Развитие русской исторической науки в Китае в 1920-1940 годы

Русские историки в изгнании несли глубокое чувство миссии, они всегда обращали внимание не только на историческую науку, но и на историческое образование и воспитание молодежи, для того чтобы сохранить и распространить русскую культуру и историю и передать молодежи русский дух. Оказавшись в изгнании, русские историки одними из первых откликнулись на необходимость дать исполненное нового смысла прочтение русской истории, осознать нынешнее состояние эмиграции и определиться с будущим России. Они исследовали такие вопросы, как прошлое России, причины вынужденного выезда интеллигенции в эмиграцию, интеллигенция в изгнании, проблемы китайской, европейской истории и т.д.

В адаптации русских историков-эмигрантов в Китае важная роль принадлежит высшим учебным заведениям. Ученые занимались научно-вопитательной деятельностью в таких учебных заведениях, как Харбинский политехнический институт, Медицинский университет, Институт востоковедения, Коммерческий университет, Харбинский юридический факультет, Богословский институт святого Владимира, Харбинский педагогический университет и др.

Каждый историк, задумываясь над вопросами «как такое могло случиться», «кто виноват» и «что делать», пытался создать новый, удовлетворяющий его, образ прошлого России. Историк и литератор, эмигрант Марк Раев пишет: «Трудно выдержать жизнь в изгнании, если перед глазами стоят лишь картины смерти, разрухи и страшной диктатуры. Естественным для историков в таких условиях было обращение к прошлому, поиск там таких тенденций, которые, казалось бы, обещали другой вариант событий. Эмигранты невольно вспоминали прошлое избиратель- 72 - но, отыскивая в истории России события, которые помогли бы им забыть недавние ужасы, утверждали бы вечные истинно русские ценности» [2, с. 198].

О проблемах и достижениях русской исторической науки в эмиграции пишет в своей статье «Русская историческая наука за рубежом» профессор Н.Н. Никифоров [3]. Проблемы отечественной и зарубежной истории нашли отражение в многочисленных статьях, опубликованных в различных журналах, которые выходили в Харбине и Шанхае [4, с. 155].

Научно-исторические работы печатались в русской национальной газете «Россия», в сборниках «День русской культуры», в шанхайском журнале «Святая Русь», в выходивших под редакцией Н.В. Колесникова журналах «Русское образование» [5]. Русские ученые-историки из Харбина, Шанхая и других городов Китая регулярно печатались в европейских и американских журналах: «Голос России», «Новый мир», «Труды русских ученых за границей», «Современные записки».

Некоторые представления о работе русских историков в эмиграции дает библиографический журнал «Русская книга за рубежом», изданный под редакцией профессора Ященко, а также библиография исторических трудов и статей, напечатанных на русском языке с 1921 по 1926 г. (составитель – профессор А.В. Флоровский) [6].

Профессионально занимался изучением истории известный общественный деятель, публицист и писатель Н.В. Устрялов. В научном мире были известны труды по истории культуры профессора В.А. Рязановского. Историческую концепцию дальневосточных евразийцев разрабатывал В.Н. Иванов. В этой связи стоит отметить его историко-философскую работу «Мы». Плодотворную научную работу в Харбине вела Национальная организация исследователей-пржевальцев во главе с профессором В.В. Поносовым.

В его экспедиции принимали участие профессора В.С. Стариков, А.И. Баранов и др. Они открыли останки древних городищ, каменные изваяния древней китайской культуры. Члены Национальной организации исследователей-пржевальцев регулярно проводили научные конференции по истории первобытной культуры, археологии и этнографии [7, с. 51].

Харбинские историки подчеркивали, что внутренняя и внешняя политика России должна быть всегда трактуема под углом зрения национальной целесообразности. Особое внимание в их трудах было посвящено славянской политике России. Н.В. Устрялов, Г.К. Гинс, В. Иванов, В. Рязановский и другие пытались проследить в своих сочинениях проникновение с Запада и развитие в России революционных течений, равно как и объективные условия и недостатки государственного устройства, им благоприятствовавшие [8].

Они пытались дать объяснение русской сравнительной экономической отсталости и запоздалому развитию широкого просвещения, равно как и позднему развитию гражданских свобод, подразумевая войны, имевшие целью достижение национального объединения и естественных границ, огромность и редкую населенность территории, земледельческий характер страны и т.д.

Крупным специалистом по всеобщей истории был Н.И Никифоров, специализировавшийся на новой европейской истории. Просвещенный монархист, он в 1922 г. покидает советский Дальний Восток, переезжает в Харбин, преподает историю на Харбинском юридическом факультете. В 1928 г. в Праге он защищает докторскую диссертацию по истории. Было бы неправильным отделять научную деятельность русской интеллигенции в Китае, как и во всем зарубежье, от системы высшего образования, ибо русские вузы Харбина и Шанхая были ориентированы не только на обучение эмигрантской молодежи, но и на научно-исследовательскую работу.

Среди эмигрантов-историков русского Китая заметно выделяется профессор В.А. Рязановский. Одна из его крупных работ ‒ «История Монгольского права» (Харбин, 1931). Она состоит из трех частей. Работа носит исторический характер, представляет попытку дать систематический очерк истории монгольского обычного права. Автор скрупулезно и последовательно проследил развитие основных институтов монгольского права, дал его развернутую характеристику и установил тенденции его развития [9, с. 277-281].

Значительный вклад в развитие истории философии внес еще профессор М.Н. Ершов. Особое внимание он уделяет освещению истории развития философской мысли в России. В историческом движении философской мысли Ершов видит определенный смысл, там «есть своеобразная внутренняя закономерность, наличествует известное нарастание богатства человеческой мысли» [10, с. 4].

В 1922 г. он получил приглашение Пекинского государственного университета, где читал курс «Русская культура и философия XVIII ‒ XIX вв.». В середине 20-х гг. Ершов приехал в Харбин и работал там на юридическом факультете.

В своем главном труде «Восток и Запад – прежде и теперь» историк философии М.Н. Ершов исследует основные линии и направления взаимоотношений Востока и Запада в историческом прошлом.

М.Н. Ершов известен не только своими исследованиями философии, но и разработкой образовательных вопросов, связанных с культурно-историческим воспитанием русской молодежи.

Помимо перечисленных историков-эмигрантов десятки других русских профессиональных историков работали в Китае. Их деятельность на чужбине также имела большое научное значение. Они знакомили мир с достижениями России, и их научная деятельность вносила особый «русский» элемент в культурную и научную деятельность Китая. Они внесли огромный вклад не только в историю, но и в литературоведение, социальную науку, философию и другие гуманитарные науки. Среди философских трудов, изданных в восточной эмиграции, стоит выделить следующие работы: В.Н. Иванов «Дело человека. Опыт философии культур» (Харбин, 1933), Д.А. Архангельский «Ты есть ты. Новое сознание человечества» (Харбин, 1931), Д.В. Болдырев «Знание и бытие» (Харбин, 1930), А.К. Горностаев «Рай на земле. К идеологии творчества Достоевского» (Харбин, 1929), Аристрарх Пономарев «О теософии. Критический очерк» (Харбин, 1938), Илья Киджак «Социология. Новая наука о государстве как социальном организме и его прогрессах» (Харбин, 1937).

Сегодня глубокий анализ русского исторического процесса невозможен без научных трудов русских историков-эмигрантов. Несмотря на многие сложности, русские историки за рубежом, в том числе и в Китае, справились со своей задачей: как представители русской культуры, историческая интеллигенция в эмиграции не только сохранила, но и обогатила духовную жизнь своей нации, ее национальное самосознание.