Риторический вопрос как одна из основных фигур убеждения в судебной речи

В статье рассмотрены особенности риторического вопроса как приема формирования убеждения в судебной речи и его взаимодействие с другими средствами убеждения, Указаны причины использования данной риторической фигуры в юридической практике.

Лингвисты небезосновательно относят риторический вопрос к фигурам убеждения [5, с. 129]. Его использование в судебной речи обусловлено природой гласного публичного рассмотрения дел: оратор должен «оказать целенаправленное воздействие на суд, способствовать убеждению судей, присяжных и присутствующих... граждан в истинности мнения выступающего* [10, с. 4].

Вопросительная конструкция в риторической функции содержит эмоциональное утверждение - или отрицание чего-либо в форме вопросов, но не отвечает на них. По мысли выдающегося ученого-лингвиста А. М. Пешковского, подобные конструкции «тем более приближаются к простому сообщению, чем яснее спрашивающий представляет себе ответ* [6, с. 394]. Таким образом, риторический вопрос рассчитан на то, чтобы у слушателей возникла мысль: «Конечно же, это так Г*. Например, М. Т. Цицерон в обвинительной речи против заговорщика Катилины вопрошал: «Доколе же ты, Ка-тилина, будешь злоупотреблять нашим, терпением? Как долго еще ты, в своем бешенстве, будешь издеваться над нами? До каких пределов ты будешь кичиться своей дерзостью, не знающей узды? * Сравним эту же мысль, выраженную в утвердительной форме: «Ты, Каталина, злоупотребляешь нашим терпением, издеваешься над нами, кичишься своей дерзостью, не знающей узды*-.

Риторические вопросы в судебной речи часто вплетаются в канву других фигур убеждения. Большинство из них содержат в себе, по В. В. Одинцову [5], вопросно-ответный ход:

— вопрос или несколько вопросов, задаваемых ораторам один за другим;

• — - вопрос, который задает оратор и на него отвечает;

• —    вопрос, который оратор задает и, не дожидаясь ответа, формулирует опровержение или возражение мнению противника;

— предварение или предупреждение: оратор, зная, что его слова могут вызвать возражения, формулирует эти возражения, а потом на них отвечает;

• —    сообщение, в ходе которого говорящий советуется и рассуждает вместе со слушателями;

• —    сомнение: оратор демонстрирует притворное недоумение, будто не знает, с чего начать и чем закончить рассмотрение какого-либо вопроса, не понимает, о чем говорить, а о чем умолчать;

— прохождение: оратор делает вид, что обходит молчанием или слегка касается каких-то обстоятельств, хотя на самом деле говорит все, что хотел сказать;

— уступку: оратор допускает утверждение, высказанное противником, но затем выводит из этого утверждения возражение, опровергающее мысль, с которой оратор притворно соглашался.

Наглядный пример искусного сочетания вопросно-ответного хода с риторическим вопросом для построения убедительной судебной речи — фрагмент из защитительной речи Я. С. Киселева: «Фельетон приобщен следователем к делу. Зачем? Как доказательство? Фельетон им служить не может. Приобщен как мнение сведущего лица? И это невозможно, если следовать закону. Для чего же фельетон приобщен? Неужели для эдакого деликатного предупреждения судьям: „Вы, конечно, свободны вынести любой приговор, но учтите, общественное мнение уже выражено1*? (выделен риторический вопрос. — Н. СД Нет, не могу я допустить, что обвинительная власть пыталась таким путем воздействовать на суд. Так для чего ясе приобщен фельетон? Неизвестно» [3, с. 350].

Возникновению у судей мысли о том, что фельетон приобщен к делу только для оказания на них незаконного воздействия, способствовал не риторический вопрос, но предшествующие и последующие вопросно-ответные ходы. С их помощью участники процесса приходят к выводу, что другого разумного объяснения действий следователя быть не может.

Изучение автором данной статьи речей государственных обвинителей Республики Мордовия показывает, что среди других фигур убеждения риторический вопрос в настоящее время встречается нечасто. Излюбленными конструкциями юристов являются, как правило, такие: «Итак, что же было установлено по данному делу?», «Что же произошло после того, как...?», «Чем же примечательно рассматриваемое дело?», «Итак, в чем обвиняется подсудимый?». Видимо, в условиях современного судопроизводства доказательственная (логическая) сторона судоговорения приобрела большее значение, чем психолого-риторическая. Исследователи отмечают, что «современная судебная речь стала значительно меньше по объему, ей в большей степени стали присущи формы логического развертывания и в гораздо меньшей — средства эмоционального воздействия».

Юристами справедливо высказывалось мнение, что «в судебных процессах редко произносятся пышные фразы, длинные цитаты из художественных произведений» и т. д. [2, с. 57 — 58]. Судебные ораторы жалуются на то, что употребление риторических фигур создает пестроту речи, развлекает слушателей, нередко утомляет их. Известный теоретик и практик судебной речи П. С. Пороховщиков считает, что большинство экспрес сивных стилистических оборотов должны оставаться в речи юриста незамеченными [7, с. 454]. Заслуженный юрист Российской Федерации И. И. Мельников обобщает: «Использование приемов ораторского искусства при произнесении судебной речи возможно лишь в рамках правил, установленных законом» [4, с. 21]. Например, прокурор должен исходить из тех вопросов, которые разрешает суд при постановлении приговора в соответствии с требованиями ст. 303 УПК РСФСР (ст. 299 УПК РФ) [8; 9]. Кроме того, в судебной речи невозможно употребление открытых вопросительных конструкций. Например, адвокат В. Л. Рос-сельс спрашивает: «Можно ли считать их действия безразличными с точки зрения закона?». Далее следует ответ: «Подлог предусмотрен ст. 72 и 120 УК нашей республики».

К «открытому риторическому вопросу» прибегают современные публицисты. «Статья может заканчиваться вопросительным предложением, которое, разумеется, не предполагает ответа со стороны собеседника и потому относится к числу риторических. В то же время ответ неизвестен и автору» [1, С. 58].

Таким образом, для обеспечения эффективного решения всех задач, связанных с процессом убеждения судей, присяжных заседателей, присутствующих в зале суда граждан, риторический вопрос должен применяться в оптимальном сочетании с другими стилистическими оборотами. В процессе произнесения и восприятия судебной речи такие фигуры выступают в роли своеобразных средств, привлекающих внимание и возбуждающих интерес слушателей к предмету речи, активизирующих у них логическое и образное мышление, воображение, память, что позволяет донести содержание речи до «ума и сердца» каждого человека.