Репрезентация метафизического объекта b`og в текстах Чеслава Милоша

Творчество польского поэта, эссеиста, лауреата Нобелевской премии в области литературы (1980 г.) Чеслава Милоша (1911 – 2004) изучали как зарубежные, так и отечественные специалисты [1–7; 12–14]. При этом следует отметить, что на данный момент творчество Ч. Милоша исследовано лишь фрагментарно.

В настоящей статье мы обращаемся к изучению творчества Ч. Милоша с позиций логической семантики (логического анализа языка), теории референции и семиотики. Целью статьи является логико-семантический анализ способов репрезентации метафизического объекта BÓG («БОГ») в текстах Ч. Милоша. Необходимость анализа способов репрезентации объекта BÓG обусловлена значимостью последнего для художественного мира поэта.

Объект БОГ как референт языкового отображения обладает идеальной, недискретной природой, соответственно, он эмпирически недосягаем. Его интерпретация в рамках высказывания / текста является, по существу, единственным способом «актуализации» БОГА, а значит, его восприятия и осмысления. Мы полагаем, что, описывая этот объект, автор одновременно «создает», конструирует его в текстовом (возможном) мире с помощью языковых средств; иными словами, референт возникает вместе со своим описанием [8, с. 12]. В связи с этим можно говорить о том, что язык в данном случае функционирует как «автономный генератор метафизики» [10, с. 107], который вызывает к жиз- ни, казалось бы, «несуществующее». Мы исходим из того, что текстовый механизм репрезентации метафизического объекта BÓG включает три последовательные логико-семантические операции: номинацию, предикацию и локализацию (Ю.С. Степанов).

В процессе номинации объекту дается имя . Для БОГА , по мысли Ч. Милоша, невозможно найти адекватной вербальной формы: Bog <...> nie do nazwania jestprzezprawo-dawcę, nie do wymówienia przez żaden głos, nie do ujrzenia przez żadne oko. – «Бог <...> нена-зываем никаким законодателем, неподвластен никакому голосу, недоступен никакому взгляду» (здесь и далее перевод с польского языка мой. – С.И. ). Заметим, что, по Милошу, стремясь обозначить сущностную сторону мира ( podszewkę świata ), мы так или иначе сталкиваемся с проблемой недостаточности нашего языка ( niewystarczalność ludzkiego języka ), с его неприспособленностью выражать сущностное, вневременное.

В текстах Ч. Милоша для обозначения БОГА используются такие номинации, как Bog (Бог), Pan (Господь), Pan Bóg (Господь Бог), например: Kochałem Pana Boga ze wszystkich sił swoich na piaszczystych drogach przez lasy ( Я любил Господа Бога изо всех своих сил на песчаных лесных дорогах ); Jakby zastępcze powoła-nie było potwierdzone i Pan Bóg żądał ode mnie dopełnienia dzieła ( Как будто подтверждено было заместительное призвание и Господь Бог требовал от меня исполнения труда ) [15, с. 1248, 1273] и т. д.

В ряде случае верховное существо означивается при помощи личных местоимений: On (Он), Ty (Ты). Они могут служить средством п овторно й номинации рассматриваемого объекта: Poważny stąd argument za istnieniem Boga , bo tylko On potrafi <…> ( Отсюда серьезный аргумент в поддержку существования Бога , ибо только Он сумеет <…> ) (Там же, с. 930). Однако наибольшую значимость личные местоимения получают в качестве инструмента первичной номинации БОГА . Так, в тексте «Odległość», композиционно представляющем собой монологическое обращение субъекта речи к БОГУ , последний эксплицируется лишь при помощи местоимений: Ty , Ciebie , do Ciebie . Местоимения в их особом графическом

ИЗВЕСТИЯ ВГПУ представлении – имеется в виду написание с прописной буквы – в данном случае фактически функционируют как собственные имена [11, с. 441], получая конвенциональную закрепленность за указанным референтом.

Само по себе имя метафизического объекта почти ничего не дает нам в плане восприятия и понимания последнего. Сущность отображаемого объекта может репрезентироваться только в процессе описания его свойств: лишь «давая имя атрибутам, мы являем вещь себе и миру» [3, с. 74]. Наделение объекта атрибутами происходит в ходе языковой операции приписывания к имени объекта предикатов. В логической семантике (логическом анализе языка) предикаты определяются как знаки, эксплицирующие свойства, качества объекта и его отношения с другими объектами [9, с. 219].

По Ч. Милошу, единственным истинным предикатом, характеризующим БОГА , является экзистенциальный (бытийный) предикат, констатирующий сам факт существования БОГА в мире ( Бог есть ). Кроме экзистенциального предиката в текстах Милоша к имени БОГ приписываются и другие. Перечислим их.

• 1.    Предикаты, отображающие темпоральные свойства объекта: Bóg <...> starszy niż słońce albo niebo, większy niż czas i wieczność, niż cały potok bytu ( Бог <...> старше солнца и неба, он превосходит время, и вечность, и весь поток бытия ) [15, с. 543].

• 2.    Предикаты, обозначающие действие в самом широком его понимании. Действием является, например, акт творения: Pan Bóg stworzył świat ( Господь Бог создал мир ) (Там же, с. 1117).

• 3.    Предикаты, эксплицирующие этическую оценку: Рotrzebuję Boga miłosiernego ( Мне нужен милосердный Бог ); Bóg <...> może na to pozwalać, tylko jeżeli założymy, że dobry nie jest ( Бог <…> может это позволить, только если предположим, что он не является добрым ) (Там же, с. 1340, 1263).

• 4.    Предикаты, отображающие разного рода ментальные процессы: Jaki będę, Ty wie-działeś od początku ( Каким я буду, Ты знал с самого начала ) (Там же, с. 1200).

• 5.    Предикаты, обозначающие процессы говорения: Bóg rzekł nieco złośliwie ( Сказал Бог гневно ) (Там же, с. 1015) и т. д.

Отдельный интерес вызывают случаи сочетания имени BÓG с предикатами, эксплицирующими физическое действие. Пример такого рода дает нам текст «Kufer» («Сундук»). Здесь автор размышляет о том, что, возможно, мир был создан Богом лишь для того, чтобы отражаться в бесконечном множестве человеческих сознаний. Где же Господь хранит эти отражения? В большом сундуке? Или сам Бог является огромным компьютером, вмещающим множество отражений? Быть может, Бог zajmuje się ich przeglądaniem , porównując odbi-cia z tym, jak naprawdę było? ( рассматривает их, сравнивая отражения с тем, как на самом деле было? ) [15, с. 1242].

Таким образом, проанализировав семантику предикатов, приписываемых в текстах Ч. Милоша к имени БОГ , мы приходим к следующим выводам. С одной стороны, в текстах Ч. Милоша БОГ предстает как трансцендентный феномен, существовавший прежде, чем возникло время, вечность и бытие в целом; как Демиург, творящий универсум, с другой – наделяется антропоморфными чертами (например, способностью к милосердию или добротой). В результате феномен, изначально относящийся к сфере интеллигибельного, умопостигаемого, включается в антропоморфное измерение, отчасти визуализируется и тем самым «приближается» к человеку.

Помимо того, что объект должен быть представлен в тексте в совокупности своих атрибутов, его еще необходимо локализовать в текстовом мире, «разместить» а) в пространственновременных координатах текстового мира, б) в границах семиосферы (Ю.М. Лотман), т.е. относительно других текстов культуры. Инструментами текстовой локализации объекта служат грамматические средства языка и система интертекстовых отсылок.

В художественном мире Ч. Милоша БОГ мыслится как существующий в трансцендентной сфере и одновременно рядом с человеком, ср.: Niemożliwe, żeby ludzi tak cierpieli, kie-dy Bóg jest na niebie i koło mnie ( Невозможно, чтобы люди так страдали, если Бог есть на небе и рядом со мною ) [15, с. 1237].

Локализация БОГА относительно семи-осферы производится за счет интертекстовых отсылок, представленных эксплицитно или имплицитно. Отсылки осуществляются к тем текстам, где понятие БОГА уже получило вербальное воплощение. Адекватное прочтение и интерпретация читателем интертекстовых отсылок возможны лишь при совпадении объема текстов памяти автора и читателя-интерпретатора, их энциклопедий (У. Эко). В текстах Ч. Милоша частотны отсылки к трудам таких философов, как св. Августин, Я. Бёме и Э. Сведенборг, а также к тексту Библии и т. д. Например:

Jakub Böhme wierzył, że świat widzialny po-wstał / wskutek katastrofy, jako akt miłosierdzia Boga, / który chciał zapobieć rozszerzaniu się czy-stego zła – / ( Якоб Бёме верил, что видимый мир возник / вследствие катастрофы, как акт

КОГНИТИВНАЯ И ДИСКУРСИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА милосердия Бога, / который хотел предотвратить распространение чистого зла) [15, с. 1263].

Таким образом, мы проанализировали механизм репрезентации метафизического объекта BÓG в текстах Ч. Милоша. Во-первых, объект вводится в текстовый (возможный) мир посредством имени. Во-вторых, в тексте имя объекта соединяется с предикатами; они позволяют выяснить, как референт проявляет себя, каковы его свойства и признаки, позволяющие отличать данный референт от других. В-третьих, объект локализуется в тексте. В результате полного цикла конструирования в художественных мирах Ч. Милоша метафизический объект BÓG вводится поэтом в антропоморфное измерение, отчасти визуализируется и, соответственно, в определенной степени становится доступным для восприятия и постижения.