Реформирование института духовных консисторий во второй половине XIX века (на примере Саратовской губернии)

В настоящее время невозможно представить себе историю нашего государства вне деятельности церкви. Русская Православная Церковь значительным образом повлияла на формирование и развитие как национальной культуры, так и государственных структур России. Вместе с тем можно констатировать недостаточность научно-исследовательской базы в области исследования церковных институтов прошлого. Это прежде всего касается духовных консисторий.

Датой создания духовных консисторий является 15 июня 1742 года. В этот день Святейший Синод издал Указ, по которому в каждой епархии учреждались органы церковного правосудия — духовные консистории [10]. Вместе с тем институт духовных консисторий реформировался на протяжении всего периода своего существования. Особый интерес в этом смысле представляет вторая половина XIX века, поскольку в этот период преобразования коснулись многих общественных, политических и государственных институтов. Как отмечают историки, Александр II уже при вступлении на пре- стол осознавал необходимость преобразования существующей системы [5]. В итоге реформаторская деятельность императора Александра II затронула все сферы жизни государства и общества Российской империи второй половины XIX века.

Вполне закономерно, что и церковная жизнь не могла остаться в стороне от этих явлений. Эти процессы коснулись и духовных консисторий. Судебные Уставы 1864 года [18] кардинальным образом меняли существующую в государстве судебную систему. Определенные изменения появились и в сфере церковного судопроизводства.

Главной проблемой, которая препятствовала эффективной деятельности церковного суда, являлось совмещение функций управления и судопроизводства. Известно, что разделение административных полномочий с правосудием является важной гарантией беспристрастности, справедливости деятельности судов, способствует утверждению процессуальных ценностей, претворению их в жизнь [8]. Здесь хотелось бы привести интересную работу Н. К. Соколова, со- держащую положения по разделению судебных и административных функций духовных консисторий. По мнению Н. К. Соколова, в административных полномочиях часто наблюдались волокита, произвол, суд становился простым средством для прикрытия такого произвола [17]. Ученый отмечал, что в духовных консисториях начальство подавляет правосудие, поскольку существует особый уклад, при котором неповиновение руководству может трактоваться как непослушание, неуважение и т. п. [17].

Соколов Н. К. говорил и о другой проблеме — беззащитности священнослужителей перед духовными консисториями. Это возникало по причине того, что наказания могли назначаться и за намерения, а признание самого факта состава правонарушения зависело от судебного усмотрения. Один и тот же проступок по-разному квалифицировался в различных ситуациях.

Причиной такого положения были, конечно, и законодательные недостатки, когда существовало множество правовых пробелов. Известно, что правовые пробелы разрешаются в основном при помощи института аналогии, однако здесь должны были применяться и основные ценности, принципы и аксиомы действующего права [6]. На основании этого Н. К. Соколов предлагал систематизировать законы в части юрисдикции духовных консисторий. Благодаря этому правоотношения в сфере церковного судопроизводства получили бы большую определенность. Эту инициативу по реформированию системы церковного правосудия поддерживали и светские правоведы. Они также говорили, что в системе духовных консисторий царит произвол и необходимо принимать срочные меры по изменению сложившейся ситуации.

В этот период создавались Комитеты по разработке принципов реформирования церковного суда. Первый такой Комитет был сформирован под началом архиепископа Тверского и Кашинского Филофея (Успенского) в 1865 году. В это время была выработана инициатива по отказу от формального доказывания. Однако фактических результатов работа Комитета не принесла. Святейший Синод выступил против предложений Комитета, вместе с тем отметил необходимость реформирования духовных судов [9].

Следующий Комитет был сформирован по инициативе обер-прокурора Святейшего Синода Д. А. Толстого в 1870 году. Он действовал под началом архиепископа Макария (Булгакова). Этот Комитет видел сущность преобразований в разделении судебной власти и администрации, в распространении принципов деятельности светских судов (гласность, выборность) на церковный суд.

Цели данного Комитета описывались в прессе того времени следующим образом: «Применить к духовному суду основные начала Судебных уставов 1864 года, ибо исторический опыт доказывает, что Церковь всегда брала для своих учреждений формы, усвоенные гражданским обществом», но вместе с тем определением Святейшего Синода об учреждении Комитета подчеркивалось, что применение начал светских судов должно быть проведено, «насколько это окажется полезным и возможным по свойству, целям и потребностям духовного суда» [3].

Вот как писал Д. А. Толстой про необходимость преобразований: «Некоторые из действующих в нынешнем церковном суде начал не имеют канонических оснований, а приняты единственно только по применению к прежнему, отжившему уже теперь и признанному неудовлетворительным, строю светских судов, так, напротив, некоторые из начал нового судопроизводства имели место в древней Православной Церкви и отчасти в древней Русской; таковы, например, устность и гласность судебного процесса, преобладание обвинительного начала над следственным. Ввиду сего Синод пришел к убеждению в необходимости преобразования судебной части по духовному ведомству» [4].

В результате трехлетней деятельности Комитета был подготовлен проект «О преобразовании духовно-судебной части». В соответствии с данным документом компетенция духовных консисторий распространялась на духовенство и церковнослужителей по тем категориям дел, которые были предусмотрены каноническим правом, но не описывались в гражданских законах. Кроме того, в юрисдикцию органов церковного правосудия входили уголовные дела, сущность которых предполагала их разрешения церковным судом. Сюда относились такие преступления, как «кощунство, отступление и отвлечение от православной веры, нарушение благочиния во время богослужения, оскорбления чести, наносимые духовным и светским лицам, угрозы и насилие, нарушение правил о погребении и о браке, а также употребление в проповедях и духовных речах слов, оскорбительных для добрых нравов и противных благопристойности» [1].

В отношении брачных дел предлагалось архиереям оставить право вынесения итогового решения по расторжению брачных союзов, остальные же дела передать под юрисдикцию светских судов.

Предлагалось учредить несколько инстанций в церковных судах. Низшей инстанцией был единоличный судья, за которым закреплялся определенный участок. Эти судьи выбирались на три года среди духовенства данного участка. В выборах принимали участие священнослужители, представители от приходов, церковнослужители. Эти судьи на период осуществления судебных полномочий не могли одновременно осуществлять административные функции.

Второй инстанцией предлагалось сделать духовно-окружной суд, который распространял свое действие на несколько епархий. Судьи в данном суде должны были избираться на шесть лет, и кандидатуры утверждались епископом. Председатель суда избирался из архиереев, но не должен был совмещать судебные полномочия с административными должностями.

Высшую инстанцию составляло Судебное отделение Святейшего Синода. Здесь судьи назначались самим императором из числа архиереев и священства. В компетенцию данной инстанции входили дела против архиереев, протоиереев армии, членов синодальных контор, членов духовно-окружных судов.

Предлагалось ввести должность прокурора Судебного отделения Святейшего Синода, в полномочия которого входили бы контролирующие функции в отношении всех инстанций.

По словам Е. В. Беляковой, «проект получил резко отрицательную оценку подавляющего большинства архиереев и консисторий» [1]. Таким образом, и второй Комитет не принес практических результатов и был распущен в 1874 году.

В систему духовных консисторий все-таки были внесены некоторые незначительные изменения. Так, в 70-х годах XIX века в духовных консисториях изменился штат сотрудников. Прежде всего, в несколько раз увеличился численный состав служащих консистории. Это было обусловлено расширением функций церковного суда. Кроме того, изменилась и структура духовной консистории. По наиболее актуальным и трудоемким направлениям деятельности создавались специальные комиссии (например, по борьбе с сектами, с расколом и др.). Далее изменились функции отдельных членов консистории. Например, отчеты о деятельности консисторий отправлялись в Синод, минуя местного владыку, которому отдавались копии рапортов. Архиерей же раз в пять лет отправлял в Синод отчеты о своей управленческой деятельности во главе консистории [16].

Изменились требования к членам консистории. Так, служащим в духовном звании те- перь не обязательно было иметь чин протоиерея. Им достаточно было лишь быть претендентом на этот чин. В качестве требования увеличивался срок службы на одном приходе. Теперь он составлял не менее 15 лет. Испытательный срок увеличился с двух до семи месяцев.

После таких изменений основную часть среди членов консистории в духовном звании занимали благочинные, представленные к чину протоиерея. Практически всем по истечении года службы в консистории был присвоен чин протоиерея.

Так, например, в 1865 году в число членов духовной консистории входил исполняющий обязанности ректора Саратовский духовной семинарии архимандрит Александр, а также четыре протоиерея, ключарь кафедрального собора и иерей [11], который через два года был удостоен сана протоиерея [15].

Что касается духовных правлений, то здесь также имелись некоторые изменения. Увеличился до восьми лет срок службы на одном приходе. Члены духовных правлений должны были иметь духовные награды. Устанавливалось испытание при приеме на службу в два месяца [16]. Особенно усердно правления теперь занимались поддержанием быта священников. Применительно к канцелярским служащим следует отметить, что по сложившейся в Саратовской епархии практике в их число, как правило, зачислялись лица, по их прошению уволенные из духовного звания. Эти лица принимались в большинстве случаев на должность писца второго разряда.

Изменения коснулись и служащих из числа светских лиц. В связи с увеличением количества дел увеличилось и делопроизводство, а следовательно, потребовались дополнительные силы. Это обусловило увеличение в разы светских служащих консистории.

В отношении требований к светским служащим повысился предельный возраст (он составил 58 лет). Стало не обязательным быть дворянином. Испытание при приеме на службу увеличивалось до трех месяцев, а повышение по службе могло быть не ранее чем через пять лет.

Члены духовных правлений теперь назначались только из числа тех, кто служил в консистории более трех лет, причем испытательный срок после приема в правление для них не отменялся и составлял четыре месяца.

Особенно важной и трудоемкой обязанностью для светских служащих было бухгалтерское сопровождение строительства и ремонта церковных помещений.

Этим занималась комиссия во главе с архивариусом. В состав этой комиссии входили 11 человек. Архивариус отчитывался перед секретарем канцелярии, а секретарь утверждал отчет и направлял его в Синод после утверждения архиереем.

Комиссию по составлению отчета также контролировали духовные и светские служащие. Сметы подвергались нескольким перепроверкам, также архиерей мог не сразу утвердить отчет, а направить его на пересмотр.

Такое тщательное ведение смет обусловлено большим количеством злоупотреблений со стороны как светских, так и духовных лиц, допущенных при строительстве, ремонте, реконструкции храмовых и консисторских помещений.

В отношении финансирования — средства, выделяемые от государства на содержание Саратовской консистории, увеличились. Главной причиной такого увеличения финансирования было значительное увеличение числа сотрудников консистории. Помимо государственного субсидирования, увеличилось и количество налогов, поступающих из Саратовской епархии.

Интересен факт, что служба в Саратовской духовной консистории была более сложной и материально не обеспечивала служащих. В истории Саратовского края имеются примеры, когда, например, члены присутствия консистории оставляли должности в церковном суде «как службы непроизводительной для материального обеспечения семейства», предпочитая, в частности, профессуру в Саратовской семинарии [14].

Изменилась и система наказаний, применяемых к провинившимся священнослужителям. Были отменены физические наказания, однако введены другие прещения, как то перевод на время под руководство другого священника, выговор и др. [19].

Размеры штрафа увеличились со 100 до 190 рублей и более в зависимости от тяжести совершенного. Исправительные работы в монастыре теперь составляли от полугода до восьми лет. За штат отправляли на срок более семи лет.

На первый взгляд, наказания были весьма суровы. Однако на практике духовная консистория и поддерживала клир, пыталась исправить, в первый раз старались не применять жесткие меры наказаний, что полностью соответствовало принципам, аксиомам права, а также правовым и христианским ценностям [7].

В исторических документах, посвященных деятельности церковного суда в Саратовской губернии, имеется множество примеров, когда такие штрафы снижались в десятки раз, поскольку и сниженные суммы были значительны для и без того небогатого сословия. Так, например, притч в селе Вязьмина Петровского уезда в лице священника, дьячка и пономаря за предоставление в консисторию исповедной за 1865 год росписи без отметок «кто был и не был у исповеди и святого причастия» оштрафованы на 10 рублей серебром. Этот факт правонарушения и наказания за него подлежал опубликованию в Саратовских епархиальных ведомостях [12].

Согласно еще одному делу, Саратовская духовная консистория оштрафовала дьячка с. Лисичкино Никанора Рябцова на три рубля серебром за то, что он принял к себе на жительство своего отца (дьякона Ивана Рябцова), уехавшего вопреки распоряжению Епархиального начальства и без письменного разрешения благочинного из своего места жительства [13].

Заключенные для покаяния в монастырь в случае исправления могли быть освобождены досрочно. Примером здесь может послужить расследование в 1879 году по делу о пьянстве и неблаговидных поступках священника с. Елшан-ка Сердобского уезда П. Хитрова, который был отправлен в Саратовский Спасо-Преображенский монастырь, однако через 4 года был досрочно освобожден [2].

Хотелось бы сказать, что в период правления Александра Великого духовная консистория показала свои самые эффективные годы деятельности.

Нарушения в духовной среде на территории Саратовской епархии уменьшились. И все-таки большинство дел, рассматриваемых церковным судом Саратовской епархии, относились к нарушениям, допущенным клириками храмов.

Таким образом, во второй половине XIX века Саратовская духовная консистория подверглась преобразованиям, которые, несомненно, сыграли свою весомую роль в улучшении морального облика духовенства, в повышении авторитета православной церкви в епархии.

Вместе с тем стоит отметить, что в работе церковного суда имелись и свои недостатки. К ним относились очень медленный темп работы чиновников, волокита. Это обусловливало необходимость дальнейшего преобразования церковного судопроизводства с целью повышения эффективности в деятельности рассматриваемого органа церковного управления.