Рациональное и иррациональное как взаимодополняющие компоненты познания

Таким образом, сам разум оказался носителем иррациональной составляющей: в познании обнаружились еще неотрефлексированные, логически неоформировавшиеся формы знаний, которые все же могли быть частично эксплицированы, верифицированы, объективированы в реальность с помощью различных внерациональных импульсов (например, инсайт, интуиция, озарение). Такое осознание привело к краху старых классических представлений о процессе познания, где его субъект был автономен по отношению к объекту, без всякой ценностной детерминации (в классической рациональности необходимо было абстрагироваться от всего того, что относится к субъекту (то есть исследователю)), не обращать внимание на средства познания с целью достижения максимально объективного-истинностного знания о мире. Субъект и объект познания были четко разделены [2, с. 310–311].

Совсем иная сложилась ситуация в современную эпоху: процесс познания обогатился новыми эпистемологическими основаниями. Имеет место соотнесенность средств деятельности с самим субъектом, с ценностно-целевыми структурами. Осознание целостности человека как уникального явления было основным стимулом в гносеологии рассматривать познание как многоуровневый акт взаимодействия этих феноменов.

Здравому скепсису стала подвергаться мысль об исключительно рациональных основаниях науки. Субъект познания больше не просто «мыслящая конструкция», а целостная личность, на которую давлеют различные нерациональные факторы, которые будут детерминиро- вать процесс его познания, влияя на его рациональную мыслительную деятельность (к примеру неявное знание, метафора ракурса, интуитивные и бессознательные импульсы и т.д.).

Научная рациональность стала включать в себя нетрадиционные и непривычные характеристики. Меняются способы интерпретации действительности, появляется понимание ее нелинейности, обогащается познавательная практика человека (появление новых методологических установок – системный подход, кибернетика и другое) и принципов – открытость и саморегуляция систем.

Проблема рационального в познании и проблема выяснения значения и роли разума по отношению к бытию, цели, общественному и историческому развитию трансформировалась в определение смыслов рациональности. Рациональность здесь выступает как определенная культурная ценность, реализуемая в определённых нормах человеческого поведения [3].

В гносеологическом плане «рациональное» понимается:

• а)    как характеристика процесса познания, когда рациональное познание противопоставляется чувственному и сверхчувственному;

• б)    как знание, выразимое в понятиях, логически обоснованное, теоретически осознанное, систематизированное; установленное и обоснованное, разум [4, с. 18].

К сфере гносеологии можно отнести понимание «рационального» как базовой установки человека по отношению к миру, для которой характерна убежденность в рациональной организации мира и возможности ее познания.

Рациональное познание – это, прежде всего, логически и теоретически обоснованное знание о предметах мира. Рациональное познание всегда осуществляется в соответствии с некоторыми правилами и нормами, которые зафиксированы в общезначимой форме [6, с. 34–36].

Чем же тогда отличается научное познание от всех остальных видов познания? Здесь можно сказать следующее: во-первых, научное знание конструирует идеальные модели (системы представлений об объекте) и объекты, к которым впоследствии будет предъявлять определенные требования (воспроизводимость результатов, практика, экспериментальный контроль), а затем уже они будут переноситься в практический план, то есть объективированы в артефакт (вещь); во-вторых, рефлексивность – имманентная интенциональность мышления субъекта познания, направленная на самого себя, на собственные предпосылки [7, с. 159–170].

Теперь можно задаться вопросом о том, что такое иррациональное, в чем его сущностная характеристика. Иррациональное – это философское понятие, выражающее неподвластное разуму, неподдающееся рациональному осмыслению, несоизмеримое с возможностями разума. Соотнесенность иррационального с возможностями разума влечет его разделение на до-рациональное и сверхрациональное: первое выступает как неразумное – в себе, второе – как непостижимое лишь для актуального состояния человеческого разума, но, возможно доступное уяснению через «преображение» разума, переходу его на качественно более высокую степень бытия, познания, этики [8, с. 157–158]. Это тоже своего рода базовая установка субъекта познания по отношению к реальности, для которой характерна убежденность, что в основе мироздания лежит иррациональное начало, которое сложно постичь с помощью разума.

В гносеологическом плане «иррациональное» традиционно понимается:

• –    как процесс познания, протекающий вне разума и не подверженный рациональному осмыслению;

• –    как знание, которое не может быть выражено, в понятиях, в системной упорядоченной форме, не подлежит логическому обоснованию.

Представления о формах и способах бытия, которые традиционно связываются со сферой иррационального:

• 1.    Хаос как «безо́бразное» и «безобра́зное» бытие еще античные греки считали иррациональным первоначалом. На сегодняшний день современные теории хаоса сопряжены с идеями синергетики, с категорией неопределенности.

• 2.    Абсурд, алогизм, бессмыслица – все это вполне традиционные сферы иррационального отношения к реальности и состояния сознания. В античности учение Платона об Эросе как

• 3.    Традиционно для философии осмысление сферы аффектов, чувств, мотивов, страстей – в норме; безумие, психопатологии – в состоянии аномии и патологии и т.п.

• 4.    Субъективная реальность – в психике человека, в том числе и в ментальности ученых существует своего рода «зазеркалье», которое существенно глубже, чем «неявное и личностное знание». По отношению к перцепции существует область субцепции – то есть потока чувств, сенсорных данных, не воспринимаемых субъектом, его сознанием и мышлением [10, с. 118–119].

• 5.    Социокультурная реальность (включая иррациональные факторы развития знания) может рассматриваться как одна из областей существования «иррациональных сущностей», область наполненная мнениями, идеями, религиями и т.п. Человек превращается из основополагающего субъекта в носителя структур социальных отношений, чья деятельность полностью определяется ими.

неудержимом влечении к познанию, при котором разумность, пронизана экстатическим неистовством, когда сознание мутнеет от вдохновляющей силы пророческих видений.

Примером приоритета иррационального над разумным началом послужит феномен религиозной веры (нарративы апологетов веры в христианстве).

Еще в учениях античных авторов душа выступала объяснительным понятием для всех жизненных функций, в том числе тех, которые с современной точки зрения принадлежат к допсихиче-ским или непсихическим формам отражения. Вопрос о том, что же такое «любовь» как высшая иррациональная эмоция, интересовал мыслителей во все времена. К концу ХХ в. психологи, психотерапевты и нейробиологи принялись более тщательно исследовать этот феномен. Было выявлено, что сильная любовь, и болезненная страсть были некорректно объединены в одно единственное понятие, оказалось, что любви подобные чувства – патологические влюбленности, в наиболее ярко выраженных формах, являлись симптомом серьезного расстройства психики личности.

Что касается негативных эмоций: ярость, злоба иррациональны, скажем, для отдельного человека, но для человечества как биологического вида в целом они могут быть вполне «рациональными» как особые механизмы, позволяющие мобилизировать скрытые возможности и огромную энергию для решения проблем жизни и смерти [9, с. 328]. Подобные взгляды содержаться в эволюционной эпистемологии.

В современной психологии также имеются свои ответы и рекомендации при анализе иррационального среза психики человека.

Что же касается места и роли иррационального в научном познании, то здесь можно отметить, что для современной науки эта грань очень расплывчата, наряду с научным знанием, признается и вненаучное (религиозное, художественное, паранаучное и т.д.).

К сфере нерационального в научном познании относится способность субъекта непосредственно и интуитивно, без апелляции к законам логики находить пути решения тех или иных задач.

Исследователь свободен выбирать ту или иную эвристику в решении определенной научной проблемы. Используя индивидуальные способы отбора информации для своих целей, ученый претерпевает серьезное влияние неявных, подсознательных импульсов, которые не обязательно являются рациональными, к примеру, неявное (имплицитное) знание – это знания умения, навыки, не поддающиеся полному описанию и выражению в языковой форме (неартикулированность).

Неявное знание в повседневной жизни предстает в виде:

Подводя итоги, следует отметить, что познание – это некий «симбиоз» рациональных и иррациональных компонентов. Иррациональная составляющая познания тесно связана с бес- сознательным уровнем психики субъекта, предполагающая связь с рациональным компонентом его мыслительной активности. Отсюда следует, что полностью логическая экспликация категории «иррациональное» фактически невозможна, в ней всегда остаются элементы непознанно-сти и таинственности для логического мышления.

Ссылки:

• 1.     Гегель Г.Ф. Энциклопедия философских наук. В 3-х т. Т. 1. Наука логики. М., 1974. 452 с.

• 2.     Степин В.С. Теоретическое знание: структура, ист. Эволюция. М., 2000. 743 с.

• 3.    Порус В.Н. Парадоксы научной рациональности и этики // Исторические типы рациональности. В 2-х т. Т. 1 / отв. ред. В.А. Лекторский. М., 1995. С. 317–335.

• 4.     Неганов Ф.М. Рациональное и иррациональное: человек и бытие. Уфа, 1996. 168 с.

• 5.     Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное как философская проблема // Вопросы философии. 1994. № 9. С.

• 6.    Русаков М.В. Проблема рационального и иррационального в современной философии // Вестник Российского философского общества. 2003. № 1. С. 33–36.

• 7.    Герт Б. Рациональное и иррациональное в поведении человека // Мораль и рациональность. М., 1995. С. 159– 179.

• 8.     Панкратова О.А. Соотношение рационального и нерационального в процедуре понимания научного познания //

  История философии и теория познания: грани взаимодействия / ред. В.А. Бажанов. Вып. 5. Ульяновск, 2011. С. 156–160.

• 9.    Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М., 1998. 493 с.

• 10.    Тихонов А.А. Субъект познания и неопределенность. М., 2004. 264 с.

• 11.    Сорокин Б.Ф. Философия и психология творчества: науч.-метод. пособие. Орел, 2000. 103 с.