Разграничение преступлений сексуальной направленности и деяний против жизни и здоровья личности

Нормы об ответственности за преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности, содержащиеся в главе 18 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ), в силу специфики объектов уголовно-правовой охраны (интимной сферы жизни), неоднозначности использованных в них терминов (таких, как действия сексуального характера, развратные действия), а также сложности юридико-технических конструкций самих норм вызывают множество трудностей при квалификации. В целях формирования единой судебной практики и разрешения противоречий, возникающих при применении норм главы 18 УК РФ, было принято постановле- ние Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности». Вместе с тем часть дискуссионных вопросов рассматриваемых норм осталась без внимания. В частности, не определены критерии разграничения преступлений, посягающих по половую неприкосновенность (половую свободы) личности, и деяний, посягающих на жизнь и здоровье личности.

Согласно пункту 1 указанного постановления Пленума ВС РФ деяния, предусмотренные статьями 131 «Изнасилование» и 132 «Насильственные действия сексуального характера» УК РФ, не пред- полагают специальной цели (например, сексуального удовлетворения). Мотивы совершения указанных преступлений для квалификации также не имеют значения. Таким образом, анализируемое положение Пленума Верховного Суда РФ, с одной стороны, позволило в отсутствие мотивов преступлений сексуального характера много шире трактовать содержание действий сексуального характера, необходимость чего неоднократно высказывалась П.С. Яни [1, с. 16], но, с другой стороны, полностью размыло грань между преступлениями сексуального характера и деяниями против жизни и здоровья. В связи с этим на практике закономерно возникает вопрос о критериях разграничения указанных групп преступлений в случаях, когда потерпевшему лицу причинен вред здоровью посредством воздействия непосредственно на половые органы или посягательство сопряжено с имитацией 17 полового акта.

Очевидно, что разграничение направленности указанных действий не может проходить на основании их восприятия самим виновным как обладающих сексуальным характером и не обладающих. Так, А. Кибальник констатирует, что действия, подпадающие под категорию «иные действия сексуального характера», должны носить объективно сексуальный характер [2, с. 59]. Иными словами, если виновный испытывает сексуальное удовольствие от нанесения ударов по телу жертвы, не фиксируясь на сексуальных органах, деяние образует преступление против жизни и здоровья личности. В указанном контексте заслуживающей внимания представляется высказанная в специальной литературе позиция, согласно которой для разграничения преступлений, предусмотренных главами 16 «Преступления против жизни и здоровья личности» и 18 «Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности» УК РФ, необходимо учитывать характер и локализацию повреждений на теле жертвы, продолжительность насилия, наличие имитации сексуального действия, сопровождение насилия непристойными комментариями, предшествующее и последующее поведение виновного [3 с. 24].

Таким образом, разграничение преступлений сексуального характера и деяний против жизни и здоровья личности необходимо осуществлять на основании объективных критериев, характеризующих направленность действий виновного лица. Для квалификации совершенного деяния как преступления сексуальной направленности оно должно быть объективно сексуальным. Помочь в квалификации в данном случае, по нашему мнению, может выработка специальных терминов и закрепление их в примечании к статье 131 УК РФ. Так, термин «действия сексуального характера» следует определить, как проникновение в естественные полости другого человека (половым органом, пальцами, иным предметом). При введении в полости другого человека посторон- 17 них предметов необходимо установить факт имитации действий сексуального характера.

Иным образом, по нашему мнению, в законе должна быть прописана ситуация, когда деяние направлено против интересов несовершеннолетнего, а именно факт поглаживания гениталий ребенка (без какого бы то ни было проникновения) уже следует квалифицировать как действие сексуального характера.

Помимо обозначенного аспекта в вопросах разграничения преступлений сексуальной направленности и деяний против жизни и здоровья личности, с появлением постановления Пленума Верховного Суда РФ № 16 от 4 декабря 2014 года возникла дополнительная спорная ситуация. Так, согласно пункту 4 указанного постановления, если при изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера в целях преодоления сопротивления потерпевшего лица применялось насилие или выражалась угроза применения насилия в отношении других лиц, такие действия требуют дополнительной квалификации

по иным статьям особенной части УК РФ. Данное положение обоснованно критикуется различными авторами и, кроме того, противоречит нормам статей 131 и 132 УК РФ, где прямо указано, что изнасилование и насильственные действия сексуального характера в отношении потерпевшего лица могут быть совершены с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему лицу или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшего лица. Насильственные преступления сексуального характера, предусмотренные статьями 131 и 132 УК РФ, совершенные в отношении лица, достигшего шестнадцатилетнего возраста, в качестве самостоятельного компонента объективной стороны преступления предполагают наличие насилия или угрозы его применения в отношении потерпевшего или другого лица (в последнем случае с целью подавления воли потерпевшего лица). Резонно возникает вопрос – если насилие, применяемое к другим лицам с целью подавления воли потерпевшего от сексуального посягательства лица, необходимо квалифицировать по статьям главы 16 УК РФ, можем ли мы вести речь о достаточности объективных признаков норм статьей 131 (132) УК РФ в этих случаях? Более того, не ясно, по какой статье главы 16 УК РФ может быть квалифицирована, например, угроза причинения вреда здоровью.

В теории квалификации преступлений на этот счет имеется четко сформулированное положение, разделяемое такими авторами, как Н.Ф Кузнецова, Ю. Пудовоч-кин и др., согласно которому, если менее тяжкое преступление является способом совершения более тяжкого преступления, совокупность преступлений отсутствует и содеянное квалифицируется как единое деяние [4, с. 31; 5, с. 55-56]. Полагаем, что при решении вопроса о необходимости дополнительной квалификации применяемого к другим лицам насилия (или угрозы его применения) при совершении преступлений, предусмотренных статьями 131 и 132 УК РФ, следует исходить из вышеописанного правила квалификации. Соответственно, анализируемое положение Пленума ВС РФ № 16 от 4 декабря 2014 г. нуждается в редакции.

Следует также отметить, что, к огромному сожалению, далеко не все вопросы, возникающие в процессе применения норм главы 18 УК РФ, в том числе сопряженные с применением насилия, нашли отражение в исследуемом постановлении Пленума Верховного Суда РФ. Так, не определена характеристика применяемого к потерпевшему лицу насилия (например, может ли насилие быть психологического свойства?), не обозначен вопрос о признании женщины в качестве соисполнителя по статье 131 УК РФ при применении ею насилия по отношению к потерпевшей и другие.

В настоящее время с целью разграничения преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности от преступлений против жизни и здоровья полагаем необходимым закрепить определения терминов «действия сексуального характера» и «действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних» в примечании к статье 131 УК РФ. Действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних должны быть прописаны в законе шире, т.е. охватывать больший спектр действий по сравнению с аналогичными деяниями, совершенными в отношении взрослых лиц. Данное уточнение позволит повысить защиту несовершеннолетних от сексуальных посягательств.