Противодействие пропагандистской деятельности революционных организаций в Российской империи на рубеже XIX-XX вв

Революционный кризис, сотрясший Российскую империю в начале ХХ в., привел к краху существовавшую общественно-политическую и социально-экономическую системы общества. Во многом данный процесс был обусловлен объективными причинами, такими как нерешенность аграрного, рабочего и национального вопросов, отсутствие гражданских прав и свобод населения, а также отсутствие политических прав у российской буржуазии. Ситуация обострялась еще и тем, что власть, прежде всего в лице императора и его ближайшего окружения, так и не пошла на коренное решение назревших в стране проблем проведением широкомасштабных реформ. Революция 1905–1907 гг. также не смогла послужить фундаментом для реформирования страны.

Следует отметить, что лепту в разрушение устоев Российской империи внесли и оппозиционные (революционные) политические организации, усилившие свою деятельность с конца XIX – начала ХХ в. Одним из самых действенных методов антиправительственной деятельности стала пропаганда, которую активно использовали как либеральные, так и революционные политические организации. Необходимо напомнить, что длительное время агитационно-пропагандистская работа оппозиционными силами практически игнорировалась (декабристы) или играла незначительную роль (разночинцы 1830– 1840 гг.). Лишь народниками 1860–1870 гг. она была принята на вооружение и стала полноправным методом антиправительственной борьбы. Следовательно, важность пропаганды и, наоборот, борьбы с ней органов власти на местах обусловливают актуальность данного исследования. Соответственно, главной задачей исследования выступает анализ правительственных мероприятий конца XIX – начала ХХ в. по борьбе с пропагандистской деятельностью революционных политических сил.

Обзор литературы

Данная проблема постоянно затрагивается в работах, посвященных истории революционного движения в России и истории политических организаций рассматриваемого периода [1; 5; 7; 9; 10]. Однако следует указать, что в основном в этом направлении исследований действуют традиции, заложенные еще советской историографией: пропагандистская деятельность рассматривается с точки зрения оппозиционных политических сил, при этом деятельность властей в деле пресечения нелегальной пропаганды практически критикуется [1; 4; 8]. Отметим, что как советская, так и современная российская историография отмечают значимость данного метода антиправительственной борьбы для центральных и региональных структур политических организаций, а также подчеркивает взаимосвязанность агитационно-пропагандистской деятельности с ростом оппозиционных настроений населения. Современная российская историография стремится непредвзято подходить к ис- следованию пропагандистской деятельности и противодействию ей со стороны властей [2; 3; 7]. Однако следует указать, что в основном данного рода исследования проводятся в общероссийском масштабе, рассматривая в общем агитационно-пропагандистскую деятельность российских политических организаций начала ХХ в. При этом исследованию борьбы с печатной агитацией политической оппозиции на местах до сих пор уделяется мало внимания, так что подобная деятельность на местах является своего рода «белым пятном» в исследовании зарождения и развития революционного движения в Российской империи на рубеже XIX–ХХ вв.

Методы исследования

Основной метод, используемый в исследовании, – историко-генетический. Применение данного метода дает возможность, при использовании всего многообразия привлекаемых источников, воссоздать объективную картину деятельности органов власти на губернском и уездном уровне по пресечению нелегальной пропагандистской деятельности политической оппозиции. В исследовании также применяется принцип историзма, позволяющий рассматривать проблему борьбы с нелегальной пропагандой комплексно, учитывая факторы, обусловливающие развитие данного процесса. Применение принципа микроистории предполагает максимальное погружение в предмет проводимого исследования. Основными используемыми источниками являются материалы архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ) и Государственного архива Пензенской области (ГАПО), – которые предполагают объективность извлекаемых из них материалов и позволяют оценить масштабность проблемы, ставшей предметом данного исследования.

Результаты

В конце XIX в. в Российской империи начался период нового революционного подъе- ма, завершившегося революцией 1905–1907 гг. Характерной чертой данного процесса становится, кроме всего прочего, и тот факт, что в революционную борьбу включается, наряду с крестьянством, и рабочий класс. Отсутствие практической деятельности властей по решению аграрного и рабочего вопросов приводило к радикализации революционного движения в стране. Проникающий из-за рубежа марксизм дополнял в освободительном движении «старый» крестьянский социализм, разрабатываемый еще со времен А. И. Герцена. Это в итоге приведет к оформлению политических партий рабочего класса – РСДРП (1903) и ПСР (1902). Обе политические силы, в отличие от предыдущих поколений российских революционеров, отдадут должное пропагандистской деятельности и начнут масштабную кампанию по распространению нелегальных печатных изданий по стране.

Власти, как в центре, так и на местах, с самого начала нового этапа революционного движения в стране начнут активную работу по пресечению антиправительственной пропаганды. Министерство внутренних дел, губернские жандармские управления и канцелярии губернаторов не только развернут деятельность по борьбе с «симптомами» этой деятельности, но и будут стараться душить это направление антиправительственной работы политических организаций «на корню». Тот факт, что на рубеже XIX–ХХ вв. антиправительственные брошюры и листовки будут регулярно обнаруживаться у бастующих рабочих и бунтующих крестьян, заставит власти действовать максимально оперативно и решительно.

В конце XIX в. подавляющее большинство нелегальной литературы переправлялось в Российскую империю из-за рубежа. Здесь уместно вспомнить, что первая марксистская организация «Группа освобождения труда», возникшая в Швейцарии, специализировалась на переводе литературы на русский язык и ее пересылке через границу в Россию. Поэтому власти вполне логично стремились взять под элементарный контроль корреспонденцию, которая направлялась из стран Европы в Россию. Если же нежелательная почта все же попадала в империю, власти стремились на местах регулярно проверять места, где подобного рода печать могла находиться, т. е. типографии, библиотеки и читальни.

Значительный поток нелегальной корреспонденции направлялся в Российскую империю из Швейцарии и Великобритании. Борьба с ним стала необходимой; Министерством внутренних дел было издано распоряжение, которое немедленно было продублировано местными почтово-телеграфными властями. Так, 4 июня 1894 г. начальником Пензенского почтово-телеграфного округа был направлен циркуляр начальникам почтовых учреждений пензенского округа, в котором определялся порядок действий в случае обнаружения нелегальной литературы. Так, в циркуляре отмечалось, что издания, присылаемые из Лондона или из Швейцарии, обычно направляются на имя местных предводителей дворянства, председателей земских управ, редакций газет, адвокатов, а также частных лиц. Предписывалось, что подобные письма нужно вскрывать только в присутствии получателя или уполномоченных таким лицом представителей (согласно 605-й статье сборника почтовых постановлений 1885 г.). В случае обнаружения в письмах антиправительственных изданий «Фонда вольной русской прессы» подобные издания следовало немедленно изымать, не возвращая изъятое по назначению, а затем передавать изъятое вместе с рапортом губер-натору1.

24 октября начальник Пензенского почтово-телеграфного округа расзослал похожий циркуляр, в котором конкретизировали объ- ект заграничной рассылки. Главное управление печати 22 октября направило информацию о начале массового распространения из Лондона 18-страничной брошюры «Проект русской конституции», о чем и сообщалось всем почтовым служащим. Сообщались в данном циркуляре и новые возможные адресаты в дополнение к упоминавшимся летом: университеты, гимназии и иные учебные заведения, а также студенты, земские учителя, доктора и фельдшера2.

Наконец, 9 ноября 1894 г. начальник почтово-телеграфного округа, ссылаясь на секретное предписание Главного управления, циркулярно потребовал от подчиненных «в случае убеждения по наружному виду конвертов и по почерку адресов о нахождении в получаемых из-за границы письмах листов или брошюр противоправительственного содержания представлять прямо от себя местному губернатору, не вызывая адресатов таких писем и не вскрывая их». Также в циркуляре фиксировалось, что письма «Фонда вольной русской типографии» приходили из Берлина, Гамбурга, Лейпцига, Франкфурта и Нью-Йорка3.

Таким образом, мы можем констатировать, что проникновение из-за рубежа нелегальной антиправительственной литературы стало серьезной проблемой для российских властей всех уровней. «Фонд вольной русской прессы», основанный русскими политическими эмигрантами в 1891 г. в Лондоне, стремился к максимально широкому распространению своей печатной продукции, о чем свидетельствуют предполагаемые адресаты, представлявшие прежде всего интеллигенцию, наиболее податливую к антиправительственной агитации. Отсюда и энергичные мероприятия почтово-телеграфного ведом- ства Российской империи, которые предполагали пресекать подобного рода пропаганду, максимально затрудняя ей возможность добраться до адресата и тем самым минимизировать потуги русских политэмигрантов.

Параллельно с этим процессом власти стремились усилить контроль над местами, которые потенциально могли становиться местами притяжения антиправительственных изданий.

30 января 1894 г. уездными исправниками, после получения поручения от пензенского губернатора, были разосланы циркуляры становым приставам об усилении надзора над библиотеками, народными читальнями и проведением публичных чтений. В циркуляре отмечалось, что антиправительственные элементы стараются использовать в своих интересах мероприятия правительства, направленные на распространение знаний среди населения. Указывалось, что подобные «элементы» развертывают деятельность не только в губернских городах, но и в уездных центрах, а также в обычных селениях. При этом отмечалось, что лица, организующие народные библиотеки и публичные чтения, дабы огородить себя от излишних подозрений, стремятся заручиться поддержкой официальных лиц и священнослужителей4. Как мы видим, гражданские власти и полиция констатируют, что для революционной пропаганды используются легальные мероприятия, которые усугубляются либо недальновидностью, либо политической уездных чиновников и священнослужителей.

18 мая 1894 г. Управление по делам печати разослало циркуляр о надзоре со стороны полиции за действиями типографий и литографий. В начале июня этот циркуляр был разослан становым приставам по уездам5.

Следовательно, власти прекрасно понимали, что в условиях активизации антиправительственной пропаганды держать без контроля типографии опасно, так как в условиях бес-контролья они могут быстро превратиться в местные источники распространения печатной антиправительственной литературы. Местное производство, несомненно, приведет к широкому охвату населения подобного рода пропагандой, что значительно усложнит работу полиции и гражданским властям.

Мероприятия по пресечению антиправительственной пропаганды, идущей из-за границы, продолжались в 1895 г.

Начальник пензенской почтово-телеграфной конторы после получения соответствующих инструкций из МВД разослал циркуляр, дополнявший предыдущие (от 4 июня, 24 октября и 9 ноября 1894 г.). В нем давалось важное дополнение, по которому на местах можно было отслеживать прибывавшие брошюры и листовки «Фонда вольной русской прессы». Этим дополнением стал тот факт, что практически все прибывавшие письма имели на конвертах один и тот же штемпель, т. е. можно предположить, что были отправлены с одного и того же адреса. На штемпелях значилось: British kephir company, которая располагалась в южном Лондоне6. По этим особым приметам письма предлагалось немедленно изымать и традиционно направлять прямо губернаторам.

Однако действия полиции и почтово-телеграфных служащих вызывали определенное недовольство со стороны адресатов писем, так как, стремясь «перебдеть», чиновники часто арестовывали и отправляли губернаторам письма, в которых не содержалось никаких антиправительственных материалов. Поэтому в адрес властей шли вполне заслуженные жалобы. Исходя из подобных фактов, Мини- стерство внутренних дел пошло на отмену ноябрьского циркуляра 1894 г. о немедленном отправлении подозрительных писем губернаторам, не вскрывая их на почте и не приглашая адресатов. 16 ноября 1895 г. начальникам учреждений почтово-телеграфных округов было предписано в случае получения подозрительных писем из-за границы или из пределов империи вскрывать их в присутствии получателей, и лишь при обнаружении в них запрещенных брошюр или листовок отправлять вскрытые письма губернаторам7.

В октябре 1895 г. власти обеспокоились массовой рассылкой нелегальной литературы, осуществляемой из пределов Османской империи, прежде всего из Константинополя. 31 октября начальник Пензенского почтовотелеграфного округа разослал начальникам почтово-телеграфных учреждений циркуляр, в котором предписывал задерживать письма на адреса купцов и мещан, присылаемые в «оболочках серого цвета и с марками восточной корреспонденции», которые совершенно похожи с конвертами, употребляемыми Афонскими монастырями, рассылающими воззвания о пожертвованиях8. По данным Главного управления почт и телеграфов Министерства внутренних дел, в таких конвертах распространялись печатные материалы лондонского «Фонда вольной русской прессы».

Успешными ли были заградительные меры властей? На этот вопрос мы можем ответить двояко, а для иллюстрации нам поможет фонд 5 Государственного архива Пензенской области (ГАПО) «Канцелярия пензенского губернатора». Материалы, обнаруженные нами в архиве, позволяют дать подобный ответ. Анализ материалов по борьбе с прессой наглядно демонстрирует увеличение объемов подобного рода архивных дел. Так, архивные дела 6 580 и 6 645, посвященные отчетам о распространении революционных брошюр и прокламаций в уездах Пензенской губернии, очень маленькие – соответственно, четыре и три листа. Однако каждое следующее дело больше предыдущего: дело 6 767 (1895 г.) составляет 10 листов, дело 6 796 (1896 г.) – 11 листов, дело 7 186 (1900 г.) – 18 листов, дело 7 278 (1901 г.) включает в состав 138 листов. Материалы данных дел содержат информацию об изъятых на почте или у населения (в том числе добровольно переданные властям) антиправительственных брошюрах или листовках. Рост размеров дел наглядно свидетельствует об увеличении нелегальных пропагандистских материалов, проникающих в Российскую империю, и в Пензенскую губернию в частности9. Также это свидетельствует и об умело поставленной работе полиции в тесной связи с почтово-телеграфными служащими, которые пресекали антиправительственную пропаганду, не давая ей достигать адресатов.

Однако анализ материалов дел свидетельствует, что полиции не удавалось полностью пресечь нелегальную пропаганду, на что время от времени ссылаются уездные исправники, передавая информацию о необнаруженных брошюрах, которые все еще находятся на руках у населения10. Мало того, в значительном количестве эпизодов, связанных с распространением нелегальной литературы, отсутствует самое главное звено – не указывается, кто стоит за ее распространением. Это не позволяет сделать и еще один вывод: местного или привозного характера была та самая обнаруженная нелегальная литература? Соответственно, дать полный и досконально точный ответ на успешность или неуспешность предпринимаемых властями мер по борьбе с антиправительственной пропагандой мы не сможем.

С усилением антиправительственной агитации, развернувшейся в Российской империи в конце XIX в., власти усилили контролирующие мероприятия по недопущению массового распространения пропаганды на местах.

Одним из способов подобного противостояния стали циркуляры по отслеживанию «новинок» антиправительственной пропаганды, которые революционеры, находившиеся за границей, предполагали засылать на территорию империи. В качестве примера можно привести циркуляр начальника Пензенского почтово-телеграфного округа от 8 августа 1897 г., в котором он предупреждает сотрудников о том, что в ближайшее время в пределах империи начнется распространение журнала «Народоволец», издаваемого за границей и по традиции распространяемого через почтово-телеграфные отделения11. Интересен этот документ и тем, что в нем упоминается целый ряд предыдущих циркуляров начальника, отправленных после получения информации от Главного управления по делам печати, содержащих сведения о наименованиях нелегальной литературы, рассылаемой из-за границы в пределы Российской империи за предыдущие годы: 5 июня, 31 октября, 3 ноября (1895 г.), 2 марта, 15 мая, 30 октября (1896 г.).

Вторым способом по борьбе с антиправительственной агитацией стало запрещение к использованию и изъятие из библиотек запрещенных книг.

Так, 20 августа 1897 г. распоряжением симбирского губернатора было приказано изъять из всех библиотек и изб-читален книги Мензиса, переведенной с английского языка М. Чепиковым, «История религии. Очерк первобытных верований и характер великих религиозных систем»12. 16 октября 1897 г. симбирский губернатор потребовал запретить обращение в библиотеках и избах-читальнях книг: романа «Болезнь» в двух частях, а также собрание сочинений Ивана Ивановича13. По этому приказанию становым приставам и ардатовскому полицейскому надзирателю необходимо было доложить об исполнении уже до 17 октября того же года. Наконец, 26 декабря губернатор потребовал не допускать к обращению в библиотеках и читальнях книги «Герои нашего времени. Очерки Москвы»14.

Соответственно, налицо желание властей максимально препятствовать обращению запрещенной литературы в библиотеках и читальнях, т. е. местах, способных распространить подобную литературу среди самого широкого круга читателей.

Однако подобные мероприятия смогли затормозить, но никак не пресечь антиправительственную пропаганду, ведущуюся посредством распространения нелегальной литературы. С 1900 г. поток запрещенных листовок и прокламаций начал нарастать, о чем свидетельствуют материалы фонда 5 ГАПО. Если до 1901 г. распространению революционной пропаганды в губернии посвящалось по одному году, то с 1902 г. таких дел становится несколько по каждому году. В 1902 г. дело о распространении прокламаций в уездах губернии (7 339) содержит в себе 390 листов, также присутствует специальное дело о распространении брошюр и прокламаций среди крестьян (7 338) объемом в 39 листов, также выделено специальное дело о распространении революционных брошюр в Пензе (7 341) объемом в 5 листов.

Дела 1903 г. еще больше расширили номенклатуру и, самое главное, объем. Так, основное дело о распространении революционных брошюр и листовок (7 414) имеет объем в

324 листа. Кстати, следует отметить, что оно самое массивное среди дел, фиксирующих борьбу губернских и уездных властей с революционной пропагандой в Пензенской губернии. Кроме этого, представлены дела по распространению брошюр в Пензе (дело 7 415), Нижне-Ломовском уезде (7 416), революционной пропаганде в Керенском уезде (7 442); также выделено в особое производство дело о распространении революционных брошюр и революционной деятельности в пределах Пензенской губернии (7 417). Общая сумма листов в этих четырех делах составляет 306 листов, соответственно общее делопроизводство по борьбе с революционной пропагандой в Пензенской губернии в 1903 г. составляет 630 листов.

Расширение делопроизводства позволяет наглядно отметить увеличение объемов деятельности органов власти на местах (прежде всего полиции) в борьбе с пропагандой революционных политических сил на местах. На ведущие роли в этот отрезок времени в Среднем Поволжье вышла партия социалистов-революционеров, которой принадлежало большинство изъятых полицией брошюр и листовок. Власти были вынуждены проводить масштабные розыскные мероприятия по пресечению агитационно-пропагандистской работы революционеров на местах. Однако часто выявить источники распространения нелегальной литературы не представлялось возможным. Крестьяне, даже передавая властям запрещенные печатные материалы, максимально передавали информацию о людях, которые непосредственно передавали им листовки и брошюры, однако дальше цепочка обычно обрывалась. Практически каждое розыскное мероприятие завершалось тем, что задержанный за распространение говорил, что нашел эти книжки (листовки) либо у ворот своего дома, либо на дороге, либо на базаре. В связи с этим мы можем вновь говорить об ограниченной успешности действий властей в борьбе с распространением революционной пропаганды15.

Проводя мероприятия, направленные на пресечение антиправительственной пропаганды, власти по-прежнему регулярно проверяли губернские и уездные библиотеки, а также брали на контроль лиц, ведущих книготорговлю.

В марте 1902 г. тамбовский губернатор требовал у уездных исправников уделить пристальное внимание лицам, ведущим книготорговлю в уездах губернии. От исправников требовалось внимательно проверять лиц, которым выдавалось разрешение на книготорговлю, чтобы среди них не оказалось людей политически неблагонадежных, а также время от времени проводить внезапные осмотры книгам, продаваемым в разнос. Также от полиции требовалось провести негласное расследование, откуда в уездах прибывают торговцы книгами вразнос, так как до властей доходили сведения, что под видом некоторых скрывались агенты революционных политических партий16.

В июле 1902 г. обеспокоенный распространением нелегальной революционной литературы тамбовский губернатор также потребовал от полицмейстеров и уездных исправников провести немедленный осмотр содержимого всех сельских библиотек на предмет обнаружения в них запрещенной литературы. Также требовалось немедленное предоставление сведений о количестве в уездах библиотек, изб-читален, а также о людях, ведущих книготорговлю17.

Однако прилагаемые меры по-прежнему не приносили ожидаемого результата. Во многом усиление революционной пропаганды было связано с тем, что в начале ХХ в. революционные организации и группы обзаводились собственными типографиями и изготовляли печатную продукцию прямо на месте. Поэтому полицейские отчеты были полны информацией о разгроме ими подпольных типографий.

Например, 28 августа 1902 г. в Пензе была арестована эсеровская типография, находившаяся на квартире Бориса Тарасова. Во время обыска были обнаружены около 15 пудов чистой газетной бумаги, около 5 пудов шрифта, частично находившегося уже в готовых наборах, усовершенствованный типографский станок, а также 300 экз. недавно отпечатанной брошюры «О податях и налогах», еще 4 наименования нелегальных печатных изданий, а также типографская краска, инструменты и другие типографские принадлежности. Интересно, что на найденных брошюрах «О податях и налогах» были обнаружены штампы с подложным дозволением цензуры и указанием места напечатания брошюры в типографии Министерства внутренних дел18.

Но уничтоженные типографии нередко возрождались с возрождением эсеровских и социал-демократических групп. Так, в Государственном архиве Российской Федерации, в фонде 102 «Департамент полиции Российской империи», содержится большое количество дел, посвященных поиску и пресечению деятельности подпольных революционных типографий. В 1900 г. полиция смогла разгромить тайную типографию, находившуюся в Тамбове19. В 1903 г. была разгромлена подпольная типография в Саратове20.

Однако предпринимаемые местной гражданской администрацией и полицией меры не давали полной гарантии по пресечению незаконной пропаганды со стороны революционных политических организаций. Власти как могли препятствовали ей, но незаконная агитационно-пропагандистская работа по-прежнему оставалась наиболее действенной мерой революционеров по завоеванию политических симпатий со стороны населения.

Обсуждение

Итак, нами была рассмотрена деятельность местных гражданских властей и органов Министерства внутренних дел Российской империи в противодействии пропагандистской деятельности российских революционных организаций в конце XIX – начале ХХ в. на материалах Среднего Поволжья. В качестве хронологических рамок нами были выделены годы от вступления на престол императора Николая II и до начала революции 1905–1907 гг., т. е. период, когда происходило по-настоящему становление революционной пропаганды в качестве масштабного метода антиправительственной борьбы. Необходимо отметить, что власти достаточно оперативно реагировали на встававшие перед ними вызовы и по мере возможностей противостояли агитационно-пропагандистской деятельности революционных сил данного периода. Поток нелегальной печати конца XIX в. представлял собой прежде всего распространение нелегальной печатной продукции из-за рубежа, особенно «Фонда вольной русской прессы», и не был достаточно массовым по сравнению с началом ХХ в. Органы внутренних дел и почтово-телеграфные служащие, борясь с потоком нелегальной печати, порой даже переусердствовали, что вызывало нарекания со стороны местного населения, но в условиях начавшегося революционного подъема было незначительным «перегибом».

Ситуация начала меняться с образованием социал-демократических и эсеровских организаций, развернувших деятельность непосредственно на территории Российской империи. В связи с этим количество агитационно-пропагандистского материала резко возросло, что подтверждает рост документооборота по делам, связанным с противодействием распространения революционной литературы. В сложившихся условиях власти предпринимали все возможные меры по борьбе с революционной пропагандой: от разгрома подпольных типографий до контроля за частными лоточниками-книготорговцами. Несмотря на предпринимаемые меры, властям так и не удалось окончательно задавить пропаганду революционных политических организаций, которая стала ведущим направлением в их антиправительственной деятельности, предваряя обычно силовые мероприятия.

Следует отметить, что действия властей были логичны и являлись прямым ответом на задачи, поставленные перед ними революционерами. В процессе борьбы с распространением революционных изданий из-за границы особо активно задействовались почтово-телеграфные службы. Для пресечения пропаганды, разворачиваемой местными революционными группами, активно применялась полиция. Масштабы розыскных мероприятий на примере Пензенской губернии позволяют наглядно определить степень задействования низовых полицейских сотрудников (приставов и стражников) в розыскные мероприятия, связанные с распространением брошюр и прокламаций в уездах губернии.

Заключение

Система мер, применяемая властями Российской империи против революционной пропаганды на рубеже XIX–ХХ вв., давала ограниченный эффект. Она являлась своего рода борьбой с симптомами «болезни», которая поразила российское общество в рассматриваемый период и была вызвана нежеланием «верхов» решать стоящие перед страной насущные проблемы.

Для конца XIX в. была характерна борьба с пропагандой, ведущейся из-за границы;

в начале ХХ в. пропаганда была представлена местными ячейками социал-демократической и эсеровской партий. Масштабы революционной пропаганды нарастали, что наглядно подтверждается архивными документами. В связи с этим усложнялась и деятельность губернских властей и департамента полиции. Начав с противодействия единичным проявлениям революционной пропаганды, власти постепенно все больше и больше втягивались в борьбу против агитационно-пропагандистской деятельности радикальной оппозиции. Несмотря на ощутимые успехи полиции (разгромы подполь- ных типографий), полностью решить проблему власти так и не смогли.

Таким образом, противодействуя революционной пропаганде, власти Российской империи максимально осложняли ее результативность. Однако полностью изжить этот метод революционной борьбы власти оказались не в силах. Революционная пропаганда стала неотъемлемым элементом антиправительственной борьбы радикальных политических организаций и станет одним из значимых средств для разрушения существовавшего общественно-политического строя империи в 1905–1917 гг.