Раннесредневековый культовый комплекс городища Усть-Сылва

Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье свидетельствует о существовании там достаточно развитого в социально-экономическом аспекте древнего общества, чья жизнедеятельность строилась на прочной базе производящей экономики, что сказалось на эволюции религиозных взглядов у раннесредневекового населения региона. Яркие культовые комплексы в виде ананьин-ских святилищ и гляденовских костищ, связанные с массовым жертвоприношением скота [ Голдина , 1985, с. 145–171; Поляков , 2001, с. 11–12], на ранних этапах ломоватовской культуры (V – начало VII в.) постепенно прекращают функционирование [ Перескоков , 2013, с. 18–23]. Это, вероятно, связано с трансформацией социальной системы, где развивается социальная стратификация общества, увеличением роли воинов, а также изменением хозяйственного уклада, вызванного экологической обстановкой, ростом населения и внутренними миграциями постгляденовских общин к притокам основных водных артерий.

В Верхнем Прикамье вблизи границ ломоватовской культуры выразительные святилища функционировали у населения, продолжавшего развивать присваивающие способы хозяйственной деятельности. Из них наиболее яркими жертвенными местами представляются святилище Подбо-быка на р. Колве (VII –VIII вв.), оставленное таёжными охотниками ванвиздинской культуры, а также долговременное начиная с VIII в. сакральное место – Чаньвенская пещера – в бассейне р. Яй-ва, связанное, очевидно, с древнемансийским населением [ Лепихин, Мельничук, 1998, с. 67 – 68].

В то же время жертвенные места, имеющие отношение к культовой обрядности ломоватов-ского населения, практически не известны. Очевидно, в раннее Средневековье в Верхнем Прикамье крупные общинные святилища начинают приобретать облик менее выразительных сакральных мест, наподобие «священных рощ» коми-пермяков, где проводились скромные аграрные праздники, связанные с культом плодородия и природы, – урочище «Три Ёлочки», Плотниково, Сюзьпозья и т. д. [ Белавин, 1996; Мельничук, Лепихин , 2001, с. 23]. Однако на территории укреплённых раннесредневековых центров или открытых поселений выделяются чётко определённые сакральные места, включающие разные или одиночные жертвенники [ Мельничук , 1995, с. 15; Шутова , 2004, с. 24–35; Головчанский, Мельничук, Рублёв, Скорнякова, 2011, с. 52, 56].

В статье рассматривается редкое жертвенное место ломоватовской культуры, выявленное на городище Усть-Сылва. Памятник расположен в устье р. Сылвы, левого притока р. Чусовой, и приурочен к ровной площадке высокого мыса (до 30 м), сложенного известковыми каменными породами (рис. 1, 1 ). В 1775 г. академик И.Г. Георги в своём труде упоминал два городища в устье р. Чусовой [ Талицкая, 1952, № 745, с.90]. Городище Усть-Сылва было открыто в 1925 г. А.В. Шмид-

том и датировано «концом бронзового века приблизительно 600-200 гг. до Р. Х.» [ Шмидт, 1925, с. 57; 1928, с. 296]. В 1934 г. памятник обследовал Н.А. Прокошев, установивший, что городище относится к ананьинской и пьяноборской эпохам раннего железного века [ Прокошев , 1941; 1948, с. 184]. В 1988–1990 гг. значительные исследования проведены на городище экспедицией Пермского пединститута под руководством А.В. Голдобина. В 2005 г. изучение было продолжено заведующим сектором Пермского краеведческого музея Э.В. Чуриловым. В ходе исследования А.В. Голдобина на площадке городища помимо комплексов раннего железного века и финального палеолита открыты остатки явного жертвенного места ломоватовской культуры, которое, судя по представительному монетному материалу, функционировало в короткий хронологический промежуток в середине - второй половине VII в. [ Голдобин, Лепихин, Мельничук , 1991, с. 40 - 41]. Раннесредневековый восточный монетный комплекс усть-сылвенского культового места был подробно освещён в статье [ Мельничук, Вильданов, Голдобин , 2004].

Общая мощность культурных напластований городища Усть-Сылва варьировалась в пределах 0,3–0,5 м. К сожалению, по данным Н.А. Прокошева, с западной стороны мыса, на котором расположен памятник, производились карьерные работы по добыче известняка, а площадка памятника служила территорией лесной биржи, с которой скатывались брёвна в р. Чусовую. В связи с этим культурные слои многослойного памятника сильно потревожены, что серьёзно сказалось на сохранности объективных стратиграфических позиций раннесредневекового жертвенного комплекса. Связанные с ним предметы ломоватовской культуры залегали в слое тёмно-серого комковатого супесчаного суглинка, на глубине от 4 до 30 см. Они рассеяны по поверхности раскопа на площади до 1200 кв. м, что, очевидно, связано с новейшим антропогенным воздействием.

В древности жертвенное место явно имело небольшие размеры и было приурочено ближе к центру городища (рис. 1), где, возможно, находился сакральный природный объект (крупная священная ель?) или какое-то культовое сооружение. Очевидно, его сохранившиеся остатки представлены 4 ямами на площади до 60 кв. м (рис. 1 – 2). Три овальные углубления (№ 4–6) полукругом располагались напротив столбовой ямы (№ 13, d – 0,38 м). На площадке между ними, ближе к остаткам столба, явно в непотревоженном состоянии, на контакте не связанного с антропогенной деятельностью серого суглинка, со слоем светло-серого «оподзоленного» супесчаного суглинка найдены целый брусковидный серебряный слиток, обломок подобного же слитка и крупная серебряная арочная подвеска. В яме № 4 (площадью 2,2х1,5 м, глубиной 0,46 м), заполненной темносерым супесчаным суглинком выявлены мелкие фрагменты неорнаментированной раннесредневековой лепной посуды, каменный пест-тёрочник и обломок песчаниковой плиты. Яма № 5 (площадью 0,9х0,9 м, глубиной 0,2 м) содержала плиту из песчаника и обломок каменного куранта, а также крупные обломки известняка со следами тепловых ударов. В яме № 6 (площадью 1,9х0,9 м; глубиной до 0,3 м) обнаружены фрагменты раннесредневековой неорнаментированной посуды и плохо сохранившиеся фрагменты черепа животного.

Вещественный комплекс, связанный с ломоватовским жертвенным местом, состоит из керамики и отдельных предметов, в том числе монетного материала, украшений и бытовых предметов.

Керамический материал

На памятнике собрано большое количество керамики ломоватовской культуры. В глиняном тесте посуды есть примесь раковины, песка и шамота. Сосуды обладают серым или серокоричневым цветом. Поверхность значительной части сосудов покрыта щтриховыми полосами, чаще с внутренней стороны, реже с внешней. Средняя толщина их шеек – 5–7 мм, стенок – 8–9 мм. Формы сосудов характерны для посуды рубежа раннего железного века Пермского Прикамья. Преобладают закрытые и открытые горшки с сильным расширением тулова от венчика и слабо выраженной шейкой и переходом от шейки к тулову. Чаши имеют меньший объем.

Венчики почти у всех сосудов уплощенной формы. Керамика не отличается особым разнообразием орнаментального декора. Сосуды имеют преимущественно орнамент по верхнему срезу венчика, чаще в виде защипов и значительно реже в виде гребёнки. По шейке орнаментация была крайне невыразительна – оттиски гребёнки, ямки и резные отпечатки. Интересны жертвенные чашечки – миниатюрные сосуды, которые были особо распространены на костищах гляденовской культуры (рис. 2).

Монетный материал

Особый интерес в усть-сылвенском жертвенном комплексе вызывает монетный материал, позволяющий точно определить хронологические рамки существования сакрального места. Всего найдено 11 серебряных раннесредневековых монет. Подробное их описание дано авторами в статье [Мельничук, Вильданов, Голдобин, 2004, c. 126–127]. В предыдущих статьях по техническим причинам не были учтены 2 монеты. Большинство монет (7 экз.) было рассеяно на участках раскопа площадью до 150 кв.м, непосредственно примыкающего к предполагаемому центру жертвенного места, где были найдены серебряные гривны и крупное шумящее украшение. Глубина залегания монет варьировалась от 0,06 до 0,26 м. Таким образом, практически все монеты находились в потревоженном слое и были перемещены с места их древней локализации.

Семь монет представляют собой восточно-римские гексаграммы (рис. 3, 1–6 ), которые чеканены, по мнению научного сотрудника Государственного Эрмитажа В. В. Гурулёвой, в 615 – 632 гг. императором Ираклием I (610–641 гг.) и его сыном–соправителем Константином III (612–641 гг.). Диаметр монет варьируется в пределах 18–22 мм при их толщине от 1,2 до 1,3 мм. Пять монет найдено на участках в непосредственной близости от предполагаемого сакрального центра жертвенного места. Недалеко от него обнаружены две восточные серебряные драхмы. Одна сасанидская драхма (d – 20 мм, толщина – 0, 5 мм) чеканена шахом Хосровом I Аноширваном (531 – 579 гг.) на его 12-м году правления (542 г.) в г. Нихавенде (рис. 3, 8 ). Вторая монета – древнехорезмийская драхма (d – 26 мм, толщина – 1 мм) царя Бравика (Фравика) из династии Афригидов (рис.3–7). Время чеканки ее исследователи склонны определять в пределах VII в., второй его половиной [ Вайнберг , 1977, с. 58–59, табл. XXXIII, Г II]. Еще две сасанидские драхмы (d – 29 мм, толщина – 0,5 мм) Хосрова I найдены в ходе раскопок 1988 г. на значительном удалении от сакрального центра городища (рис. 3, 9–10 ). Одна из них чеканена на 24-м году правления шаха, а именно в 554 г. Вторая драхма сильно потерта и сломана в древности. Все среднеазиатские монеты пробиты.

Исключительный интерес представляют четыре серебряных слитка. Они имеют форму длинных прямоугольных в сечении брусков (рис. 4, 1–4 ). У них заглаженные, очевидно, путем холодной ковки, грани. Все слитки повреждены или сломаны в древности. Наименее повреждённый слиток обладает длиной 156 мм при сечении 9 х 5 мм и весе 80 г. Остальные изделия представлены обломками длиной 82, 83, 86 мм. Их вес и сечение составляют соответственно 45 г, 9 х 5, 1 мм; 50 г, 9 х 5, 5 мм; 50 г, 10 х 6 мм. Привлекая обломки слитков, можно реконструировать приблизительно величину этих драгоценных изделий. Они могли иметь длину до 166 мм при весе до 100 г.

Серебряные слитки усть-сылвенского жертвенного места, вероятно, исполняли роль какого-то товарно-денежного эквивалента в торговле между древними раннесредневековыми государствами и варварским миром и явно попали в таёжное Прикамье вместе с потоком восточно-римского и среднеазиатского серебра. В древних общинах ломоватовской и неволинских культур, возможно, данные предметы также могли использоваться в качестве платёжного средства. Об этом свидетельствует то, что серебряные слитки из Усть-Сылвы преднамеренно сломаны в древности почти пополам. В то же время утверждать, что на территории Верхнего Прикамья в эпоху раннего Средневековья существовала какая-либо денежно-весовая система, на наш взгляд, нет весомых оснований. Тем не менее начиная с конца раннего железного века в Волго-Камье, особенно в ареале именьков-ской культуры, распространяются слитки из цветного металла, которые ряд исследователей рассматривают в качестве платёжных средств [ Мухамадиев , 1984, с. 20–21]. Вместе с тем, эти предметы могли являться и полуфабрикатами ювелирных изделий [ Орехов, 2006, с. 47–56]. Ближайший аналог усть-сылвенских слитков обнаружен в Кузебаевском кладе ювелира (VII в.), содержащем прямоугольный в сечении латунный слиток-стержень длиной 16,6 см [ Останина, Канунникова, Степанов, Никитин , 2011, с. 29, рис. 2, 5 ]. На раскопе городища Усть-Сылвы серебряные слитки располагались следующим образом. Почти целый слиток и его обломок найдены в пределах предполагаемого сакрального центра. Два других фрагмента выявлены в 6 и 10 м к востоку от него.

На участке предполагаемого сакрального центра вместе с серебряными слитками найдена крупная арочная шумящая подвеска из этого же драгоценного металла (рис. 4, 7 ), описанная в одном из научных трудов [ Иванов, Крыласова , 2006, цветная вклейка]. Подвеска в верхней части имеет отверстие для крепления, а в нижней ещё 6 отверстий, на которых держались цепочки с 3 сохранившимися бронзовыми гирьковидными привесками. По классификации Р.Д. Голдиной, подобные украшения в ломоватовских и неволинских древностях относятся к отделу Б (подвески с подтреугольной основой), типу 4 (с плоской пластинчатой основой), подтипу а (без орнамента). Наиболее ранние изделия этого типа обнаружены на Кудашевском могильнике в погребениях конца IV в.

[ Казанцева , 2004, с. 132–139], но наибольшее распространение они получили в V–VII вв. в могильниках ломоватовской и неволинской культур [ Генинг, Голдина , 1973; Голдина, 1985, с. 44, табл. XV; Голдина, Водолаго , 1990, с. 83, табл. XXXVI, 13, 15; XLIII, 3]. Еще две бронзовые гирьковидные привески, возможно, от этой же арочной шумящей подвески найдены в значительном удалении от неё, в 40 м к северу.

Интерес представляет бронзовая серповидная ременная накладка без орнамента, которая, по классификации Р.Д. Голдиной, относится к типу 32, подтипу а и хронологически связана с нево-линской стадией неволинской культуры – конец VII – VIII в. [ Голдина, Водолаго , 1990, c. 82, табл. XXXII, 35 – 39, табл. LXVIII]. Отмечен фрагмент накладки в виде вытянутой пластины без орнамента, точную типологию которой определить невозможно. Очевидно, её следует синхронизировать с бартымской стадией неволинской культуры [ Голдина, Водолаго , 1990, табл. LXVII]. Накладки найдены в значительном удалении от предполагаемого сакрального центра, в 40 м к северу. В коллекции имеется также бронзовый наконечник ремня в виде неорнаментированной пластины.

Любопытен фрагмент перстня в виде серебряной основы элипсовидной формы диаметром до 4 мм с отверстием в центре для крепления с кольцом (рис. 4, 5 ). По краю основы идет золотая окантовка в технике зерни, которая выполняла функцию удержания утраченного камня-вставки. Аналогичного оформления основы перстня в Верхнем Прикамье нам не известно. Техникой оформления краёв зернью находка напоминает полихромные ювелирные изделия Кузебаевского клада VII в. [ Останина, Канунникова, Степанов, Никитин , 2011, рис. 10]. Фрагмент перстня найден в непосредственной близости от предполагаемого сакрального центра. На значительном удалении от этой находки к югу была обнаружена крупная вставка из перстня в виде шлифованного овального красно-фиолетового аметиста. Однако, судя по размерам, данный камень прикреплялся к другому, не найденному на памятнике, украшению.

Исключительный интерес представляют 2 накладки в виде хтонических образов, расположенных друг над другом: более крупное хтоническое существо над более мелким. На первой бляшке изображены два спаренных (сдвоенных) образа: верхний – драконоподобный с головой лося и нижний – классический ящер пермского звериного стиля. В настоящее время в Верхнем Прикамье найдено 13 подобных изделий, выполненных в пермском зверином стиле. Из них 10 обнаружено на ограниченной территории Назаровского археологического комплекса (нижнее течение р. Обвы) в Ильинском районе Пермского края [ Коренюк, Мельничук, Перескоков , 2014, с. 185, рис. 4, 7 ]. Две аналогичные накладки найдены в ходе исследования селища Бартымское I, в частности его могильника, и датированы второй четвертью VII в. [ Голдина, Пастушенко, Черных, 2011, с. 192, табл. 1– 22]. (рис. 3, 6 ). Близким, но совершенно уникальным предметом пермского звериного стиля является бляшка, где сверху на яшере располагается реалистичное изображение лося. Сверху на ящере расположено крупное драконоподобное существо с поникшей мордой, а между ними маленький ящер-детёныш. Семантика этих образов будет рассмотрена в отдельной работе.

Массовым материалом (до 50 экз.) являются бусы. Классификация бус осуществлена на основании исследования Е. В. Голдиной этих украшений в ареале неволинской культуры [ Голдина , 2010]. В непосредственной близости от предполагаемого сакрального центра святилища собрано до 50 % всех бус. По материалу изготовления бусы делятся на 2 категории: более многочисленная – каменные украшения (группа XI) – 90%, менее многочисленная – стеклянные – 10%. Среди каменных украшений преобладают бусы из красного или розоватого сердолика (82,5%), реже отмечены украшения их хрусталя (17,5%).

Сердоликовые бусы делятся на 2 подгруппы – украшения без декора (подгруппа А – 93%) и укращения с белым орнаментом (подгруппа Б – 7%). Бусы без декора могут быть 2 типов. Тип XIA1 – шарообразные диаметром от 6 до 17 мм (20%). В ломоватовских и неволинских древностях подобные украшения использовались с VI по IX в. [ Голдина , 2010, рис. 36]. Тип XIA2 – зонные диаметром от 5 до 12 мм и толщиной от 4 до 9мм (80%), которые также бытовали с VI по IX в. [ Голдина , 2010, рис. 36].

Бусин с белым орнаментом найдено 4 экз. Из них 2 шарообразные – тип XIБ1 (VI–IX вв.) [ Голдина , 2010, рис. 36] и 1 таблетковидная – тип XIБ3 (IV–VII вв.) [ Голдина , 2010, рис. 34].

Хрустальных бусин – 7 экз. Они делятся на украшения без декора (подгруппа Г) и украшения с голубой поверхностью (подгруппа Д). Среди бусин без декора 2 зонные– тип XIГ2 (VI–IX вв.) и 2 эллипсоидные – тип XIГ3 (VI – IX вв.) [Голдина, 2010, рис. 34]. Выделяются бусины (3 экз.) в фор- ме параллелепипеда с голубой поверхностью – тип XIД2. Они достаточно редки и бытовали в VII – VIII вв. [Голдина, 2010, с. 45, рис. 36].

Стеклянных бусин в коллекции – 5. Среди них многочастная зонная зелёная непрозрачная – тип IА43 (VII – VIII вв.); в форме параллелепипеда со срезанными вершинами из синего полупрозрачного стекла – тип I А 49 (конец IV – IX в.); продольно-полосчатая бочонкообразная с белыми полосами – близка к типу IВ2а (VII – IX вв.); продольно-полосчатая эллипсоидная с белыми полосами – близка к типу IВ6а (конец VII –VIII в.); глазчатая шарообразная с красно-желтым глазком – близкая к типу IVБ16а (VII – VIII вв.) [ Голдина , 2010, с. 45, рис. 32, 35, 36].

Таким образом, бусы усть-сылвенского жертвенного места хронологически тяготеют к VII в., что согласуется с восточно-римским монетным материалом первых представителей Ираклийской династии.

С жертвенным комплексом, возможно, связаны 4 железных трёхлопастных наконечника стрелы, которые были распространены в таёжном Прикамья с конца I тыс. до н. э. до конца I тыс. Они встретились в ломоватовских и неволинских некрополях – Демёнки, Агофоново, Баяново, Не-волино [ Голдина, 1985, с. 56, табл. XXVI, 13-14]. С культовым местом, очевидно, связаны разнообразные округлые и биконические пряслица.

Функционирование жертвенного места на мысе, образованном двумя крупными реками Пермского Приуралья – Чусовой и её левым притоком Сылвой – сопряжено с существованием торгового пути, проходившего по Волге и Каме из Великой Болгарии хана Кубрата в Сылвенско-Иренское поречье во второй половине VII в. По этому же пути сюда попал до сих пор крупнейший в таёжной Евразии восточно-римский комплекс монет, отчеканенных в 615 – 632 гг. императором Ираклием I и его сыном-соправителем Константином III [ Пастушенко , 1997; Мельничук, Вильданов, Голдобин, Головчанский, 2016].