Региональные особенности занятости и уровня жизни населения в Дальневосточном макрорегионе

Уровень жизни (англ. standard of living) как мера обеспечения населения материальными, духовны- ми и социальными благами в России все еще остается весьма низким – по оценкам ООН, в 2011 г.

по индексу развития человека (ИРЧ) Россия среди стран мира занимала лишь 66-е место [1] . На еще более низком уровне находится уровень жизни населения в восточных, наиболее «молодых» по давности освоения регионах страны. Прежде всего, поэтому за предыдущих два десятилетия Дальневосточный макрорегион страны ¹ (или Тихоокеанская Россия) потерял более 20% своего населения.

В то же время от уровня жизни зависит, в какой мере удастся сохранить и приумножить здесь население, обеспечить реализацию стратегий экономического развития и хотя бы сохранить сложившееся соотношение геополитических потенциалов стран в этом регионе мира. При сложившемся геополитическом положении в этом регионе мира для России жизненно необходимо ускоренное развитие экономики, а, следовательно, и уровня жизни населения ее Дальневосточного региона. Тем более что экономика, подобно велосипеду, в состоянии «покоя» неизбежно падает, и наиболее устойчивым ее положение может быть лишь в достаточно быстром движении вперед, как это успешно демонстрируют экономики Китая (уже более 30 лет) и ряда других стран Азиатско-Тихоокеанского рериона.

Повышение уровня жизни и демографического, экономического потенциалов здесь возможно, решая их одновременно и взаимосвязано: с одной стороны, лишь кардинально повышая эффективность экономики, улучшая ее структурные характеристики можно повысить уровень жизни населения и, тем самым, увеличить демографический потенциал, с другой, – хорошее кадровое обеспечение региона позволит успешно решать вопросы его экономики, геополитические проблемы.

Поэтому в сложившихся в Дальневосточном макрорегионе России условиях «уровень жизни» следует рассматривать и как важную самоцель, и как эффективный механизм развития экономики и народонаселения этого нового по историческим меркам и стратегически важного макрорегиона страны. В то же время эти проблемы следует решать оперативно и масштабно, учитывая демографическое и экономическое положение Дальнего Востока России и геополитическую динамику в соседних странах. При этом следует исходить из необходимости соответствия уровня жизни населения ре- гиона достигнутому уровню его экономического развития – «груз» социальных обязательств государства не должен быть «неподъемным для его экономики 2. Исходя из этого и следует решать проблемы уровня жизни населения Тихоокеанской России.

Постановка проблемы

Слабая заселенность восточных районов, депопуляция и отток населения в 1990-е–2000-е гг. делают эти территории наиболее проблемными в России. Для сравнения, только в трех соседних провинциях Китая проживает в 17 раз больше населения, чем на всем российском Дальнем Востоке.

Среди факторов, определявших социально-демографическое развитие региона в годы реформирования, обозначился приоритет двух: проблемы занятости и материального благополучия населения. На Дальнем Востоке, где 65% населения региона трудоспособного возраста, место труда в структуре жизненных ценностей определяется очень высоко, так как заработная плата доминирует в доходах населения.

Особенности занятости населения сводятся к следующему: значительная ресурсная ориентированность экономики, которая обусловливает суженный рынок профессионального труда; низкая внутренняя мобильность трудовых ресурсов, незначительные масштабы внутренней миграции; низкий уровень социального обустройства и уровня жизни населения.

Экономическая специализация региона

Экономика Дальнего Востока в предыдущие периоды во многом базировалась на сырьевых отраслях экономики. Переход к рыночным отношениям лишь усугубил это положение – на 10–15% возросло значение ресурсоориентированного сектора экономики. Наряду с этим резче обозначилась пространственная асимметрия в развитии регионов. В настоящее время объем промышленной продукции на душу населения, например, в Республике Саха (Якутия) в 2,9 раза выше, чем в Москве, в Корякском автономном округе – в 4,1 раза, в Магаданской области – в 2,4 раза. Асимметрия экономического развития заключается также в том, что в экспорте региона преобладает продукция низ-

¹ Сегодня в Дальневосточном макрорегионе России, практически в два раза большем по занимаемой площади миллиардной Индии, или равном 2/3 площади США или Китая, проживает лишь 6,5 млн. чел., что не позволяет успешно решать геополитические и экономические проблемы на этом огромном пространстве.

² Как показывает опыт стран Еврозоны, а также и США, именно чрезмерные социальные обязательства государств вызывают серьезные кризисные явления в них в последние десятилетия.

ких технологических переделов, предназначенная для промежуточного потребления, а импортируются товары высокой степени обработки потребительского назначения.

Основные морские и океанические порты и выходы в мировой океан остались после распада СССР на Тихоокеанском побережье Дальнего Востока. Около 60% общероссийской добычи рыбы и морепродуктов приходится на Тихоокеанскую Россию. Велик ресурсный потенциал востока России и в нефтегазовой сфере. Однако не Россия, а Китай занимает второе место в мире (после США) по первичной переработке сырой нефти – он часто выступает в качестве посредника, как территория переработки и реэкспорта, в том числе и российских нефтепродуктов.

В то же время, как видно из Стратегии развития Дальнего Востока и Байкальского региона, ресурсная ориентированность экономики здесь во многом сохранится и во временных рамках до 2025 г. [2]. В условиях, когда ресурсный фактор развития достаточно весом и обеспечивает высокий уровень эффективности производства, естественно, он должен быть использован. Однако нельзя ограничиваться лишь добычей ресурсов – необходимо обеспечивать значительную добавленную стоимость на основе формирования различных стадий переработки исходного сырья. В этих целях может быть оправдана и определенная система преференций для перерабатывающих отраслей.

Следует также отметить, что уже сегодня потенциал развития Дальнего Востока России определяется наличием не только широковостребованных на мировом рынке природных ресурсов (углеводороды, другие энергоресурсы, металл, лес, рыба и др.), но и конкурентоспособных перерабатывающих производств, возникших здесь под действием ряда благоприятных факторов: сложившейся сети расселения, инфраструктурного хозяйства, выгодного геоэкономического и геополитического положения региона. Южная часть Дальневосточного макрорегиона – уже сегодня зона преимущественного развития «несырьевых» видов хозяйственной деятельности, основу которых составляет гидроэнергетика, авиационная промышленность, судостроение, транзитный транспорт, нефте- и га-зопереработка, наука, высшее образование, современное здравоохранение и др. Следовательно, есть необходимые стартовые условия для развития «новой» (индустриальной и постиндустриальной) экономики.

В целях структурной модернизации экономики, дальнейшей ее диверсификации полномочный представитель Президента РФ по Дальневосточному федеральному округу, министр по развитию Дальнего Востока В. И. Ишаев предлагает проводить здесь особую государственную политику по обеспечению ускоренного развития региона, снятию неоправданных ограничений, созданию высокотехнологичных и инновационных перерабатывающих производств, включая судо- и авиастроение, формирование космического кластера на базе космодрома «Восточный» и др. [3].

Оценка современной ситуации на рынке занятости

Социально-экономическое положение человека стало в большой степени зависеть не только от его профессии и квалификации, но и от сферы, в которой он работает. На рынке труда произошли значительные изменения. Для трудовых ресурсов в последние годы характерно перераспределение работников между отраслями экономики. Произошла переориентация занятого населения на другие, в сравнении с предыдущими периодами, сферы деятельности – частные предприятия в сфере торговли, общественного питания, гостиничного бизнеса и др. Эти сферы отличаются большей гибкостью, относительно высокой нормой прибыли и быстрой оборачиваемостью капитала (табл. 1).

В негосударственных секторах экономики новые условия найма сужают права и уменьшают социальные гарантии для рядовых работников. Иногда в силу этого работник предпочитает занятость сразу в двух секторах, оставляя за собой для страховки места в государственных учреждениях.

Суженный характер рынка труда и низкая мобильность трудовых ресурсов

Большинство авторов в своих публикациях по поводу потенциала рынка труда в регионе подходят к выводу, что региональный демографический потенциал не может обеспечить производственную сферу достаточным количеством квалифицированных работников. Сложным оказалось положение с занятостью населения в монопро-фильных поселениях из-за ликвидации градообразующих предприятий. Существенной становится проблема нарастающего оттока мобильных квалифицированных кадров из региона. Чем севернее территория, тем больше степень сжатия трудовой мобильности, тем выше занятость населения

Распределение среднегодовой численности работающих в организациях по формам собственности в 2008 г., тыс. чел.

Таблица 1

Субъект Федерации	Всего занятых	Формы собственности
		Государственная	Муниципальная	Частная	Совме стная с иностранной фирмой	Другие формы собственности
Приморский край	977,7	34,3	11,3	30,5	33,9	5,6
Хабаровский край	733,0	56,5	14,3	17,7	24,7	12,1
Амурская область	428,0	49,3	15,6	28,9	21,2	5,9
Камчатский край	185,1	52,9	17,1	33,6	12,3	5,4
Магаданская область	93,0	52,5	19,5	24,3	22,6	10,5
Сахалинская область	294,0	50,9	13,4	24,4	21,9	7,3
Республика Саха (Якутия)	483,8	56,7	21,9	35,8	20,2	17,0
Еврейская АО	82,6	46,0	15,3	32,9	19,9	6,8
Чукотский АО	37,9	73,4	20,3	13,7	12,9	12,3

Источник : [4]

в бюджетных отраслях (здравоохранении, образовании, культуре), так как в этих сферах деятельности заработная плата гарантирована.

Претерпела изменения образовательная структура занятого населения. Отмечается тенденция повышения доли лиц, имеющих высшее и среднее профессиональное образование, из-за большей его доступности. Часть таких специалистов вынуждена устраиваться на работу, не требующую высшего образования. Другая часть лиц, имеющих высшее и среднее профессиональное образование, не идут на имеющиеся вакансии, особенно в бюджетной сфере, из-за низкой оплаты труда, или занятости не по профилю. Фактор величины заработной платы в этом случае оказывает существенное влияние на структуру занятости и трудовую загруженность населения.

Сложившаяся порочная практика, когда труд рабочего оценивается дороже труда инженера или любого служащего с высшим образованием (врача, учителя, ученого и т. д.), приобрела гипертрофированные формы. Более того, в настоящее время уровень зарплаты определяется руководителями организаций, и она фактически является остаточной долей в валовом доходе собственника предприятия, а не устанавливаемой рынком рабочей силы. В итоге, заработная плата не обеспечивает как нормального воспроизводства рабочей силы, так и соответствия трудовой отдачи работников и общественной полезности их труда [5].

По оценкам Н. А. Денисова, в январе 2008 г. среднемесячная заработная плата (без выплат социального характера) в ряде отраслей относительно ее среднероссийского уровня составила: в сельском хозяйстве, охоте и лесном хозяйстве – 44%; текстильном и швейном производстве – 47%; образовании – 63%; здравоохранении и предоставлении социальных услуг – 76% [8]. Автор правомерно считает, что в российской экономике существуют принципиальные возможности дальнейшего повышения доходов населения как через заработную плату, так и через социальные трансферты без существенного негативного воздействия на уровень потребительских цен. Традиционно недооценивая труд служащих, государство лишь способствует эмиграции квалифицированных кадров, от чего, естественно, страдает экономика страны, регионов. Выпускники вузов, получившие подготовку в России за бюджетные средства, устремляются на работу за границу.

Дешевизна рабочей силы стала основой низкого уровня трудовой мотивации, незаинтересованности работника в высокопроизводительном труде. Разрыв в уровне оплаты труда в США и России несоразмерно больший, чем в экономической эффективности их экономик. В настоящее время в России доля оплаты труда в произведенной продукции составляет 34–35% (в 1990 г. – 48,8%), при этом в Германии удельный вес оплаты труда в ВВП составляет 53,6%, в Швеции – 57,4%, Японии – 53,3%, США – 57,8% [6, 7].

Несовершенства в оплате труда способствуют тому, что происходит утечка кадров с высоким уровнем образования за рубеж. Численность приморских граждан, трудоустроенных за границей в 1998 г., составляла 3175 чел., в 2000 г. – уже 5504 чел. Причем в 100 раз увеличился отток населения в страны Азии, в 2 раза – в страны Европы. Половина из них – в возрасте 30–49 лет. Судя по перечню профессий, это в основном морские специальности, среди них третья часть – руководители. Привлекаем же к себе работников, в основном, в торговлю и сельское хозяйство, строительство. Возраст иностранцев составляет преимущественно 40–49 лет. Происходит вымывание молодых трудовых ресурсов на работу в другие государства. В условиях глубокого демографического спада и низких резервов интенсификации использования ресурсов труда экстенсивный путь наращивания трудового потенциала региона за счет иммиграции рабочей силы становится наиболее актуальным и результативным подходом. Такая ситуация имеет место при экономическом развитии, предполагающем поддержание сложившейся экономической структуры региона.

Наукоемкие технологии предполагают другую структуру и количественное соотношение трудовых ресурсов. Постоянно подчеркиваемый тезис о зависимости дальневосточной экономики от иностранной рабочей силы – один из способов сохранять старый проверенный способ использования множественности рук вместо интенсификации труда, например, в строительной отрасли. Современное монолитное домостроение, например, основано на технологиях, минимально связанных с физическим трудом большого числа строителей.

Различия в уровне жизни населения на огромном пространстве Дальнего Востока обусловлены, в том числе и разными природно-климатическими условиями в различных его регионах. Для большей части территории характерен целый ряд неблагоприятных климатических особенностей, влияющих на структуру потребления и доходы населения. Однако основные изменения, связаны с политическими и экономическими реформами. В начале 1992 г., по подсчетам Н. М. Ри-машевской, доходы населения России снизились почти в 2–2,5 раза [6]. По уровню и структуре потребления общество оказалось отброшенным на 20 лет назад, усилилось социальное расслоение регионов. Абсолютные значения денежных доходов на Дальнем Востоке были и остаются выше, чем в среднем по России на 30%. В тоже время номинальные денежные доходы населения ДВР составили 84%, а реальные доходы – 40% от среднероссийского уровня. Уровень жизни недостаточен для нормальных условий существования (табл. 2).

Кроме того, внутри субъектов РФ существуют различия в уровне и качестве жизни, особенно в сельской местности. С учетом целого ряда факторов, таких как природно-климатические условия, обеспеченность жильем, транспортная доступность, экология и др., разница в качестве жизни жителей сырьевых районов, включая Дальний Восток, еще более дифференцирована по сравнению с центром и некоторыми автономными территориями. Наиболее неблагоприятные условия жизни

Доходы населения Дальнего Востока за первое полугодие 2008 г., руб.

Таблица 2

Субъект Федерации	Среднемесячная заработная плата	Денежные доходы на душу населения	Стоимость фиксированного набора потребительских товаров и услуг в июне 2008 г.
Российская Федерация	16202	13620	6804
Республика Саха (Якутия)	21840	16450	9286
Камчатский край	25693	17571	11530
Приморский край	15631	11245	8258
Хабаровский край	18514	13253	8732
Амурская область	15441	10148	7529
Магаданская область	27553	16866	9261
Сахалинская область	28450	20757	9891
Еврейская АО	14371	9585	7477
Чукотский АО	36193	22443	13185

Источник: [3]

населения среди дальневосточных субъектов федерации имеет Магаданская область.

Социальные условия

В настоящее время традиционное отставание Дальнего Востока от средних по стране условий обеспечения населения объектами социальной инфраструктуры усугубляется. Формально повышение статистических показателей обеспеченности социальной инфраструктурой объясняется лишь интенсивным оттоком населения из региона.

Существование каждой социальной отрасли – будь то образование, здравоохранение, культура, сфера бытового обслуживания в дореформенное время диктовалось определенным порядком (схемой) их размещения. В условиях крайне неравномерного размещения населения на 1000 жителей в регионе всегда было больше врачей, учителей, торговых работников, муниципальных служащих, управленцев. Бюджетные затраты на содержание (заработная плата, обслуживание и ремонт школ, больниц) на одного ученика малокомплектной школы, одного больного в больнице в большинстве муниципальных образований на 50–90% превосходят соответствующие затраты в больших городах. Разрыв в основных показателях социально-экономического развития на одного жителя между различными муниципальными образованиями, например, в Сахалинской области разнится в несколько десятков раз [9].

Чрезмерные расходы бюджета на содержание объектов социального характера в условиях реформ были решены путем передачи в муниципальную собственность социальной инфраструктуры, что породило для муниципалитетов целый ряд трудно решаемых проблем. Одна из них – жилищная. Если в дореформенный период прирост жилищного фонда осуществлялся за счет строительства нового жилья, то в годы реформы – за счет сокращения численности населения. Ввод жилья на душу населения отстает в целом по региону от средних по России показателей (в 2007 г. на 1 жителя Дальнего Востока – 20,6 м 2, в РФ – 21,5 м 2). Число семей, состоящих на учете на получение жилья, по-прежнему остается высоким (5,3% от числа всех семей) [4]. Удельный вес индивидуального строительства в площади введенных жилых домов в 2007 г. составил в РФ 42,8%, в ДВФО – 36,3%. Велика доля незавершенного строительства, она в некоторых случаях связана с его удорожанием, что приводит к затягиванию сроков возведения начатых домов. Как на первичном, так и на вторичном рынке более востребовано дешевое жилье – в крупнопанельных домах в спальных районах. Положительным моментом является то, что возник «рынок покупателя». Покупатель имеет время для выбора приемлемого объекта по соотношению «цена – качество». В рыночных условиях при высоком уровне цен на жилье, кроме ипотечного кредитования, становится возможной реализация другой концепции решения жилищной проблемы – широкого внедрения в практику арендных отношений. Это эксплуатация неприватизированного муниципального жилья, сдача в наем свободной жилой площади в индивидуальном порядке.

Кризисная ситуация сложилась в здравоохранении. Государственные расходы на здравоохранение из социальных фондов сократились за годы реформ более чем в 3 раза, в том числе расходы государственного бюджета – в 4 раза, что составляет менее 4% ВВП (для стран ЕС – 6,5%). Такое положение было компенсировано населением за счет увеличения оплаты услуг здравоохранения. В 1990-е гг. она выросла более чем в 3 раза. Закрытие малокомплектных лечебных учреждений, отток населения во всех дальневосточных субъектах РФ привели к сокращению количества больничных коек. Первичная медицинская помощь стала менее доступной (табл. 3).

Совершенствование системы здравоохранения в развитых странах идет по пути усиления роли государства в организациях здравоохранения, перехода к коллективному финансированию, что обеспечивает всеобщую доступность. Развитые страны перешли к госбюджетной модели содержания сфер жизнедеятельности, важных для населения.

Изменения в системе образования в России выразились в виде значительного сокращения сети дошкольных учреждений, школ, профессиональных училищ. На 100 детей приходится, например, 61 место в детских дошкольных учреждениях. К 2005 г., когда рождаемость начала медленно возрастать, оказалось, что напряженность с дошкольными учреждениями не только не снята, но еще больше обострилась, особенно в городах.

Острой проблемой стало качество всеобщего образования. Рынок образовательных услуг на сегодняшний день в значительной мере не готов оперативно реагировать на качественные изменения в спросе на локальном рынке труда, что не позволяет успешно решать проблемы дефицита квалифицированных кадров. Разорвана цепочка последовательности подготовки кадров.

Основные показатели здравоохранения (на 10 000 человек)

Таблица 3

	Число боль ничных коек, ед.		Численность врачей, чел.		Численность среднего медицинского персонала, чел.		Зарегистрировано больных с диагнозом, установленным впервые в жизни (чел. на 1000 жителей)
	1990	2008	1990	2008	1995	2008	1995	2008
Приморский край	142	90,7	91,6	52,0	91,9	83,1	765,4	771,3
Хабаровский край	136	94,9	54,9	57,0	108,7	99,7	726,4	699,0
Амурская область	141	111,3	52,6	59,2	110,3	117,1	499,2	711,2
Камчатский край	158	122,1	59,3	45,7	123,6	111,8	794,4	824,1
Магаданская область	162	151,9	50,2	55,0	132,0	152,3	795,5	861,3
Сахалинская область	172	140,4	49,1	47,8	126,2	128,4	742,5	834,8
Республика Саха (Якутия)	156	122,3	44,8	54,5	125,5	134,2	794,5	987,1
Еврейская АО	156	36,4	35,5	35,2	112,8	118,7	511,9	638,1
Чукотский АО	161	238,3	48,5	80,8	151,8	160,9	854,0	1168,6

Источник: по данным Роскомстата.

Эта ситуация будет усугубляться, поскольку сегодня начальное и среднее профессиональное образование передано в ведение субъектов РФ и финансируется из регионального бюджета. Регионы не в состоянии тратить достаточное количество средств на подготовку квалифицированных рабочих и специалистов. Работодатели сейчас не отвечают за профессиональный уровень своего работника, длительно занятого у него на предприятии. В последние годы были свернуты внутрифирменная подготовка и возможность повышения квалификации рабочих. Это снизило общий уровень профессиональной подготовки кадров. Сложились условия, когда инвестиции в человеческий капитал осуществляются большей частью самим населением.

Большое значение в мире имеет быстро развивающийся инновационный бизнес, который соединяет науку и предпринимательство. Его центрами становятся научно-производственные комплексы (технопарки, технополисы и т. д.), которые вырастают при активной поддержке федерального правительства и местных властей. На возобновлении трудовых ресурсов сказываются: диспропорция в подготовке профессиональных кадров и рынка труда; отсутствие четкого прогноза потребности кадров для экономического развития региона; отсутствие мониторинга рынка труда с участием работодателей. В тоже время молодежь понимает и осознает, что уровень образования определяет дальнейшую успешную карьеру.

Сложным оказалось положение с «утечкой умов», которое приносит государству-донору убытки не столь очевидные, как ущерб от стихийных бедствий или техногенных катастроф, но по размерам часто даже превосходящие его. Развитые страны, притягивающие к себе интеллектуальную миграцию, оказываются в крупном выигрыше, а страны, теряющие специалистов, проигрывают. Государство-донор само или структурами национальной экономики несет немалые затраты на воспитание и обучение специалиста высшей квалификации. К тому же нужно добавить упущенную выгоду, которую они могли бы принести экономике за годы своей активной деятельности и которая обычно с лихвой окупает затраты на обучение.

Коммерциализация отраслей социальной сферы – перенос на население расходов в этих отраслях – была одной из основных составляющих социальной политики в 1990-е гг. В противоположность этому в западных странах на протяжении последних 50 лет доминирует тенденция социализации услуг образования и здравоохранения, увеличения доли общественного финансирования в общем объеме финансирования этих отраслей. Тенденция эта объективно обусловлена качественными изменениями в системах здравоохранения и образования, следствием которых являются общее удорожание соответствующих услуг и рост дифференциации их стоимости, а также сильная дифференциация потребностей людей в этих услугах в разные периоды жизни. Например, из общего объема медицинской помощи ежегодно около двух третей приходится на 10% населения, в основном пожилых. В образовании распределение средств осуществляется в обратном порядке – от пожилых к молодым. Именно поэтому признанным принципом построения систем здравоохранения, образования является широкое использование механизма перераспределения средств: от молодых к пожилым, от здоровых к больным. Такие услуги во всем мире рассматриваются как социальные, а не экономические блага.

Оценка региональных преимуществ

Необходимость рационального использования природных ресурсов в регионе определяется их уникальностью и конкурентными преимуществами. В сочетании с человеческим капиталом они являются решающим фактором развития экономики и обеспечения высокого качества жизни населения. Сохранение природного потенциала для будущих поколений и обеспечение устойчивого развития экономики возможно при рациональном и неистощительном использовании природных ресурсов.

Использование постиндустриальных источников развития (квалифицированная мобильная рабочая сила, конкурентоспособные технологии) предполагает приоритетность инвестирования в человеческий капитал. Движение по инновационному, социально ориентированному пути развития означает превращение интеллектуального потенциала населения в ведущий фактор экономического роста и повышение благосостояния населения.

В зарубежном опыте существуют другие оценки эффективности развития предприятий с преобладанием сырьевой экономики. При освоении канадского севера Д. Паже называет положительные стороны доминирования в экономике минерально-сырьевого сектора [10]. Среди них, например, возможность быстрого решения острых социально-экономических проблем. Открытие и ввод в разработку одного крупного месторождения из стратегических полезных ископаемых (золота, алмазов, нефти, газа) сразу кардинально меняют картину в таких районах. Появляется возможность решения инфраструктурных проблем. Сооружаются дороги, аэродромы, порты и причалы, которые, если бы не разработка месторождения, просто бы не строились. Появляется возможность роста доходов как старожильческого, так и пришлого насе- ления. Увеличивается привлекательность территории для развития других видов хозяйственной деятельности (в той мере, в какой это возможно, исходя из географических, климатических и прочих условий). Провинция или отдельный муниципалитет при освоении подобных ресурсов значительно расширяет возможности в отношении «управления» будущим социально-экономическим развитием территории.

Эти преимущества перекрывают отрицательные моменты в осуществлении проектов, в основном, в поселениях с моноотраслевым характером экономики, – отсутствие в них других форм занятости. В числе отрицательных моментов – краткосрочный период высокой экономической эффективности, связанный с периодом освоения месторождений, неустойчивость доходной части региональных бюджетов из-за падения объемов добычи, проблем и дополнительных расходов на рекультивацию природной среды и др. [10].

В оценке эффективности экономики Дальнего Востока не учитывается ряд обстоятельств. На Дальнем Востоке в производство вовлекались ресурсы, крайне важные для экономики и обеспечивающие экономическую окупаемость. Например, на 100 долл. инвестиций в добычу якутских алмазов приходится 600 долл. прибыли при их реализации. Аналогичная картина и с добычей других высокодоходных ресурсов. Но большое количество, например, рыболовецких компаний ограничиваются лишь пассивным ловом рыбы и поставкой ее на экспорт. До сих пор устойчиво насаждается мнение, что из региона выгодно только транспортировать наиболее «валютоемкую» продукцию без переработки: лососевые, крабы, кальмар, икра, морские гребешки.

В расчетах В. Л. Бабурина, например, показано, что ресурсы восточных районов России дают основную часть экспортной выручки и доходов бюджета, которые концентрируются в двух пристоличных регионах, потому снижается возможность развития восточных районов и неизбежно будет нарастать их периферийность и депрессивность [11]. Региональная дифференциация ведет к межрегиональным диспропорциям в уровне жизни, непомерно высокой дифференциации доходов населения, распространению и закреплению бедности, неконтролируемым миграционным процессам. В рыночной экономике мимо региона проходят рентные и экспортные доходы, таможенные сборы и т. д., поступающие в центр. Неравноценен обмен интеллек- туальной ренты на природную. В этом скрыта одна из причин деградации региона – энергетического донора с низким качеством региональной системы жизнеобеспечения. Аналогом в мировой практике является обогащение развитых стран и разорение стран – энергетических доноров. Богатые природными ресурсами страны и регионы, теряют свои преимущества. Они переходят к тем, кто может эти ресурсы приобрести и использовать, туда же переходит и контроль над ресурсами.

При любом сценарии развития территорий болезненным остается вопрос о распределении и закреплении доходов за теми из них, где они были получены. Как бы ни была низка эффективность государственного регулирования развития дальневосточной экономики, государство не может быть просто внешним наблюдателем и регулятором, оно должно быть инвестором, предпринимателем, то есть необходимо вернуться к прежней модели развития, усовершенствовав ее. Нынешние технологии без должного подкрепления человеческим капиталом и новыми технологиями не дают эффективных решений.

Материалы III Международной конференции по развитию европейской социальной модели подтверждают, что финансовый кризис и нерегулируемый рыночный капитализм привели к большим потерям и трудностям. В англо-американском мире доминирующей тенденцией стало потребление, а не производство. На это были нацелены займы и кредиты. Развитие большинства финансовых институтов проходило без контроля государства. Усиление инфляции способствовало сокращению доходов среднего класса, хотя до поры это перекрывалось облегчением предоставления кредитов. Говорить о рынке как главном регуляторе социального государства, теперь это очевидно многим, сегодня уже нельзя. В США, например, крепнет убеждение, что капитализм может существовать только регулируемый государством [12, с. 31–37].

Направления развития экономики и повышения уровня жизни населения

Сегодня одним из основных «движителей» регионального развития Тихоокеанской России, естественно, наряду с геополитическими и ресурсными предпосылками, должен стать «человеческий фактор» и связанные с ним «высокие технологии». Это предполагает ускоренное наращивание демографиче- ского и интеллектуального потенциалов дальневосточного макрорегиона России, их количественных и качественных показателей, активное развитие сети городских поселений, как «командных высот» в экономике, науке, технике, технологиях, создание в массовом порядке новых рабочих мест.

Все это должно происходить на основе конкурентных преимуществ данных территорий, прежде всего, значительного природно-ресурсного потенциала, выгод экономико-географического положения относительно огромного и быстрорастущего рынка АТР, приокеанического положения и др. Кардинальное повышение уровня жизни в этом случае возможно на основе приоритетного формирования высокодоходных предприятий с высоким уровнем оплаты труда, в том числе и на широко востребованных на мировом рынке природных ресурсах.

При этом население должно рассматриваться как многозначный фактор: и как основная производительная сила, и как основной фактор технического, технологического прогресса, и как потребитель (как фактор востребованности) производимой в регионе продукции, и как геополитический фактор демографического контроля над собственной территорией. Такая многозначность, многофункциональность населения в вопросах регионального развития тем более делает его одним из определяющих факторов.

Следовательно, сегодня Тихоокеанской России вновь нужны эффективные механизмы, в том числе связанные с повышением уровня жизни населения, направленные на поддержание активного развития. В их числе могут быть эффективные механизмы прошлых периодов освоения, развития дальневосточного макрорегиона, например:

• •    механизмы компенсации удаленности регионов Тихоокеанской России от центральных районов страны (тарифное регулирование, поясные ценовые коэффициенты);

• •    механизмы государственного централизованного инвестирования;

• •    механизмы формирования миграционного притока на территорию и др.

В современной парадигме развития Тихоокеанской России большее внимание следует уделять людским ресурсам 3, их количеству и качеству, оптимальному размещению по регионам в соответствии с решаемыми там экономическими и геополитическими задачами, ресурсными и прочими возможностями территорий.

³ Как убедительно свидетельствует опыт Китая 1979–2010 гг. или Европы, людские ресурсы, их количество и качество действительно являются основной производительной силой, а не только политической декларацией.

В связи с этим дальнейшее развитие сети городских поселений в восточных регионах, как мест концентрации рабочих мест, центров основных производительных сил и промышленных, транспортных, торговых, культурных, административнополитических функций, вновь становится весьма актуальной задачей страны.

С целью преодоления «инерции покоя» в экономике стратегически важного макрорегиона реализацию стратегий, программ регионального развития следует начать с реализации «громких» проектов (нацеленных на решение «узловых проблем»), способных не только выступить «локомотивами» развития многих отраслей, производств, но и получить поддержку населения, вызвать у него желание участвовать в них. Сегодняшние проблемы региона – зачастую в головах людей, в их неверии власти, в неверии возможных позитивных перемен в регионе, стране. Таких проектов для начала должно быть немного или, точнее, реально «подъемно» для страны в сегодняшнем его состоянии.

В числе таких «громких» проектов, например, должны быть: Восточный космодром в г. Свободном. Чтобы лучшие специалисты поехали его создавать и работать на нем, необходимо кардинально повысить статус г. Свободного 4, его привлекательность, комфортность. В городе целесообразно, на наш взгляд, построить (наряду с массовым жилищным строительством, благоустройством и пр.) крупный современный локомотивостроительный и вагоностроительный завод (типа, например, «Сапсан»). Для Дальнего Востока и Сибири это важно и необходимо по многим основаниям, прежде всего, в силу особой важности транспортного фактора по причине их обширности, огромной удаленности от западных регионов и др.

«Громким» проектом для Еврейской области должен стать (запланированный в Стратегии Дальнего Востока и Байкальского региона) крупный металлургический комбинат.

Для Приморского края «громкими» проектами должны стать нефте- и газоперерабатывающие, химические комбинаты, крупные судостроительные верфи (совместно с Южной Кореей), гражданское авиастроение для местных линий на Арсеньев-ском авиапредприятии, крупный современный автозавод в пригороде Владивостока, международные проекты по «связке» Транссиба с Транско- рейской железной дорогой, газопровод и линия ЛЭП в Республику Корея через КНДР.

Для Хабаровского края и Сахалинской области «громкими» проектами должны стать мост между материком и островом, крупные авиа- и судостроительные производства, железная и автодорога с севера на юг Сахалина, нефте- и газоперерабатывающие предприятия и т. п.

Такие проекты должны переломить упаднические настроения в обществе и остановить отток населения с Дальнего Востока России, обеспечить значительное развитие экономики приграничных регионов, создать много новых высокооплачиваемых рабочих мест и др.

Создаваемые в таких направлениях новые рабочие места неизменно отразятся на уровне жизни местного населения и обусловят более устойчивое развитие экономики. Реализация крупных и «громких» проектов, несомненно, отразится и на позитивном имидже этого стратегически важного региона России.