Региональные образовательные процессы сферы культуры и искусства в социометрической проекции России

Современная система российского образования в сфере культуры и искусства пребывает в поиске оптимальных путей реформирования. Это актуализируется разнообразием территорий, спецификацией их существенных черт и атрибуций. Регионы как естественное историческое явление имеют целый комплекс экономических, геоприродных, этнокультурных составляющих, способных создать и реализовать собственные приоритеты развития, поэтому вполне можно говорить о самоценности региональных социокультурных процессов вне их баланса с государственной системой, а также о неизбежной пульсации общих векторов (3, с. 103).

Однако влияние объективных и субъективных факторов на функционирование образовательной системы в каждом конкретном регионе разнится. С одной стороны, проявляется специфика жизнедеятельности людей на данной территории, с другой – их ценностное отношение к социальному институту образования. В качестве объективных выступают факторы, задаваемые государством: социально-экономические, политико-региональные, этнические, духовные. Субъективные факторы являют продукт опосредования образовательных норм и процессов региональным жизненным опытом, индивидуальными психическими особенностями обучающихся (4, с. 17). Данный тезис инициирует изучение образовательных процессов сквозь призму спецификаций человека. С этой целью было проведено прикладное социологическое исследование в восьми субъектах Федерации (г. Москва, Белгородская, Брянская, Костромская, Смоленская, Тамбовская и Челябинская области, Пермский край). Репрезентативность информации обеспечивалась гнездовой выборкой – 937 студентов из 12 образовательных учреждений, обучающихся по направлениям и специальностям подготовки ФГОС группы «Искусство и культура». Материалы обрабатывались с использованием методов группировки, факторного анализа для выявления причинно-следственных связей развития образования в сфере культуры и искусства в конкретных социокультурных реалиях и для совершенствования подготовки кадров.

Проведенный анализ позволяет обозначить векторы: перманентное расширение функциональных рамок образования в сфере культуры и искусства; субъективная гедонизация образования в этой области; нарастающая трансформация жизненных смыслов человека в сторону внешних, потребительских; последовательная ориентация молодежи на миграционную стратегию и др.

Ключевым индикатором российских регионов стал вопрос ранжирования в порядке убывания значимости предложенных факторов, оказывающих влияние на становление личности специалиста культуры. Выделены группы студентов, интересующихся культурой региона, не интересующихся и затруднившихся ответить на вопрос. При этом мы опирались на выделенную профессором Ю.В. Китовым специфику культурного интереса: «Ведомый им человек уже не в состоянии спрятаться за те предметы, которые составили бы счастье тому, у которого такие интересы выражены слабо» (6, с.81).

Для не интересующихся культурой смолян определяющими стали социальноэкономические факторы как регионообразующие, хотя и равнозначные с политико-региональными, вскрывающими состояние региональной экономики. Эти данные стыкуются с материалами исследования Института философии РАН, где отмечается разбалансированность социальных функций Смоленского региона в качестве основного ограничителя его стратегического развития (9, с.154–225). В постсоветский период уровень жизни смолян значительно снизился, что сказалось на индексе социального самочувствия, который здесь оказался ниже общероссийского. Отсюда вполне объясним разрыв между возрастающими потребностями жителей и невысокими возможностями для развития «человеческого потенциала». Ситуация усложняется тем, что фактор стимулирования профессионального роста подвергается влиянию западной ментальности, построенной во многом на прагматизме. Студенты увязывают профессиональный рост с заимствованной извне карьерно-должностной стратегией, хотя система стимулирования профессионального роста призвана побуждать к дальнейшему личному самодвижению.

Приравнивание фактора стимулирования профессионального роста к этническому фактору вполне согласуется с традициями, образом и стилем жизни русского человека. На Смоленщине проживают представители около 100 этносов (с преобладанием русских), но зарегистрированы лишь 26 национально-культурных автономий. В этой связи необходимо учитывать единство универсальных человеческих ценностей с творческим развитием личности. Стремясь к профессиональной самореализации, специалист культуры обогащает не только собственную духовность, но и «нацеливает других людей на духовное общение с подлинно высоким искусством, с произведениями, несущими гуманистический, общечеловеческий смысл» (10, с. 206).

В Брянской и Костромской областях первые рейтинговые позиции практически одинаковы: этнические факторы, кризис профессионального становления, политико-региональные факторы. Здесь находит подтверждение тезис о том, что эт-нонациональный фактор может заслонить социальные, экономические, духовные проблемы, которые «будут проявлять себя в национальной окраске, в “этнической упаковке”» (8, с.101). В центральных регионах русские составляют до 96%, однако этносы образуют «особые формы внутренней дифференциации человеческого вида» (Л.Н. Гумилев), формируя свои культурные локусы. Это побуждает образование в сфере культуры и искусства сосредоточиться на этнокультурной направленности (5, с. 48–49).

Значимость этнических факторов ярко выражена в уральских регионах (первое рейтинговое место), где сложился горнозаводский тип культуры со своим мировосприятием, этикой поведения, формами духовно-практической жизнедеятельности. Сквозь эти факторы студенты видят свою принадлежность к малой и большой родине, основу взаимопонимания всех проживающих на данной территории. При внутренней неоднородности населения, например, в Пермском крае (более 120 этносов), этот регион остаётся образцом высокого уровня конфессиональной толерантности, низкого уровня напряжения и конфликтов на религиозной почве. Во многом это обусловлено использованием в официальных сферах общения, наряду с русским, коми-пермяцкого языка, а также функционированием образовательных учреждений с обучением на татарском языке, при сохранении русской культуры как основы духовной общности всех народов (7, с. 287).

Первостепенная значимость политико-региональных факторов у группы не интересующихся культурой москвичей вызвана их подсознательной «втянуто-стью» в глобализационный процесс. Согласно рейтингу журнала Foreign Policy (2010 г.), Москва – единственный российский город, признанный глобальным городом мира сугубо по своему культурному уровню. Пребывание в состоянии потенциального маргинализма образует «ножницы» между художественными предпочтениями и внутренней духовно-культурной практикой. Этот разрыв мож- но скорректировать через образовательную систему с ее ориентацией на социально-духовную составляющую.

Расположение мотивов и смыслов профессиональной деятельности на самых последних местах сразу в шести регионах (Брянской, Белгородской, Костромской, Челябинской, Смоленской областях и Москве) фактически раскрывает ценностное отношение к профессии. Очевидно, что если профессиональная самореализация ценна и доступна по своему смыслу для человека, то его устремления будут направлены на успешную, напряженную учебу. Однако в данном случае наблюдается обратное: группа не интересующихся культурой не видит смыслонаполненности и в будущей профессии.

В группе интересующихся культурой студентов первое место во всех регионах занимает кризис в период освоения профессии – некий перепад в оценке профессионального выбора, вызванный резкими изменениями вектора профессионального развития личности (2, с.73). Он инициируется неудовлетворенностью профессиональной подготовкой, разочарованием в получаемой профессии, недовольством отдельными учебными предметами, сомнениями в правильности сделанного выбора, перестройкой ведущей деятельности. «Подстегиваясь» глобализацией и рынком образовательных услуг, императивность образовательной традиции сменяется «потребительскими предпочтениями». Преобладающая в образовательных учреждениях заостренность на профессиональных действиях вне их социального, духовного контекста формирует своеобразный «двойной эксцентрик». Само внутреннее состояние личности складывается с профессиональным наполнением, но образовательная система демонстрирует «момент провала». Для его сглаживания необходимо усиление воспитательной составляющей, связанной с инкультурацией как основой для дальнейшей выработки мировоззрения, политических, социальных, религиозных и художественных предпочтений. Кризисные проявления минимизируются и путем вовлечения студентов в культуротворческую деятельность. Иначе возникает неудовлетворенность профессией, что доказывает отнесение мотивов и смыслов профессиональной деятельности группой интересующихся студентов пяти регионов страны (Белгородская, Смоленская, Тамбовская области, Пермский край, г. Москва) на предпоследнее место. В ряде регионов (Брянской и Костромской областях, Пермском крае) аналогичная тенденция ощутима в отношении социальнопрофессиональной активности специалиста в условиях рынка.

Анализ изначальной удовлетворенности или неудовлетворенности профессией у студентов обнаруживает некую нестыковку, специфический бифуркационный момент в группе интересующихся респондентов. Так, только 55,1% интересующихся культурой пермяков удовлетворены своим профессиональным становлением, остальные – 44,9% – ответили «нет» или «не знаю». Это самый высокий показатель среди обследуемых регионов. В Москве таковых втрое меньше – 13,3%. Морально устаревшее информационное поле отдельных курсов, невысокое качество образования, формальность общения между педагогом и студентами, малая доля практического опыта, не связанная с профессией многопредметность, отсутствие профессионального движения вперед приводят к оттоку молодежи из отрасли культуры.

Отнесение духовных факторов на последнее место интересующимися москвичами и смолянами воспроизводит влияние глобализации – духовность осмысливается в виде первенства идеализированных и материальных благ. Заметно расширяется зона влияния столичной агломерации на Смоленщине.

Группа затруднившихся высказаться о своем интересе к культуре региона обнаруживает первостепенность фактора жизненно важных событий (Тамбовский регион), смещающего последующие позиции семантического поля: кризис профессионального становления, этнические факторы, по-литико-региональные факторы. У «затрудняющихся» брянцев, тамбовцев и москвичей духовные факторы оказываются на предпоследнем месте, у костромичей – на самом последнем. Отсюда следует вывод о том, что образование в сфере культуры и искусства, в соответствии со своей культурологической сущностью, призвано воспитать «духовный инстинкт», сформировать утраченные жизненные смыслы, ибо, «если Россия не сможет повернуться к духовности, она погибнет как великая и неповторимая культура» (1, с. 35).

Материалы исследования и данные литературы свидетельствуют, что образование в сфере культуры и искусства подвергается сегментным изменениям в рамках рыночной экономики. Регионообразующая специфика формирует определенное факторное поле, дающее многомерное представление об образовании в сфере культуры и искусства в восприятии студентов.

Важным и все более рельефным вектором представляется расширение функциональных рамок образования в сфере культуры и искусства, обеспечивающее творческой молодёжи базу для профессионально-коммуникативной деятельности. Региональная культурная среда во многом служит предпосылкой личной успешности и благосостояния жителей. Фактически территориальное развитие региона, повышение производительности труда, социальная мобильность граждан определяются сбалансированностью, синхронностью, корреляцией культурной среды и региональной экономики. Учитывая, что внешнему полю региональных образовательных процессов присущи динамизм и стагнация, изменчивое смещение в ту или другую сторону, его можно оценивать и позитивно, и негативно. Здесь показательны данные исследования, связанные с вопросом: «Что дает для профессионального становления специалиста окружающая социокультурная среда?» В каждом регионе преобладающими оказались свои комбинации ответов. Например, на Белгородчине максимальными по выбору (14,0%) явились высказывания: «социокультурная среда стимулирует саморазвитие, поддержание конкурентоспособности на рынке труда», «побуждает овладевать новыми знаниями, не ограничиваясь узкой специализацией». В Тамбовской области (22,5% выборов) – «предчувствие ненужности выбранной специальности в перспективе». Однако подобный выбор ответа в других регионах минимален: у брянцев – 2,7%, у москвичей – 6,7%, у костромичей – 6,9%, у челябинцев – 6,0%, у пермяков – 9,1%, в Белгороде и Смоленске – ни одного.

Между тем, сразу в пяти регионах (г. Москва, Костромская, Смоленская, Челябинская области, Пермский край) доминирует мнение, что социокультурная среда побуждает овладевать новыми знаниями и умениями, расширять образовательный уровень. Эти студенты (до 20%), успешно «маневрируя» в рамках профессии, осваивают другой профиль искусства и культуры.

Очевидно, что макросоциальные изменения и новые конкурентные риски в условиях глобализации рождают иные параметры профессионального поведения молодежи в сфере культуры. Форсируя овладение новыми знаниями и умениями, социокультурная среда региона одновременно расширяет возможности для трудоустройства специалистов, повышения доходов. Эта комбинация ответов, не став преобладающей, все же получила распространение в Белгородской и Костромской областях. По всей видимости, здесь «срабатывают» законы рынка, который востребует репетиторство, занятия с домашним учителем музыки, организацию детских праздников и корпоративных вечеров. Расширяется и ареал массовой культуры в виде индустрии развлечений и ресторанного бизнеса, что позволяет улучшить финансовые возможности хореографам, эстрадным певцам, исполнителям на духовых и ударных инструментах. Можно говорить о действии ускоряющего вектора, который отражает диверсификационные процессы спецификации культурных ареалов, инициируя развитие дополнительного профессионального образования сферы культуры и искусства в вузовский период. Такой ракурс позволит выпускникам гибче адаптироваться к запросам рынка труда, «найти себя» в смежных отраслях: в СМИ, информационных службах, молодежной политике, шоу-бизнесе, рекламных агентствах и др. Это явление отвечает глобализационному тренду, согласно которому занятость населения сдвигается на социальную сферу.

Представляется, что привлекательность региона в целом и отрасли культуры в частности увязывается молодыми специалистами с их дальнейшими жизненными планами. В экономически благополучных и самостоятельных регионах с высоким «индексом развития человеческого потенциала» (по данным ПРООН) молодежь стремится выстраивать свои жизненные стратегии в региональном контексте. Это присуще москвичам (1-е место региона по ИРЧП в 2013 г.) (11, с. 150–151), белгородцам (5-е место), челябинцам (20-е место) и пермякам (26-е место). Так, например, Пермский край, являясь самодостаточным «регионом-донором», с диверсифицированной структурой хозяйства и относительно высоким уровнем жизни населения, вызывает у жителей вполне оптимистичные чувства. По статистике, 75% населения в целом довольны своим проживанием в регионе, лишь около 3% пермяков хотели бы уехать в другой регион (9, с. 502). В этой связи большая часть (67%) выпускников вуза искусств работает в Перми и Пермском крае, трудоустраиваясь в соответствии с полученной квалификацией (80% выпускников) (7, с. 254). В депрессивных регионах, таких как Смоленская область (57-е место по ИРЧП в 2013 г.), подобных оказывается меньше. Так, 64% смолян позитивно относятся к жизни в регионе; 9% не нравится жить на Смоленщине, но в силу привычки они не собираются уезжать; 17% особых чувств от жизни в регионе не испытывают; а 4% хотели бы покинуть регион (9, с. 167). При этом мощный миграционный отток смолян отмечается в экономически развитые регионы ЦФО, прежде всего в Московскую область. Поиск высокооплачиваемой работы приводит к вымыванию из области наиболее мобильных и квалифицированных кадров. Исследование подтверждает, что в целом каждый третий выпускник образовательных учреждений культуры и искусства ориентирован на миграционную жизненную стратегию. В условиях нарастающей глобализации это оборачивается внутренней миграцией молодых кадров в мегаполисы.

Таким образом, общая картина образовательного процесса сферы культуры и искусства образует сложную реальность, векторы которой подчас взаимно конфронтируют или дополняют друг друга. В каждом регионе она имеет свою спецификацию, детерминированную экономическим статусом территории, ее расположением, самобытностью проживающих этносов, развитостью образовательной системы.