Расследование преступлений в кредитно-финансовых учреждениях в XIX в. (на материалах Симбирской губернии)

В XIX в. Россия переживала бурное развитие капиталистических производственных отношений не только в промышленности, но и в кредитно-финансовой сфере. Серьезный толчок в развитии коммерческих банков придало учреждение 12 июня 1860 г. Государственного банка, который выступил основным регулятором кредитно-финансовых отношений в Российской империи наряду с Министерством финансов. В конце 1860 – начале 1870-х гг. в России уже появилась целая сеть коммерческих банков, в составе которой важную роль играли городские общественные банки.

По мере роста капиталов и увеличения объемов коммерческих операций в банковской системе возникла немаловажная проблема злоупотреблений. Вновь созданные банковские структуры становились банкротами, что приводило к утрате сбережений и накоплений большинства рядовых вкладчиков и серьезным социальным потрясениям в городах. Это объяснялось рядом причин. Во-первых, городские общественные банки, где наблюдалось наибольшее количество банкротств, в гораздо меньшей степени контролировались государством, так как находились под юрисдикцией городских дум, а члены органов городского управления не обладали необходимыми финансовыми знаниями, чем и пользовались нечистые на руку банковские дельцы. Во-вторых, основными вкладчиками городских общественных банков были небогатые горожане, мелкие предприниматели и богатые крестьяне прилегающих к городам хозяйств, поэтому финансовый крах этих учреждений не только имел серьезный общественный резонанс, но и нередко приводил к массовым беспорядкам. В-третьих, филиалы других коммерческих банков, которые тщательно контролировались государством и головными структурами, редко подвергались банкротству.

В связи с тем, что вновь сформированный только в 1860 г. институт судебных следователей в основном состоял из молодых, малоопытных сотрудников, расследование преступлений в кредитно-финансовой сфере вообще и в банковской сфере в частности встретилось со значительными трудностями, вызванными как объективными, так и субъективными причинами.

В данной работе предпринимается попытка на основе архивных документов, в первую очередь материалов уголовных дел, не только показать общественную опасность преступлений в банковской сфере, но и раскрыть причины, препятствующие расследованию преступлений в банковской сфере, основные формы и методы следственной работы, применяемые судебными следователями окружного суда для рас- крытия подобных преступлений. Авторами приводятся малоизвестные эпизоды расследования наиболее громких дел в банковской сфере 1860–1880-х гг.

Материалы и методы

Источниковой основой статьи стали архивные материалы, среди которых ведущее место занимают материалы конкретных уголовных дел, рассматриваемых в уездных судах1, отчеты симбирского губернатора, донесения уездных капита-нов-исправников2, отчеты уездных судов о рассмотренных уголовных делах, а также периодическая печать XIX в.: журналы «Юридический вестник», «Русский архив», «Журнал гражданского и уголовного права».

В работе широко использован историкоправовой метод, позволивший рассмотреть следственный процесс в банковской сфере сквозь призму эволюции законодательства Российской империи о следственных органах с определением социально-экономических условий, влияющих на ход и результативность расследований в банковской сфере. Также активно использовалась модернизационная теория, которая позволила определить основные направления эволюции работы судебных следователей в период бурного развития кредитно-банковской сферы в стране в период великих реформ, проводимых правительством императора Александра II.

Результаты исследования

Авторами исследования раскрыты основные причины, препятствующие проведению качественных расследований в сфере кредитно-финансовых и банковских отношений.

Во-первых, это низкая общая и специфическая экономическая квалификация судебных следователей, назначенных для расследования подобных преступлений, а также ошибочная политика руководства окружных судов, которые для расследова-

ния несложных дел направляли наиболее подготовленных и квалифицированных следователей, в то время как для расследования наиболее трудоемких в расследовании экономических преступлений, особенно правонарушений в банковской сфере, – наименее опытных специалистов.

Во-вторых, авторы статьи особо выделяют трудоемкость при расследовании подобных дел, связанных со злоупотреблениями в банковской сфере, когда проверка огромного количества отчетов, балансов и других финансовых документов требовала привлечения значительного количества дополнительных помощников – финансовых работников, знакомых с этой сферой. Особый упор делается на то, что в рассматриваемый период так и не была налажена система морального и материального поощрения привлеченных к следственным действиям специалистов, когда люди фактически бесплатно были вынуждены работать во внерабочее время в ходе расследования сложнейших преступлений.

И, наконец, в-третьих, отмечалось скрытое нежелание городских и губернских властей доводить подобные расследования до конца, так как подобные финансовые учреждения невозможно было выводить из финансового оборота губерний и городов в течение длительного времени, а их неминуемое банкротство и даже временное закрытие на период проведения следствия обязательно приводили к тяжелейшим социально-экономическим последствиям не только в рамках отдельно взятого города, но и региона в целом. Стоит сказать, что некоторые не совсем чистые на руку руководители города и городских дум боялись, что полное изобличение и доведение до суда преступных схем неминуемо высветит и их негативное участие в совершении данных преступлений.

Трудности в расследовании подобных преступлений были также вызваны непониманием со стороны вышестоящего на- чальства, которое требовало от подотчетных им судебных следователей скорейшего завершения расследований преступлений в банковской сфере.

Для того чтобы ответить на вопрос, почему именно городские общественные банки в Симбирской губернии чаще других кредитных учреждений подвергались банкротству и в отношении их руководителей больше, чем в других кредитных учреждениях, заводились уголовные дела3, обратимся к краткой предыстории их появления и последующей деятельности.

В первой половине XIX в. кредитная система существовала как государственная структура, где правила и основные направления капитализации практически не развивались, так как государство, как это ни парадоксально, стремилось самостоятельно контролировать все финансовые потоки. Долгое время ему это удавалось посредством сохранных заемных касс, Государственного ассигнационного и Государственного заемного банков. Эти организации существовали, как справедливо указывает Л. А. Муравьева, для того, чтобы в первую очередь поддерживать феодально-крепостническую систему крепостного землевладения, т. е. предоставлять ссуды помещикам для поддержания на плаву их не слишком эффективного землевладения и производства [8, с. 74].

Конечно, рыночные тенденции старались пробиться сквозь «бюрократическое сито» государства, однако это не всегда получалось. В 1804 г. был создан Фонд для поощрения промышленности и трудолюбия, которому Государственный заемный банк отпустил 2 млн руб. Однако до промышленности дошли только 400 тыс. руб., а остальное снова досталось помещикам [7, с. 269]. На фоне бурного экономического развития Европы после наполеоновских войн, где постепенно становилась на ноги европейская банковская система, в России в 1818 г. была предпринята робкая попытка создать так называемый Государственный коммерческий банк (ГКБ) – именно для финансирования промышленности и торговли [3, с. 63]. К 1846 г. в разных областях было открыто восемь контор этого банка, однако в промышленном центре страны, Екатеринбурге, контора была открыта только в 1846 г. Распространение замедляла не только политика министров финансов Российской империи Е. Ф. Канкрина и П. Ф. Брока, но и крайне низкие темпы роста экономики. Особенно вредили делу низкая покупательная способность населения и крайне медленный оборот денежных средств в промышленности и торговле. Государственный коммерческий банк и его конторы на местах не сумели обеспечить растущую промышленность России дешевым кредитом [7, с. 334, 341].

Практически на грани банкротства стоял и Государственный заемный банк, которого от банкротства спасало только государство в лице Министерства финансов. К 1830-м гг. банк, располагая капиталом в 2,5 млн руб., выдал кредиты помещикам на 27 млн руб. и был должен вкладчикам в пределах 26,5 млн руб. [7, с. 204]. Для того чтобы сохранить объем ссуд, выдаваемых помещикам, государство пошло на мошенническую схему – предоставило Государственному заемному банку право распоряжаться в интересах помещиков капиталами Государственного коммерческого банка. Таким образом, Государственный заемный банк неограниченно финансировал убыточные помещичьи хозяйства, в первую очередь за счет промышленного предпринимательства и купечества, которое не могло получить ссуды на развитие так необходимого для России промышленного производства [8, с. 78]. В конечном счете государство не только крайне плохо контролировало деятельность государственных банков, но и практиковало различные мошеннические схемы в их работе в целях финансового поддержания помещичьих имений, так как дворянство было главной опорой правительств Александра I и Николая I4.

В 1840 г. появились первые государственные волостные кассы, для которых Министерство государственных имуществ выделило первоначальный капитал. Чуть позднее открылись вспомогательные кассы. Однако они не оправдали надежд правительства, так как правительственные чиновники не позаботились о создании и воспроизводстве финансовых кадров. Кассами, как правило, руководили случайные люди. Л. А. Муравьева указывает, что волостные и вспомогательные кассы совершенно не оправдали надежд, связанных с их учреждением. Многочисленные ревизии их деятельности, проводимые представителями Министерства финансов в сопровождении полиции, вскрыли вопиющие нарушения в ведении делопроизводства, когда сотрудники этих учреждений не были знакомы с азами кредитно-финансового дела. Деньги собирались плохо, собранные мирские капиталы неудовлетворительно хранились, ссуды выдавались без соответствующих поручительств, что приводило к их повальному невозврату. Бухгалтерские книги велись неаккуратно, беспорядочно, каждый год заводились новые. Старые бухгалтерские книги сдавались в архив с непогашенными ссудами [8, с. 81]. Ссуды с истекшим сроком оказывались неполученными.

В 1845 г. в ходе расследования злоупотреблений местной волостной кассы Симбирского уезда полиция попыталась своими силами докопаться до сути происходящего, однако становой пристав В., проводивший расследование на основе жалоб, поступивших симбирскому уездному исправнику, не обнаружил в действиях служащих кассы никаких злоупотреблений, и дело было закрыто Симбирским уездным судом5.

Вопиющие недостатки, выявленные ревизионными комиссиями, ни к чему не привели. Одни неквалифицированные сотрудники были заменены на других, и все продолжилось по-новому. Таким образом, государство создавало предпосылки для будущих злоупотреблений в кредитно-финансовой сфере, совершенно не приобщая полицию к раскрытию этих преступлений. На наш взгляд, в среде кредитно-финансовых сотрудников сформировалась негативная традиция, состоящая в том, что российская кредитно-финансовая система допускает любые нарушения, на основе которых можно безнаказанно совершать правонарушения, не боясь строгой уголовной ответственности6.

Первые частные коммерческие банки стихийно появились еще в 1809 г., когда купец К. А. Анфилатов в г. Слободском Вятской губернии создал частный банк для кредитования ремесленников и торговых людей. За 20 лет банк увеличил свой капитал в 5 раз [4]. В 1815 г. в Вологде на деньги мещан и купцов был создан первый Общественный заемный банк, который уже в 1850 г. утвердил свой устав. В 1818 г. в г. Осташкове Тверской губернии частный банк организовал купец Савин, выделивший из личных средств 25 тыс. руб. Впервые эти банки, как это было в Осташкове, поддержала городская дума, выделив в основной капитал 5 000 руб. [7, с. 145]. Подобные банки возникали стихийно, их акционеры работали на свой страх и риск, так как в первой половине XIX в. отсутствовало какое-либо законодательство, регламентирующее их деятельность. Банки в полной мере ощутили на себе произвол местных властей и полиции, которые обложили эти учреждения огромными поборами. Однако общественные банки развивались, и к 1848 г. их количество в целом по стране со- ставило 19 [8, с. 82]. Однако эти инициативы купцов и городских мещан, даже поддержанные городскими думами, не получили правительственной, а в целом и государственной поддержки. Однако правительство сразу же подчинило вновь образованные общественные банки городским думам, что ставило их в полную зависимость от местных органов власти.

Таким образом, правительство создало предпосылки для будущих злоупотреблений в сфере кредитно-финансовой деятельности, так как, во-первых, не создало условий для ее поступательного развития, не подготовив законодательного сопровождения ее работы. Во-вторых, в первой половине XIX в. правительство создало опаснейшие прецеденты мошеннических действий в банковской сфере, создав схемы безвозмездного перекачивания средств из купеческих и промышленных фондов (в ущерб развитию промышленности и торговли) на поддержание дворянско-помещичьего неэффективного землевладения. В-третьих, когда в 1850–1860-е гг. начался бурный рост частных коммерческих и общественных банков, правоохранительные органы страны, по мнению В. Т. Судейки-на, оказались совершенно не готовы к пресечению будущих махинаций и преступлений в кредитно-финансовой сфере7.

Массовое открытие общественных банков пришлось на 1860-е гг., когда были внесены изменения в Кредитный устав. В 1870–1874 гг. было учреждено 48 новых коммерческих банков8. Именно на рубеже 1860–1870-х гг. стала доминировать теория, поддержанная крупными экономистами. Они считали, что, во-первых, городские общественные банки должны были сосредоточить в своих руках все основные рычаги управления городским хозяйством9, а во- вторых, органы городского самоуправления должны были иметь свою кредитно-финансовую систему, при помощи которой решали бы наиболее важные вопросы организации и совершенствования городского быта10. В. П. Безобразов в работе городских общественных банков видел важный способ выполнения органами городского управления своих обязанностей перед населением11. А. Д. Градовский в работе «История местного управления в России»12 прямо высказался о том, что городские общественные банки13 в системе кредитных учреждений городов должны занимать лидирующие позиции. Д. Д. Семенов, поддерживая высказывания экономистов, считал, что именно городские общественные банки должны решать все насущные проблемы населения14.

Российское правительство в разгар великих реформ императора Александра II старалось строить политику, исходя их этих рекомендаций. Об этом недвусмысленно говорит и Г. А. Джаншиев, который в деятельности городских общественных банков видел средство противодействия мелочной опеке органов городского управления со стороны губернаторов и полицейских чинов15.

Правительство пошло навстречу этим пожеланиям, о чем свидетельствуют данные, приведенные в исследовании А. С. Чумаковой [9, с. 66]. На 1870– 1880-е гг. пришелся пик развития городских общественных банков, количество которых с 1875 по 1880 г. достигло 988, значительно превысив рост других коммерческих банков и даже Государственного банка Российской империи. Только к 1900 г. коммерческие банки обогнали по этому показателю городские общественные банки.

В городских общественных банках наблюдался и рост капиталов (правда, не такой значительный). Стали аккумулироваться огромные финансовые средства не только городов, но и простых граждан. В 1875–1880 гг. правительство искусственно сдерживало развитие коммерческих банков, в то время как по отношению к городским общественным банкам подобных ограничений не было [5, с. 28]. Это – одна из причин появления расследуемых случаев банковских злоупотреблений со стороны городских общественных банков. По мнению А. А. Колычева16, правительство создало условия для зарождения последующих злоупотреблений со стороны администраций городских общественных банков. Во-первых, в качестве основного капитала могли быть только наличные деньги. Во-вторых, заемный капитал не мог быть больше суммы, составляющей 29 % прибыли, до тех пор пока он не составит 1/3 от основного, а затем 10 %, пока не составит 1/2 часть основного капитала. Важнейшим условием бурного развития городских общественных банков стало поступательное развитие промышленности и предпринимательства в целом [1].

Немаловажными причинами финансовых злоупотреблений в системе городских общественных банков стали предоставление им большей организационной самостоятельности и ослабление контроля за их деятельностью. Городовое положение, принятое в 1870 г., возложило, по мнению Т. С. Капаниной, полный контроль за деятельностью городских общественных банков на городские думы [5, с. 28]. Конечно, там присутствовали в достаточном коли- честве купцы, сведущие в финансовых вопросах, которые и возглавили комиссии по контролю за деятельностью городских общественных банков, однако их работа, как показала дальнейшая практика, оказалась малорезультативной.

В ряде мест, например в г. Скопино Рязанской области, над деятельностью городского общественного банка был установлен серьезный общественный контроль. Во-первых, средства у горожан на вклады банк принимал на «вечное время», а перед вкладчиками обязался отвечать не только своим капиталом, но и своим оборотом, а также личными средствами акционеров – «всего скопинского городского общества». В этом банке каких-либо злоупотреблений не могло быть «по определению» [6].

Начавшиеся еще в конце 1850-х гг. первые крушения городских общественных банков, сопровождавшиеся утратой накоплений значительного количества вкладчиков, заставило власти и правоохранительные органы всерьез отнестись к проведению расследований. Как известно, в 1860 г. в стране произошла реформа следственного аппарата, в ходе которой следователи из состава полиции были переведены в состав уездных судов, а после их расформирования в 1864–1866 гг. – в состав окружных судов. На эти же годы приходятся первые банкротства городских общественных банков. Соответственно, в круг обязанностей нового института судебных следователей стали поступать дела, связанные с расследованием злоупотреблений в городских общественных банках.

Как оказалось, эти дела оказались самыми сложными и запутанными. Мы здесь видим как объективные, так и субъективные причины. По мнению А. Городысского, многие частные приставы, занимавшиеся следствием по раскрытию преступлений до 1860 г., отказались переходить из полиции в состав вновь сформированных окружных судов либо уволились, поэтому расследования банковских преступлений были поручены судебным следователям, т. е. вчерашним выпускникам юридических вузов или юридических факультетов университетов, которые не обладали ни необходимыми экономическими знаниями, ни опытом17.

Этот же автор называет и другую причину неудачных расследований банковских злоупотреблений и преступлений. Так как преступления в банковской сфере стали в следственной практике совершенно новым явлением, руководители окружных судов и сотрудники прокуратуры окружного суда, которые, как правило, инициировали начало проведения следственных действий, первоначально не считали такие дела «сложными и запутанными» и поручали их ведение участковым неопытным следователям, в то время как незначительное количество умудренных опытом следователей занимались раскрытием других, часто малозначительных, преступлений18.

В Симбирской губернии только к июлю 1864 г. удалось сформировать штаты судебных следователей окружного суда, в основном из вчерашних студентов, выпускников юридического факультета Казанского императорского университета. Их первым серьезным экономическим делом стало расследование злоупотреблений чиновников, присвоивших часть средств, выделенных гражданам, пострадавшим от великого симбирского пожара в августе 1864 г. Начинающие судебные следователи сумели изобличить воров-чиновников и довести дело до суда19.

Были и другие следственные дела, связанные с финансовыми махинациями. Так, молодой судебный следователь Р. успешно расследовал уголовное дело, возбужденное губернским прокурором окружного суда в отношении нескольких симбирских купцов, которые по сговору с интендантами одной из воинских частей поставляли продовольствие по завышенным ценам, а средства, «сэкономленные» на этих сделках, клали себе в карман, не забывая поделиться со своими благодетелями. Дело было завершено и передано в Симбирский военный суд, так как все дела, связанные с преступлениями, совершенными военнослужащими и при участии военнослужащих, рассматривались исключительно военными судами. Впервые к этому делу оказались причастны руководители Симбирского городского общественного банка, которые профинансировали некоторые сделки, однако тогда доказать их вину не удалось20.

После того как в адрес Министерства финансов Российской империи в 1882 г. начали поступать жалобы от граждан на руководство Сызранского городского общественного банка, обвиненного в непроизводительных расходах, хищениях и растратах, министр финансов обратился к симбирскому губернатору с просьбой проверить изложенные факты. Проанализируем, как были организованы подобные расследования. Губернатор, получив письмо от министра финансов, по согласованию с министром внутренних дел, которому был непосредственно подчинен, создал комиссию для проведения ревизии и предварительного расследования в случае обнаружения злоупотреблений, в состав которой вошли командированные сотрудники Министерства финансов, помощник губернатора, а также представители Сызранской городской думы, которая руководила деятельностью банка. Возглавил комиссию помощник министра финансов для особых поручений В. Палтов. Члены комиссии выявили настолько вопиющие факты нарушений финансовой дисциплины, крупных хищений, фиктивных договоров, правил ведения кредитно-финансовых операций, что по итогам акта ревизии губернатор по согласованию с прокурором окружного суда возбудил уголовное дело и поручил председателю Симбирского окружного суда организовать следствие. Расследованием занимались наиболее опытные судебные следователи. Перед этим Сызранская городская дума своим решением отстранила прежнее руководство городского общественного банка, заменив его другими людьми, а Минфин приостановил его деятельность до тех пор, пока в «банке не будет наведен порядок21.

Сызранский городской общественный банк в лице нового руководства сразу же объявил о банкротстве. Тысячи мелких вкладчиков лишились сбережений, в Сызрани прошли массовые волнения и погромы, подавленные усиленными нарядами полиции, прибывшими в том числе из других городов. Следствие по этому делу продолжалось долгих четыре года и завершилось практически ничем. Судебный следователь так и не смог предъявить конкретное обвинение бывшим руководителям Сызранского городского общественного банка, и дело было закрыто из-за «недоказанности совершения преступного деяния».

Почему это произошло? Во-первых, в ходе проведения следственных действий обнаружились серьезные организационные и законодательные нестыковки и противоречия, заключающиеся в том, что вновь принятый в 1864 г. Устав уголовного судопроизводства запретил создавать какие-либо следственные комиссии и обязал следователей производить следственные действия исключительно в одиночку. В особых случаях закон предоставлял право председателю окружного суда, в состав которого входили судебные следователи, на основе ст. 212 подключить к расследованию конкретного дела и других следователей. Однако в случае с расследованием злоупотреблений в Сызранском городском общественном банке председатель Сим- бирского окружного суда посчитал это дело малозначимым и никаких других следователей в помощь не выделил.

Что получилось в итоге? Конечно, следователь в связи с расследованием «сызранского дела» получил в свои руки акты ревизии финансовой комиссии, в которых были указаны суммы растраты и похищенных средств, а также конкретные сделки, приведшие к этим убыткам и ущербу. Однако на основе этих документов и цифр доказать конкретный преступный умысел и предъявить обвинение конкретному лицу оказалось очень сложно: все подозреваемые в ходе допросов указывали на такие факторы, как «непредсказуемость рынка», «внезапное изменение масштабов цен», «неправильная изначальная оценка стоимости конкретного товара» и т. д. Соответственно, малоподготовленному в экономическом отношении следователю, на что указывал А. Городысский22, пришлось лично вникать во все тонкости кредитно-финансовых отношений. При расследовании «сызранского дела» следователю А. пришлось долгие годы разбираться в счетном материале. В результате дело было признано «неперспективным» ввиду отсутствия достаточного количества улик для привлечения подозреваемых к суду и закрыто23. Проанализировав «сызранское дело», А. Го-родысский указал на крайне низкую финансово-экономическую квалификацию следователей, а также на то, что руководители следственного аппарата не в должной мере оценили всю социальную опасность подобных злоупотреблений в банковской сфере, которые подрывали финансовые институты государства24.

Банкиры, почувствовав безнаказанность со стороны государства и его правоохранительных органов, позволили себе совершить подобные злоупотребления и в дру- гих симбирских городских общественных банках. В 1888 г. таким же образом, как и Сызранский, обанкротился Карсунский городской общественный банк, лишив сбережений сотни вкладчиков. Местные власти в лице губернатора и уездного исправника отнеслись к этому событию крайне халатно. Комиссия, конечно, была создана. В ее состав вошли представители Карсунской городской думы, которые проверили банковские документы и никаких нарушений не обнаружили, подтвердив в итоговом заключении банкротство банка. После получения акта об итогах работы комиссии председатель Симбирского окружного суда с санкции прокурора окружного суда назначил следователя для проведения расследования. В ходе его работы все-таки были выявлены серьезные финансовые нарушения, однако круг виновных так и не был определен и дело также было закрыто из-за «отсутствия виновных». Единственное, что сделала Карсунская городская дума, так это своим постановлением провела замену всего правления банка25.

По опыту проведения этих двух расследований следует указать еще на одно немаловажное обстоятельство. Мы можем предположить, что вялая реакция симбирского губернского и уездного руководства на итоги проведенного следствия по делам о банкротстве Сызранского и Карсунского городских общественных банков объясняется тем, что повсеместно центральные и местные органы власти крайне осторожно относились к возбуждению подобных уголовных дел. Когда вкладчики Симбирского городского общественного банка получили сведения о крахе Сызранского банка, среди населения началась паника, и не только в Симбирской губернии, но и в Самарской, Пензенской, Казанской. Рядовые вкладчики, равно как и крупные товарищества и фирмы, стали массово изымать свои капиталы и вклады, в результате чего кредитнофинансовая система всего региона понесла существенный ущерб26.

На практике осторожность при возбуждении дел о злоупотреблениях в банках и других кредитных учреждениях в работе судебных следователей проявлялась в том, что следователь, вопреки установленным законом требованиям, даже получив на руки заявление от потерпевшего в результате банковской деятельности с просьбой провести подобное расследование, не спешил это расследование начинать, не убедившись в том, что оно не написано в результате мести или навета, для чего он всегда требовал время для перепроверки заявления. Именно этим можно объяснить тот факт, что судебные следователи просто спускали на тормозах многочисленные заявления о правонарушениях и финансовых махинациях, происходящих в Сызранском городском общественном банке, не начиная расследований. Следствие началось только тогда, когда по просьбе Министерства внутренних дел в банке была проведена ревизия, действительно вскрывшая серьезные финансовые правонарушения27.

Двойственная политика правоохранительных и государственных органов власти имела негативные последствия. Местные органы власти, прокуратура окружного суда, а также руководство этого судебного установления никак не реагировало на поступающие многочисленные сигналы и жалобы от граждан, в которых они рассказывали о многочисленных злоупотреблениях в кредитно-финансовых учреждениях. Достаточно привести пример Саратовско-Симбирского земельного банка, на работу которого власти как в Саратове, так и в Симбирске получали многочисленные жалобы. В некоторых из них прямо ука- зывалось на махинации руководства этого банка. Ни власти, ни правоохранительные органы не предпринимали никаких мер по пресечению и даже элементарной проверке поступающих жалоб и заявлений.

Наконец произошло то, что и должно было случиться. В 1881 г. банк обанкротился, и тысячи граждан в Саратовской и Симбирской губерниях потеряли накопления. Возник невиданный финансовый скандал. Убытки составили сотни тысяч рублей. Только тогда по распоряжению губернатора председатель Симбирского окружного суда назначил расследование28. И вот тут началось самое интересное. Оказалось, что следственные действия в отношении кредитно-финансовых учреждений в стране не были регламентированы никакими документами. Этим воспользовалось бывшее руководство банка, которое всячески пыталось скрыть от следователя финансовые до-кументы29.