Промышленные рабочие и их самосознание в зеркале научных дискуссий

Анализ современной обществоведческой литературы показал, что вопросам изучения рабочего класса: изменению его места, роли, активности в обществе, структуры, ценностей, мотивации, образа жизни - уделяется в настоящее время очень мало внимания. Что случилось? Исчез объект исследования или данная тема никого не интересует в современных условиях развития российского общества? Ситуация в отношении первого утверждения сводится к дискуссии о наличии в настоящее время в России классов вообще и рабочего класса в частности. Одни исследователи считают, что рабочий класс как объект исследования, безусловно, существует и сейчас: пока функционирует общественное производство, кто-то же занят непосредственным производительным трудом, и, несмотря на то, что численность рабочих неуклонно сокращается, их масса по-прежнему велика - это десятки миллионов людей с относительно тождественным социально-экономическим положением 1.

Другие ученые отрицают наличие рабочего класса в России, как и классов вообще 2. Третьи занимают более гибкую позицию, говоря о том, что классы в России по-прежнему существуют, но существенно изменились их роль, место в социальной иерархии и количественные показатели, наблюдается размывание прежних границ традиционных общностей, появляются новые социоструктурные образования 3.

Ряд авторов говорят о многомерности социальной структуризации российского общества 4 и о том, что сложно вообще провести какую-либо классификацию социальных групп на настоящем этапе общественного развития, т. к. нет возможно-

и сти выделения для этого единого признака или ограниченной группы признаков1. Главный вывод подобных дискуссий сводится к следующему: можно отказать российским рабочим в праве считаться классом, но было бы неправомерно подвергать сомнению утверждение о том, что рабочий класс остался одной из основных групп как среди экономически активного населения, так и в социальной структуре общества в целом. Другое дело, что эта группа подвержена в настоящее время существенным изменениям, и они, безусловно, затрагивают общество в целом, что только повышает актуальность ее изучения.

Что же касается интереса к изучению проблем рабочего класса, то исчезновение его из общественного поля зрения связывают с некоторой конъюнктурностью социологии2: было модно - изучали социальный облик рабочего-гегемона, строителя коммунизма, стало не модно - изучают элиту, средний класс, маргиналов, наркоманию, смертность и т. д. Некоторые исследователи говорят об отсутствии социального заказа3: официальная советская идеология формировала его самым активным образом в целях создания социального портрета передового рабочего, олицетворяющего ведущую роль рабочего класса в жизни советского общества, для чего велась систематическая организаторская, воспитательная и теоретическая работа; В настоящее время общественная атмосфера изменилась, исчезли субъекты, формирующие социальный заказ: «Новые собственники не нуждаются в достоверной социальной информации о процессах, происходящих в рабочей среде»4. Сегодня как никогда актуальны высказывания С. Солнцева, датированные началом прошлого века. Он писал о том, что всякий раз, когда «рабочий вопрос», незаметно и посте- пенно переходивший в «социальный вопрос», особенно резко давал о себе знать, всякий раз, когда социальные отношения обострялись и нарушали нормальное течение общественной жизни, волновали общественное сознание - и теоретики и политики спешили изучить социальное положение рабочих, заглянуть в таинственную область того, как и чем они живут, питаются, удовлетворяют свою потребность в достойном человека существовании5. Так, может, настало время для социального заказа? Потенциальные заказчики есть: представители власти и новые собственники, которых должны интересовать негативные явления, возникающие в рабочей среде и, безусловно, чреватые последствиями, если оставить их без внимания. Это отмечают многие исследователи.

Во-первых, ученые-обществоведы, исследующие процессы, происходящие в рабочей среде, говорят о «деградации рабочего потенциала», связывая его с негативными последствиями экономических преобразований в России6.

Масштабный развал общественного производства в период реформ породил массовую безработицу в промышленности, миллионы рабочих вынуждены были приспосабливаться к новым экономическим условиям - это получалось не у всех. Большая масса рабочих (порядка 3,5 - 4 млн7) «перетекла» в разросшуюся непроизводственную сферу: торговлю, жилищно-коммунальное хозяйство, бытовое обслуживание и т. д.

Другая часть рабочих вынуждена была перебиваться случайными заработками, часть пыталась заняться собственным делом, остальные пополнили армию безработных. Если в настоящее время, когда наблюдается оживление промышленного производства, часть рабочих вернется на заводы, то им придется восстанавливать

• ³    Солнцев, С. Рабочие бюджеты в связи с теорией «обеднения». Социально-экономический очерк по данным бюджетной статистики / С. Солнцев. М., 1923.

• ⁶    Беленький, В.Х. Указ. соч. *

• ⁷    Максимов, Б.И. Рабочий класс, социология и статистика ...; Тихонова, Н.Е. Указ. соч. С. 12; Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества...; Трушков, В.В. Указ. соч. • -

• утерянные за годы «пятилеток развала» бесценные практические навыки.

Во-вторых, исследователи1 отмечают снижение качества профессиональной подготовки рабочих. Имеют место совершенно разнонаправленные тенденции: запросы работодателей к качеству рабочей силы растут, а уровень профессиональной подготовки становится все ниже. Работодатели все менее надеются на ресурсы образовательной системы.

Дополнительные средства, вкладываемые в «сырого рабочего» с целью формирования у него необходимых профессиональных навыков, приводят к значительным потерям. Для становления рабочего в качестве профессионала нужен длительный период времени (8 - 10 лет): и помимо обучения в образовательном учреждении, необходимо и в дальнейшем овладевать новыми навыками и знаниями непосредственно на производстве2.

В-третьих, исследователи говорят о дефиците квалифицированных рабочих на рынке труда, связывая его с целым комплексом причин3. Среди них, по данным опросов, основными являются трудности поиска высококвалифицированных специалистов с опытом работы, невозможность обеспечить уровень оплаты труда, привлекательный для подобного рода специалистов, недостаточное число рабочих нужных профессий, обладающих необходимыми навыками и квалификацией. Проблема нехватки высококвалифицированных рабочих связана также с отношением к ним руководства предприятий: администрация не предпринимает никаких действий, чтобы удержать их, делая основную ставку на «классического рядового исполнителя»4.

Квалифицированные рабочие, по результатам исследований5, не находя для себя реализации в существующих условиях, уходят либо «вниз» (выполняя работу с более низким уровнем квалификации, теряя при этом ценные навыки), либо «в сторону» - на частные предприятия и в индивидуальное предпринимательство, компенсируя невозможность реализовать свои профессиональные способности более высокой заработной платой.

В-четвертых, в настоящее время промышленные предприятия столкнулись с проблемой «старения» персонала, проявляющейся в увеличении удельного веса работников старшего, предпенсионного и пенсионного возраста. Наиболее актуальна эта проблема среди квалифицированных рабочих6. Пополнение их рядов молодежью идет крайне низкими темпами7. Одна из причин связана с резким падением престижа профессии: «рабочий» больше не звучит гордо, в списке самых непрестижных профессий он стоит на третьем месте после дворников и уборщиц8. Предполагается, что ситуация дефицита может вызвать обратную тенденцию - сработает на повышение статуса рабочих, повысит их нужность в обществе9. Но для того, чтобы возможность превратилась в реальность, необходимо принимать меры. Воздействие на ситуацию должно носить системный характер, исходить от разноуровневых субъектов общества: федеральных, региональных, местных представителей власти, руководителей предприятий, а также ученых-исследователей, вполне способных повлиять на возрождение общественного интереса к социально-профессиональной группе промышленных рабочих. Только меры системного воздействия будут способствовать формированию и поддержанию «золотого кадрового костяка», которым могла бы гордиться нация, повышению общественного престижа рабочих профессий.

Общий вывод, к которому пришли исследователи, занимающиеся изучением рабочего класса рубежа XX и XXI вв., заключается в том, что в отличие от других социальных групп, неудовлетворенных отдельными сторонами жизни, рабочие оказались депривированными по всем направлениям: в экономическом, социальном, правовом, политическом плане *. Говорится о «диктатуре голода»2, когда рабочим уже не до реализации способностей и личных амбиций. Главной целью становится выживание. Из-за многочисленных нарушений их социально-трудовых прав создается «общее неправовое поле»3. Есть, конечно, группы рабочих, считающих себя вполне обеспеченными людьми (это связано, прежде всего, с отраслевой принадлежностью, степенью успешности предприятий, трудовой деятельностью на основном производстве).

Вместе с тем социальная дифференциация в этой общности довольно сильна, и большая часть рабочих оказалась в незавидном положении по многим параметрам: на рубеже веков 77% рабочих считали, что находятся на грани физического выживания и ниже ее 4. Многие воспринимают свое положение как унизительное и относят себя к наиболее низкой по социальному статусу группе5.

Накопленный эмпирический материал демонстрирует низкий уровень социального самочувствия рабочих, слабую адаптационную реакцию на изменившиеся условия социальной среды6.

Собственные исследования авторов7 фиксируют во многом идентичные результаты, но наблюдаются и существенные изменения.

Проблема выживания, достижение приемлемого уровня материального благополучия для себя и своей семьи по-прежнему актуальны для абсолютного большинства промышленных рабочих. Однако возрастающая уверенность в том, что в рамках трудовой деятельности на предприятии вряд ли возможно повысить свой материальный достаток, предопределила изменения в стратегиях жизнеобеспечения.

Исследования, проведенные среди промышленных рабочих Волгограда в 2005 г., показали, что в среднем около 40% опрошенных респондентов считают собственные усилия в повышении уровня материального положения бессмысленными, определяя это прерогативой руководства предприятия. Для подавляющего большинства волгоградских рабочих (70% опрошенных) заработная плата по основному месту работы - единственный источник дохода, остальные способы извлечения дохода используются незначительно: работа на приусадебном участке (5% опрошенных); дополнительная занятость (4% респондентов), и 4% надеются на помощь родственников. Очень малая часть опрошенных (всего 1%) получает доходы от собственности (сдача имущества в аренду, проценты по вкладам и т.д.), и никто не указал на наличие собственного бизнеса. Около 16% респондентов назвали дополнительные источники дохода со стороны государства или предприятия (пен- сия, алименты, пособия, материальная помощь и т. д.). Таким образом, в выборе стратегий адаптации преобладают пассивные варианты приспособления к существующим условиям социальной реальности: более 80% опрошенных рабочих надеются на предприятие, на государство, на родственников, не используя других форм адаптации.

Повторное исследование в 2006 г. продемонстрировало наличие существенных изменений: только 38% респондентов (практически в 2 раза меньше, чем в 2005 г.) указали на зарплату по основному месту работы как на единственный источник доходов. Вторичную занятость отметили 7% респондентов, к «огородной экономике» оказались приобщенными 9% опрошенных. Доходы от собственности получают 6% респондентов, 3% указывают на наличие собственного бизнеса (в 2005 г. на наличие собственного бизнеса не указал никто). Характерной особенностью повторного исследования явилось то, что список способов адаптации к новым условиям существенно расширился: 13% опрошенных указали «другие» способы приспособления, помимо предлагаемых вариантов ответа (работа на дому, оказание платных услуг, распространение косметики, биодобавок и т. д.). Описанные изменения позволяют констатировать тот факт, что заработная плата по основному месту работы не позволяет рабочим удовлетворять насущные потребности и заставляет искать другие способы адаптации в изменяющихся условиях социума. Уверенность в том, что собственные усилия позволят увеличить размер заработка на предприятии, стала еще меньше - около 50% респондентов считают, что это зависит не от них (это на 10% больше, чем в 2005 г.). Немаловажным является также тот факт, что удельный вес «пассивных созерцателей» реальности среди рабочих значительно уменьшился: по результатам исследований в 2005 г. 23% опрошенных не собирались предпринимать каких-либо усилий для того, чтобы изменить ситуацию, в 2006 году таковых оказалось всего 8%.

Результаты проведенных исследований позволяют сделать вывод о том, что в выборе форм приспособления рабочих к меняющимся условиям жизнедеятельно- сти наблюдается смещение в пользу активных адаптационных практик. Однако активность эта направлена не на совершенствование деятельности в рамках промышленного предприятия, а на возможности реализации «на стороне». Данный вывод еще раз подчеркивает необходимость воздействия со стороны субъектов разного уровня (и прежде всего - микроуровня: руководителей предприятий) на механизм формирования условий для достойного существования и содержательного труда промышленных рабочих. В противном случае негативные тенденции, имеющие место в рабочей среде (описанные выше), будут иметь еще более серьезные последствия не только для промышленного производства, но и российского общества в целом. :

С. В. КОЧЕТКОВА (Волгоград)          . ■

ХОЗЯЙСТВУЮЩИЙ ■ СУБЪЕКТ НА ПУТИ

К ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ

Развивается концепция постиндустрйалъного общества и человека в нем как хозяйствующего субъекта. Получает объяснение тот факт, что роль знания становится доминирующей во всех сферах жизнедеятельности ■ современного человека.

В духовной жизни XX в. разворачивались процессы, только к концу столетия вышедшие на поверхность общественной жизни и свидетельствовавшие о том, что человечество идет к новой научной революции, лидерами которой будут не физика или химия, а науки о человеке и о жизни. Особенно глубокую трансформацию предстоит пережить именно наукам об обществе, перенасыщенным устаревшими парадигмами, уже не сопрягающимися с современной жизнью. Выработка новой научной картины общества, его структуры и динамики развития крайне необходима современному человечеству для его познавательной и преобразовательной дея-