способным к сопротивлению капиталу, повышает культурный и образовательный уровень рабочих, формирует их сознательными борцами за социалистическое будущее. Данная позиция не представляет собой компромисс с существующим обществом, отказ от своих идейных устремлений, перерождение социал-демократии в пособников буржуазии. Реализация выдвинутых требований базируется не на лозунгах, а на растущем влиянии социал-демократии, увеличивающей свою социальную и электоральную базу на местных и имперских выборах в рейхстаг. Социал-демократия становится третьей по влиянию партией в Германии и голоса ее избирателей и позицию депутатов уже нельзя игнорировать. Демократические требования создают базу для сотрудничества с прогрессивными буржуазными партиями во время выборов (перебаллотировки и др.), при голосовании за законопроекты и в иных случаях. Среди социал-демократов растет понимание того, что вырвать победу у современного капиталистического государства путем баррикадной борьбы (как это понималось ранее), становится все сложнее по мере его роста и укрепления. На повестку дня выходит другая задача: подчинить насколько это возможно институты государства интересам трудящихся, не отказываясь при этом от компромиссов и соглашений с другими партиями. Это не ревизионизм и ренегатство в теоретическом плане и практической работе, это осознанный и более эффективный на данный момент вариант политической борьбы рабочего класса. Таким образом, демократия и социализм представляют собой неразрывное целое. Будущее общество вырастает из настоящего. Вот почему представления о будущем социалистическом обществе в программах социал-демократии размыты, а демократические требования предельно ясны, конкретны, и как показывала практика, вполне достижимы. Именно поэтому впоследствии революционаризм и левый радикализм среди германских социал-демократов уходит на второй план, на первый же выходит практическая работа по достижению выдвинутых в программах демократических требований.

По-иному выглядит общество будущего в программах российских социал-демократов и их предшественников конца XIX-начала ХХ века. Так в Уставе «Южно-Российского Союза Рабочих» (Одесса 1875 г.) об обществе будущего говорится только то, что средством достижения общества, где будут уничтожены «всякие привилегии и преимущества» и труд станет «основой личного и общественного благосостояния» называется насильственный переворот [7, C.112]. Каких-либо демократических и политических требований данный документ не содержит.

В программе Северного Союза Русских Рабочих, принятой в конце декабря 1878 г., уже не только прослеживается влияние немецких социал-демократов, судя по изложенным требованиям, но и прямо указывается, что 64

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS данная организация примыкает по своим задачам «к социальнодемократической партии запада» [8, C.131]. Демократические требования, изложенные в программе, не только повторяют положения немецких социал-демократов, но и отражают российскую специфику: рабочие требуют свободы слова, печати, собраний, сходок; уничтожения сыскной полиции и дел по политическим преступлениям; уничтожения сословных прав и преимуществ; обязательного и бесплатного обучения во всех школах и учебных заведениях; замены армии народным вооружением; уничтожения паспортной системы и свободы передвижения; отмены косвенных налогов и установление прямого налога на доходы и наследства; сокращения рабочего времени и запрещения детского труда и т.д. [8, C.131-132]. Есть в их программе и требования в интересах крестьянства. Главной своей задачей программа ставит «ниспровержение существующего политического и экономического строя государства», «учреждение свободной народной федерации общин, основанных на полной политической равноправности и с полным внутренним самоуправлением на началах русского обычного права», «правильную ассоциационную организацию труда, представляющую в руки рабочих производителей продукты и орудия производства» [8, C.131]. Из программы видно, что демократические и политические требования достижимы только в результате социального переворота и не могут быть реализованы в рамках существующего строя.

В проекте программы социал-демократической группы «Освобождение труда» (1884 г.) черты общества будущего представлены более подробно, но не выходят за рамки тезисов. Общество будущего рассматривается как переход в коллективную собственность трудящихся всех средств и продуктов производства; уничтожение классов; устранение товарного производства и связанной с ним конкуренции; уничтожение государства как политической организации, стоящей на страже существующих порядков. Содержится здесь и требование конституции. Но в основу программы положены революционные методы борьбы, включая террор, что указывает на второстепенность демократических требований, их вспомогательный характер в деле достижения принципиальных основ будущего общества [9, C.172-176].

Второй проект программы группы «Освобождение Труда» (составлен в 1887 г.) несколько расширяет и конкретизирует экономические и политические права граждан, положенные в основу конституции. «Главным средством политической борьбы рабочих кружков против абсолютизма русские социал-демократы считают агитацию среди рабочего класса и дальнейшее распространение в нем социалистических идей…», но «неизбежным предварительным условием» общественных преобразований «является захват рабочим классом политической власти» [10, C.177,178], что 65

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS также говорит о вторичности демократических требований лишь создающих более благоприятные условия для достижения поставленных целей.

Проект программы «Партии русских социал-демократов» (группа Благоева), выработанный во второй половине 1884 г., общество будущего (социализм) понимал как обобществление труда и равномерное распределение продуктов между всеми; экспроприацию земли и орудий производства в государственную собственность и организацию труда на началах коллективизма [11, C.183]. Представители этой организации отрицали «единичный переворот», считая, что «единственно возможный путь заключается в постепенной демократизации и переходе экономического и политического влияния из рук привилегированных классов в руки народа» [11, C.184]. В связи с этим экономические и политические демократические требования занимают в их программе существенно более важное место. Именно они рассматриваются как основа дальнейших преобразований общества на социалистических началах. Но при определенных условиях они не исключали «центрального захвата власти», если «он является завершением общенародной революции крестьян и рабочих», допуская в отдельных случаях применение террора [11, C.187]. Группа «Освобождение труда» дала отрицательную оценку данному проекту, «находя его совершенно невыдержанным в марксистском отношении, и предложила воздержаться от его опубликования. «Партия р.с.-д.» согласилась с сделанными возражениями: сначала отложила опубликование, а затем и совершенно от этого отказалась, приняв программу группы «Освобождение Труда» [12, C.181]. Таким образом, едва наметившийся демократический путь общественных преобразований в стране, нашедший отражение в одной из программ группы российских социал-демократов, был отвергнут под давлением объективных и субъективных обстоятельств.

Несколько иначе выглядят подходы к обществу будущего в программе российской социал-демократии, принятой на II съезде РСДРП в 1903 г. Во многом, указанная программа повторяет те же основные теоретические положения, уже отмеченные в Эрфуртской программе. Однако есть и особенности, на которых следует остановиться. Так в программе российской социал-демократии замену частной собственности на средства производства на собственность общественную предполагалось осуществить путем социальной революции пролетариата с последующим установлением диктатуры данного класса. При этом особо подчеркивается безнадежность положения в капиталистическом обществе трудящейся массы и вытекающую отсюда объективную необходимость осуществления социальной революции, освобождающей от гнета капитала. Этих положений Эрфуртская программа не содержит.

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS

В череде демократических требований российской социал-демократии, которые в значительной степени повторяют соответствующие положения Эрфуртской программы германских социал-демократов, содержится и ближайшее политическое требование – низвержение самодержавия, из которого вытекают все остальные требования: всеобщее равное и прямое избирательное право; широкое местное и областное самоуправление; свобода совести, собраний, печати, союзов; неприкосновенность личности и жилища; выборность судей народом; замена войска всеобщим вооружением народа; отделение церкви от государства и школы от церкви; отмена косвенных налогов и замена их прогрессивным налогом на доходы и наследства. Среди демократических требований были положения, учитывающие специфику развития российского государства: требование свободы передвижения и промыслов; уничтожение сословий и полное равноправие всех граждан независимо от пола, расы, религии, национальности; право населения получать образование на родном языке; право наций на самоопределение. Эти положения программы указывали на недостаточность развития буржуазных отношений в России в начале ХХ века.

Если демократические требования германских социал-демократов опирались на действующие законы, государственные и муниципальные выборные институты, растущее политическое влияние их партии, представленной в земельных ландтагах и рейхстаге, и потенциально определенная часть их могла быть реализована уже в буржуазном обществе минуя радикальные формы и методы борьбы, то российская социал-демократия выставляла свои демократические требования исключительно в пропагандистских целях, принципиально отказываясь от сотрудничества с буржуазными партиями в решении поставленных задач. Это красноречиво говорит о том, что российские социал-демократы и не стремились к их реализации, так как даже частичное их осуществление ослабило бы накал классовой борьбы, поставило бы под вопрос саму возможность организации социальной революции, с большой вероятностью толкнуло бы часть рабочего класса в объятия прогрессивных буржуазных партий, что неблагоприятно сказалось бы на влиянии как самой социал-демократической партии, так и ее идей, поставило бы под сомнение идею гегемонии пролетариата в предстоящей революции и необходимость его диктатуры и в конечном итоге сделало бы невозможным завоевание власти революционным путем.

Условия царской России не предусматривали возможность реализации демократических требований российских социал-демократов. Они это осознавали и пользовались этим в интересах политической борьбы. Именно поэтому единственным условием их реализации партия считала социальную революцию, заговор, переворот и т.д. Эти способы борьбы не требовали воспитания и организации людей будущего общества, накопления опыта 67

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS управленческой деятельности не только вождями, но и представителями трудящихся классов, роста образования и культурного развития рабочих.

Ничто из представленного в ряду демократических требований программы РСДРП осуществлено быть не могло и в силу того, что какой-либо особой ценности для социал-демократов они не представляли, а нацелены были лишь на разжигание классовой борьбы и облегчение захвата власти. Об этом красноречиво говорит реплика Г.В.Плеханова на II съезде РСДРП по поводу демократии. Какая-либо демократическая работа в РСДРП была невозможна и в силу сложившихся политических условий в стране и вредна для партии, положившей в основу своей деятельности жесткий централизм. Социал-демократическая партия обрекала себя на роль секты в политическом движении России и в силу этого также не задумывалась об обществе будущего и не стремилась формировать людей этого общества. В последующем пришедшие к власти большевики упразднили буржуазную демократию, т.е. те демократические требования, которые они выставляли в программе партии, заменив их классовой пролетарской демократией, не имевшей ничего общего с ранее выставлявшимися ими демократическими требованиями.

Таким образом, проекты общества будущего отсутствовали в окончательно оформившихся программах германской и российской социал-демократии конца XIX- начала ХХ века, но по разным причинам. Демократические требования германских социал-демократов росли и конкретизировались от программы к программе, не так быстро и не в полной мере, но неизбежно становились реальностью, и в их среде все более укреплялось мнение, что общество будущего так или иначе будет формироваться на основе общества настоящего и в силу этого надо стремиться к возможно более полным демократическим преобразованиям еще в капиталистическом обществе. В силу этого в прогнозах на общество будущего особой нужды они не видели. Представляя те или иные картины общества будущего легко можно было попасть под огонь критики со стороны своих политических противников, которые упрекали немецких социал-демократов в том, что они не решаются обнародовать черты общества будущего в силу их несоответствия интересам большинства, призывая в то же время поддерживать их, доверять лишь схематичным идеологическим построениям их вождей [13]. В последующем лидерам германской социал-демократии все же пришлось представить вниманию общества свои теоретические конструкции, касающиеся общества будущего [14]. Однако сделано это было не в программе партии, а в отдельных статьях и работах, очень часто носящих популярный и пропагандистский характер, и в силу этого отражающих не позицию партии, а мнение отдельного частного лица. В работах же претендующих на научность черты общества будущего 68

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS излагались тезисно, выдвигаемые гипотезы носили прогностический характер.

Отсутствие политических условий для демократического развития России в конце XIX-начале ХХ века способствовало радикализации общества, все более ориентирующегося на революционные методы борьбы. Робкие попытки облегчить положение рабочих в России и отвратить их от революционных идей предпринимались в русле политики «полицейского социализма» в начале ХХ века. Но они были фрагментарны, хотя и имели определенный успех у рабочих, и вскоре из-за бюрократических интриг и вовсе были прекращены.

Российская социал-демократия (особенно ее большевистское крыло) рассматривало демократические требования (буржуазные по существу), изложенные в программе партии как преходящие, значимые для капиталистического общества, лишь способствующие достижению власти и не являющиеся необходимыми в обществе будущего. Задача радикального крыла российской социал-демократии (также как и у их предшественников и идейных противников – народовольцев) состояла лишь в разрушении основ существующего порядка. О созидании общества будущего никто не думал. Отказ от осмысления черт будущего общества объяснялся нежеланием гадать на кофейной гуще, позицией классиков марксизма, отрицательно относившихся к этому вопросу, непредсказуемой расстановкой политических сил после завоевания власти, степенью сопротивления свергнутых господствующих классов и т.д. Такая позиция российских социал-демократов в отношении проблем общества будущего мало способствовала популяризации их взглядов, неизбежно вела их впоследствии к скороспелым и непродуманным решениям, в основу которых было положено принуждение, а не поддержка со стороны общества.

Таким образом, чем больше демократических требований содержится в программе партии и существует реальная возможность их реализации, тем меньше желания говорить об обществе будущего, предугадывать его черты и тенденции развития, предполагая его становление и вызревание на базе развивающихся демократических ценностей.