Репрезентация акционального кода культуры в русско-китайских межъязыковых фразеологических эквивалентах и соответствиях

Акциональный код культуры, который мы вслед за В.Н. Телией [6] трактуем как «совокупность наименований и их сочетаний», обозначающих «деятельность в целом или отдельные действия и отношение человека к ним» [Там же, c. 49], занимает важное место в русской и китайской языковых картинах мира. Согласно исследованиям русских и китайских лингвистов, лингвокультурный код, соотносимый с древнейшими архетипическими представлениями человека и имеющий символическую природу, отражает национально-культурную специфику менталитета народа. Акциональ-ный код относится к числу базовых, основополагающих для русской и китайской лингво-культур.

Внесем уточнение: деятельность человека во всех языках обозначается глаголами и глагольными фразеологизмами, именно они служат материалом для наших наблюдений [1, c. 22–23]. В процессе их анализа мы сосредоточили внимание на сравнении глагольных

фразеологизмов с целью выявления степени эквивалентности русского и китайского акци-онального кода.

В качестве объекта исследования нами выбраны русские и китайские глагольные фразеологизмы, которые были извлечены из «Большого китайско-русского словаря» под редакцией Б.Г. Мудрова [7]. Все китайские фразеологизмы (чэнъюй) выбраны только с учетом их образного значения, соотносящегося с глагольным компонентом. При их сравнении с русскими фразеологизмами мы использовали метод компонентного анализа, который применяется для выявления коннотативных и потенциальных сем, относящихся к числу неявных и служащих основой при образовании переносного значения языковых единиц.

В своих наблюдениях мы опираемся на работы Ю.П. Солодуба, который, сопоставляя фразеологические единицы различных языков, отмечает «наличие в них межъязыковых фразеологических эквивалентов (МФЭ), тождества семантики» [5, с. 9]. Согласно определению, данному исследователем, «межъязыковые фразеологические эквиваленты – это фразеологизмы различных языков, совпадающие по своим значениям, фразеологическим образам и стилистической окраске» [4, с. 207].

Как отмечают Ю.П. Солодуб и Ф.Б. Альбрехт, «образное видение мира может существовать у народов совершенно неродственных языков» [Там же, c. 10], что позволяет предположить возможность совпадения языковых кодов, используемых разными национальными сообществами, в том числе акционального, который существует в деятельностно-поведенческой, деятельностно-речевой, зооморфноповеденческой, физически-катастатической, телесно-катастатической, статико-катастати-ческой и других разновидностях.

В исследовании «Современный русский язык. Лексика и фразеология (сопоставительный аспект)» ученые выделили три основных разновидности МФЭ и два типа межъязыковых фразеосемантических соответствий (МФС) по степени их структурно-типологической близости [4, с. 207–210]. Опираясь на данную классификацию, мы анализируем выбранные фразеологизмы, которые содержат акциональный код, разделяя материалы на нижеследующие группы:

МФЭ 1 – полные эквиваленты, предполагающие абсолютное соответствие разноязычных фразеологизмов на лексическом и грамматическом уровнях [Там же, с. 208]. Сравнивая русские и китайские фразеологизмы, мы заме- тили, что некоторые из них похожи по форме, сигнификативной и коннотативной характеристикам (эмоциональной, экспрессивной и стилистической окраске), и на этом основании они фиксируются двуязычными словарями как эквивалентные. В полноэквивалентных фразеологизмах средства выражения акцио-нального кода совершенно одинаковы, что отражает точное соответствие их образов, лексического наполнения, грамматической структуры и стилистической окраски.

Абсолютно тождественными друг другу являются русское фразеологическое единство голова идет кругом , которое в первом значении описывает состояние человека, от обилия дел утратившего способность ясно мыслить, а во втором – сильное головокружение, и китайское выражение 头晕 [тоу юнь], которое дословно переводится как «голова идет кругом» и описывает состояние, когда кто-либо испытывает головокружение от усталости, переутомления и т. п., а также метафорически характеризует того, кто теряет способность ясно соображать от множества дел, забот и т. п. Это тот редкий случай, когда фразеологизмы многозначны, но совпадают в обоих значениях, демонстрируя при этом тождество образности, лексического наполнения и грамматики.

Чаще единицы этого типа все же обнаруживают незначительные расхождения, обусловленные принадлежностью языков к разным типам. Например, для выражения семантики ‘причинения вреда другим’ употребляются русское фразеологическое единство копать (рыть) яму другому и его китайский эквивалент 挖坑 [ва кэн] (букв. «копать яму»). Оба они содержат образы, возникшие в результате метафорического переноса, и соотносятся c деятельностно-поведенческой разновидностью акционального кода, поэтому абсолютно эквивалентны. В основе фразеологизма лежит словесный комплекс-прототип, переносное значение которого трактуются как «причинение людям боли и вреда тайным способом». Здесь яма символизирует неизвестную опасность и неприятность. В русской и китайской культурах людям советуют не копать (рыть) яму другим, причем в русской лингвокультуре это мотивируется тем, что производитель действия «сам в нее попадет».

Для передачи значения «тяжелые переживания» употребляются русское фразеологическое единство рвать на себе волосы и китайский фразеологизм 揪头发 [цзю тоу фа] (букв. «рвать волосы»). Фразеологизмы соотносятся с физически-катастатической разновидностью кода, образ создается жестовой символикой, через нее передается внутреннее состояние человека. Переосмысление словесного комплекса-прототипа основано на метонимической модели «переживание – выражающее его физическое действие (жест)».

В русском языке для выражения семантики «необоснованное самомнение, завышенная самооценка» используется фразеологическое единство задирать хвост . Аналогичный смысл передает китайское выражение 翘尾巴 [цяо вэй ба], которое буквально переводится как «задирать хвост». Эти два фразеологизма метафорически характеризуют «того, кто зазнается», этот жест символизирует гордость, глагол соотносится с зооморфно-поведенческой разновидностью акционального кода.

Для выражения тревоги русскими употребляется фразеологизм кошки на сердце скребут , которому соответствует китайский устойчивый оборот 心里像猫抓一样 [син ли сян мао чжуа и ян] (букв. «на сердце как кошки скребут»). Оба фразеологизма передают душевное состояние человека, соотносятся с зооморфноповеденческой разновидностью акционально-го кода, в основе образа метафоры лежит ассоциация душевных страданий с болью, причиняемой острыми когтями кошки. Как можно заметить, все приведенные примеры содержат негативную оценку.

Мы обнаружили один пример с одобрительной оценкой. Для характеристики открытого и искреннего разговора русские употребляют фразеологическое единство открыть душу , которое говорится с одобрением . «В основе образа фразеологизма лежит пространственно-антропная метафора, уподобляющая внутренний мир человека внешнему открытому пространству» [6, с. 505]. 敞开心扉 [чан кай синь фэй] буквально переводится как «раскрыть душу». Фразеологизмы соотносятся с деятельностно-речевой разновидностью кода и отражают стереотип искреннего, доверительного отношения к кому-либо. Символические образы, содержащиеся в русском и китайском фразеологизмах, одинаковы.

МФЭ 2 ‒ обнаруживают отсутствие полного соответствия разноязычных фразеологизмов на лексическом уровне [4, с. 208]. Взаимозаменяемые лексемы двух языков относятся к одинаковым семантическим группам, но при этом содержат культурную информацию, обусловленную особенностями разных картин мира.

Например, в русском языке для характеристики высокой степени стеснения или чув- ства неловкости используется фразеологическое единство (готов) сквозь землю провалиться (обычно от стыда). Китайское устойчивое выражение 找个地缝钻进去 [чжао гэ ди фэн цзуань цзинь цюй] дословно переводится как «искать шов земли и залезть» и эквивалентно передает то чувство стыда, застенчивости, когда человек не знает, что делать, куда спрятаться от всеобщего внимания. Русский и китайский фразеологизмы соотносятся с пространственно-катастатической разновидностью кода.

Для выражения сильного страха употребляется русское фразеологическое единство волосы встают дыбом и китайский фразео-логизм 毛骨悚然 [мао гу сун жань]. Последний дословно переводится как ‘волосы и кости встают дыбом’. Он описывает гиперболическую ситуацию, когда волосы поднимаются над головой и позвоночник холодеет, т. е. человек испытывает чувство страха. Его синоним 汗毛直竖 [хань мао чжи шу] дословно переводится как «волосы на поверхности кожи человека прямо встают». Фразеологизмы соотносятся с телесно-катастатической разновидностью акционального кода. Их образное значение восходит к физической реакции человека, ощутившего сильный испуг.

В группу МФЭ 2 входят многочисленные устойчивые выражения, характеризующие поведение и поступки различного типа, большинство из которых вызывает негативную оценку. Их значение обусловлено метафорическим переосмыслением ситуации, которую называют словесные комплексы-прототипы. Например, для характеристики напрасного труда употребляются фразеологические единства толочь воду в ступе и носить воду решетом (в решете) , реализующие деятельностноповеденческую разновидность акционального кода. Китайский фразеологизм 竹篮打水 [чжу лань да шуй], дословно переводимый как «носить воду бамбуковой корзиной», основан на переосмыслении ситуации, при которой вода сливается из бамбуковой корзины из-за отверстий , как и из решета.

Для выражения беспринципного изменения своих взглядов используется фразеологизм держать нос по ветру с предметно-ментальной разновидностью кода. Образ создается метафорой, уподобляющей поведение человека управлению кораблем, фразеологизм выступает как эталон лицемерного поведения. 见风使舵 [цзян фэн ши до] дословно значит «смотреть на направление ветра, чтобы поправить румпель», метафорически означает «по- ступать с оглядкой на посторонних, менять свое отношение к ситуации в соответствии с ее изменением». Оба фразеологизма возникли на основе словесных комплексов-прототипов, используемых в речи моряков; они соотносятся с деятельностно-поведенческой разновидностью акционального кода.

Для обозначения клеветы в русском фразеологическом сочетании употребляется фразеологически связанный и конструктивно ограниченный глагол чернить (кого-либо) , а в китайском устойчивом выражении ту же функцию выполняет глагол 抹黑 [мо хэй], который дословно переводится как «красить в черный цвет» и означает «клеветать, наговаривать на кого-либо». Оба образа созданы на основе метафор, передающих одинаковое стереотипное представление о черном цвете как грязном и пачкающем репутацию . Оба глагола соотносятся с деятельностно-речевой разновидностью акционального кода. В их синонимические ряды входят фразеологическое единство облить грязью и 泼脏 [по цзан шуй] (букв. «облить грязной водой»), реализующие ту же разновидность кода и содержащие акци-ональную метафору, образное значение которой восходит к модели «грязь – дурная репутация».

Для фразеологизмов , входящих в группу МФЭ 3 , характерно отсутствие тождества на грамматическом уровне [4, с. 209]. Фразеологизмы этого типа совпадают по лексическому составу, значению, образу, коннотации, стилистической окраске, но различаются порядком компонентов и грамматическими связями между ними.

Например, для выражения крайнего волнения и беспокойства употребляются русское фразеологическое единство сидеть как на иголках и китайское устойчивое выражение 如 坐针毡 [жу цзо чжэнь чжань] (букв. «как сидеть на иголках»). Фразеологизмы соотносятся со статико-катастатической разновидностью акционального кода, образ устойчивого выражения создается сравнением, где пропущено основание, на базе которого осуществляется сопоставление. Однако и без него понятно, что на иголках сидеть невозможно, человек будет постоянно двигаться, стремясь облегчить свое положение, и проявлять нервозность от невозможности этого добиться.

Для указания на извлечение личной выгоды употребляются русское фразеологическое единство ловить рыбу в мутной воде и китайское устойчивое выражение 浑水摸鱼 [хунь шуй мо юй] (дословно «как в мутной воде ло- вить рыбу»), соотносятся с деятельностно-поведенческой разновидностью акционально-го кода, образ создается метафорой, которая в китайском языке трансформируется в сравнение. По правилам китайской военной стратегии, когда враги действуют хаотично, чтобы победить, нужно использовать удобный случай, что описывается с помощью рассматриваемого фразеологизма. Оба устойчивых выражения используются для неодобрительной характеристики поведения, направленного на извлечение выгоды ненадлежащим путем.

В русском языке для выражения семантики «распространение каких-то слухов или чрезмерного восхваления каких-либо успехов» используются фразеологическое единство трубить в трубы , а в китайском языке фразеологизм 大吹大擂 [да чуй да лэй] (буквально переводится как «многие музыкальные инструменты вместе играют»). Оба фразеологизма соотносятся с деятельностно-речевой разновидностью акционального кода, их образы создаются метафорой, уподобляющей физическое действие речевому. Необходимо отметить при этом, что образ китайского фразеологизма обнаруживает не только грамматические, но и лексические отличия, поэтому устойчивое выражение может быть отнесено к группе МФЭ 2-3.

Кроме эквивалентности, между фразеологизмами сопоставляемых языков могут складываться отношения соответствия (далее МФC).

МФС 1 свойственно отсутствие полного сходства как на лексическом, так и на грамматическом уровне [4, с. 210]. Эти фразеологизмы передают один и тот же смысл, но их образ строится с участием лексических компонентов, принадлежащих к разным семантическим группам и обладающих общей семой. Эти различия обусловливают использование разных культурных кодов, участвующих в создании образа. Например, для выражения пустой болтовни употребляется русское фразеологическое сращение разводить антимонии, в котором использована деятельностно-речевая разновидность акционального кода. Этимология этого выражения связана с французским названием сурьмы antimoine, значение устойчивого оборота мотивировано тем, что, «разводя ее, люди вели пустые разговоры» [2, с. 27]. Другой вариант объяснения: слово антимония возникло в результате метатезы букв и звуков в лексеме антиномия. Разводить антимонии – вести непонятные разговоры на философские темы. Китайский фразеологизм 拉 [ла] и 扯 [че] – это расщепленные части самостоятель- но употребляющегося фразеологизма 拉扯 [ла чэ] со значением «вести праздную беседу, болтать». Синонимичный ему фразеологизм 瞎扯 [ся че] дословно переводится как «безрассудно тянуть» и образно означает «врать что попало». При сравнении русского и китайского фразеологизмов обнаруживается общая культурная установка: недостойно человека заниматься пустопорожним делом.

Для выражения непродуктивного мышления употребляется фразеологическое единство ставить с ног на голову со значением «переиначивать; представлять ситуацию противоположно тому, какова она на самом деле». Глагол cтавить принадлежит к процессуально-ментальной разновидности акционально-го кода. «В образе фразеологизма содержится пространственно-деятельностная метафора, отображается стереотипное представление о намеренном искажении реального положения дел» [6, с. 658–659]. В его основу положено архетипическое представление об антитезе верха как положительно характеризующегося понятия и низа, ассоциирующегося с негативной характеристикой явления. Тот же смысл передает китайский фразеологизм 颠倒黑白 [дянь дао хэй бай] буквально переводится как «перевернуть с черного на белое», здесь черное и белое символизируют искажение истины. Образ восходит к противоположному архетипическому представлению о «черном-белом» как «плохом-хорошем», «неправде-правде».

Для выражения ощущения сильной душевной боли и печали употребляется фразеологическое единство сердце кровью обливается , которое характеризует состояние человека, глубоко сочувствующего другому. Выражение 心如刀割 [син жу дао гэ] дословно переводится как «сердце как будто нож режет» и означает «сильную боль в сердце». В китайском языковом сознании представление о боли иногда связывается с образом ножа , что отражает стереотипное представление о мучительном эмоциональном состоянии. Оба фразеологизма соотносятся с телесно-катастатической разновидностью кода.

Для выражения уныния в русской речи употребляется фразеологизм вешать нос, а в китайской ‒ выражение 垂头丧气 [чуй тоу сан ци], которое дословно переводится как «склонить голову и потерять дух», используется в значении «разочарования из-за неудачи». Изображение данной ситуации свидетельствует о сходстве русских и китайских стереотипов. Образ создается символикой жестов: неудача сопровождается жестом опускания головы, ко- торый отождествляется с внутренним состоянием человека, выступает как знак уныния и печали.

Для обозначения избавления от тяжелой эмоциональной нагрузки употребляются русское фразеологическое единство сбросить с плеч и китайское устойчивое выражение 如释 重负 [жу ши чжун фу], которое буквально переводится «как будто бросить тяжелую нагрузку». То же состояние выражают фразеологизмы 心里的石头落了地 [син ли дэ ши тоу ло лэ ди] («камень c сердца свалился на землю») камень с души свалился . Метафорически они описывают расслабленное и счастливое состояние после освобождения от эмоционального напряжения, их образы создаются метафорой, уподобляющей облегчение от сбрасывания с плеч тяжелой ноши. Русский и китайский фразеологизмы соотносятся с деятельностно-катастатической разновидностью акционального кода.

Более далекими в смысле образности являются соответствия второго типа (МФС 2) , которые объединяет общность логико-семантической модели, реализующейся с помощью лексики различных тематических групп. Например, для выражения бездействия употребляется фразеологическое сращение сидеть у моря и ждать погоды. В образе фразеологизма отражается древнейшее представление о тесной связи начала действий с благоприятным стечением обстоятельств и отражается стереотипное представление о пассивном ожидании чего-либо [6, с. 634]. 守株待兔 [шоу чжу дай ту] буквально значит «сторожить пень в ожидании зайца» и обладает семантикой «пассивно ждать дара судьбы или рассчитывать на милость рока». Оба фразеологизма соотносятся с деятельностно-поведенческой разновидностью кода и служат эталоном бездействия в ожидании перемены обстоятельств.

Особой характеристики заслуживают фразеологизмы, которые совпадают по форме, но передают разное содержание. Они соотносятся как межъязыковые омонимы (паронимы). Так, для выражения напряженного мыслительного процесса употребляется русское фразеологическое единство ломать голову и китайское устойчивое выражение 绞尽脑汁 [цзяо цзинь нао чжи], которое дословно значит «душить, скручивать мозг» и выражает переносный смысл «ломать голову, шевелить мозгами». Глаголы в них соотносятся с катастатико-ментальной разновидностью, образно выражают интеллектуальную деятельность.

Проанализировав эквивалентные репрезентанты акционального кода в двух языках, мы можем сформулировать следующие выводы.

• 1.    В рамках исследования акционально-го кода анализ межъязыковых фразеологических эквивалентов и соответствий может служить инструментом выявления национальнообразной интерпретации свойств речи, интеллекта, чувства-отношения, чувства-состояния и поведения. Это обусловлено тем, что акци-ональный код, шифрующий информацию этого рода, тесно связан с передачей оценочных суждений. Мы заметили, что в русской и китайской культурах осуждаются следующие виды деятельности и поведения: пустая болтовня, непродуктивное говорение, чрезмерное восхваление кого-либо, клевета; непродуктивное мышление, потеря ясности мышления; душевная боль, уныние, страх, стыд, важничанье; причинение вреда, бездействие, напрасный труд.

• 2.    Акциональный код выражается посредством деятельностно-поведенческой, деятельностно-речевой, зооморфно-поведенческой, физически-катастатической, телесно-катаста-тической, статико-катастатической, катаста-тико-ментальной и других разновидностей. В статье нами был проанализирован 21 русский фразеологизм, из них 18 фразеологических единств и одно фразеологическое сочетание обнаруживают эквиваленты и соответствия в китайском языке, а только 2 фразеологических сращения обнаруживают соответствия. Наибольшее количество совпадений наблюдается между эквивалентами первой, второй степени эквивалентности и первой степени соответствия (по 5 единиц), которые свидетельствуют о сходстве осмысления носителями русского и китайского языков эмоционального состояния, поведения, речевой и интеллектуальной деятельности.

• 3.    Во всех рассмотренных примерах чаще всего встречается деятельностно-поведенческая разновидность акционального кода, их число составляет 12 единиц. Это доказывает, что поведение человека приобретает более образное переосмысление, акциональный код репрезентируется языковыми единицами с ак-циональной метафорой, которая основана на сходстве между деятельностью и поведением человека в языковом сознании двух народов.

• 4.    Образ и коннотация рассмотренных глагольных фразеологизмов формируются в результате метафорического переосмысления свободных словосочетаний. Методы их исследования основаны на выявлении неявных компонентов смысла глаголов, участвующих в репрезентации акциональной разновидности лингвокультурного кода и состав-

• лении лингвокультурологического комментария. Особое внимание уделяется анализу метафорического переосмысления глагольных компонентов в сочетании с остальными компонентами, формирующими культурную коннотацию. При сопоставлении русских и китайских фразеологизмов мы заметили, что в ряде случаев между ними существует общность ассоциативно-образного представления о чем-либо, которая сформировалась на базе сходной метафорической основы. Сопоставление русских и китайских фразеологизмов, реализующих акциональный код посредством глагольной метафоры, актуально при характеристике речевой и интеллектуальной деятельности, эмоционального состояния и поведения. Оно свидетельствует о сходстве базовых оснований образного мышления представителей обеих лингвокультур. Различие образов в парах фразеологизмов обнаруживает национально-культурную специфику мышления двух народов при логическом тождестве механизма кодирования. Это доказывает, что ак-циональный код универсален в двух культурах, при том что его проявления национальны, т. е. обусловливаются конкретной культурой [3, с. 233].