Психологический аспект генезиса моральной рефлексии

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ГЕНЕЗИСА МОРАЛЬНОЙ РЕФЛЕКСИИ

Проблема моральной рефлексии в поведении людей пока еще мало изучена в науке. Философско-психологические разработки проблемы моральной рефлексии раскрывают новые возможности развития способностей человека, могут помочь ему понять самого себя, развивают критическую способность реалистического самопознания.

Моральная рефлексия, по-нашему мнению, - рефлексия, которая реализуется в этических нормах, тех или иных принципах поведения, которая связана с переживаниями как ценностными установками. Одним из факторов, влияющих на формирование моральной рефлексии, является способность сознания выбирать. Необходимость выбора из желаемого и должного, интересного, полезного и скучного и т. п. - постоянный атрибут нашей жизнедеятельности.

Невозможно, казалось бы, представить себе человека, который вообще ничего не хочет, никуда не стремится и не может сформулировать цели своей жизни. Тем не менее такие состояния известны в психологии и не без основания относятся к трудным. Как пишет Л.П. Гримак «чаще всего возникают эти явления, когда человек теряет смысловые побуждения к жизни»1. В художественной и научной, психологической литературе кризис мотивации достаточно хорошо исследован.

Благодаря моральной рефлексии у человека совершается переход от нравственных ценностей к мотиву, а потом - к психическому и наоборот. В.Г. Ганжин замечает, что в рефлексии свободно сочетаются моральное и психическое, точка зрения одного человека и другого, «познавательно-отражательное и нормативно-принудительное»2. Она проникает в самые заветные уголки морального сознания, но при одном условии - когда личность способна к нравственному развитию. Отсюда человек может высказывать свои страхи, опасения, притязания.

Велико значение морально-этического содержания Я. Так Л.П. Гримак подчеркивает его решающую роль в психических структурах: «Чем больше человек привык жить в сфере идей и чувств, тем сильнее и тоньше его интеллектуальные и моральные силы, тем более он стремится избрать такое внешнее положение, которое дало бы больше пищи его внутреннему Я, или по крайней мере найти такие стороны в ситуациях, в которые ввергает его судьба. Неизмеримо преимущество в величии и красоте, обретаемое человеком, неизменно стремящимся к тому, чтобы его внутреннее бытие всегда было на первом месте, чтобы оно всегда являло собой первоисточник и конечную цель всей его деятельности, а все телесное, внешнее составляло бы только его оболочку и ору-дие»3.

Е.В. Субботский, исследовавший психологию отношений партнерства в игровых ситуациях у дошкольников, отмечает, что способности ребенка к оценке своего поведения и поведения других формируются не на базе вербальных характеристик, а лишь в динамике, в развитии самого поведения. Он отмечает, что формирование независимости в поведении ребенка не следует ограничивать формированием у него способности объективно оценивать действия другого лица в вербальном плане: наоборот, основой должно стать развитие независимо от реального поведения при выполнении различных программ, и лишь на этой основе - развитие аналогичного качества в сфере вербального контроля. Так происходит потому, что формирование у ребенка избирательного отношения к поведению окружающих людей предполагает не только наличие интеллектуальноволевых предпосылок, но и сдвиг во внутреннем отношении ребенка к людям, сдвиг, который, в свою очередь, может быть достигнут лишь за счет определенных изменений в социально-предметной деятельности ребенка4.

В формировании моральной рефлексии, согласно гипотезе С.Г. Якобсон, свободный, этически правильный выбор предполагает: 1) наличие двух полярных эталонов, воплощающихся в конкретных формах понятии добра и зла; 2) сопоставление с этими эталонами человека как целостной личности, а не только отдельных его поступков; 3) осуществление сопоставления с эталонами самим человеком; 4) личное адекватное отношение к обоим эталонам5.

ГУМАНИТАРИЙ. ЕЖЕГОДНИК ИСИ. 2005

В.Г. Ганжин полагает, что психология морального выбора отличается тем, что привычная логика атрибуции в ней как бы переворачивается. В житейской, бытовой практике люди склонны объяснять нелучшие свои поступки внешними обстоятельствами, а чужие - внутренними побуждениями, в результате чего своя ответственность уменьшается, а чужая - растет. В мире нравственных отношений происходит обратное. Истинно нравственный человек отличается добротой и терпимостью к другим. Осуждая безнравственные дурные поступки других, он старается не распространять отрицательную оценку поступка на личность совершившего его человека, допуская, что корень зла - в давлении обстоятельств, неправильной оценке ситуации. Он верит, что хорошие качества другого сильнее плохих и тем самым поддерживает его самоуважение. Проявить такую же снисходительность к себе он может не потому, что ставит себя выше других, а потому, что не может отречься от своей субъективности6.

И. Кон утверждает, что с точки зрения психологии «незаинтересованного» выбора не бывает: на уровне непосредственной мотивации «альтруизм сплошь и рядом совпадает с гедонизмом («мне доставляет удовольствие творить добро»)»7. Но нравственный выбор не сводится к непосредственному мотиву. В моральном действии присутствует сплав единично-личностного и социально-всеобщего, сверхличного, причем этика, психология единодушны в трактовке этого феномена. В моральном выборе не может быть никаких ссылок на обстоятельства, неудобство, трудность осуществления нравственных намерений. Мы согласны с В.Г. Ганжиным в том, что, осуществляя моральный выбор, человек часто оказывается в конфликте с самим собой. В критической ситуации нарушаются одновременно и психологическое будущее, и смысл, и целостность жизни, т. е. системы «сознание - бытие»; сознание не может принять бытие в таком его виде и теряет способность осмыслять и направлять его; бытие, будучи неспособным реализовать устремленности сознания и не находя в сознании адекватных ему форм, выходит из-под контроля сознания.

Генезис рефлексии как морально-психологического основания для совершения выбора, может быть представлен в качестве процесса интернализации контроля, с этой стороны он изучается, например, представителями педагогической психологии. Ж. Пиаже выделяет в нравственном развитии ребенка стадии гетерономии, когда признаются правильными все суждения взрослых, и автономии, когда силой, апробирующей то или иное суждение, выступает не внешний авторитет, а сила собственного усмотрения моральности в поступках, мотивах и высказываниях. Переход от гетерономии к автономии в суждениях детей совершается с противоречиями (например, отношение ребенка к воровству может быть гетерономичным, а его взгляд на справедливость дарения игрушек - автономич-ным)8. Л. Кольберг обнаруживает три уровня морального суждения: доконвенционный, конвенционный и постконвенционный9. Количество стадий и уровней зависит от широты воззрений исследователя и того концептуального материала, который психолог получает из этики в качестве нормативной установки своего исследования9.

Джиллиган делает попытку выявить различие в нравственном развитии мужчин и женщин. (Что мы отмечаем у Владиславьева, Канта, Вейнингера.) Она отмечает, что, вынося суждение о поступке, женщина скорее будет руководствоваться не принципами, а представлением о личности того, кто конкретно совершил поступок и поэтому более склонна считать человека, заботящегося о других, «добрым», а того, кто своим поведением наносит им вред, - «эгоистом»10.*2345678910