Прорастаю корнями вглубь в сумасшедшем желанье жить...

«ПРОРАСТАЮ КОРНЯМИ ВГЛУБЬ В СУМАСШЕДШЕМ ЖЕЛАНЬЕ ЖИТЬ...»

Женская литература... Сочетание слов, вызывающее гамму различных чувств: недоверие, насмешку, решительное отрицание, уверенность в существовании права на собственное видение и отраже ние мира, восхищение. В.Г.Белинский, уверенно заявивший о том, что «женщина-писательница с талантом жалка; женщина-писательница бездарная смешна и отвратительна»1, определил направленность отношения к женскому литературному творчеству почти на двести лет. В настоящее время «отмахнуться» от «сочинительниц», как это ранее практиковалось, уже не удается: среди новых имен все чаще встречаются женские, их произведения побеждают на престижных литературных конкурсах, практически не остается жанров, традиций которых не коснулось бы женское перо. Литература Мордовии также не является исключением. Хорошо известно творчество Ф.И.Беззубовой, Н.С.Живайкиной, Р.С.Кемайкиной, С.М.Люлякиной, Н.М.Мирской, В.И.Мишаниной, Р.К.Орловой, В.М.Юдиной. Сегодня в отечественном литературном процессе наряду с творчеством этих писательниц достойное место по праву занимает поэзия Тамары Владимировны Лыткиной, не только открывающая иное, «женское» восприятие окружающей действительности, но и обнажающая исконные истоки его возникновения.

Развитие гендерных исследований позволило говорить о полноправном существовании женской литературы как творческом воплощении женственности, происходящей из обусловленного природой архетипа Матери (не секрет,

НИКОЛАЕВА Екатерина Александровна, доцент кафедры русской и зарубежной литературы Мордовского государственного университета, кандидат культурологи.

что основное, не оспоренное еще ни одним мужчиной в истории человечества отличие женщины — природное, биологическое и социально значимое — способность к продолжению рода, вынашиванию и рождению ребенка, способность быть матерью). Именно архетип Матери, прообраз которой является древнейшим во всех культурах, воплощает в себе «идеальные» характеристики женской ментальности, такие как эмоциональность, экспрессивность, чуткость, коммуникабельность, терпимость, жертвенность, ориентированность на коллективность.

По сравнению с другими этот архетип более сложен и оказывает базовое влияние на формирование личности, образуя автономный комплекс (что наиболее отчетливо и проявляется в женской литературе). По мнению К.Г.Юнга, «его суть — магический авторитет всего женского, мудрости, чего-то благостного, магического возрождения и темно-дремучего, захватывающей бездны...»2 Образными репрезентациями являются, например, София в христианско-мистической традиции, баба-яга, корова, печь или скрытое убежище в сказках. В мифологической модели мира образ Великой богини полисемантичен, но чаще всего отождествлен с Землей и в более широком смысле — с женским творческим началом в природе. Принадлежащие Богине-Матери две основные функции: созидания, имеющая несколько аспектов (участие в творении мира, покровительство плодородию почвы, скота и т.д.); и покровительства семье и домашнему очагу, обозначаемая чаще всего понятием «материнская любовь» — и стали основанием женской ментальности.

Ухаживая за своим потомством, женщина раньше, чем мужчина, начинает распространять любящую заботу за пределы своего «Я», на другое существо (на собственного ребенка, или члена своего рода, возлюбленного, просто собеседника), и направлять на поддержание, улучшение иной жизни всю изобретательность, которой только располагает ее дух.

Поэзия Т.В.Лыткиной подтверждает это неоднократно:

Сквозь помехи эфира,         или

Я в начало ладони люблю целовать -долго-долго и

людские нелепости я прорвусь к тебе, лапочка, километры кляня, чтобы голос услышать, хриплый от нежности, чтобы с праздником просто поздравить тебя!3

тихо-тихо, чтоб губами дыханье душ передать

олененку — от оленихи4.

Ее творчество «пропитано» эмоциональным и открытым отношением к любому человеку независимо от его социального статуса, как к своему потенциальному ребенку, что является основой материнской любви, любви к беспомощным и нуждающимся в помощи. Поэтому не случайно поэтесса использует в названии своих героев уменьшительно-ласкательные формы: «мой рыженький дружок», «аистенок», «беззащитный звереныш», «маленький, теплый, светлый мой лучик», «мой тюленчик бесстрашный», «мой отважный матросик».

Непреходящая ценность материнской любви теснейшим образом связана с ее безусловностью: материнская любовь как благодать, ее не надо приобретать, не надо заслуживать, ребенку ничего не надо делать для того, чтобы его любили. Это является самым ценным качеством и свойством материнской любви, которую нельзя проконтролировать, навязать или купить. Такой же, безусловной, открытой и от того незащищенной любовью одаряет своих избранников поэтесса:

Это все — о тебе, для тебя, за тебя — сотни, тысячи строк нашептала, любя5.

Я бы сердце свое в ладошках принесла тебе...6

Тонко чувствуя несовершенство своего избранника, поэтесса не только принимает его таким, какой он есть, но и делает его частью себя:

Да, я знаю — корысти и еще в тебе много такого, но прощу и забуду, и покаюсь в молчанье своем, потому что покорна возрождению светлого чуда, потому и покаюсь, что снова близка твоя боль7.

Предназначенная для продолжения потомства, женщина более органичная частица природы. Само слово «природа»

содержит в себе сочетание букв, отражающее этимологическую близость к основной отличающей функции женщины — рождению, продолжению рода.

Дышать всей грудью -

Вот это счастье!

Забыть про город, про пыль, про шум.

Я сплю и вижу себя во власти лесных, зеленых, пахучих дум!”

Поражает гармоничность отношения поэтессы к природе, подчеркивающей, что человек — неотъемлемая ее часть: «Что мы? Пыльца / В цветке мироздания...»9 Потому и нередки в ее произведениях подобные формулы душевного состояния: «раздраженья иней», «усталости намерзший лед», «раскаленный зной перегрева чувств», «на душе лесная тишина», «теплым зверенышем нежность ежится».

Обожаю тебя, Мое солнце Весеннее рыжее, Прикасаюсь губами, Как к чистой воды Роднику... — подчеркивает поэтесса искренность души своего избранника10

«Природность» поэтессы придает ее стихотворениям особенную пронзительность, обостряющую человеческие чувства и наделяющую их звериной чуткостью:

Манит розовая капля росы на упругом яблоке лета. Хочется слизывать — долго и томно, пропадая в духмяных травах, жмурясь от солнца и замирая от полета шмеля и биения сердца"-

Однако говорить о безоговорочной принадлежности писательницы лишь к миру природы было бы, по нашему мнению, несправедливо, поскольку в ее пространстве также — запутанный клубок сложных человеческих отношений:

Два Володи, Олег с Валеркою, два Сережи с одною Веркою — не измерить обычной меркою тот пятнадцатый наш этаж12.

Поэзия Т.В.Лыткиной — это точка пересечения, но точка парадоксальная: не фиксирующая, а объемлющая собой мир и пропускающая его через себя:

Не умещаюсь ни в любви, ни в дружбе. Все — вперехлест, наотмашь, через край13

Она чувствует свою принадлежность к миру людей, ощущает их заботу, отвечает на нее благодарной признательностью:

Пусть будет легко всем любившим меня! Пусть будет легко всем забывшим меня! Пусть будет тепло им средь белого дня, Пусть будет тепло им в ночи у огня!14

Она чувствует принадлежность к миру людей, но не принадлежит им окончательно, подчеркивая свою обособленность:

Я кланяюсь им далеко, далека...15

Бессознательно подчиняясь влиянию архетипа Матери, поэтесса занимает положение срединное, промежуточное. Понятие «промежуточная женщина», введенное в начале XX в. психоаналитиками-юнгианцами, особенно четко проиллюстрировано исследованиями психоаналитика и философа К.П.Эстес. Используя в качестве эмпирического материала сказки народов мира, она убеждена, что промежуточная женщина выступает посредницей между миром повседневной реальности и миром мистического бессознательного: «Промежуточная женщина — преемник и пере- датчик ценностей или идей. Именно она приносит в жизнь новые идеи, обменивает устаревшие идеи на новаторские, служит переводчиком и проводником между миром рационального и миром воображаемого. Она „слышит", „знает", „чувствует", что должно произойти»16- Само существование женщины — ее способность быть в мире со всеми (непременное условие успешного развития Рода) — определяет одно из ее основных качеств — промежуточность, одновременную, параллельную принадлежность к социуму и природе, хаосу и разуму. Эта принадлежность «работает», вызывая вслед за своим существованием существование себе подобного — саму Женщину.

Это качество выступает, на наш взгляд, средством достижения гармонии в мире, окружающем женщину. Почему именно ей отведена роль заступницы (что в обществе оказывается закрепленным гендерными ролями и стереотипами)? Нам кажется, потому что она изначально выступает в этой роли, примиряя прежде всего себя — собственную противоположность:

Во мне, как в каждой малолитражной, все умещается, совмещаясь дважды. И каждой твари внутри по паре — сегодня в храме, завтра" — в баре17.

Отметим, что подобная двойственность женской натуры не является неожиданностью, поскольку сам архетип Матери, заложенный в основу женственности, также амбивалентен, означая собой как созидательность, так и разрушительность. Именно эта серединность, промежуточность (а также центральность; «Ищите женщину!») наделяет женщину одной из важнейших способностей — передавать идеи, накопленные другими поколениями, т.е. служить транслятором традиций, являющихся звеном, связывающим настоящее с его новациями и прошлое. Писательница не просто познала секрет вечности, но готова поделиться им с людьми:

Мне кажется, на дне моей пиалы растопленный кусочек янтаря, кусочек прошлого,

Растопленный янтарь

На дне пиалы

В ладонях ласковых

Опять несу кому-то...18

в котором жизнь дремала тысячелетия...

И ожила.

Таким образом, поэзия Т.В.Лыткиной — это зеркальное отражение «Настоящей Женщины», оберегающей и проникающей в сущность человеческой души, вновь подтверждающей своим творчеством «закон сохранения творческой энергии»: «Прорастаю корнями вглубь в сумасшедшем желанье жить...»