Психологическая безопасность и суверенность личности при выраженном посттравматическом стрессе

Посттравматический стресс является одним из психологических последствий влияния на человека травматического события. Это такие события, которые связаны с угрозой жизни и сопровождаются переживанием негативных эмоций - «интенсивного страха, ужаса или чувства безвыходности (беспомощности)» [12, с. 28]. Согласно Н.В. Та-рабриной, высокий уровень посттравматического стресса корреспондирует с клинической картиной посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), и в соответствии с традицией отечественной клинической психологии представляет психологическую картину ПТСР. Отсроченная реакция на влияние травматического события - один из критериев ПТСР Признаками посттравматического стресса являются вторжение (настойчивое повторение переживания - навязчивое воспроизведение события, повторяющиеся тяжелые сны о событии, ощущение «оживания» опыта и др.), избегание (стремление уйти от напоминаний о травматическом событии, психогенная амнезия, чувство отстраненности, сниженная выраженность аффекта и др.) и физиологическое возбуждение (трудности с засыпанием, раздражительность, гипербдительность, рассеянность внимания и др.).

При посттравматическом стрессе изменяются представления о себе и о мире, наблюдается динамика базисных убеждений, человек становится более тревожным, ранимым, подверженным влиянию других стрессоров [9; 14]. Изменение мотивационно-потребностной сферы личности обнаруживает себя в ощущении фрустрации удовлетворения потребностей, в появлении внутренних барьеров и чувства депривированности.

Иными словами, при посттравматическом стрессе может наблюдаться снижение показателей суверенности психологического пространства (СПИ), таких как суверенность физического тела субъекта, его территории, личных вещей, временных привычек, социальных связей и ценностей, а также в целом СПИ как способности субъекта удерживать свои личностные границы и контролировать свое психологическое пространство [4; 5]. Потеря человеком возможности контролиро вать границы своего психологического пространства может подкреплять и усиливать посттравматическую симптоматику и делать безуспешными психотерапевтические интервенции. Как показано в ряде исследований, эффективность психотерапии зависит от достигнутого субъектом чувства защищенности и ощущения безопасности [16; 17; 18; 19; 21], от того, насколько надежно и уверенно он себя чувствует. Однако, несмотря на важность понимания того, как связаны между собой уровень посттравматического стресса, суверенность психологического пространства и психологическая безопасность, их сопряженность и ее характер практически не изучены.

Проблема настоящего исследования состоит в том, чтобы понять, как при разной выраженности посттравматического стресса изменяются суве-ренность/депривированность психологического пространства, а также представление субъекта о психологической безопасности. Актуальность исследования этой проблемы определяется расширением круга систематически влияющих на человека травматических стрессоров, отсутствием конкретного знания о различиях в представлениях о психологической безопасности и ресурсах достижения психологического благополучия. Важно в связи с этим отметить, что различия в представлениях о психологической безопасности могут быть связаны с разным опытом переживания состояния опасности/безопасности, а также с разной мерой ответственности за собственную безопасность. В этом смысле один субъект склонен оценивать безопасность как состояние, когда отсутствует тревога, волнение, угрозы, а другой -связывать ее со своей способностью понять ситуацию, предвидеть ее последствия, оценить свои возможности и, если это необходимо, использовать дополнительные ресурсы для достижения безопасности.

Цель исследования - проанализировать представления о психологической безопасности и выявить уровень суверенности психологического пространства личности при выраженном посттравматическом стрессе. Объектом исследования является посттравматический стресс и суверен- ность психологического пространства у молодых людей в возрасте 19-25 лет. Предмет исследования - представление о психологической безопасности личности и показатели суверенности психологического пространства у молодых людей с разной выраженностью посттравматического стресса.

Гипотезы:

• 1.    При высоких показателях посттравматического стресса (ПТС) уровень суверенности психологического пространства личности снижается, причем в большей степени эта зависимость проявляется при оценке суверенности физического тела, территории и личных вещей.

• 2.    У людей с высоким уровнем ПТС психологическая безопасность связана с ожиданием поддержки от социального окружения, а у людей с низким ПТС - с самопомощью, т.е. с умением прогнозировать ситуацию и владеть информацией.

Методика

В статье представлены результаты пилотажного исследования, которое было спланировано на основе ранее полученных результатов [15].

Участниками исследования выступили 22 человека. Возраст респондентов от 19 до 25 лет (10 муж., 12 жен.), студенты московских вузов1.

В процессе исследования был использован ряд методик.

Для изучения представлений о психологической безопасности применялась Анкета психологической безопасности (Н.Е. Харламенкова), разработанная в лаборатории психологии посттравматического стресса Института психологии РАН, которая представляет собой список из 60 слов-дескрипторов, наиболее часто ассоциирующихся с психологической безопасностью. Респондентам предлагалось оценить степень близости того или иного дескриптора к своему представлению о безопасности (по шкале от +2 - абсолютно соответствует до -2 - совершенно не соответствует).

Степень выраженности посттравматической симптоматики определялась по Миссисипской шкале (МШ, гражданский вариант) - Mississippi Scale (civilian version) [20], в адаптации Н.В. Тара-бриной с коллегами [11; 13]. Методика представляет собой список из 39 утверждений, каждое из которых оценивается по 5-балльной системе Лай- керта с выбором ответов от «совершенно неверно» до «совершенно верно». Итоговый результат выводится путем суммирования баллов и позволяет выявить степень воздействия на индивида перенесенного травматического опыта.

Для диагностики суверенности психологического пространства личности и его параметров применялась новая версия опросника «СПИ -2010» [6], который включает 67 утверждений, объединенных в 6 шкал: суверенность физического тела (СФТ), суверенность территории (СТ), суверенность вещей (СВ), суверенность привычек (СП), суверенность социальных связей (СС) и суверенность ценностей человека (СЦ). Рассчитывается общий показатель по опроснику (СПП).

Статистический анализ данных осуществлялся с помощью программного пакета Statistika 7.0, были использованы: 17-критерий Манна-Уитни, коэффициент корреляции Спирмена (г).

Результаты и обсуждение

Для проверки выдвинутых гипотез выборка была разделена на две группы по общему показателю Миссисипской шкалы (МШ): на группу с низкими (<78 баллов, п=10, группа 7) и высокими значениями по МШ (>78 баллов, п=12, группа 2). Результаты сравнения групп по данным методики «Суверенность психологического пространства» представлены в таблице 1.

Таблица 1

Сравнение групп с высокими и низкими значениями ПТС (Миссисипская шкала) по показателям суверенности психологического пространства (новая версия опросника «СПП - 2010»)

Шкалы СПП	Сумма рангов группа 7	Сумма рангов группа 2	U-критерий Манна-Уитни	p-level
СФТ	154,5	98,5	20,5	0,01**
СТ	148,0	105,0	27,0	0,03*
СВ	148,0	105,0	27,0	0,03*
СП	143,5	109,5	31,5	0,06
СС	132,5	120,5	42,5	0,26
сц	141,5	111,5	33,5	0,09
СПП	154,0	99	27,0	0,01**

Примечание; U - критерий Манна-Уитни; * - значимость различий на уровне р < .05, ** - значимость различий на уровне р < .01.

Статистический анализ данных позволил подтвердить первую гипотезу исследования, согласно которой при высоких показателях посттравматического стресса (ПТС) уровень суверенности психологического пространства личности снижается, причем в большей степени эта зависимость проявляется при оценке суверенности физического тела, территории и личных вещей. По данным настоящего исследования в определенной мере эта тенденция проявляется и при сравнении групп по показателю суверенность привычек. Согласно Нартовой-Бочавер становление суверенности физического тела, суверенности территории и суверенности вещей происходит в раннем онтогенезе (в младенчестве и далее, включая дошкольный возраст) и определяет чувство комфорта, автономности и недепривированности человека, связанного с его ранним опытом. Можно предполагать, что стрессоры высокой интенсивности, вызывая у определенной части населения признаки отсроченного - посттравматического стресса, затрагивают самый ранний опыт человека, нарушая его чувство самобытности, свободы и защищенности. Возможно и иное объяснение, которое состоит в том, что симптоматика посттравматического стресса, прежде всего, возникает у депривированных людей с нарушенными границами психологического пространства, и особенно у тех респондентов, которые в раннем возрасте не получили достаточной поддержки в развитии суверенности психологического пространства, связанной с соматическим благополучием и с уверенностью в надежности личной территории и в доступности личных вещей.

Депривированность психологического пространства личности сопряжена с нарушением психологической безопасности, с восприятием окружающего мира как угрожающего, фрустриру-ющего, недоброжелательного. Анализ представлений респондентов о психологической безопасности, диагностика которых проводилась с помощью соответствующей анкеты (см. раздел Методика), позволил проверить вторую гипотезу, согласно которой у людей с высоким уровнем ПТС психологическая безопасность связана с ожиданием поддержки от социального окружения, а у людей с низким ПТС - с самопомощью, т.е. с умением прогнозировать ситуацию и владеть информацией.

Оценка предпочтений в выборе слов-дескрипторов осуществлялась путем подсчета суммы баллов по ответам +1 и +2 по каждому из 60 дескрипторов Анкеты психологической безопасности у всех респондентов (п=22) с последующим расчетом верхних квартилей, а также в каждой группе. Если суммы баллов по определенному дескриптору превышали значения верхнего квартиля, то их рассматривали как предпочитаемые ассоциации (таблица 2).

Таблица 2

Предпочтения (ранги) в выборе слов-дескрипторов Анкеты психологической безопасности в исследуемой выборке (н=22) и в группах (группа 1 и группа 2)

Дескрипторы	Вся выборка (п=22)	Группа 1 (п=10)	Группа 2 (п=12)
Контроль ситуации	1	И	1
Самосохранение	2	3	3
Поддержка, помощь	3	4	4
Уверенность в себе	4	12	2
Надежность	5	1	8
Защита, защищенность	6	5	9
Надежные друзья, верность	7	14	5
Отсутствие угроз	8	—	—
Самореализация	9	—	6
Надежный спутник, опора	10	10	17
Доверие	И	16	7
Жизненный опыт, опытность	12	13	14
Здоровье	13	2	—
Дом, жилье	14	—	и
Уверенность в окружении	15	8	—
Отсутствие тревоги, страха	16	9	—
Мир в стране	—	6	—
Владение информацией	—	7	—
Ответственность, долг	—	15	—
Поддержка мамы	—	—	10
Счастье	—	—	12
Мудрость	—	—	13
Самоанализ, самопознание	—	—	15
Родители	—	—	16

Примечание: Цифры указывают на большее (1 ранг) или меньшее (16 или 17 ранг) предпочтение дескриптора в группе значимых ассоциаций; знак “-” означает, что сумма баллов, набранная по данному дескриптору, не превышает значения верхнего квартиля, и этот дескриптор не входит в группу предпочитаемых ассоциаций.

Сопоставление предпочитаемых оценок психологической безопасности (таблица 2) показало, что «самосохранение» и «поддержка, помощь» являются устойчивыми (инвариантными) характеристиками, приписываемыми психологической безопасности. При отсутствии признаков посттравматического стресса или их слабой выраженности (группа 1) психологическая безопасность оценивается человеком, прежде всего, как «надежность», «здоровье», «самосохранение», «поддержка, помощь» и «защита защищенность». Психологическая безопасность соотносится с широким социальным контекстом («мир в стране», «уверенность в окружении») и с собственными способностями и усилиями («владение информацией», «ответственность, долг»).

При выраженном посттравматическом стрессе (группа 2) психологическая безопасность ассоциируется с «контролем ситуации», «уверенностью в себе», «самосохранением», «поддержкой, помощью» и наличием «надежных друзей». Специфика представлений о безопасности в этой группе респондентов связана с тем, что социальный мир существенно сужается до уровня ближайшего окружения и рассматривается с точки зрения ожидаемой от него помощи («надежные друзья, верность», «поддержка мамы», «родители»). Также интересно отметить, что такой показатель как «дом, жилье» оказывается важной составляющей психологической безопасности у респондентов с высоким уровнем ПТС.

Корреляция общего показателя ПТС с отдельными параметрами психологической безопасности, которые являются наиболее близкими ассоциациями, выбираемыми респондентами (таблица 1), показала, что чем выше уровень ПТС, тем реже респонденты выбирают дескриптор «жизненный опыт, опытность» (г = - 0,44, р<0,05), «отсутствие тревоги, страха» (г_$ = - 0,45, р<0,05), «владение информацией» (г_$=- 0,46, р<0,05).

Полученные данные позволяют сделать вывод о том, что вторая гипотеза также находит свое подтверждение. Следует, однако, добавить, что при высоком ПТС обращение к собственным ресурсам, например, к самоанализу и самопознанию, которые могут помочь человеку справиться с эмоциональным неблагополучием, тоже отмечается респондентами. Тем не менее, риск обращения этого ресурса в симптом, например, такой как руминация, персеверация, остается.

Дополнительно к проведенному анализу данных были изучены связи между переменными, представленными в Таблице 2, для каждой группы. Получены следующие результаты. В первой группе отсутствуют связи какой-либо переменной с двумя и более другими переменными, т.е. не наблюдается выраженных корреляционных плеяд.

Во второй группе выделяются две такие плеяды. Центром первой из них является переменная «дом, жилье», центром второй - «мудрость». Переменная «дом, жилье» связана с другими переменными: «надежный спутник, опора» (г_$ = 0,83, р<0,01), «мудрость» (г_$ = 0,81, р<0,01), «счастье» (г_$ =0,81, р<0,01), «поддержка, помощь» (г_$ = 0,64, р<0,05), «надежные друзья, верность» (г_$ = 0,64, р<0,05), «надежность» (г_$ = 0,63, р<0,05), «родители» (/^ = 0,62, р<0,05), «доверие» (г_$ = 0,61, р<0,05). С переменной «мудрость» связаны «дом, жилье» (г_$ = 0,81, р<0,01), «надежность» (г_$ = 0,75, р<0,01), «поддержка, помощь» (г_$ = 0,64, р<0,05), «надежные друзья, верность» (г_$ = 0,59, р<0,05), «родители» (г = 0,58, р<0,05).

По-видимому отсутствие в первой группе корреляционных плеяд показывает, что представление о психологической безопасности не имеет четко очерченной структуры и может в зависимости от жизненных обстоятельств меняться. Отсутствие симптомов посттравматического стресса (группа 1), как показало настоящее исследование, характерно для людей с высоким уровнем суверенности психологического пространства. С.К. Нартова-Бочавер отмечает, что «суверенность обладает эволюционным и социальным значением, адаптируя человека и помогая ему встраиваться в новые жизненные обстоятельства без риска утраты собственной идентичности и аутентичности» [7, с. 16]. Согласно выявленный между группами различиям по суверенности физического тела, суверенности территории и суверенности личных вещей при низком уровне посттравматического стресса человек ощущает свою причастность миру и имеет достаточно пластичные границы, он может экспериментировать и даже рисковать, не опасаясь потерять чувство собственного Я, свою идентичность. Упроченные в раннем детстве отношения с миром, в которых ребенок ощущает себя субъектом, создают свободу действовать по определенным правилам, они являются внутренними, подвижными и легко регулируемыми схемами, естественными для ребенка, и выступают основой его функционирования на последующих стадиях развития [1; 2].

При выраженном посттравматическом стрессе (группа 2) либо ранний опыт ребенка является не столь позитивным по сравнению с первой группой, либо привычные для человека, его опыта отношения с миром «ломаются», и он теряет чувство свободы и автономности, становится не субъектом социальных отношений, а объектом воздействия. Представления о психологической безопасности, как и в первой группе, соотносятся с поддержкой, поиском помощи, однако такого рода отношения оценивают- ся более конкретно, привычно («поддержка мамы», «родители»), и поэтому менее ответственны для субъекта. Родительская поддержка ставит человека в позицию ребенка, пассивно принимающего заботу, внимание и бескорыстную помощь.

Предполагаемые различия между группами (гипотеза 2) по характеру поддержки - поддержка ожидается от социального окружения или от самого субъекта (самопомощь), который умеет строить прогнозы, владеет информацией, оказались неярко выраженными. Тем не менее, в первой группе «владение информацией» (7 ранг), а во второй группе -«мудрость» (13 ранг) и «самоанализ, самопознание» (15 ранг) не равнозначны. По-видимому, при отсутствии симптомов ПТС безопасность действительно достигается активными действиями, а при выраженном ПТС - лишь желанием быть мудрым, при этом самоанализ и самопознание не обязательно предполагают активацию рефлексии. Этот вывод подтверждается тем, что переменная «мудрость» в этой группе тесно связана с переменными «дом, жилье», «надежность», «поддержка, помощь», «надежные друзья, верность», «родители», то есть, скорее всего, приписывается значимый фигурам.

Ассоциация безопасности с домом, его надежностью и поддержкой со стороны родителей, верных друзей у респондентов с высоким уровнем ПТС объясняется сужением социального круга до границ безопасного окружения. По мнению А.А. Бочавер, одним из компонентов представлений о доме является так называемый универсальный образ дома как безопасного для человека пространства, «дом обеспечивает не только физическую безопасность владельца, но и его личностную целостность, способность к долговременному планированию, прогнозированию и целеполаганию, устойчивость социальных связей» [3, с. 10]. Автор рассматривает дом как психотерапевтический ресурс совладания с теми или иными жизненными проблемами и трудностями, как средство, с помощью которого можно «хотя бы отчасти компенсировать переживаемые в настоящем небезопасность и одиночество» [3, с. 11].

Безусловно, нельзя однозначно трактовать дом как убежище, которое имеет для человека только позитивный смысл. Дом может защищать от опасности, а может ограничивать действия человека, быть местом, которое позволяет уйти от проблем и продолжительно пребывать «в изоляции, вне досягаемости» [10, с. 17].

Позитивный смысл дома, домашней среды в том, что это «место, где можно сделать что-то полезное или интересное, защита от стихий и недоброжелателей, это почва, основа, «тыл». Отсюда человек выходит в другие социальные пространства и сюда стремится вернуться. Дом - метафора личности, результат жизнетворчества субъекта и в то же время -источник его изменения [8, с. 71]. Домашняя среда, по мнению Нартовой-Бочавер, является существенным экосоциальным ресурсом, поддерживающим психологическое благополучие.

Несмотря на важность самого факта наличия у человека дома, качественная оценка домашней среды с точки зрения ее дружественности, «как меры соответствия существующих и воспринимаемых возможностей среды потребностям находящегося в ней субъекта» [8, с. 73], также крайне важна. Сложности с пониманием друг друга в ближайшем окружении могут возникать вследствие желаемой, но не реализуемой этим окружением поддержки одного или нескольких членов семьи, получивших психическую травму. Ограниченность ресурсов совладания с трудностями только ресурсностью «дома» (те. помощью, поддержкой, пониманием друзей и родителей) без более широких связей и отношений, по-видимому, также малоэффективна. Именно поэтому «привязанность» человека, получившего психическую травму, к дому не следует однозначно трактовать как позитивный ресурс, используемый для достижения психологического благополучия, но допускать возможность инвертирования представлений об этом ресурсе как источнике совладания с жизненными трудностями.

Выводы

Полученные в исследовании результаты позволяют сделать следующие выводы:

• 1.    Существует связь между уровнем посттравматического стресса, суверенностью/депривированно-стью психологического пространства личности и ее представлениями о психологической безопасности.

• 2.    Высокому уровню посттравматического стресса соответствует низкий уровень суверенности личности и ее отдельных показателей — суверенности физического тела, суверенности территории и суверенности личных вещей.

• 3.    Различия в представлениях о психологической безопасности у людей с разным уровнем посттравматического стресса обнаружены в направленности социальной поддержки и в предпочтении выбора близких людей в качестве субъектов помощи.