Развитие правосознания в эпоху социальной трансформации

Правовое сознание определяется пониманием правовых свойств социальных процессов и взаимодействий. Оно включает в себя знание правовых концептов, правовых смыслов, которые содержатся в текстах закона, нормативно-правового акта, а так же реализуются в правоприменительной практике. Правовое мышление формируется в процессе понимания правовой действительности, ее критической оценки. Эта оценка основана на осмыслении ценностей, которые лежат в основе конкретной правовой нормы и всей национально-правовой системы, на основании понимания степени соответствия целеполагания и системы ценностей, с одной стороны, декларируемых, с другой стороны, нашедших правовое закрепление.

В условиях происходящих социальных изменений, связанных с экономическими и политическими трансформациями, духовным кризисом, со сменой мировоззрения и переоценкой ценностей, с цифровой коммуникацией появляются новые факторы внешнего характера для формирования правосознания, и они приводят к появлению новых внутренних качеств правосознания.

Цель статьи — выявление проблемы организации правосознания в условиях социальных перемен и путей преодоления кризисных тенденции в правосознании. В работе используются общенаучные и частнонаучные методы исследования, в числе которых системный метод, синтез, анализ источниковой базы, дискурсивный анализ юридических текстов.

Описание исследования

Кризис правосознания связан с тенденциями релятивизма, с пониманием относительности и условности понимания правовой действительности и действия правовой нормы. С одной стороны, релятивизм обусловлен динамикой социальных процессов и невозможностью формировать правовую норму в столь же динамичном режиме, а потому наличием неурегулированных нормами права социальных отношений и процессов. С другой стороны, релятивизм связан с функционированием юридического дискурса в цифровой среде, с широким доступом к различным потокам информации, в том числе недостоверной, связанной с тем, что сетевое общество строится не на принципах авторитета, профессиональной эксперт-ности, диалога, а на принципах самоорганизующегося сообщества, где каждый включен в полилог, в котором обозначает и отстаивает свои интересы, потребности и, руководствуясь своими ценностями, конструирует свою правовую реальность. На смену профессиональной юридической компетентности в дискурсивных практиках в цифровой среде приходит риторика. Правовая норма получает возможность различных толкований и интерпретаций в среде разрушенной устойчивой системы ценностей. В цифровой коммуникации формируются смыслы, факты наделяются нормативной квалификацией и значимостью. Правовое сознание акторов юридического дискурса в цифровой среде не всегда оформлено, а потому неустойчиво и не может играть роль надежного регулятора общественной жизни. Правовая норма теряет свою лигитимность, а власть, не управляя этими кризисными процессами, порождающими правовой нигилизм граждан и социальную нестабильность, теряет авторитет, несёт репутационные риски.

Юридический дискурс в цифровой среде должен модерироваться экспертами с высоким у ровнем профессиональных юридических компетенций. Поскольку сознание — это база правообразования, то в юридическом дискурсе цифровой среды должны продвигаться и популяризироваться эффективные модели правотворческих процедур толкования, интерпретации правовых текстов, аргументации.

Дискурсивное правовое мышление четко структурировано и представлено несколькими моделями. В исследованиях В. И. Леушина выделяется три модели правового мышления, которые находят отражение в юридическом дискурсе.

Первый тип модели представляет движение мысли от гипотезы к диспозиции и затем к санкции, при этом гипотеза формулируется на основе действующей юридической нормы, диспозиция обозначает правила поведения, которыми необходимо руководствоваться, если наступили условия, сформулированные в гипотезе; санкция указывает на меры государственного принуждения, наказания [1, с. 8–9]. Это структура логической нормы и тип мышления, инвариантный для юридической коммуникации, поскольку при наличии всех логически необходимых компонентов обеспечивается надежное регулирование общественных отношений и их достаточная квалификация.

Второй тип модели — это регулятивная норма, в которой называется гипотеза, обозначающая действующую юридическую норму, и диспозиция, формулирующая правила поведения в данных условиях, связанные с правами и юридическими обязанностями.

Третий тип модели — это охранительная норма, которая заявляет о последствиях в случае нарушения юридической нормы (гипотезы). Охранительную норму, или норму-предписание, В. И. Леушин считает ключевой моделью в законодательстве, хотя отмечает, что логическая норма, которая содержит одновременно и регулятивную, и охранительную составляющие, отражает в развернутом виде внутреннюю логику законодательной мысли.

Каждая правильно созданная законодателем норма имеет все три элемента — гипотезу, диспозицию, санкцию. Вместе с тем в законе диспозиция или санкция могут быть не закреплены. Однако если регулятивная норма не обеспечена санкциями, она не может быть надежным регулятором общественных отношений и побуждает адресата самостоятельно достраивать текст в дискурсе, самостоятельно отыскивая недостающую санкцию. Также семантически недостаточна и охранительная норма, поскольку она называет санкцию, которая обязательна, без каких-либо условий.

Модель «гипотеза—диспозиция—санк-ция» — оптимальная форма построения высказывания как выражения аргументированной позиции субъекта в юридическом дискурсе.

А. Ф. Чердынцев говорит в своих работах о наличии совокупности идеальных логико-языковых средств, создаваемых в процессе правового регулирования и образующих идеальных когнитивный мир юриста. В их числе он называет понятия, термины, определения, нормы, принципы, факты, проблемы, юридические конструкции, фикции, презумпции, метафоры, аксиомы, проблемы истины (достоверность, вероятность, правдоподобие) и др. С одной стороны, они являются объектом познавательных актов в процессе правовой интерпретации и толкования, а с другой стороны — инструментами правовой деятельности [2].

Первоочередное значение в юридическом дискурсе имеют проблемы истинности, достоверности фактов. Всякий раз выделяя те или иные признаки явления в качестве основополагающих принципов, познающий субъект прибегает к оценке явления, и эта оценка субъективна. Чтобы избежать субъективной оценки в юридическом дискурсе, надо отдавать себе отчет в том, что связи элементов нормы права не имеют логической природы. Эти связи являются структурными связями компонентов такого системного целого, как норма права, а именно связями между гипотезой, диспозицией, предписанием.

Особенности правового мышления состоят в том, что субъект не может принимать юридически значимых решений ранее того, как он уяснил соответствующие требования закона, при этом в каждой из частей —гипотеза, диспозиция, санкция. Если одна из этих частей в конкретном законодательном акте не прописана, субъект должен воспроизвести ее в дискурсе путем работы с другими текстами, позволяющими недостающую информацию эксплицировать. В основе правового толкования и интерпретации нормы права лежит экспликация отсутствующего структурного компонента.

Так же конкретные процедуры интерпретации и толкования нормативно-правовых актов вк лючают в себя логические способы проявления воли законодателя или законодательного органа. К их числу относятся логическое преобразование, выведение норм из норм, у моза к люче-ние степени, выводы из понятий, выводы по аналогии, выводы от противного, доведение до абсурда. Каждый из способов интерпретации строится по своим правилам. Так, А. Ф. Черданцев говорит о наличии в правоведении двух способов формирования юридических понятий — абстракция отождествления и изолирующая абстракция. Под абстракцией отождествления понимается такое рассмотрение объектов, при котором принимаются во внимание существенные различия рассматриваемых объектов, имеющие отношение к анализируемой ситуации, и если различия не существенные, то они игнорируются, а абстракции отождествляются. Под изолирующей абстракцией понимают вычленение одного признака в ряду других и превращение его в предмет мысли, без связи этого признака с другими. В ходе интерпретации понятий рекомендуется осуществлять деление их объема, сопоставлять с другими сравнимыми и совместимыми понятиями и др. [2].

Логические способы интерпретации действуют при условии последовательного и грамотного использования специальных методологических принципов познания, таких как обоснованность, всесторонность, объективность, единообразие и определенность толкования.

В открытой цифровой среде благодаря включенности юридического дискурса в себя разного рода общественные обсуждения, онлайн-голосования, ин-тернет-дискуссии по вопросам права появляется возможность предъявить значительный объем жизненных ситуаций для правового обобщения и рационализации, выявить интересы и ценности широкого круга акторов социальных процессов, правовые противоречия в целом, которых могло не существовать в момент создания нормы, поскольку экстраполяция на новые ситуации способствует «движению», «развертыванию» нормы. Это, по словам А. Ф. Чердынцева, «движение» конкретности в рамках абстрактности».

Распространенной формой познавательной деятельности в правовой сфере является переход от мыслительных операций к практическим действиям и обратно. Иными словами, правовое мышление инструментально, и оно предполагает совершение действий с объектами. Надежность принимаемых в результате таких процедур решений повышается за счет того, что на двух уровнях восприятия дублируется одна и та же информация. Юридический дискурс в цифровой среде реализует возможность для дистанцированных и социально изолированных сегментов общества исходя из их практических интересов и потребностей конструировать правовую реальность. Фактологичность мышления акторов юридического дискурса позволяет реализовать гибкий и адаптивный подход к правовым нормам и их применению и в целом обеспечить соответствие права реалиям современного общества.

Заключение

Все внутренние когнитивные и психологические процессы, связанные с юридической квалификацией объектов и принятием юридически значимого решения, получают языковую экспликацию, письменную или устную, в дискурсе. Модели правового мышления определяют структуру юридического дискурса.

Результатом освоения социальной действительности в правовых категориях является сформированное правовое мышление. Субъект, имеющий сформированное правосознание, выбирает юридически одобряемое поведение, реализует свои права, участвует в правотворчестве, применяет правовые методы к анализу общественных отношений, отмечает юридически значимые характеристики объектов анализа, рефлексирует над ситуацией, ее предпосылками и последствиями, в том числе негативными, и выбирает наиболее оптимальный вариант решения из спектра возможных. Путем преодоления кризисных тенденции в правосознании в период социальных перемен, когда правовая норма релятивна, правовое сознание неустойчиво и не является эффективным регулятором общественной жизни, является модерирование юридического дискурса экспертами с высоким уровнем профессиональных юридических компетенций. Модераторы призваны формировать эффективные модели правотворческих процедур толкования, интерпретации правовых текстов, аргументации.