Психологические механизмы продвижения недостоверной информации в сети Интернет

Актуальность, значимость и сущность проблемы. Проблема лжи давно изучается в контексте мировоззренческих и морально-этических проблем, занимает важное место в структуре социально-психологического знания.

В последнее время проблема лжи приобрела особую значимость в связи с развитием новых информационно-коммуникационных технологий (далее — ИКТ) и появлением широкого спектра информационных угроз, связанных с различными видами манипуляций, в том числе элементами массовой цифровой дезинформации, фейковыми новостями. Вместе с тем наблюдается рост уровня доверия к новым СМИ (блоги, социальные сети).

В эпоху постправды, о которой сейчас много говорится, когда интерпретация события, формирование отношения к нему в массовом сознании важнее истинного положения дел, анализ манипулятивных технологий, влияющих на это отношение, поиск способов противодействия информационно-психологическому воздействию становятся одним из приоритетных направлений в обеспечении национальной безопасности государства.

Цель статьи — выявление психологических механизмов, форм и методов манипулятивного воздействия в интернете, поиск путей противодействия деструктивной информации.

Теоретические предпосылки и состояние проблемы. Недостоверная информация в интернете часто рассматривается с позиций осознанного и неосознанного воздействия на массовое сознание, отдельных людей и сферы психики человека. К неосознанному распространению неподтвержденных сообщений относится процесс продвижения слухов. По мнению Д. С. Горбатова, активной передаче слухов способствуют несвоевременность, фрагментарность, противоречивость, субъективная недостоверность официальных новостей и их несоответствие ожиданиям. Слухи актуальны, пока позволяют понимать происходящие события. Они помогают в психологической защите личности, восстановлении субъективного контроля [1].

К осознанным видам информационного воздействия относятся все действия человека или группы лиц в информационном пространстве, направленные на достижение определенной цели. Примером осознанного воздействия является массовая цифровая дезинформация, использующаяся в информационном противоборстве и конкурентной борьбе для достижения экономических целей, для формирования в массовом сознании так называемых мифов и фантомов, которые под давлением социального конформизма могут некритично приниматься на веру и в дальнейшем использоваться как аргументы для принятия тех или иных политических решений, в целях легитимизации в глазах общества какого-либо политического проекта, направленного на достижение или ослабление страны-мишени. Дезинформационное воздействие может осуществляться в отношении населения и политического руководства страны-мишени в ходе стратегических информационно-психологических операций [2], гибридной войны [3, с. 44–61], а также руководителей полицейских структур, работающих в экстремальной обстановке (массовые беспорядки, террористические акты, межэтнические и межрелигиозные конфликты, наводнения, землетрясения) [4]. Субъектами информационного противоборства при этом могут выступать как легитимные, так и нелегитимные акторы [5, 141–154; 6, с. 83–99]. В обыденном сознании под дезинформацией обычно подразумева- ется ложь, определяемая в научной литературе как «вымысел» [7, с. 30–32], «акт внушения» [8], «особый вид мышления» [9], «акт воздействия» [10], «реализация намерения субъекта ввести партнера в заблуждение» [11].

Многие столетия исследования природы, механизмов и системы манипулятивных технологий проводились в рамках решения военно-политических прикладных задач. Дезинформацию как эффективный метод введения в заблуждение противника рассматривали в военном искусстве. Среди исследователей этого аспекта дезинформации можно выделить древнего мыслителя Джаммапада (V в. до н. э.), греческого историка Фукидида (460–400 гг. н. э.), римского юриста Полиэна (II в.). Причину популярности метода дезинформации в военном искусстве емко объяснил в трактате «Искусство войны» китайский мыслитель Сунь-Цзы: «Война — это путь обмана, постоянной организации ложных выпадов, распространения дезинформации, использования уловок и хитростей. Когда такой обман хитроумно задуман и эффектно применен, противник не будет знать, где атаковать, какие силы использовать и, таким образом, будет обречен на фатальные ошибки» [12].

Несмотря на актуальность темы, попытки исследовать данную проблему в нашей стране только начинают предприниматься. В частности, можно выделить изучение влияния дезинформации на межличностное общение и групповые защитные механизмы, в том числе на механизмы защиты позитивной групповой идентичности [13], в отношении некоторых аспектов динамики коллективных переживаний в процессе воздействия средств массовой коммуникации (далее — СМК) на массовое сознание. Зарубежные исследователи обращали внимание на личностные характеристики, делающие человека более подверженным дезинформации, на эффекты ложных воспоминаний [14], множественности источников, неопределенности воспринимаемого сходства [15, с. 198–208], способы снижения подверженности личности дезинформации; влияние дезинформации на эмоциональные состояния в закрытых интернет-сообществах — «эхо-камерах»; на связь готовности к распространению дезинформации с консервативными и либеральными политическими ориентациями, социальным доминированием; эффекты и феномены различных типов дезинформации: конспирологии, троллинга, эмоциональности.

В ходе анализа научной литературы установлено, что в интернете широко распространен эффект иллюзии правды, когнитивного искажения, при котором вера в достоверность информации повышается после ее многократного восприятия. Этот феномен объясняется тем, что уже знакомую информацию легче воспринимать и анализировать. Распространению и укреплению в массовом сознании лжи в интернете способствует эффект первичности, который заключается в склонности человека наибольшее значение придавать сведениям, полученным ранее. Проведенные исследования показывают, что усвоенная таким образом дезинформация остается с человеком надолго и не позволяет ему менять взгляды даже после опровержения недостоверных сведений [16, с. 20–30].

На продвижение недостоверных сведений оказывает влияние склонность верить в информацию конспирологического характера [17]. Подобные материалы содержат обычно сведения, объясняющие важные общественно-политические события результатом сговора, тайной влиятельной группы людей. В итоге сложные социальные явления и процессы значительно упрощаются и легко усваиваются человеком. В действительности проверить истинность содержащихся сведений в материалах конспирологической направленности очень трудно. Ряд исследований показывает, что на склонность продвигать конспирологическую дезинформацию влияют либеральные/консерватив-ные политические взгляды, уровень социального доминирования [18], а также конспирологическое мировоззрение, т. е. склонность людей верить в теории заговора. Согласно исследованиям ВЦИОМ, только в России 67% граждан верят в существование такого конспирологического явления, как мировое правительство, принимающее все важные политические решения. В это правительство, по мнению россиян, входят различные олигархи, преимущественно стран запада, а политические деятели нашей страны к узкому кругу мировых властителей не допускаются 1. Стоит отметить, что в период пандемии COVID-19 массово вбрасывалась и продвигалась версия об искусственном происхождении вируса, его изобретении в закрытых лабораториях в целях уничтожения населения в интересах тайной мировой закулисы.

Еще одно направление исследований в контексте распространения недостоверной информации связано с изучением такого феномена, как групповая поляризация и сдвиг к риску. Феномен «сдвиг к риску» был введен Д. Стоунером в 1961 г., а феномен групповой поляризации открыт и описан С. Московичи в 1969 г. [19]. Психологический феномен групповой поляризации заключается в расхождении по разным полюсам мнений участников дискуссий. В социальных сетях групповая поляризация связана с уровнем негативного отношения к потребляемой информации, уровнями агрессии. Как полагают некоторые зарубежные исследователи [20], групповая поляризация может быть ключевым показателем при выявлении сообществ, в которых наиболее вероятно распространение ложной и вводящей в заблуждение информации. Феномен групповой поляризации связан с такой широко используемой технологией психологических операций, как «разжигание противоречий между различными социальными группами», для создания очага напряженности и дестабилизации обстановки в стране-мишени.

Исследования (n=575), проведенные Д. Кальвилло и Т. Смелтером, специалистами из Калифорнийского государственного университета США, показали, что на восприятие ложной информации как правдивой влияют первоначальный интерес к заголовку материала и оценка его правдивости. Оказалось, что интерес к заголовку какой-либо информации повышает субъективную достоверность при ее повторном получении. В то же время стремление оценить, насколько правдив заголовок впервые увиденной новости, наоборот, снижает субъективную оценку ее достоверности при повторном предъявлении [21]. Существует важный психологический эффект, заключающийся в том, что чем больше контента, содержащего недостоверную информацию, публикуется, тем более вероятно, что люди поверят в него [22–24].

Кроме того, обнаружено, что на веру в ложные сведения, фейковые новости влияют когнитивные способности, например открытое и аналитическое мышление, непредубежденность [25]. При открытом типе мышления мы видим потребности, цели и проблемы других людей, понимаем, как те или иные наши действия повлияют на них, и берем на себя ответственность за свое поведение. В процессе аналитического мышления индивидуум использует данные, которыми он обладает, и логическую составляющую для принятия того или иного решения. Непредубежденность — склонность не испытывать предубеждение против кого-либо, не основываться в своих решениях на предубеждении, быть беспристрастным, объективным и непредвзятым.

Однако, на наш взгляд, проведенные исследования не дают исчерпывающего представления о социальнопсихологических аспектах, которые объясняют механизмы усвоения, распространения и продвижения фейков, деструктивного контента, элементов массовой цифровой дезинформации. Мы полагаем, что дезинформация по-разному воспринимается пользователями, сталкивающимися с этим явлением. Для одних она, вероятно, представляет специфический вид информации и связана с негативной оценкой, а также отказом от продвижения и распространения фейков. Для других дезинформация является приемлемым методом достижения различных целей. Субъективная эмоциональная оценка, представления, ценности и смыслы могут влиять в конечном счете на характер продвижения, усвоения или противодействия деструктивному контенту. Все это непосредственно связано с психологическим отношением. Очень важно понимать, что же представляет структуру отношения к этому сложному социальному явлению. Какие психологические феномены обусловливают готовность продвигать фейковые новости или, наоборот, дистанцироваться от проблемы лжи в интернете? Важной теоретической задачей выступает изучение содержания, границ этого вида психологических отношений и его факторов.

Немаловажно изучение психологических механизмов, факторов и феноменов на внутриличностном, межличностном, внутригрупповом, межгрупповом и социетальном уровнях. Требует прояснения влияние на склонность к распространению ложной информации психологического отношения к этому явлению, ингруппового и аутгруппового доверия, ценностных ориентаций, тревожности, социальной идентичности, моральных оснований, конспирологической ориентации и мировоззрения, личностных черт и конструктов, характеристик межличностного взаимодействия в ходе дезинформирования, воспринимаемого межличностного сходства, групповой динамики, эффектов группового мышления, поляризации, фрейминга (рамки), доверия к традиционным СМИ, доверия к государству. Необходимо также рассмотреть связь дезинформации с распространением тревожных состояний и фобий, особенностями национальной идентичности, степенью политической стабильности внутри страны, особенностями национальной культуры.

Материалы и методы

Проводился анализ научной и исторической литературы, нормативных правовых документов, содержащих сведения об актуальных психологических исследованиях, данных эмпирического исследования, связанных с распространением фейковой информации в интернете, поиском способов противодействия влиянию личностных и социально-психологических факторов на продвижение, усвоение и готовность к противодействию массовой цифровой дезинформации. Применялись методы аналогий, формальной и диалектической логики, сопоставления.

Для исследования отношения личности к дезинформации была разработана авторская анкета, направленная на измерение когнитивных, эмоциональнооценочных, ценностно-смысловых и поведенческих характеристик отношения к дезинформации, способов ее предотвращения и использования. Кроме того, применялись Опросник моральных оснований (MFQ) Дж. Хайдта в адаптации О. А. Сычева [26]; опросник «Социальные аксиомы» М. Бонда и К. Леонга в адаптации Н. Н. Лебедевой и А. Н. Татарко [27; 28]; опросник ценностных ориентаций Ш. Шварца [29]; краткий пятифакторный опросник черт личности TIPI-R С. Гослинга в адаптации А. С. Сергеевой, Б. А. Кириллова и А. Ф. Джумагулова [30]; методика «Темная дюжина» в адаптации Т. В. Корниловой и ее соавторов [31]. В исследовании приняли участие 125 человек.

Результаты и обсуждение

Изучение взаимосвязи отношения к дезинформации и социально-психологических характеристик личности. Нами было проведено эмпирическое исследование, направленное на изучение взаимосвязи отношения к дезинформации и социально-психологических характеристик личности среди пользователей социальной сети «ВКонтакте». Факторный анализ с помощью метода главных компонент вращения Варимакс позволил выделить 5 факторов отношения личности к дезинформации как социальному явлению, объясняющих 48,4% дисперсии:

• 1)    признание необходимости государственных мер, направленных на защиту общества от дезинформации;

• 2)    готовность к действиям для защиты себя и общества от дезинформации;

• 3)    игнорирование проблемы дезинформации как естественного общественного явления;

• 4)    негативное отношение к дезинформации и признание ее недопустимой в любых формах;

• 5)    отказ от свободы общения в социальных сетях.

Как показал линейный регрессионный анализ методом обратных шагов (табл. 1), признание необходимости государственных мер, направленных на защиту общества от дезинформации, связано с уважением к авторитетам (0,388), верой в справедливость (0,347), социальной сложностью (0,203), а также доверием к людям (0,176) и с открытостью новому опыту (–0,199).

Таблица 1. Личностные детерминанты признания необходимости государственных мер, направленных на защиту общества от дезинформации (n=125)

(Table 1. Personal determinants of recognition of the need for state measures aimed at protecting society from disinformation (n=125) )