Проведение Всероссийской переписи населения 1920 г. в Малой Башкирии

EDN: XOOYRM

В 1920 г., в период последнего этапа Гражданской войны и установления советской власти на основной части Европейской России руководством страны было принято решение о проведении первой всеобщей переписи в РСФСР.

Страна после Первой мировой войны, революций, длящейся несколько лет Гражданской войны и проводимой политики военного коммунизма всё больше погружалась в глубокий социально-экономический кризис, выражавшийся в развале промышленного производства, упадке сельского хозяйства, транспортной системы, кадровом голоде и пр. В свою очередь естественное падение уровня жизни населения вызывало недовольство, выливавшиеся в массовые народные выступления.

государстве. В этих целях 22 апреля 1920 г. Совет Народных Комиссаров издал подписанный В.И. Лениным декрет «О производстве профессиональной и сельскохозяйственной переписи населения с учётом промышленных предприятий», начало которой было запланировано на 28 августа 1920 г. Предполагалось осуществить несколько крупных статистических операций – провести демографический и сельскохозяйственный учет, а также промышленных предприятий и учреждений народного образования.

Проведение данных мероприятий были возложено на созданное еще в 1918 г. Центральное статистическое управление (ЦСУ) РСФСР в Москве и его отделения в регионах. В сложившейся в стране сложной социально-экономической ситуации, а также недостаточно окрепшей советской власти на местах осуществление переписей явилось достаточно сложной задачей.

Продолжавшиеся военные действия в части регионов (Белоруссия, Волынская и Подольская губернии, Крым, Дальний Восток и пр.) не позволили провести статистические обследования. На некоторых территориях из-за вспыхнувших народных выступлений они осуществлялись частично (Тамбовская и Алтайская губернии, Малая Башкирия и пр.). Всего по мнению специалистов, перепись охватила около 72% населения страны1.

В 1919 г. на территории Южного Урала возник новый субъект РСФСР – Башкирская Советская Республика (в историографии принято называть «Малая Башкирия»), которая была образованна 20 марта в результате подписания Соглашения центральной советской власти с Башкирским правительством. Территория Малой Башкирии в разной степени занимала волости и ряд отдельных населенных пунктов бывших Уфимского, Стерлитамакского и Златоустовского уездов Уфимской губернии; Оренбургского, Орского, Верхнеуральского, Троицкого, Челябинского уездов Оренбургской губернии; Шадринского, Екатеринбургского, Красноуфимского уездов Пермской, а также часть Бузулукского уезда Самарской губерний (это современные территории центральной, южной и юго-восточной, северо-восточной частей Республики Башкортостан, несколько районов Челябинской, Курганской, и северная часть Оренбургской областей). В данных границах Малая Башкирия просуществовала до 1922 г. Она состояла из административно-территориальных единиц – кантонов. На период проведения переписи кантонов было одиннадцать (Аргаяшский, Бурзян-Тангауров-ский, Дуван-Кущинский, Кипчак-Джетировский, Кудейский, Табынский, Тамьян-Катай-ский, Ток-Чуранский, Усерганский, Юрматинский и Яланский).

Целью данной работы является изучение хода и условий проведения переписи 1920 г. В связи с этим были поставлены задачи: 1) на основе докладов, отчётов и переписок статистических служащих проследить ход изучаемой переписи по территории Башрспублики; 2) определить проблемы, с которыми сталкивались региональное статистическое управление и переписчики на местах; 3) дать оценку проведенной переписи.

Территориальные рамки исследования - национально-территориальная автономия Советской Башкирской Республики – Малая Башкирия (1919–1922 гг.). Хронологические рамки – 1920 г., год непосредственного проведения переписи.

ИСТОРИОГРАФИЯ

Ход и условия проведения первой всеобщей переписи РСФСР 1920 г. наиболее полно были описаны в выпусках «Трудов Центрального Статистического Управления», вышедших в 1920–1921 гг2. В введении к первому выпуску первого тома (ноябрь) 1920 г. управляющим ЦСУ П.И. Поповым и заведующим отделом демографии В.Г. Михайловским отмечались задержи в сроках проводимой переписи из-за недостаточного и несвоевременного материального снабжения переписчиков, неудовлетворительной работы почты, телеграфа и транспорта. Отмечался недостаток в профессиональных кадрах как в статистических управлениях, так и на местах сбора информации. Перечисленные про- блемы усугублялись погодными условиями (статистические обследования проводились в осенние месяцы). В введении ко второму выпуску (начало 1921 г.) дополнительно описывалась невозможность проведения переписи в отдельных регионах из-за орудующих шаек бандитов, в том числе контрреволюционной направленности (Полтавская губерния, Ферганская область и пр.) и, в связи с этим наблюдавшиеся случаи грабежа и убийств (назывались 33 жертвы) переписчиков3.

В дальнейшем, тема переписи 1920 г. затрагивалась в многочисленных работах историков, статистиков и демографов страны, в которых авторы описывали организацию и особенности сбора статистических данных, методику разработки программы переписи4, давали оценку полученных данных и их достоверности5.

В региональной историографии Башкортостана известны работы, затрагивающие ход и условия переписи 1920 г. Уже в 1921 г. заведующая отделом статистики земледельческого хозяйств при Башкирском статистическом управлении О. Кравцова в введении к опубликованным предварительным итогам сельскохозяйственной переписи 1920 г. отмечала неполноту собранных материалов по Малой Башкирии. «Перепись не удалось провести в двух наиболее характерных для Башкирии кантонах Бурзян-Тангауровском и Тамьян-Катайском» из-за объективных условий (бандитизм и волнения). Кроме этого, автор подчеркивала «нежелание населения, запуганного продразвёрсткой, говорить о своём почти единственном источнике существования скотоводстве»6. А.А. Шмелёв в 1929 г. сравнивая данные переписей по Башкирии 1917, 1920, 1926 гг., отмечал, что в 1920 г. присутствовал «недоучёт» по скоту, особенно мелкому (свиньи и овцы), сокрытие которого, по его мнению, в период продразвёрстки «имело широкое распространение»7. В 1960 г. уфимский краевед Н.Н. Барсов дал краткий обзор переписей, проходивших на территории Башкирии, где описал ход и итоги статистических обследований 1920 г8.

В последние годы темой переписи 1920 г. в регионе и обработкой первоисточника статистического обследования (подворные карточки сельскохозяйственной переписи) занимались М.И. Роднов и Л.Ф. Сайфуллина (Тагирова), в работах которых оценивается экономическое и социальное положение крестьянства, анализируется достоверность опубликованных статистических данных, описываются условия переписи 1920 г9.

Источником данной работы являются сохранившиеся доклады, переписка и отчеты заведующих переписными районами и управляющего Башкирским статистическим управлением А.А. Мухина*, в которых содержится богатейший материал, в полной мере раскрывающий особенности проведения статистических операций в Башкирской республике10.

По инструкции подготовительная работа статистических управлений в регионах разделялась на две части: подготовка материалов для производства учёта (до 1 июля) и обучение персонала (до 1 августа). О ходе организационных работ, региональные статистические управления должны были отчитываться перед ЦСУ два раза в месяц, начиная с мая 1920 г.

Подготовка материалов заключалась в составлении списков населённых мест и запись на особые карточки имеющихся сведений о численности населения губернии, волостей и отдельных населённых пунктов. Кроме этого, было необходимо разделить губернии (республики) на переписные отделы, проводить инструкторские работы, установить счётные участки с определением границ и числа дворов, составить карты и планы переписных отделов, провести раскладку бланков11. Все запланированные этапы представляли собой организационно и методологически единую статистическую операцию, которая проводи лась под общим руководством, согласно одному плану и программе. На выполнение де-мографически-профессиональной переписи в городах выделялось 7 дней (с 28 августа по 3 сентября), в сельских местностях – 14 дней (с 28 августа по 10 сентября). На проведение сельскохозяйственной переписи отводилось 1,5 месяца. Одновременное начало переписи по всей стране являлось обязательным условием для дальнейшего использования штата регистраторов на следующих запланированных этапах статистического обследования12.

Переписное районирование имело следующую схему: губерния (республика) разделялась на переписные районы, переписные районы – на отделы (от 1500 до 3000 дворов в каждом), а отделы - на счётные участки (в среднем 240 дворов в сельской местности или 700 жителей в городе).

По докладам управляющего БашЦСУ А.А. Мухина территория Башреспублики разделялась на переписные районы по числу кантонов (11). Во главе каждого переписного района (кантона) назначался заведующий и его помощник. Каждый кантон разбивался на переписные отделы по числу хозяйств от 1500 до 3000 дворов в каждом. Всего, планировалось образование 105 переписных отделов. В общем числе планировалось образовать 1100 участков, каждым из которых заведовал регистратор.

Согласно вышеперечисленному разделению территории в переписи в кантонах должны были быть задействованы 1229 человек. Из них БашЦСУ направлял лишь заведующих переписными районами (кантонами), они формировали штат на местах. Кроме этого одиннадцать кантонных инструкторов из центра должны были обучить заведующих переписными отделами заполнению переписных бланков. Пять областных уполномоченных также из центра обязывались объезжать кантоны в целях руководства, контроля и поддерживания связи с БашЦСУ. В самом статистическом управлении Башреспублики потребность в кадрах составляла 95 статистиков (к августу 1920 г. было набрано и мобилизовано лишь 55-60 человек). Всего для проведения переписи было необходимо 1345 сотрудников13.

К началу проведения переписи в региональном статистическом управлении Башкирии накопилось большое количество нерешенных проблем, задерживаювших своевременную реализацию поставленных задач. Так, например, управляющего статистическим управлением Малой Башкирии (БашЦСУ) А.А. Мухина назначили на должность лишь в начале июля 1920 г. В своем докладе к руководству ЦСУ РСФСР он писал, что к моменту его вступления в должность никакая работа в БашЦСУ по подготовке к предстоящей переписи не велась «учреждение было в полном бездействии со штатом из трех статистиков и 8-10 регистраторов, в большинстве малограмотных крестьян… В учреждении ничего не делалось. О подготовке к переписям не было и речи14». Он также неоднократно подчёркивал, что «работы по переписям в Башреспублике представляют несравненно больше трудностей и более сложны, чем в других местах»15. Одну из причин этого управляющий БашЦСУ видел в «отсутствии должного энергичного содействия» со стороны комиссариатов и центральной власти Башкирии16.

Статистическому управлению республики, находившемуся в г. Стерлитамаке, даже в период непосредственного проведения переписи не было выделено специального помещения. Весь штат сотрудников ютился в двух комнатах общей площадью не более 20 кв.м. Необходимые бумаги и бланки приходилось складывать в ближайшем сарае. Не хватало столов, табуретов, совершенно отсутствовали лампы, из-за чего коллектив, несмотря на распоряжение правительства о введении сверхурочных 3 часов работы ежедневно, не мог реализовать данное указание из-за раннего наступления темного времени суток в осенне-зимний период17.

Отмечалось отсутствие в регионе какого-либо статистического материала или даже статистических сборников прошлых лет, по которым можно было бы определить хотя бы общие границы молодой республики. С задержкой доставлялись формулярные бланки. На территорию Малой Башкирии они поступили накануне переписи на ближайшую от Стерлитамака (в 95 км.) станцию Раевка только 23 августа 1920 г. Сама же перевозка груза до города продлилась вплоть до 14 сентября. Причинами долгой перевозки груза назывались «отсутствие регулярной автомобильной тяги» и «истощение конского состава от бескорми-цы»18. После распаковки и распределения груза было обнаружена нехватка формулярных списков домохозяев к сельскохозяйственной переписи и инструкций, их частично доставили в регион позднее, а остальные изготовили в местной типографии19.

На несколько недель позже началась мобилизация сотрудников БашЦСУ. Если по инструкциям подбор и подготовка статистических работников должны была окончится к 1 августу, то в Башкирии мобилизация сотрудников государственных учреждений в это время только начиналась. Данная операция порой встречала жесткое сопротивление руководителей советских учреждений, которые не смотря на существование соответствующих декретов и постановлений не желали отпускать своих наиболее грамотных сотрудников. В адрес Мухина неоднократно поступали жалобы, на то, что он «сознательно разрушает советские учреждения своей мобилизацией20».

7 августа, после набора штата и необходимого инструктажа заведующих переписными районами (кантонами), начался их разъезд по местам на первую обязательную десятидневную командировку. Целями поездки были: подбор помещения и персонала для организуемых статистических кантонных бюро (кантстатбюро), разделение переписных районов на отделы и участки, составление карт, переговоры с местными властями о способах их помощи и содействии в организации и проведении переписи.

Уже на этом этапе у заведующих переписными районами (кантонами) возникал ряд определенных трудностей. Географическая отдаленность друг от друга отделов управления кантонами затрудняла выполнение поставленных задач. Нередким был переход ряда сёл в соседние губернии (или наоборот), административные разделения существующих волостей, их ликвидация или образование новых требовали дополнительного изучения и изменений. Административные карты кантонов часто отсутствовали, были проблемы с набором грамотных сотрудников на местах. Так, в докладах заведующего Ток-Чуранского переписного района отмечалось, что в «столице» - хуторе Шихобалова было расположено три отдела местного исполкома, остальные находились в отдалении, в других населенных пунктах, в том числе и продотдел, расположенный в 35 верстах, в д. Ахмерово21. В Яланском переписном районе все учреждения были разбросаны по окраинам кантона, а продком находился более чем в 65 верстах от кантисполкома22. Разъезд по отделам управления занимал много времени и вызывал задержки в решении текущих вопросов. В этом же докладе подчеркивалось и полное отсутствие каких-либо карт кантона. Сбор информации при помощи местных жителей позволял лишь схематично обозначить крупные населенные пункты и основные реки местности23.

Заведующий Усерганским переписным районом докладывал о сокращении переписных отделов (с 10 до 8) по причине значительного уменьшения дворов за последние годы, главным образом в башкирских селениях24. О недостатке грамотных сотрудников писал в своем докладе инспектор по переписи Буланкин: «Кадры регистраторов [в кантонах] мобилизованы весьма и весьма неудовлетворительно, и они едва ли смогут провести сельскохозяйственную перепись. Поголовное большинство регистраторов только с начальным образованием и очень мало со средним25». Несмотря на все сложности все заведующие переписными районами (кантонами) доложили о достаточной подготовке к предстоящей переписи на местах и выполнении ими большей части посильных задач.

В результате перепись в ближайших от Стерлитамака кантонах началась 14 сентября, в остальных – 25 сентября26, т.е. с задержкой почти в месяц.

Сам процесс сбора статистических данных на территории Малой Башкирии происходил не везде одинаково. Несмотря на то, что все организационные мероприятия к предстоящей переписи в Бурзян-Тангауровском и Тамьян-Катайском кантонах были проведены еще в августе, статистическое обследование здесь было произведено либо частично (было обследовано лишь девять волостей в Тамьян-Катайском), либо не состоялось (Бурзян-Тан-гауровский) по причинам вспыхнувшего крупного восстания, апогей которого пришелся на время переписи – осень и начало зимы 1920 г. Статистическое обследование на мятежных территориях было формально отложено «до особого на то распоряжения27», но так и не было проведено. В Юрматинском кантоне действовали бандитские шайки, «отнимающие тёплую одежду, продовольствие и деньги», в том числе и у переписчиков28, однако сбор статистической информации здесь состоялся в полной мере.

В период проведения переписи как по всей стране, так и на территории Малой Башкирии наблюдался острый дефицит транспорта, прежде всего гужевым, основным в тот период времени. Из-за уменьшения общего количества лошадей в стране (после прошедшей Первой мировой, Гражданской войны, когда они реквизировались войсками противоборствующих сторон) оставшееся поголовье прежде всего были задействованы в проводимых лесозаготовках и продразвёрстке, которые также совпадали со временем проведений статистических обследований29. Не было транспорта ни для развоза переписчиков по населённым пунктам, ни для доставки переписных материалов на места и вывоз с собранного статистического материала в региональные ЦСУ.

Задержки в проведении переписи в кантонах были связанны также с несвоевременной доставкой в полном объеме формулярных бланков на места. Заведующий Аргаяшским кантоном так отчитывался перед БашЦСУ: «К демографической переписи приступили в отделах по различным причинам не в один день, а в числах 23–26 сентября, и поэтому она должна быть закончена тоже в разное время, 5–8 октября. Я говорю «должна быть» потому, что возможно в некоторых отделах она не закончена за отсутствием личных листков, высланных не в достаточном количестве». Он отмечал недостаток 2 тыс. бланков для населённых списков, 20 тыс. личных листков, 2 тыс. списков для домохозяев, 700 бланков для населенных пунктов, 5 тыс. карточек для промышленных предприятий, 5 тыс. подворных карточек30. Все это приводило к общим задержкам в проведении сбора информации.

Ещё в мае 1920 г. от имени председателя Совета Народных комиссаров В.И. Ленина на имя руководителя Башкирской Республики Х.Ю. Юмагулова пришла телеграмма с директивой об оказании всесторонней помощи в проведении предстоящей переписи, включая содействие представителями советской власти в проведении мобилизации переписчиков, их пользовании почтой и телеграфом, обеспечении статистиков необходимой бумагой, канцелярскими принадлежностями, отапливаемом помещении, оснащенным светом и мебелью31. Но на деле, местные власти просто не обладали требуемыми ресурсами.

Статистические работники нередко жаловались на неимение (недостаток) обуви и тёплой одежды, которые особенно были необходимы в осенние месяцы с наступлением холодов и дорожной распутиы. Часто отмечалась нехватка чернил и канцелярских принадлежностей. Не хватало керосина для освещения и работы в темное время суток. Районный инструктор по переписи Яланского кантона писал: «В продкоме совершенно нет керосина. В мастерской совнархоза можно бы отливать свечей из сала, но где получить сало?»32. Многие переписчики жаловались на работу телеграфистов на местах, которые своим «небрежным и халатным отношением тормозят дело переписи33», не принимая вовремя отправляемых телеграмм.

Отмечалось повсеместное уменьшение (задержка в выдаче) нормы продуктовых пайков, положенных статистическим работникам, задействованных в переписи. На заседании Юрматинского кантисполкома местные власти заявляли, что не могут обеспечить перепис- чиков из-за нехватки продовольствия, в том числе и хлебом по причинам неурожайного года34. Инспектор по переписи Буланкин в своих отчетах по инспектировании Табынского кантона писал: «Набранные регистраторы на местах порой разочаровывались в своей работе. Непредоставление транспорта, теплой одежды и обуви, отсутствие освещения, порой плохое отношение крестьян и местных советских властей к переписи, а особенно задержки и уменьшение норм пайков, которые были обещаны и нужны в столь тяжелое время, вызывали недовольство и разочарование среди регистраторов, которым приходилось практически за свой счет проводить перепись, веря лишь обещаниям руководства35».

Представители новой власти не просто не могли обеспечить переписчиков, они порой не хотели этого делать. Часто руководители на местах воспринимали перепись как не совсем уместный проект для данного времени и принципиально не шли на содействие. Так, заведующий переписным районом Табынского кантона отмечал, что местное советское руководство воспринимает перепись как «…чуть ли не как контрреволюционное дело, которое отнимает у них работников и этим подрывает всю работу советских учреждений.»36. Переписчики Яланского переписного района также отмечали, что председатель местного совнархоза протестовал против мобилизации его сотрудников37. Особенно яркий случай своеобразного протеста местной советской власти на проводимую перепись была отмечена в Тамьян-Катайском кантоне, где в октябре 1920 г. заместитель заведующего переписным районом Емельянченко докладывала: «Местные власти за исключением товарища Козлова, все ополчились на перепись и её работников. Главным мотивом раздражения является то сравнительно материальное благополучие, которым должны пользоваться работники переписи. Прежде всего восстал совнархоз, получивший наряд на [выдачу переписчикам] сапог и козлин. Их категорически отказывались выдать по наряду. Президиум кантсов-нархоза допустил в своём учреждении агитацию против переписи – «они (статистики) нарядятся в козлины и пойдут отбирать хлеб голодающих мужиков…» – понятно, что такая агитация нашла самую благоприятную почву у населения и теперь разрослась в самые дикие слухи. В виду того, что в этой агитации определенно участвовали и члены Р.К. партии, я обратилась за содействием к председателю местного партийного комитета, и он обещал принять меры к прекращению агитации…»38. Кроме этого, Емельянченко жаловалась, что квартиры статистикам не были выделены, в керосине для освещения и в сале для изготовления свечей было отказано, а телеграф не принимает телеграмм для отправления39.

При инспектировании хода переписи в Юрматинском кантоне областной инструктор С.А. Серебрянников также отмечал бездеятельность и халатность представителей советской власти. В своем докладе он писал, что только после его личного разъяснения о важности переписи местным руководителям «работа пошла»40.

Отдельно стоит отметить отношение крестьянства к проводимой сельскохозяйственной переписи. Данное обследование фиксировалось в так называемых «подворных карточках», которые включали в себя вопросы, затрагивающие практически все стороны хозяйствования каждого крестьянского двора. В них, помимо общих вопросов о губернии, волости, населенном пункте проживания и национальности главы каждой семьи, переписчики фиксировали всех членов двора и их возраст, вид занятий, уровень грамотности и занятия промыслами. Отмечался имеющийся в хозяйстве транспортный инвентарь (сани, телеги и пр.), торгово-промышленные заведения (мельницы, обдирки, маслобойки и пр.), число наёмных рабочих, их пол и возраст. В подворную карточку подробно записывались посевы (ржи, овса, пшеницы, полбы и пр.), число голов скота (возрасту и численности лошадей, коров, овец, свиней, коз, кроликов и пр.), вносились данные по пчеловодству (количеству ульев), птицеводству (числу голов кур, гусей, уток); посевам огородных культур (картофель, капуста, огурцы, морковь, табак и пр.), плодовому саду (число деревьев) и ви- ноградникам. Кроме этого, в формулярном бланке были строки по учёту свёклы и посевов многолетних трав.

Столь подробная фиксация всего крестьянского подворья, впервые проводимые подробные опросы по высаживаемым огородным культурам, птице и пчеловодству, вызывала огромное недовольство крестьян. Не стоит забывать, что перепись 1920 г. проходила в условиях проводимой продразвёрстки и прохождения продотрядов непосредственно перед началом сбора информации. Данное обстоятельство приводило к естественному восприятию крестьянством переписи как фискального инструмента для получения правительством дополнительных сведений о хозяйстве каждого двора. Вследствие этого переписчики в отчетах часто отмечали враждебную настроенность населения, когда домохозяев чуть ли не силой, с помощью милиции, приходилось вызывать для дачи статистических сведе-ний41. Дополнительно статистикам приходилось вести подробную разъяснительную и агитационную работу среди населения, объяснять цели и задачи переписи не только местным советским властям, но и широким массам крестьянства.

Народное недовольство переписью подогревалось распространением массой домыслов и слухов. Так, в отчетах заведующих переписными районами встречаются описания случаев неприхода на перепись женщин башкирских сёл, где ходили слухи, что после переписи их переведут в русскую веру42. В Карабелке Аргаяшского переписного района (кантона) произошел казусный случай, когда «шутки ради» члены продотряда, прибывшего для разгона местного базара, сказали местным жителям: «это что, а вот отряд, который приехал вас переписывать еще не так с вами, при сопротивлении расправится, у него за мечетью стоит пулемёт». После этого к сборному переписному пункту, находившемся в здании народного училища за мечетью явилась толпа, состоящая из 250-300 чел. с требованием разъяснить цели статистического обследования. Попутно жители спрашивали переписчиков «а зачем за мечетью пулеметы?», и когда убедились в том, что никаких пулеметов нет, несколько успокоились43.

Несмотря на все сложности перепись в проводимых регионах, хоть и с задержкой по времени, но была окончена. Полученные результаты по Малой Башкирии (продолжая вплоть до января 1921 г.) отправлены в Москву и частично опубликованы44.

Ход и условия изучаемых социологических изысканий переписи 1920 г. явились прямым отражением эпохи её проведения, а результаты – итогом социальных, политических и экономических катаклизмов в стране того времени. На качество проведения переписи напрямую воздействовал дефицит грамотных сотрудников. Из-за кровопролитных военных действий последних двух лет в том числе и на Южном Урале, происходили массовые перемещения населения, возникал огромный дефицит квалифицированных кадров. Данный факт напрямую влиял на проблемы в мобилизации, а также скорости и качестве подготовки переписчиков. В связи с этим, в первичных документах статистического обследования (подворных карточках) встречаются ошибки в подсчётах населения двора, в сумме посевных площадей и их неверной фиксации (не в десятинах, а в саженях, пудах, фунтах и пр.), порой незаполнении отдельных строк (точный возраст респондентов, их промыслы, уровень грамотности и пр.).

Экономический кризис в стране вызывал проблемы с транспортом, обеспечением необходимых для работы условий труда, материальным обеспечением переписчиков. Невозможность и порой нежелание представителей советской власти на местах выполнять декрет об оказании обязательной и всесторонней помощи статистическим работникам, недовольство крестьян политикой советской власти (запрет торговли, продразвёрстка и пр.), взгляд на перепись как сбор подробной информации о хозяйствовании для дальнейшего увеличения поборов, - все это ставило региональное статистическое управления в доволь- но сложное положение, когда приходилось работать вопреки всем сложившимся обстоятельствам. Можно говорить, что данное статистическое обследование проходило и было окончено благодаря самоотверженной работе переписчиков, которые, порой, проходили пешком, по осенней распутице и зимней стуже большие расстояния пути, часто не имея теплой одежды, обуви, провианта, канцелярских принадлежностей. Они дополнительно вели агитацию в местных отделах управления и среди крестьян, объясняя цели и задачи переписи, собирали, подсчитывали, проверяли и отправляли полученные статистические данные в региональные отделения ЦСУ вопреки всем сложившимся обстоятельствам.

Стоит отметить и то, что из-за громоздкости переписи 1920 г. её обработка длилась вплоть до 1925 г. За эти годы изменилась конъюнктура, потеряли свою актуальность поставленные цели и задачи проведенных статистических мероприятий. Неполнота данных в географическом аспекте, дальнейшие изменения границ областей и республик привели к быстрой потере значимости полученных результатов. Все перечисленные проблемы в дальнейшем отразились на судьбе полученной информации, использовании полученных данных в научных исследованиях, недостаточном внимании и неоднозначной оценке к результатам переписи. Многие исследователи в своих научных изысканиях используют данные переписи 1926 г., пропуская имеющиеся сведения первого советского статистического обследования 1920 г.

Но вместе с тем, необходимо учитывать, то, что Всероссийская перепись 1920 г. и первичные материалы, собранные к ней, являются практически единственным документальным источником, показывающим численность населения, состояние промышленности и положение крестьянства на момент сильнейшего социально-экономического кризиса XX в., сложившегося в ходе всё еще продолжавшейся Гражданской войны.

Данные переписи отобразили обстановку той эпохи, а повсеместно сохранившиеся в архивах подворные карточки предоставляют современным исследователям прекрасный материал, позволяющий подробно и всесторонне изучить как хозяйствование каждого крестьянского двора, уезда, национальной группы, так и положение крестьянства определенного региона, страны в целом.