Происхождение мохэ по данным летописных источников

В середине I тыс. н. э. на территории Маньчжурии начинает формироваться мощная общность, которая под названием мохэ стала во многом определять политические события на Дальнем Востоке. Самые ранние сведения о них (как об уцзи ) содержатся в «Бэй ши», охватывающей период с 386 по 618 г. и составленной в середине VII в. Однако впервые о них стало известно в Китае лишь в 70-х гг. V в. [Бичурин, 1950, с. 71], когда они прибыли ко двору императоров династии Северная Вэй (386–534 гг. н. э.). Видимо, именно тогда, и со слов самих мохэсцев, о них и была собрана первая информация. Названы 7 племен, дана информация об их взаимном расположении и некоторые другие сведения. По всей видимости, первыми прибывшими в Китай мохэсцами были представители племени лимо , которых позже стали называть сумо (по названию реки, на которой они проживали). О том, что это были ли-мо мохэ , могут свидетельствовать такие соображения. 1) Они проживали ближе всех к Китаю. 2) Летописи начинают перечисление мохэских племен и их ориентацию на местности с лимо – логично предположить, что прибывшие начинают рассказ с себя, а не со своих соседей. 3) Только в отношении лимо и их непосредственных соседей ( боду и байшань ) есть сведения о точном количестве воинов. О не граничащих с лимо племенах такой информации нет.

Через несколько лет после прибытия в Китай первого посольства мохэ , на страницах «Бэй ши» появляется перечень из 12 соседних с ними владений [Бичурин, 1950, с. 71], которые по каким-то причинам не были включены в мохэское сообщество. В более позднем источнике «Синь Тан шу» отмечено, что в VII в. племена отстоят одно от другого на 200–400 ли. Также отмечается, что они занимают очень большую территорию – от тюрок на западе до моря на востоке и от Гаоли на юге до шивэй на севере [Сунь Хун, 2001, с. 80–81]. Невольно возникает вопрос: откуда появились эти мохэ и какова судьба народов, проживавших на юге Маньчжурии и в Приморье в начале I тыс. н. э.? Теме возникновения и распространения мохэских племен посвящено много статей отечественных и зарубежных авторов. Их обзор и критический разбор содержащихся в них положений – тема отдельной большой работы. Задача же данной статьи – при помощи китайских и корейских летописных источников ответить на поставленные выше вопросы.

Этнополитическая ситуация на юге Маньчжурии в III веке

Наиболее ранним источником по народам, проживавшим на указанной территории, является «Саньго чжи», в котором охватываются события III в. н. э. По этому сочинению, на севере Корейского полуострова находилось государство Когурё. В этой стране нет равнин и озер, а люди живут по горным долинам. К северу от Когурё находится Пуё (кит. Фуюй), которое на востоке граничит с ымну (кит. илоу), а на западе – с сяньби. На востоке Когурё граничит с окчо (кит. воцзюй). Окчо живут вдоль берега моря, на юге граничат с племенами е (кит. вэй) и мэк (кит. мо), а на севере – с ымну и Пуё. Есть еще Северное Окчо, которое называется Чжигуру (Чжигоулоу). Граничат с ымну. Сами же ымну находятся за тысячу с лишним ли на северо-восток от Пуё, соприкасаются с Великим морем, на юге граничат с Северным Окчо. В земле ымну много неприступных гор [Пак, 1961]. Перенося эти сведения из «Саньго чжи» на современную карту, получаем следующее. В предгорьях массива Чанбайшань проживало население Когурё. К востоку от них на северо-востоке КНДР и, возможно, на левобережье р. Туманной проживали воцзюй. На север от Когурё в среднем течении р. Сунгари был центр государства Фуюй. На восток от Фуюй и на север от воцзюй на побережье Японского моря, т. е. на юге Приморского края, жили илоу. Кроме того, воцзюй на севере граничило еще и с Фуюй [Бутин, 1984, с. 98]. Поэтому можно предположить, что Фуюй простиралось за р. Муданьцзян достаточно далеко на восток, так как оно граничило на юге не только с Ко-гурё, но и с проживавшими недалеко от моря воцзюй.

Во время династии Цзинь (265–420 гг.) племена воцзюй и илоу уже не числятся среди соседей Когурё. По «Цзинь шу», илоу теперь называются сушэнь [Воробьев, 1994, с. 106] и сведения о них из более ранних источников переносятся на сушэней . По-видимому, илоу уже в III в. н. э. начали вытесняться с юга Приморья по побережью Японского моря на север племенами сушэней . Сами сушэни в III в. находились также к северу от воцзюй . В «Саньго чжи» и «Бэй ши» есть записи о том, что полководец Ван Ци, преследуя когурёского вана, прошел страну Окчо более чем на 1 000 ли и достиг южных пределов страны сушэней [Бутин, 1984, с. 136]. Археологически сушэням соответствует кроуновская – туаньцзе культура, занимавшая территорию южной части Приморского края и сопредельные районы КНР от западных приханкайских земель до среднего течения р. Туманган.

По-другому обстояло дело с воцзюй. По «Саньго чжи», в 40-х гг. III в. войска Гуаньцю Цзяня, преследуя вана Когурё, разрушили все селения окчо, убили и увели в плен свыше 3 тыс. человек (по другим данным того же источника, убитых и взятых в плен было свыше 8 000) [Там же]. Если же учесть, что у окчо всего было немногим более 5 000 дворов [Там же, с. 105], а пленными считать взрослых мужчин, то демографическая ситуация в Окчо после этого должна была стать катастрофической. После такого разорения Когурё легко присоединили к себе их земли. Правда, оставалось еще Северное Окчо, которое просуществовало минимум до 285 г., так как в этот год в Окчо, в результате вторжения в Пуё войск мужунов (одного из племен сяньби), бежали родственники пуёского вана. После этого Северное Окчо постепенно вошло в состав Восточного Пуё. Само же Пуё (Фуюй) в 285 г. благодаря поддержке из Ляодуна не было завоевано мужунами и оставалось там же, где и раньше, т. е. к северу от Когурё. Но в 40-х гг. IV в. мужуны снова напали на Фуюй, заняли его столицу и захватили в плен вана, а также свыше 50 тыс. человек. Здесь уже фуюйцам никто не помог, и страна стала катиться к своему закату. Во время этой кампании мужуны продвинулись на восток и захватили южные пределы Фуюй, так как, по сообщениям летописей, во времена династии Цзинь (265–420 гг.) к югу от Фуюй стали проживать сяньби [Кюнер, 1961, с. 250]. По всей видимости, мужуны продвинулись достаточно далеко, так как, по «Цзинь шу», су-шэни «на западе граничат с обширной разбойничьей страной» [Шавкунов, 1959, с. 69]. В другой версии перевода говорится, что они «на западе смешаны со страной Цзао [?] Ма-ханьго» [Кюнер, 1961, с. 254]. Западнее сушэней в то время располагались Восточное Фуюй и Когурё, и их названия были хорошо известны составителям «Цзинь шу». А вот не имевшей названия непонятной или «разбойничьей страной» могли быть только какие-либо сяньбий-ские племена, постоянно воевавшие между собой и с соседними странами и вполне подходившие под подобное определение. Но тогда получается, что между Когурё и Фуюй к началу V в. н. э. не было общей границы. В то же время, по сообщениям источников, начиная со второй половины IV в. Когурё усилило натиск на Фуюй. Только во время правления вана Квангэтхо (391–412 гг.) Фуюй отдали Когурё 64 крепости и 1 400 селений [Бутин, 1984, с. 84]. По всей видимости, здесь речь идет о Восточном Фуюй, так как в результате предпринятой ваном Квангэтхо военной кампании в 410 г. это государство было окончательно подчинено Когурё. Основное же Фуюй, по крайней мере до конца IV в., было отделено от Когу-рё сяньбийцами – до 370 г. на них с севера нападали войска созданного мужунами (одним из племен сяньби) государства Раннее Янь, а после 370 г. - кидани, которые были на севере Ко-гурё минимум до 392 г. [Ким Бусик, 1995, с. 81]. При таком раскладе сушэни могли граничить с сяньби только в том случае, если они сами или сяньбийцы проживали в Восточном Фуюй. Скорее всего, именно территория Восточного Фуюй, особенно его южная часть, в том числе и бывшие земли Северного Воцзюй, была зоной тесных контактов различных наро-дов - выходцев из Воцзюй, Фуюй, а также сяньби и сушэней.

Как бы там ни было, из сказанного выше следует, что еще в начале V в. н. э. не было серьезных предпосылок и свободного места для возникновения такого многоплеменного объединения, каким буквально через полвека на страницах «Бэй ши» предстает перед нами мохэ-ское общество. Для возникновения его нужен был определенный район формирования и какой-то мощный внешний толчок. Таким толчком в первую очередь видится процесс проникновения на определенную территорию различных этнических образований и смешение их в одну общность.

Район формирования мохэ

Можно предположить, что районом формирования ядра мохэсцев была как раз территория Северного Воцзюй, которое называлось еще Чжиголоу (Чжигоулоу, Чжигуру, Чхигуру), что считается неправильным написанием топонима Мэгуру, который можно расшифровать как «водяной город» или «город на реке» [Бутин, 1984, с. 102–103]. Причем это относится не только к какому-то поселению, но и к жителям страны, которые также должны были называться мэгуру . В связи с этим полезно будет отметить, что имя мохэ имело значение «пореча-не, жители рек» [Шавкунов, 1968, с. 27]. Таким образом, оба топонима ( мэгуру и мохэ ) обозначали примерно одно и то же. И это не могло быть случайностью. При этом не должно вводить в заблуждение то, что мохэ сначала назывались уцзи . Дело в том, что, согласно А. В. Гребенщикову, в «Тун чжи» «мохэ » и « уцзи » фонетически сближаются, и первое есть испорченное слово от звукового комплекса второго. Иероглифы, которыми записаны эти два слова - уцзи и мохэ , в корейском чтении звучат как «мульгиль » и «мальгаль » [Там же], что очень созвучно. При этом слово «муль » по-корейски означает ‘вода’, и для его транскрипции в китайском языке применялось слово « мэ » [Бутин, 1984, с. 103], входившее в состав топонима Мэгуру. Иначе говоря, по-корейски первый слог в слове Мэгуру должен был читаться муль . Кроме того, слово мохэ (и различные варианты произношения этого термина) состоит из двух частей. Первая часть - мань , мон , му - берет свое начало от слова манг (сильная, тяжелая), или му (вода), а вторая часть - голь , голо , гули - от слова голо (страна, владение) [Шавкунов, 1968, с. 30]. Это, в свою очередь, близко и по звучанию, и по значению к слову гуру ( голоу, гоулоу ), входящему второй частью в термин Чжигуру ( Мэгуру ) и его производные и обозначающему город или укрепленное поселение [Бутин, 1984, с. 103]. Поэтому с уверенностью можно утверждать, что этнонимы уцзи и мохэ произошли от одного из вариантов названия Северного Воцзюй - Мэголоу. Также можно предположить, что под «сильной водой» имеется в виду р. Туманная - самая крупная река на северо-востоке Корейского полуострова - места обитания племен воцзюй . Мнение о том, что Северный Воцзюй располагался в долине р. Туманной, поддерживают и видные японские исследователи, но помещают его очень далеко от моря - на р. Буэрхатухэ (Х. Икэути) или возле г. Хверён (К. Сиратори) [Бутин, 1984, с. 101–103]. Однако эти места находятся более чем в 100 км от моря по руслу р. Туманная, а это не соответствует сведениям из «Саньго чжи» и «Хоу Хань шу». По этим летописям можно понять, что Воцзюй делятся на южных и северных, сама страна маленькая, состоит всего из 5 000 дворов, узкая, протяженностью 1 000 ли и расположена вдоль моря [Бутин, 1984, с. 98–100]. Места для главного города Мэголоу, отведенные японскими исследователями, находятся очень далеко от моря, в гористой местности и вряд ли соответствуют действительности. Гораздо более реальным для локации Мэголоу видится район границы между КНР и Россией у р. Туманной.

Как правило, названия дальневосточных стран и народов, находящихся близко к западному побережью Японского моря, попадали в Китай через Корею. Это должно относиться и к уцзи-мохэ . Поэтому можно смело предположить, что корейцы в V в. н. э. стали называть жителей бывшего Северного Воцзюй мульгиль , а потом мальгаль . Но если переход в китайских терминах с уцзи на мохэ можно объяснить испорченным звуковым комплексом, то в корейском языке переход с мэголоу на мульгиль , а потом на мальгаль , по-видимому, должен быть связан с различными диалектами. В какой-то степени это положение подтверждается следующим фактом. В «Самкук саги» - самом древнем из сохранившихся историческом сочинении Кореи - термин мальгаль появляется в записях, относящихся к 37 г. до н. э. [Ким Бусик, 1995, с. 37], когда в Китае не то что о мохэ , но и об уцзи еще не знали. Фигурируют мальгаль в этом источнике и в более позднее время, вплоть до конца записей о Силла. Корейские комментаторы, в частности Ли Бёндо, считают, что изначально под этим названием проходят племена восточные е [Ким Бусик, 1959, с. 304] (по-китайски вэй ), проживавшие в начале I тыс. н. э. на побережье Японского моря между Силла и воцзюй . Восточные е как относительно независимая общность просуществовала до 410 г., когда когурёский ван Кван-гэтхо окончательно присоединил их к Когурё [Бутин, 1984, с. 108]. Однако в «Самкук саги» мальгаль фиксируются и после этой даты. В частности, в 468 г., когда они вместе с людьми Когурё напали на крепость Сильчжик у северной границы Силла [Ким Бусик, 1959, с. 119]. Чуть позже (в 480 и 481 гг.) они вновь напали на Силла [Там же, с. 120]. После этого этноним мальгаль на полтора века исчезает со страниц истории Силла из «Самкук саги» и появляется там лишь в середине VII в., но уже как народ, проживающий в районе Ляодунского полуострова по соседству с киданями [Там же, с. 149] и, несомненно, как истинные мохэ . А вот последние два нападения мальгаль на Силла произошли после того, как в Китай прибыло первое посольство уцзи , т. е. когда к северу от Чанбайшаня уже были сформированы семь племен мохэ , которые были отделены от Силла когурёскими владениями. В связи с этим предположение о том, что под именем мальгаль в первой половине I тыс. н. э. выступали восточные е ( вэй ), кажется вполне обоснованным. Они вместе с когурёсцами были ближайшими северными соседями Силла, а другим народам (в частности уцзи-мохэ , сформировавшимся к северу от хребта Чанбайшань), чтобы напасть на силланцев с севера нужно было бы пройти через всю территорию Когурё. Такое событие вряд ли могло остаться незамеченным, а значит, должно быть отмечено в анналах. Кроме того, по данным из «Самкук саги», маль-галь были северными соседями еще и Пэкче [Ким Бусик, 1995, с. 134], страны, которая, как и Силла, располагалась на юге Корейского полуострова. Таким образом, этноним мальгаль изначально не относился к мохэ . В то же время термин мульгиль в «Самкук саги» вообще не встречается. Можно предположить, что он был либо вторичен по отношению к мальгаль , либо Ким Бусик, составляя в XII в. свой труд, намеренно заменил мало распространенный термин уцзи на гораздо более популярный этноним мохэ . Более вероятным кажется второй вариант. Ну а так как и воцзюй , и восточные вэй были на самом деле близкородственными народами [Бутин, 1984, с. 102] ( вэй ), то нет ничего удивительного, что силланцы могли называть их одним этнонимом ( мульгиль ). Не исключено также, что это было самоназванием восточной ветви народа вэй , вся территория расселения которого в 410 г. полностью перешла под юридический контроль Когурё.

Составляющие мохэского этноса

Итак, в 410 г. в состав Когурё вошли земли восточных вэй и бывшая страна Чжиголоу (Мэголоу). Таким образом, в северо-восточной части Когурё в единые социальные и экономические отношения было включено население Фуюй и Когурё, восточные вэй, воцзюй, относившиеся к единой этнической группе (вэймо), а также сушэни и, по всей видимости, сянь-би. Смешение этих компонентов и привело к возникновению на территории Когурё (на бывших землях северных воцзюй, от которых они и получили свое название) новой общности - мохэ. Именно этим обстоятельством следует объяснять фразу из «Цзю Тан шу» о том, что предводитель сумо-мохэ Да Цзожун является особым родом Гаоли [Ивлиев, 2005, с. 464]. Другими словами, некоторые племена мохэ, в частности сумо и, по-видимому, байшань, действительно были сформированы из населения, проживавшего на территории, подконтрольной Когурё.

О том, что сушэни участвовали в этногенезе мохэ , есть целый ряд намеков в древних источниках. Можно начать с того, что они были близкими соседями Когурё. В 270 г. они совершили набег на когурёскую границу. Через 10 лет (в 280 г.) нападение сушэней повторилось, и в результате военных действий шестьсот их семей были захвачены Когурё и переселены к югу от Пуё, а еще несколько деревень превратились в зависимые от Когурё общины [Ким Бусик, 1995, с. 72]. Перемещение 600 сушэньских семей могло произойти лишь в западном направлении. Нужно помнить также, что в III в. н. э. сушэни проживали севернее воцзюй и восточнее Фуюй, и контактировать с ними когурёсцы могли только на своем северо-востоке, где находилось Северное Воцзюй (Мэголоу). Это уже второе косвенное свидетельство того, что сушэни проживали на территории этой страны. По всей видимости, они оставались там даже после присоединения в 410 г. этих земель к Когурё. Другая часть сушэ-ней во времена династии Цзинь проживала к северу от отрогов Чанбайшаня и примерно в 60 днях пути пешком от Фуюй [Шавкунов, 1959, с. 69]. Здесь (в «Цзинь шу») по каким-то причинам не дана привязка мест обитания сушэней к ближайшим странам (Когурё и Восточному Фуюй). Обычно в древних китайских летописях описание какого-либо народа начинается с перечисления граничащих с ним стран или других народов. В «Цзинь шу» этого нет, да и сами сушэни названы не страной, а родом [Там же] или домом [Кюнер, 1961, с. 254]. Вероятно, запись в «Цзинь шу» сделана в таком виде потому, что часть сушэней проживала в северных и северо-восточных районах Когурё и в Восточном Фуюй, а область их обитания не совпадала с официальными границами стран. Кроме того, на проживание сушэней в середине V в. н. э. на территории Когурё или в непосредственной близости от него имеются намеки в «Нань ши», по которой в 458 г. когурёсцы предоставили в Китай сушэньские стрелы с каменными наконечниками [Бичурин, 1950, с. 40]. В следующем году сушэни уже сами, но в составе посольства Когурё, посетили Поднебесную [Воробьев, 1994, с. 104]. Это также должно свидетельствовать об очень тесных контактах сушэней и когурёсцев, которые могли иметь место лишь на северо-востоке Когурё – в тех местах, где немного позже впервые фиксируются мохэсцы. 459 г. был последним, когда визитеры под именем сушэней посетили Китай. Следующее посольство из мест к северу от Когурё прибыло в Китай уже под именем уцзи . И произошло это всего через 16 лет после последнего прибытия сушэней .

О вхождении сушэней в мохэскую общность есть сообщения в самих летописях. Так, в «Бэй ши» про самое восточное мохэское племя (хаоши или гуши) сообщается, что у них в ходу стрелы с каменными наконечниками и что это древнее владение сушэнь [Бичурин, 1950, с. 70]. Далее в источнике идет перечисление различных данных о мохэ-хаоши, часть из которых явно заимствована из разделов об илоу, содержащихся в более ранних летописях. В частности, в «Саньго чжи» об илоу говорится, что они нечистоплотны, в свои жилища спускаются по лестницам и используют стрелы с ядом [Пак, 1961, с. 125]. То же самое повторено об илоу и в «Хоу Хань шу» [Бичурин, 1950, с. 24]. И эти же сведения относятся к мо-хэсцам племени хаоши в соответствующем разделе в «Бэй ши». В этой летописи продолжается начавшаяся еще при написании «Хоу Хань шу» тенденция отождествлять племена сушэнь и илоу, как показано нами, ошибочная [Шавкунов, 2008]. В результате при составлении более поздних источников сведения об илоу автоматически переносились на сушэней. Это полностью относится и к «Бэй ши». Но здесь главное то, что сушэни (как племя хаоши) были включены в мохэскую общность. Причем в «Бэй ши» им отведено намного больше места, чем какому-либо другому племени. Такой чести и особого внимания сушэни заслужили явно не просто так. Включение их как отдельного племени в состав 7 племен мохэ произошло, по-видимому, потому, что они приняли участие в формировании и других мохэских племен. Этот тезис находит подтверждение в древних японских летописях, где именем су- шэнь племена мохэ назывались вплоть до VII в. [Шавкунов, 1968, с. 23]. Возможно, косвенное подтверждение участия сушэней в формировании мохэского общества имеется в «Бэй ши», где сказано, что язык мохэ «совершенно отличен от других» [Бичурин, 1950, с. 69]. Правда, это утверждение вызывает определенные сомнения. Все-таки, как было показано выше, свое название мохэсцы получили по территории северных воцзюй, где основное население относилось к общности вэймо, имевших общий язык и с Когурё, и с Фуюй. В связи с этим, вполне возможно, что запись в «Бэй ши» об особенности языка мохэ относится не ко всем мохэ, а только к племени хаоши (сушэням), язык которых должен был отличаться от языка других народов этой части Дальнего Востока. Но это ни в коей мере не должно отрицать участия сушэней в формировании других мохэских племен.

В формировании мохэской общности, по всей видимости, принимали участие и племена сяньби . Мы помним, что во времена династии Цзинь (265–420 гг.) сяньбийское племя мужу-нов в 40-х гг. IV в., вклинившись между Фуюй и Когурё, продвинулось далеко на восток и стало соседом сушэней . Соответственно, мужуны должны были стать северным соседом Когурё. Это подтверждается тем, что в середине IV в. они, но уже как царство Янь (Ранняя), постоянно нападали на северные когурёские земли. В 370 г. Ранняя Янь была уничтожена царством Ранняя Цинь, а уже через 8 лет с севера когурёсцам стали угрожать кидани [Ким Бусик, 1995, с. 80]. А так как и мужуны , и кидани относятся к одной общности ( сяньби ), то поневоле напрашивается мысль о том, что на севере от Когурё произошла не смена населения, а изменение названия одного и того же народа. Иными словами, после уничтожения царства Ранняя Янь, его жители по прошествии некоторого времени стали называться кида-нями . Проживать же эти кидани должны были на своих прежних землях (между Фуюй и Ко-гурё) по крайней мере еще полтора десятилетия. Об этом свидетельствует «Самкук саги», по которой ван Квангэтхо в 392 г. совершил поход на север на киданей , взял в плен 500 мужчин и женщин и вернул на родину 10 тысяч угнанных ранее киданями когурёсцев [Ким Бусик, 1995, с. 81]. После этого в «Самкук саги» кидани уже не фиксируются на северных границах Когурё. Связано это, по всей видимости, с действиями основателя династии Северное Вэй Тоба Гуем, который в период правления Дэн-го (386–395 гг.) нанес им сильное поражение [Материалы по истории…, 1984, с. 154], в результате чего они бежали на запад и стали соседями кумоси . На новых землях, южнее р. Шара-Мурэн, они занимали довольно маленькую площадь (2 000 кв. ли) [Там же, с. 156]. Если же учесть, что они вели кочевой образ жизни и постоянно перемещались в поисках пропитания для себя и своих животных, то на такой территории не могло уместиться много народу. Можно уверенно предположить, что на новые земли бежали не все бывшие подданные царства Ранняя Янь, а какая-то часть населения оставалась проживать у северной границы Когурё. Более того, в «Самкук саги» есть запись о том, что в 406 г. яньский ван Мужун Си пошёл войной на киданей , но, испугавшись их многочисленности, повернул обратно и напал на Когурё [Ким Бусик, 1995, с. 82]. Явно, упомянутые кидании жили не к югу от р. Шара-Мурэн. Иначе позднеяньским войскам было не по пути, возвращаясь от них, нападать на Когурё. Исходя из этого, можно заключить, что еще в начале V в. возле северных границ Когурё было много киданей . Спустя 70 лет после этого эпизода на севере от Когурё, по данным из «Бэй ши», локализуется мохэское племя лимо , посольство которых в 475 г. проложило путь ко двору династии Северная Вэй (386– 535 гг.). К концу этой династии, по сведениям из «Синь Тан шу», мохэ ( уцзи ) стали занимать огромную территорию – от моря на востоке до тюрок на западе и от Когурё на юге до шивэй на севере [Сунь Хун, 2001, с. 81]. В этом источнике на юге Маньчжурии уже не фиксируются ни потомки сяньби , ни Фуюй. Их место заняли уцзи-мохэ .

Судьба Фуюй сложилась следующим образом. После походов когурёского вана Квангэтхо и завоевания им в 410 г. Восточного Фуюй экономическое положение Фуюй было подорвано, и внутри него начались смуты. Однако государство еще сохраняло определенную самостоятельность, так как в 457 г. фуюйцы прислали посольство ко двору Северной Вэй. После этой даты в страну стали массово проникать уцзи-мохэ, в результате чего последний ван Фу- юй вместе со своим семейством в 494 г. отдался под покровительство Когурё [Бутин, 1984, с. 84–86], и страна прекратила свое существование. Несколько сложнее вопрос о том, куда делись сяньбийцы. Мы помним, что в IV в. часть из них жила к северу от Когурё. В 406 г. они, похоже, продолжали там присутствовать. В 436 г., по сообщениям «Самкук саги», несколько тысяч населения из сяньбийского государства Северное Янь, после разгрома от Северного Вэй, бежала на восток в Когурё [Ким Бусик, 1995, с. 84], где и осела. После 436 г. о потомках сяньби на Ляодуне и севере Когурё нет сообщений, и куда они делись не сказано. Если бы произошло их массовое перемещение еще куда-либо, об этом, скорее всего, стало бы известно древним хроникерам, и эти сведения были бы помещены в летописи. Получается, они как будто просто растворились среди окружавших их народов, а занимаемая ими территория, по всей видимости, стала северными пределами Когурё. Наличие на севере Когурё иноплеменного населения в виде потомков сяньби в какой-то мере может объяснить то обстоятельство, что «расширитель земель» ван Квангэтхо, завоевав в 410 г. Восточное Фуюй, не сделал то же самое с основным Фуюй, несмотря на его заметное ослабление. Видимо, потому, что между Фуюй и Когурё находилась инородная прослойка, которой могли быть только потомки сяньби. С 475 г. к северу от Когурё сяньбийское население уже не фиксируется, зато там отмечены уцзи. А так как сведений о том, что сяньбийцы с территории между Когурё и Фуюй после 436 г. куда-то перемещались, нет, то имеются все основания полагать, что они должны были влиться в какую-то общность, занимавшую территорию их расселения. Такой территорией, определенно, были земли на севере Когурё. Именно те земли, где «Бэй ши» фиксирует одно из крупнейших племен уцзи – лимо. В пользу того, что сяньбийский компонент присутствует в мохэском этносе, говорят еще и следующие обстоятельства.

Уже второе посольство уцзи в Китай, прибывшее в 477 г., пригнало в «дань» табун из 500 лошадей [Воробьев, 1994, с. 109]. Ни сушэни , ни фуюйцы, ни когурёсцы раньше лошадей в Китай не поставляли, видимо, по той причине, что у них не было мощной коневодческой базы, какая была у степняков сяньбийцев. Только с ними в мохэском обществе могли появиться огромные табуны лошадей. Кроме того, ни в Приморье, ни в Приамурье, ни в Восточной Маньчжурии (местах последующего доминирования мохэсцев) не обнаружены прототипы мохэской посуды – они зафиксированы только во Внутренней Монголии и Западной Маньчжурии на памятниках ранних сяньби [Дьякова, 2017, с. 148]. Соответственно, появиться, а затем и распространиться в мохэской среде эта посуда могла только вместе с носителями традиций ее изготовления, т. е. с сяньбийцами. Даже этих двух моментов достаточно для того, чтобы утверждать, что в формировании по крайней мере одного мохэского племени ( лимо ) участвовали потомки сяньби .

Заключение

Процесс возникновения мохэского этноса вкратце можно представить следующим образом. В 285 г. на территорию Северного Воцзюй (Чжиголоу) бежали родственники вана Фуюй, и через некоторое время Чжиголоу вошла в состав Восточного Фуюй. Территория этого государства являлась контактной зоной между представителями различных народностей группы вэй (воцзюй, когурёсцы, фуюйцы) и сушэней. В середине IV в. его западным соседом становятся сяньбийское племя мужунов. На рубеже IV и V вв. когурёский ван Кван-гэтхо вел агрессивную завоевательную политику, в результате которой он захватил государство Восточное Фуюй и, по всей видимости, включил в состав Когурё проживавших на севере страны потомков сяньби. По крайней мере после Квангэтхо о самостоятельном сяньбийском населении на севере Когурё в летописях нет никаких сведений. В расширенном Когурё на севере страны проживало в основном этнически некогурёское население. Здесь происходило смешение как самих когурёсцев, так и сяньбийцев и населявших Восточное Фуюй народов воцзюй, фуюйцев и сушэней. Это, сильно перемешанное и в основном инородное для Когурё общество, проживавшее на земле бывшего Чжиголоу (Мэголоу) и прилегающих территориях, на одном из диалектов народа вэй стали называться мульгиль. Перво- начальное формирование мохэских племен началось на землях, подконтрольных Когурё, а во главе их стояли, скорее всего, представители местной знати, получившие инвеституру от ко-гурёского вана. Распространение термина мульгиль (уцзи) на северо-когурёское население произошло, с наибольшей долей вероятности, в период после 459 г. (последняя фиксированная дата упоминания сушэней в китайских летописях как самостоятельного народа) и до 475 г., когда первое посольство уцзи-мохэ прибыло в Китай.