Риски становления социального государства в РФ в условиях современных технологий организации взаимодействия власти и населения

Принципиальным отличием современного социума от аграрного, традиционного общества является темп социальных изменений, их качество и количество. Эта ситуация сложилась благодаря целому ряду факторов. В числе базовых стоит отметить заметно возросшую роль технологий в жизни общества.

Европейская опытная наука, появившаяся на рубеже XVII–XVIII вв., привела к уникальной в истории человечества ситуации. Если изначально появление новых технологий и изобретений в большей мере носило случайный характер, то теперь появилась возможность планировать направление научных исследований и, опираясь на выработанную систему методов исследования, целенаправленно продвигаться в сторону получения желаемого результата. Фактически человечество разработало технологию создания новых технологий. Как и следовало ожидать, столь глобальное изменение в способах взаимодействия с внешним миром привело к открытию целого ряда новых технологий, которые, в свою очередь, изменили экономику, социальную структуру, образовательный и культурный уровень, формы и методы функционирования старых социальных институтов и привели к появлению новых социальных институтов.

Стал складываться новый тип общества. Процветание этого типа общества в большей мере зависело не от внешних природных факторов, а от успехов в создании новых технологий и умения избегать внутренних конфликтов и кризисов развития. Последняя проблема была особенно актуальна, так как платой за ускорение социального и технологического прогресса в новом типе общества оказалась степень его устойчивости и стабильности. Новый тип общества был принципиально неустойчивым, что вполне естественно: то, что абсолютно стабильно, не может развиваться и изменяться; то, что изменяется и развивается, – нестабильно. Пониженная стабильность индустриального общества привела к целому ряду осложнений как социетального, так и индивидуального характера. Одной из серьезных проблем была резко возросшая конфликто-генность внутри общества: если выживание крестьян в аграрном обществе больше зависело от природных факторов и их трудовых усилий, то в случае с промышленным персоналом XIX в. это было уже не так. Выживание того или иного предприятия в значительной мере зависело от успехов в конкурентной борьбе с другими предприятиями, на которую влияло слишком большое число факторов, основная часть которых носила социальный, а не природный характер (забастовки, налоги, войны, социальные волнения и т. д.).

Складывалась новая ситуация, когда и само общество, и отдельные его представители существовали в условиях постоянного риска [1]. Под риском мы будем понимать реализацию определенных состояний системы, способных либо привести к ослаблению и разрушению системы, либо нанести какой-либо ущерб воспринимающему субъекту.

Конечно же, подобная ситуация была осознана как глубоко кризисная, и теоретики становящегося индустриального общества предприняли ряд усилий для того, чтобы в какой-то мере снять формирующиеся противоречия. Одним из ответов на рискогенную ситуацию нового типа общества было создание особой теории общества, призванной объяснить основные процессы, происходящие в обществе, на основе научной методологии (так появилась социология). Другой ответ лежал в более практической области и предполагал трансформацию социальных институтов в соответствии с базовыми характеристиками изменившегося социума – так появилось социальное государство.

Социальное государство, по сути, было попыткой минимизировать риски как для социума в целом, так и для его отдельных представителей, так как к моменту его появления было уже очевидно, что социальная и экономическая успешность как общества, так и отдельного человека не находится в прямой зависимости от прилагаемых трудовых усилий. В реальности существует масса внешних факторов, способных оказывать определяющее воздействие, большая часть из которых носит абсолютно неконтролируемый и малопредсказуемый характер [2].

Эволюция социального государства прошла целый ряд этапов, в значительной мере связанных с особенностями эволюции стран, в которых зародился этот социально-политический институт. Так как эти страны находились на различных этапах своего развития и испытывали разные проблемы, то и модели социального государства в странах Европы заметно отличались.

Новый этап развития социального государства в Европе связан с переходом к пятому по счету технологическому укладу – эпохе компьютеров и телекоммуникаций [3]. Начавшийся в начале 70-х гг. ХХ в. технологический скачок привел к массе социальных и технологических изменений. Так, изменения в области повышения автоматизации промышленного производства поставили под вопрос сложившуюся социальную структуру индустриальных обществ. Если в 50–60-е гг. ХХ в. рабочая сила делилась по уровням квалификации на высоко-, средне- и низкоквалифицированную и основной спрос приходился именно на среднеквалифицированную, то по мере автоматизации производства, замены людей автоматизированными производственными системами возрос спрос на высококвалифицированную рабочую силу, способную создавать новые технологии, и низкоквалифицированную, способную выполнять рутинные обязанности в сфере облуживания. Среднеквалифицированная рабочая сила начала интенсивно заменяться автоматизированными производственными системами под управлением компьютерных сетей. Это, в свою очередь, вело к изменению социальной структуры общества. Вместо столь популярной в 60-х гг. ХХ в. концепции всеобщего благоденствия все чаще стали говорить об обществе двух третей. В этом обществе хорошо должно быть двум третям населения, что позволит снизить нагрузку на экономику и в то же время не допустить социального взрыва. Наиболее радикально настроенные неоконсервативные авторы говорили об обществе двух половин [4].

Однако быстро выяснилось, что новые технологии - палка о двух концах. Они, с одной стороны, делали ненужной значительную часть рабочей силы, с другой - давали новые возможности для объединения и взаимодействия людей, для создания различных виртуальных площадок общения, на которых формулировались новые взгляды на те или иные проблемы социальной жизни, вырабатывались модели взаимодействия политических и социальных субъектов. Если для бурно развивающихся стран Юго-Восточной Азии это была новая ситуация, то для Европы и США с их устойчивыми традициями гражданского общества ситуация была в определенной мере знакомой и понятной. Имеющиеся институты гражданского общества получили в свое распоряжение новый, далеко не однозначный, но сравнительно эффективный инструмент.

Что делало этот инструмент действительно эффективным? Некоторые структурные изменения, связанные с функционированием власти, ряд западных теоретиков назвал «распылением власти». Выяснилось, что, кроме официально существующей и утвержденной в конституции системы власти, формируется новая сеть властных отношений в виртуальном пространстве, когда люди за счет доступа к интернет-коммуникациям и владения навыками создания разнообразных интернет-коммуникаций получают возможность добиваться мобилизации целых социальных групп. Причем это может быть какое-то локальное сообщество (жители одного района) или же социальная группа, рассредоточенная в пространстве (предположим, сторонники какого-нибудь политика). Эта ситуация носила для власти малоприятный характер, так как резко увеличивалось количество социальных субъектов, с которыми необходимо было вести диалог, требования их носили взаимоисключающий характер, а проявление активности было малопрогнозируемо. Более того, поскольку входной порог для вступления во взаимоотношения с властью был резко понижен, теперь уже необязательно было быть лидером политической партии или профессором политологии, достаточно было иметь доступ к Сети и желание проявлять социальную активность. Общество двух половин или двух третей оказывалось слишком неустойчивым, недовольная часть населения не могла победить на выборах, но она могла создать протестную активность в интернете, после которой уже начинались трансформации общественного сознания в ненужном для власти направлении.

Требовался какой-то ответ со стороны властных структур. Наиболее очевидным решением было встречное движение в интернет-пространство с целью если не абсолютного его контроля, то хотя бы выражения собственных интересов и представления собственной точки зрения. Также требовалось изменение понимания сущности социальной политики, сформулированной в рамках неоконсервативного дискурса 70-х гг. ХХ в. Начался постепенный переход от идеи государства двух третей к государству - выразителю интересов всего общества, которое должно в той или иной мере привлекать и интегрировать в свои проекты все общественные структуры.

Становление социального государства в РФ начинается на рубеже ХХ и XXI вв., когда рушится советская социально-экономическая система и одновременно начинается проникновение в страну западных информационных технологий, свойственных пятому технологическому укладу, в первую очередь связанных с новыми коммуникационными технологиями. Тогда же в страну проникает и концепция нового государственного управления ( new public management ), суть которой сводилась к тому, что правительство концентрирует свое внимание не на выполнении своих обязанностей государственными организациями и учреждениями, а на том, чтобы обеспечить гармоничное взаимодействие частных, государственных, общественных структур в решении общественных проблем [5]. Через некоторое время экспертами ООН была разработана концепция good governance , которая сформулировала ряд базовых постулатов для оценки эффективности качества государственного управления [6]. В рамках данной концепции упор делается на такие эмпирически измеряемые индикаторы, как участие (участие граждан в принятии государственных решений), оперативность (возможности администрации обеспечить вовлеченность всех лиц, заинтересованных в принятии решения, с минимальными затратами времени), ориентация на консенсус (использование различных форм взаимодействия государственных и негосударственных организаций).

Российское государство в меру имеющихся ресурсов начало совершать поворот в сторону большей открытости, информировать граждан о деятельности органов государственной власти, оформляя это движение законодательным образом или в виде законодательных регламентов.

Применительно к российским условиям становление новых технологий и последующая трансформация социальных и политических институтов пошли по двух базовым направлениям: перевод государственного управления в электронную среду (госуслуги и т. д.) и развитие электронной демократии, понимаемой преимущественно как внедрение компьютерных технологий в избирательный процесс. Второе направление также предполагало развитие различных форм политической коммуникации политиков с избирателями (блоги, сайты партий и политических движений, онлайн-каналы и т. д.).

Началось создание инфраструктуры онлайн-взаимодействия власти и населения, базовыми элементами которой выступали следующие элементы: официальные ресурсы, поддерживающие режим прямого диалога с населением (сайты с возможностью комментировать те или иные материалы или проводить обсуждения на форумах); интернет-ресурсы, предназначенные для обеспечения предоставления государственных услуг; ресурсы, предназначенные для развития электронной демократии, представленные в первую очередь различными сайтами общественных инициатив; блоги руководителей тех или иных властных структур [7].

Выход властных структур в онлайн-пространство оказался далеко не простым делом и создал целый ряд проблем, связанных с тем, что интернет-коммуникация принципиально отличается от тех форм коммуникации, которые существовали в рамках властных структур и носили субъектно-объектный характер. Интернет-пространство отличается от привычных, освоенных на сегодняшний день форм коммуникации целым рядом характеристик: это отсутствие четкой иерархии; мозаичный характер информации; доступность неограниченного числа информационных источников одновременно; отсутствие влияния пространственных факторов на скорость распространения информации; существование гипертекста как особого рода формата, представляющего собой текст с бесконечным количеством ссылок и ответвлений; анонимность и вытекающее из нее ощущение неуязвимости пользователей, что снимает целый ряд барьеров в распространении изначально недостоверной информации.

На сегодняшний день можно говорить, что в РФ создана электронная инфраструктура взаимодействия общества и власти. Это несомненный успех, однако инфраструктура - это лишь инструмент, которым, во-первых, надо уметь пользоваться и который, во-вторых, может быть использован для достижения различных целей. Применительно к проблеме становления социального государства в РФ создание данной инфраструктуры, с одной стороны, открывает новые возможности, а с другой - порождает новые риски и угрозы процессу становления социального государства.

Говоря о базовых рисках в данной ситуации, можно отметить следующее.

• 1.    Один из них - подмена реальной деятельности информированием. В США и странах Западной Европы созданная для взаимодействия власти и общества электронная инфраструктура очень удачно легла на базовые структуры гражданского общества, имеющего двухсотлетний опыт самоорганизации путем создания различных объединений, ассоциаций, движений, обществ и т. д. В то же время в РФ опыт активного взаимодействия с властью практически отсутствует, что придает созданной электронной инфраструктуре характер скорее информационного ресурса, чем структуры взаимодействия и самоорганизации.

• 2.    Вторая проблема связана с тем, что структуры социального государства в РФ не были созданы в ходе диалога общества и власти, когда общество выдвигает какие-либо требования или пожелания, а власть отклоняет их как нереалистичные и предлагает взамен другие. В РФ сложилась ситуация, когда социальные блага и права население получает не в ходе диалога с властью; эти права и блага просто выделяются властью исходя из двух базовых принципов -экономической целесообразности и угрозы социального взрыва. Отсюда, несмотря на то что в годы высоких цен на нефть делались действительно серьезные вложения в социальные программы, без контроля общества в большинстве случаев решались не те проблемы, которые само население считало для себя важными, а те, что считались важными в административных кругах. При такой системе было сложно избежать коррупции и расхищения средств.

• 3.    Не имея должного опыта диалога с распределенными анонимными субъектами, которые в основном и представлены в интернете, административные структуры в большинстве случаев оказываются зависимыми от позиции наиболее активных и эгоистичных меньшинств, которые отстаивают свои интересы, игнорируя проблемы других социальных групп. Попытки блокировать их требования, как правило, малоэффективны, так как сразу возникает вопрос - «почему вы не желаете слушать народ?». Если же идти на их поводу, возникают еще более острые вопросы - «почему вы делите население на тех, кто достоин исполнения своих требований, и всех

• 4.    Угроза внешних информационных воздействий, нашумевшая история с вмешательством РФ в американские выборы путем пропаганды в социальных сетях, с одной стороны, прекрасно демонстрируют уязвимость современного постиндустриального общества, а с другой – показывают всю неадекватность современных политических и государственных институтов, созданных в начале индустриальной эпохи, новым условиям существования человечества. Для РФ ситуация осложняется технологической зависимостью от западных стран, так как большая часть компьютеров и программного обеспечения для них создана не в РФ. Положение также усугубляется наличием немалого числа кризисных постсоветских стран, жители которых, как правило, знают русский язык, неплохо ориентируются в российских реалиях и остро нуждаются в деньгах, поэтому среди них легко найти должное количество тех, кто поучаствует в информационной войне между российской властью и западными внешнеполитическими центрами.

• 5.    Необходимость поддерживать постоянный контакт с населением автоматически ведет к необходимости увеличения штатов административных структур и соответствующих расходов на их содержание, что явно не оздоровит экономическую ситуацию в стране.

остальных?». Единственный возможный выход предполагает активное участие в диалоге с властью как можно большего числа групп населения, что, в свою очередь, может быть уже избыточно ресурсозатратно для власти, когда основная масса чиновников вместо выполнения своих прямых обязанностей ведет бесконечную переписку на форумах.

Риски и угрозы новых технологий очевидны, но это только одна сторона явления. Как и всякая технология, коммуникационные технологии несут в себе также новые возможности, которые позволяют решать проблемы, недоступные для решения на прежнем технологическом уровне. Если появление коммуникационных технологий уже привело к эффекту «распыления власти», то очевидно, что будущее в большей мере связано не с отменой новых технологий, а с адаптацией социальных и политических институтов к новым условиям. Новые технологии взаимодействия власти и населения позволяют обеспечить взаимодействие власти и населения на принципиально новом уровне, не просто создать удачную модель коммуникации власти и населения, но сделать очередной шаг в эволюции такого института, как государство, когда оно в первую очередь будет рассматриваться не как институт насилия одних групп населения над другими, а как институт социального сотрудничества и солидарности всех его граждан.

Ссылки: