Путь (из авторского словаря «Космос русского самосознания»)

Мифологема движения, пространственно–временной ориентации и цели; аспект смысла жизни и вектор истории; универсалия научного и художественного познания и культурного творчества. своим универсализмом архаическая семантика пути обязана широким смысловым связям с топологией жизненного пространства, его ценностным иерархиям и всей системе социального символизма с его образами и индексами ориентации, маркировкой выбора, моделями поведения и ритуальной практикой. Значимое наполнение в аспекте пути получают слова-сигналы: «порог», «граница», «перекресток», «центр», «край», «кайма», «рамка», «межа», «указатель» («придорожный камень», «столб», «крест», «веха»), «поворот», «мост», «застава», «круг», «кольцо», «спираль», «синусоида», «стрела», «возврат», «горизонт», «горизонталь/ вертикаль», «тупик», «обочина», «поле», «тропа», «гора», «серпантин» и т.п. В хронотопе пути обобщен весь список способов преодоления и обживания пространства: от бытовых форм путешествия, приклю-ченства, странствия и курьерства до маргинальных экстремумов ухода, отшельничества, изгойничества, бегства, изгнания, эмиграции и ссылки. Великие переселения народов, маршруты географических открытий и следы первопроходцев насыщают мифологему пути энергией пассионарного энтузиазма, тоской по свободному пространству и остротой историософского переживания Пути (ср. популярную идеологему «русский путь») как провиденциально заданной и загаданной дороги в национальное или общечеловеческое будущее. На основе философско–исторических коннотаций пути рождается символическая телеология дороги и двоение ее образов в литературе (гоголевская бричка с Чичиковым катит по реальным ухабам российского тракта, но влекущая ее «русь–

Тройка» одолевает иное – символическое – пространство своей исторической судьбы). Изучение тематики путеводительства (поводырь, проводник; ср. образ путеводной Звезды в рождественской фабуле Евангелия) позволило открыть необычные ракурсы пути. Так, анализ движения Данте и Вергилия по Загробью, предпринятый П. флоренским («Мнимости в геометрии», 1922) доказал наличие в картине мира Данте черт неэвклидовой геометрии. Теология пути (к богу, к Истине, к Другому, к спасению, к Апокалипсису) в ее христианском изводе может быть выражена словом «Голгофа», евангельский контекст которой предполагает мировую инициацию человечности. «Кеносис», «вознесение», «предстояние горне», «теофания» несут память о Завете богообщения как бесконечном сближении твари и Творца; перекресток этой вечной Встречи – свободная воля и божье Домостроительство, грех и искупление, страдание и благодать (см. жанровый канон «хождения по мукам»). Геометрия прямого (праведного) пути подчеркнута кривизной бесовского вождения (кружения кривды, блуд блуждания) и демонической путаницы (ср.: «распутник», «путанка», «распутин», «распутица», «бес попутал»). Язык бережно хранит особую «путевую» аксиологию поступка («путное дело», но: «запутанное дело») и мысли («метод» – от лат. «meta» («поворотный пункт», «цель», «конец», «предел»). Если «путь всякой плоти» (по названию романа с. батлера <опубл. в 1903>) лежит через соблазны мира, то П. всякого духовного «я» промыслительно корректируется властью Вышней Истины. Поэтому столь важной в речевом обиходе оказалась риторика напутствия, благословения на дорогу, убеждения в твердости выбранного маршрута, а в молитвенных формулах предстатель-ства богу – просьба направить «на пути Твоя» и испрашивание защиты. Дорожная магия (амулеты, обереги, обычай посидеть

Лексикон

перед дорожкой, суеверный невозврат с полпути, путевые приметы во сне) слилась в православном сознании с тем убеждением, что «плавающих и путешествующих» опекает сам русский бог – Никола–угодник (см. б.А. Успенский). Традиционная риторика пути эксплуатируется в жаргонных новоязах публицистики (от «Нового пути» символистов и бердяевского «Пути» до советских газет, вроде «Путь Ильича»). В аспектах Эроса и Танатоса П. находит выражение в изоморфной синтактике обрядов свадьбы и похорон: если первому предшествует ритуал ухаживания (ср. похищение, побег, тайное свидание) и сопутствует символика «нового пути» (движение в сакральном пространстве церкви, пересечение порога родного дома и переход в чужой), то «последний путь» маркируется в тех же индексах движения (см. участие в обоих обрядах зерна и денег, пиршества и плача, омовения и переодевания). философский словарь историософии эксплуатирует термины ритмического движения в описание моделей эволюции (цикл, скачок, стрела времени, спираль, круг, волна, возврат=палингенез, «перекресток традиций»), проективных прогнозов будущего и типов метаисторического видения мирового горизонта экзистенции (ср. Гусев-Оренбургский с.И. В поисках пути. ритмические размышления. Нью Йорк, 1955; Эбергардт Я. Путь страдный. символический этюд в одном действии. Чикаго, 1922). И образы всемирного эсхатологического финала, и философского-истори-ческая рецептура национальной судьбы опираются на П. как на исконную возможность осуществить предназначенное. Перефразируя флоренского, можно сказать, что если человеку дана прерогатива осмысленного движения, значит – П. существует. Идея пути является регулятивной для религиозного мессианизма и аргументом оправдании для пассионаристской логики агрессии (П. при этом мыслится неальтернативно. Пропедевтика и дидактика нашла в пути хронотоп наследуемого опыта (встреча ученика и учителя в пути; дорога к неочевидному знанию на лесной тропе <М. Хайдеггер. «Holzwege», 1950>) и принцип органического научения через подражание или вопросно–ответный диалог. Восточная философия пути (даосизм) культивирует идею неспешного продвижения к истине под руководством упреждающего наставника, это тропа внутреннего самовозрастания и мужания, метод проб и ошибок. Дао – не только «П»., по которому прошли многие, но и уникальная интроспекция «пути жизни» во внутреннем опыте адепта. В «размышлениях об истинном пути» ф. Кафки: «Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему» (Знамя, 1993 № 6. с. 107). Литературная типология характера и сюжета фиксирует П. то в качестве генерального жанрового признака (роман путешествия, авантюрный роман, роман воспитания), то как жизненную привычку с переменным этическим знаком (К. батюшков).

Terra Humana

Тексты и исследования: Айрапетян В. Герменевтические подступы к русскому слову. М., 1992 (по указателю); Арцыбашев Д. В. От времени «странников» к организации туризма // Культурологические исследования”03. сПб., 2003. с. 206–210; батюшков К.Н. странствователь и домосед, 1814–1815 // батюшков К.Н. Опыты в стихах и в прозе. М., 1977. с. 308–319; Джексон р.-Л. Время и путешествие. Метафора для всех времен. «степь. История одной поездки» // Чеховиана: Чехов в культуре ХХ в. М., 1993; Дожди-кова Н. символика распутий – перекрестков в поэзии русских символистов // Вестник рХГИ. 1999. № 3. с. 95–110; Кафка ф. Афоризмы. размышления об истинном пути // Знамя, 1993. № 6; Лагере Э. Лабиринт. роман, 1959 (пуэрторик.); Лотман Ю.М., Успенский б.А. «Изгой» и «изгойничество» как социально-психологическая позиция в русской культуре преимущественно допетровского периода («свое» и «чужое» в истории русской культуры) // Труды по знаковым системам. Тарту. Вып. XV (Учен. записки Тартуского го-суниверситета. Вып. 576). 1972. с. 110–121; Лотман Ю.М. 1) роман А.с. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Изд. 2-е. Л., 1983; 2) Выход из лабиринта // Эко У. Имя розы. М., 1989; Максимов Д.Е. Идея пути в поэтическом сознании Ал. блока // блоковский сборник. II. Труды Второй научной конференции, посвященной изучению жизни и творчества А.А. блока. Тарту, 1972. с. 25–121; Мамардашвили М. Лекции о Прусте. Психологическая топология пути. М., 1995; Минский Н.М. «Новый путь» и «путь сатанинский» // Новый путь. 1903. № 4; Невская Л.Г. семантика дороги и смежные представления в погребальном обряде // структура текста. М., 1980. с. 228–239. Л., 1963. с. 265–274; Неподкупный А.П. финно–балто–белорус-ская семантическая изоглосса «идти деревню» – «идти в гости» // Контакты латышского языка. рига, 1977; Никулин Д.В. Истина, сеть и путь в философии Платона // Историко–филос. ежегодник. М., 1995; Орлов Д. философствование М. Хайдеггера: Мотив проселка // Вестник рХГИ. 1999. № 3. с. 37–46; Тихон Задонский. Путь // Тихон Задонский. сокровище духовное. М., 1994. с. 368–369; Успенский б.А. Культ Николы на руси в историко–культурном освещении (специфика восприятия и трансформация исходного образа) // Труды по знаковым системам. Тарту, 1978. Вып. X (Учен. записки Тартуского госуниверситета. Вып. 463). с. 86–140; флоренский П. Мнимости в геометрии. М., 1922; Хайдеггер М. разговор на проселочной дороге. сб. / пер. с нем. А.Л. Доброхотова. М., 1991;

Архетип «лабиринта»: былинин В. К. «Лабиринт мира» в интерпретации русского поэта XVII века // развитие барокко и зарождение классицизма в россии XVII–XVIII века. М., 1989. с. 42–49; Голан А. Лабиринт и Вавилон // Голан А. Миф и символ. М., 1994. с. 125–131; Гурина Н. К. Каменные лабиринты беломорья // советская археология. М., 1948. № 10; Досифей. Географическое, историческое и географическое описание ставропигиального первоклассного соловецкого монастыря. М., 1836; Исупов К.Г. Путь в лабиринте // Кануны и рубежи. Типы пограничных эпох – типы пограничного сознания. М., 2002. Ч. 2. с. 431–467; Кодола О.Е., сочеванов В.Н. Путь лабиринта. сПб., 2003; Курбатов А. О каменных лабиринтах северной Европы // советская археология, 1970. № 1; Лауэнштейн Д. Элевсинские мистерии (гл. Таинство в лабиринте). М., 1996; Лукашкин с.с. ритмы лабиринта // Образ современности: Этические и эстетические аспекты. сПб., 2002. с. 126–129; Мартынов А.Я. Археологические памятники соловецкого архипелага. Архангельск–соловки, 2002; соколов Ю.Е. 1) Пространство тела и пространство мира в архаическом ритуале и театре // Театр во времени и пространстве. М., 2002; 2) Лабиринт. Метаморфоза пространства и пространство метаморфозы // Мир культуры. М., 2003. № 1. с 18–51; Титов Ю.Л. Лабиринты и сейды. Петрозаводск, 1976; флоровский Г.В. русский путь // русская Земля. Альманах для юношества. Париж, 1928. с. 63–66; Хан-Магомедов с.О. Дагестанские лабиринты. М., 2000; Харитонов В. Возвращение лабиринта // Лабиринт–эксцентр. 1991. № 2. Л.; свердловск. с. 6–14; Цивьян Т.В. Путешествие Одиссея – движение по лабиринту // Концепт движения в языке и культуре. М., 1996; фокин с.Л. «Я пишу, чтобы стереть свое имя...» // Танатология Эроса. сПб., 1994. с. V–VI; Dood P.R. The Idea of the Labirinth from Classical Attiquity Through the Middle Ages. Cornelll Univ. Press, 1993; Kerйnyi K. Nel Labirinto. Torino, 1997; Fanelli M. C. Labirinti. Storia, geografia e interpretazione di un simbolo millenario. Rimini 1997; Santarcangili P. Il libro dei labirinti. Storio di un mito e di un simbolo. Milano, 2000; Kern Hermann. Htroughh the Labyrinht. Designs and Meanings over 5, 000 years Munich, 2000; Saward Jeff. Magical paths: Labyrinths and mazes I the 21st senture. Mitchell Beazley, 2002.

Лексикон