Ранневизантийский Херсонес, Понт и Восточное Средиземноморье (по материалам краснолаковой керамики)

Из истории изучения позднеантичной-ранневизантийской краснолаковой керамики в Херсонесе. Эта проблема (позднеантичный Херсонес — ранневизантийский Херсон как составная часть Понтийско-Средиземноморского мира) в научной литературе, как это ни странно, до сих пор специально не разбиралась, хотя отдельные аспекты и нашли свое отражение в литературе. Рассмотрим ее формирование на примере ранневизантийской краснолаковой керамики. Так, Г. Д. Беловым в ходе исследования Северного района Херсонеса еще в довоенное время были отмечены находки краснолаковых блюд, в том числе и со штампованным изображением крестов (Белов 1931: 8; Белов 1955: рис. 49, 50). Затем, уже в 60—70 гг. ХХ в. в Полевых Отчетах

^∗ Статья поступила в номер 05 ноября 2015 г.

Вып. 7. 2015

практически всех экспедиций, которые вели раскопки на городище, фиксировались многие формы поздней краснолаковой керамики, традиционно относимые к «раннему средневековью» (Золотарев 1983: рис. 63, 64; Золотарев 1986: рис. 42, 43). Первую публикацию этой керамики из Херсонеса осуществил С. А. Беляев, который разделил ее на четыре группы и датировал IV—VI вв. (Беляев 1968; Беляев 1972). Однако в целом на этой группе материалов акцент не делался, и она, например, почти незамеченной прошла по страницам одной из основных работ «классика» отечественного археологического византиноведения А. Л. Якобсона1.

Ситуация резко изменилась с включением в активную деятельность московского археолога А. В. Сазанова. Тогда еще молодой, но очень активный исследователь на основе краснолаковой керамики (и ранневизантийских амфор) серьезно, если не сказать, кардинально, пересмотрел хронологию археологических комплексов времени Великого переселения народов на Боспоре (Сазанов, Иващенко 1989: 84—102; Сазанов 1989: 41—60; Сазанов 1999: 224—293). А. В. Сазанов обратил внимание и на материалы Херсонеса. В сотрудничестве с А. И. Романчук он издает херсонесские комплексы этого времени с краснолаковой керамикой (Романчук, Сазанов 1991), рассматривает и в целом краснолаковую керамику Северного Причерноморья (Сазанов 1995: 406— 433). Основная опора при этом делается на труды патриарха «керамического» византиноведения английского профессора Дж. Хейса, среди которых, прежде всего, нужно назвать его фундаментальную работу «Позднеримкая керамика» (Hayes 1972).

Херсонесские находки в свете этой работы получили, во-первых, несколько откорректированную хронологию (Романчук, Сазанов 1991: табл. 1), а во-вторых, в основном «африканское» происхождение. Имеется в виду, что значительный массив находок (глубокие блюда на низком кольцевом поддоне, наклонными стенками и слегка загнутым краем) был определен А. В. Сазановым как группа Африканских краснолаковых сосудов формы 62 В (Романчук, Сазанов 1991: рис. 12—17, № 154—192) или группа Африканских краснолаковых сосудов формы 93/97 (Романчук, Сазанов 1991: рис. 18—19, № 194—204, 99, 104, 105). Другие сосуды были представлены как блюда Поздний римский С форма 1 (Романчук, Сазанов 1991: рис. 1, № 1—5), Поздний римский С форма 2 (Романчук, Сазанов 1991: рис. 2—4, № 6—26) или Поздний римский С форма 3 (тип В) (Романчук, Сазанов 1991: рис. 5, № 27—30), (тип С) (Романчук, Сазанов 1991: рис. 5, № 31—38), (тип Д) (Романчук, Сазанов 1991: рис. 5, № 39, 40), (тип Е) (Романчук, Сазанов 1991: рис. 6, № 41—51), (тип F) (Романчук, Сазанов 1991: рис. 7, № 52—82), (тип G) (Романчук, Сазанов 1991: рис. 8, 9, № 79, 80, 83—122), (тип H) (Романчук, Сазанов 1991: рис. 10, № 123—125); формы 4 (Романчук, Сазанов 1991: рис. 10, № 133), формы 5 (Романчук, Сазанов 1991: рис. 10, № 135), формы 6 (Романчук, Сазанов 1991: рис. 10, № 136), формы 9 (Романчук, Сазанов 1991: рис. 10, № 138), 10 (Романчук, Сазанов 1991: типы А (Романчук, Сазанов 1991: рис. 11, № 139—147), В (Романчук, Сазанов 1991: рис. 11, № 148—149), С (Романчук, Сазанов 1991: рис. 10, № 150—153)).

Впоследствии А. В. Сазанов посвятил поздней краснолаковой керамике (практически всем ее формам — африканской, кипрской и фокейской сигиллятам) отдельно, так и комплексам Северном Причерноморья, серию обильных работ (Сазанов 1999: 224—293), корректируя, как обычно, их хронологию. Этим находкам уделили внимание и некоторые другие авторы. Так, занимаясь в основном, херсонесским археологическим стеклом, Л. А. Голофаст в значительной степени, что касается хронологии, следовала работам А. В. Сазанова, опираясь на его датировки краснолаковой керамики и амфор (Голофаст 2001: 97—260). Опубликовала она и штампы на краснолаковой керамике (Голофаст 1996: 77—84; 2002: 135—216), как и отдельные комплексы из раскопок Херсонеса (Голофаст 2007: 68—128; Голофаст, Рыжов 2000: 78—117). В. Н. Залесская издала фундаментальную книгу «Памятники византийского прикладного искусства IV—VII веков. Каталог коллекции (по материалам Госэрмитажа)» (Залесская 2006), где важное место уделено и краснолаковой керамике из Херсонеса, которая определена как «Восточное Средиземноморье,

Вып. 7. 2015

Ранневизантийский Херсонес, Понт и Восточное Средиземноморье (по материалам краснолаковой керамики)

«африканский» тип (Залесская 2006: № 549—589); автор опубликовала и керамические фрагменты сосудов, в основном с оттисками штампов — крестов, птиц и животных.

Ситуация с ранневизантийской краснолаковой керамикой коренным образом изменилась с появлением работ польского исследователя Кшиштофа Домжальского. Этот археолог—керамист, прежде всего на материалах Боспора (рис. 1) и Танаиса выделил многочисленную Понтийскую позднеримскую группу (Pontic Red Slip Ware) (рис. 2) сосудов разнообразных форм (Domzalski 1996: 95—109; Domzalski 2000: 161—168; Arsen’eva, Domzalski 2002: 415—491) (табл. 1). Эта группа зафиксирована также на Боспоре, в Ольвии (Крапивина, Домжальский 2008: 73—81) и Херсонесе (Ушаков 2011: 217—234), а также в ряде крымских некрополей. Это определение было поддержано почти всеми исследователями древностей Северного Причерноморья. Польский исследователь рассмотрел и другие типы и формы краснолаковой керамики, например, фокейской сигилляты (рис. 3), прежде всего в бассейне Черного моря (рис. 4).

Основные группы материалов. Таким образом, в настоящее время можно говорить о том, что в ходе археологических раскопок в Херсонесе получены следующие основные группы ранневизантийской краснолаковой керамики. Во-первых, это Позднеримская понтийская краснолаковая керамика (Pontic Red Slip Ware — PRS — form 1—7). В комплексах доминируют сосуды форм 1, 3 и 7. Важно отметить хронологию этой керамики (по К. Домжальскому): формы 1— 6 бытуют в основном в пределах второй половины IV — первой половины V вв.; форма 7 — второй половины V — третьей четверти VI вв. (Arsen’eva, Domzalski 2002: 423—428). Во-вторых, это Фокейская сигиллята (Late Roman C Ware form 3 B, C, D, E, F, H; form 4) в хронологических рамках середины V — середины VI вв. и, в значительно меньшем числе — Late Roman C/Phocean Red Slip Ware form 5—8, 10 (А, В, С) (последняя четверть VI в.) (Hayes 1972: 323—370). В-третьих, это Африканская сигиллята (African Red Slip Ware) производства Северной Африки (Карфагена). Дж. Хейс в книге 1972 г. выделил фантастическое число форм этих сосудов — 200 (хотя некоторые номера были оставлены вакантными: Hayes 1972: 13—299), из которых в Причерноморье и Херсонесе присутствует совсем немного форм (Романчук, Сазанов 1991: 40—42).

Далее, важно отметить еще следующее. Пока в масштабном порядке не началось производство всей этой керамики, а в середине III в. н.э. в Херсонес прекратило поступление сосудов Понтийской сигилляты ² (Журавлёв 2013: 683; Hayes 1985: tav. XXII—XXIII;) и производство ее было прекращено, в городе было налажено свое собственное производство Херсонесской сигилляты (Ушаков 2005: 61—74). Общие хронологические рамки этой керамики — рубеж II—III — начало V вв. (Ушаков 2015: рис. 2).

При этом важна и не только хронология всех этих материалов, но и места их производства, откуда они попадали в Херсонес (рис. 5). Понятно с Херсонесской сигиллятой (она производилась здесь), более-менее понятно с фокейской сигиллятой (западная часть Малой Азии), и тем более с Кипрской. Правда, до сих пор неясно, где точно производилась сигиллята Понтийская и керамика Понтийской позднеримской группы , но сомневаться не приходиться, в одном (или нескольких) центрах, расположенных в черноморском бассейне. Впрочем, изучением статистики и динамики поступления в Херсонес всей этой керамики пока серьезно никто не занимался, но, тем не менее, ясно, что в целом Африканской сигилляты в Херсонесе совсем немного. Таким образом, можно заключить, что со второй половины IV в. херсонесский рынок краснолаковой керамики постепенно заполняется изделиями Понтийской позднеримской группы (формы 1 и 3), а с V в. в массовом порядке начинает поступать посуда не только других форм PRS (forma 7), но прежде всего, из Фокеи (LRCW, form 3, 4). Эти тенденции сохраняются до конца VI — начала/середины VII вв. (табл. 2).

Эта ситуация вполне объяснима: просмотр публикаций находок позднеримской краснолаковой керамики из Западного Средиземноморья (LRFW 1) показывает, что именно там, например, в Таррасконской Испании VI в. доминировала африканская краснолаковая посуда, хотя присутствовала керамика и из Галлии, Италии и самой Испании (Calvo 2011: tab. 1, 2, fig. 2, 7). Что же касается Восточного Средиземноморья, то среди материалов такого центра, как Бейрут, находок африканской краснолаковой керамики (ARS) становится совсем мало, а резко увеличивается число керамики из

Вып. 7. 2015

Фокеи (LRS) и Кипра (Reynolds 2011: fig. 1—2, 4—12, Appendix). Да и в каталоге А. И. Романчук и А. В. Сазанова (Романчук, Сазанова 1991) из 226 учтенных экземпляров краснолаковых сосудов «африканскими» являются только № 193—210, т. е. 18 штук, что составляет чуть менее 8% от общего числа сосудов.

В некоторой степени эта картина подтверждается и поступлением в Херсонес товаров в амфорной таре. Это, прежде всего сосуды таких типов, как узкогорлые светлоглиняные — тип F по Д. Б. Шелову (Шелов 1978: 18, рис. 10) из Гераклеи, Делакеу (тип 100 по Зеест) (Зеест 1960: табл. XXXIX: 100 ) из Демерджи-Синопы (Tezgőr 1999: 117—124; Tezgőr 2010a: 95—104; Tezgőr 2010b: 121—140), коричневой глины с перехватом из Колхиды, Зеест-95 (LRA 3) из Афродисии (западное побережье Малой Азии), «Газа» и другие из Палестины (LRA-3, LRA-5), «набегающая волна» (LRA-1) (с Кипра, Родоса или южного побережья Малой Азии), «Истрия» с мелким и частым рифлением (LRA-2) из Эгеиды (Pieri 2007: fig. 107). Амфоры западных типов — единичны и могут считаться в Херсонесе случайными.

Схожим образом выглядит керамический комплекс второй половины IV—VI вв. из варварских некрополей Юго-Западного Крыма. В качестве примера можно привести погребения Карши-Баира (Ушаков, Филиппенко 2003: 27—34; Ушаков, Филиппенко 2008: 286—296) и могильника под Мангупом (Иванова 2009) (Алмалык-Дере), а также некоторых других погребальных комплексов — Инкерман, Черноречье, Дружное, Озерное (Айбабин 1999: табл. V, XIV, XVII), Килен-балка (Нессель 2003).

Основные выводы. Таким образом, в Херсонесе и округе последовательно доминировала посуда из Понтийского региона (херсонесская сигиллята, затем понтийская позднеримская группа), которая потом сменилась сосудами из Малой Азии (фокейская сигиллята), импорт краснолаковой посуды в Херсонес и Юго-Западный Крым из Северной Африки в ранневизантийское время в целом был достаточно немногочисленным. И нет сомнения, что Херсонес Таврический в IV — начале VII вв. в экономическом (и культурном) плане был важной составной частью Понтийско-Восточносредиземноморского региона, что уже отмечалось в литературе (Романчук, Сазанов 1991: 47), правда, несколько с другими акцентами.