Роберт Рупен о бурятской интеллигенции начала XX века

Книга американского профессора Роберта Артура Рупена “Mongols of the Twentieth Century» на сегодняшний день является самым блестящим и основательным исследованием истории монгольских народов в современной зарубежной историографии. Это фундаментальное академическое исследование, вышедшее в свет в 1964 г. в Соединенных Штатах, до сих пор не имеет перевода на русский язык и остается практически недоступным для российских исследователей. Между тем эта работа уже стала признанной классикой мирового монголоведения и получила широкую известность в научных кругах.

В данном труде большое внимание уделяется роли дореволюционной бурятской интеллигенции в истории монгольских народов в XX столетии. В научной литературе советского периода ее часто называли «старой», «националистически настроенной», исповедовавшей идеи буржуазного национализма. Ярлык «буржуазных националистов» неизменно сопровождал образ этой интеллигенции в советский период.

Между тем следует разграничивать понятия «национальное» и «национализм». В первом случае речь идет о праве каждого народа на сохранение своей самобытной национальной культуры, языка, традиций, этнической идентичности. В противовес этому «национализм» – это идеология, утверждающая исключительность, превосходство одной нации над всеми остальными, идеология дискриминации, угнетения и даже геноцида других народов.

В своем фундаментальном научном труде «Монголы XX века» Р. Рупен дает высокую оценку деятельности бурятских интеллигентов начала прошлого века. Он характеризует их как истинных патриотов и лучших сынов своего народа, боровшихся за идеи национального возрождения.

Дореволюционная бурятская интеллигенция получила классическое европейское образование в университетах Казани, Санкт-Петербурга и даже за рубежом. При этом она не оторвалась от своей национальной почвы, активно участвовала в судьбе своего народа. Р. Рупен подчеркивает ее высокую политическую активность, энергию, с которой она решала сложнейшие проблемы выживания этноса в условиях царской России.

В книге «Монголы XX века» показана целая галерея портретов представителей дореволюционной бурятской интеллигенции. В каждой личности Р. Рупен выделяет особые индивидуальные черты. Так, Б.-Д. Очирова он называет “wise man”, отмечая его мудрость и умение сплачивать вокруг себя единомышленников. Автор отмечает большую просветительскую деятельность Б.-Д. Очирова. Он пишет о том, что Б.-Д.Очиров занимался переводами европейской и русской литературы на монгольский язык, чтобы сделать ее доступной для народа. Авторитет его был высок не только у бурят, но и среди русского населения. Р. Рупен дает высокую оценку его общественно-политической деятельности Б.-Д. Очирова, называет его истинным сыном своего народа «…the son of Buryats...» [1, с. 14].

Другого представителя бурятской интеллигенции начала XX в. М.Н. Богданова Р. Рупен описывает как одного из самых образованных представителей национальной интеллигенции «…best educated and the most brilliant of the whole group …». Он отмечает блестящее образование М.Н. Богданова, полученное им в Томском, а позже в Петербургском, Берлинском и Цюрихском университетах. «Most of his education was in European Russia, and almost unique among the Buryats, he also studied in Berlin and Zürich…» [1, с. 18]. Р. Ру-пен отмечает особую позицию Богданова, считавшего, что возрождение бурятского народа возможно лишь на основе европейского образования, вследствие чего он становится лидером прозападного направления бурятского национального движения в начале XX века.

Наряду с активной общественно-политической деятельностью Р. Рупен освещает научную работу М.Н. Богданова, называет его ведущим бурятским историком: «…а leading Buryat historian…» [1, с. 41]. Действительно, М.Н. Богданова можно по праву считать основоположником исторического бурятоведения. Он был автором около 50 научных трудов, многочисленных журнально-газетных работ публицистического плана. М.Н. Богданов первым из ученых попытался написать научную историю, о чем свидетельствуют его работы о прошлом бурят, их тесных этнических, культурных и политических связях с монголами, о характере и историческом значении присоединения Бурятии к России. Основные положения и выводы ученого представляли шаг вперед в общественной мысли того периода и не утратили своей научной значимости в наши дни.

Большое внимание в работе Р. Рупена уделено характеристике одного из самых ярких представителей дореволюционной бурятской интеллигенции – Цыбена Жамцарано. Как и другие представители дореволюционной бурятской интеллигенции Ц. Жамцарано получил блестящее европейское образование в Санкт-Петербурге. Однако, как отмечает Р. Рупен, был человеком традиционных взглядов, сохранившим восточный менталитет.

Описывая образ Ц. Жамцарано, Р. Рупен особо подчеркивает его кипучую энергию и романтизм «Jamtsarano, more romantic and more energetic…» [1, с. 19]. Р. Рупен высоко оценивает научную деятельность Ц. Жамцарано. Автор отмечает, что, начиная с 1905 г. статьи, научные сообщения и доклады Жамцарано, отчеты о командировках и экспедициях, а также тексты собранных фольклорных материалов довольно широко публиковались в научных изданиях. Р. Рупен указывает, что в своих научных трудах Ц. Жамцарано отмечал позитивную роль буддизма в национальной консолидации бурят-монголов. Он верил в возрождение былого единства монгольских народов, подчеркивал значимость сохранения единого языка, письменности и культуры.

Оценивая личность Ц. Жамцарано, Р. Рупен отмечает его близость и неразрывную связь с народом, которая являлась неисчерпаемым источником его силы. Жизнь и деятельность Ц. Жамцарано, по мнению автора, показывает, какой мощный потенциал скрывается в недрах народа: «Jamtsarano uncovered the Great Wealth of epic tales and showed that inexhaustible potential strength that hidden in the Buryat Mongolian masses» [1, с. 42].

Большое внимание в работе Р. Рупена уделяется ближайшему другу Ц. Жамцарано – Базару Барадину. Профессор Б. Барадин, питомец Санкт-Петербургского университета, был знатоком тибетского и монгольского языков, санскрита и ряда европейских языков. Он активно занимался просветительской и культурной деятельностью, был крупным писателем, организатором науки и ученым-исследователем. При описании его образа Р. Рупен употребляет эпитеты «sensible», «strict», «witty». Это свидетельствует о том, что Б. Бара-дин был человеком с трезвым умом, целеустремленным и практичным. «…Jamtsarano’s close friend, Baradin was an energetic and intelligent. The Committee for the Study of Central and Eastern Asia subsidized Baradin’s intensive study of Buddhism. They supplied Baradin with money and facilities for study of the Tibetan language at St. Petersburg» [1, с. 33].

Б. Барадин, по мнению автора, был человеком энергичным и интеллигентным. Еще студентом он включился в общественно-политическую деятельность, выступая за предоставление бурятам национального самоуправления, развитие самобытной бурятской культуры. Б. Барадин являлся одним из энтузиастов «обновленческого» движения в буддизме, ставившего задачу синтезировать философско-психологические и этические учения буддизма с теорией социализма и с достижениями европейской культуры. Наряду с большой энергией Б. Барадину, отмечает Р. Рупен, была присуща огромная работоспособность и трудолюбие: «… He seemed to be working all day long.» [1, с. 16].

На основе представленных портретов Р. Рупен создает целостный образ бурятской дореволюционной интеллигенции. Мудрость, разносторонняя образованность, энергичность, трезвый прагматизм и даже романтизм – вот те черты, которыми автор наделяет образ дореволюционной бурятской интеллигенции. Он называет ее представителей лучшими сынами своего народа, истинными патриотами, не боявшимися отстаивать идеи национального возрождения в сложных исторических условиях. Этих людей Р. Рупен называет идеологами национального возрождения: «…These individuals led the Buryat “Renaissance” [1, с. 45].

Таким образом, в работе американского историка Р. Рупена дана высокая оценка роли «старой» дореволюционной бурятской интеллигенции в решении национальных проблем бурятского народа в начале прошлого века. Автор говорит об этой интеллигенции как о ярком общественно-историческом феномене, отмечая ее блестящую образованность и высокую политическую активность. Сочетание данных качеств делало эту интеллигенцию уникальным явлением истории монгольских народов в XX столетии.