Роль института высшего образования в решении проблем социокультурной модернизации регионов

Есть люди, в том числе и среди известных ученых, которые глубоко сомневаются, что какие-либо модернизационные сдвиги в России в принципе возможны. Ими перечисляются десятки социально-исторических причин, почему у нас дела обстоят плохо и будут обстоять еще хуже [4; 13; 15; 19]. Не учитывается только одно обстоятельство, что эта проблема вот уже более десятка лет как перешла из области досужих домыслов и апокалипсических умопостроений в разряд комплекса научных исследований, среди которых сегодня находится и коллективный научный труд «Атлас модернизации России и ее регионов: социоэкономические и социокультурные тенденции и проблемы». Организовал эту работу Центр изучения социокультурных изменений Института философии РАН [1].

Содержание публикации составляют главы, отражающие процессы, тенденции и проблемы модернизации, осуществлявшиеся в федеральных округах и регионах Российской Федерации в 2000–2012 гг. В каждой главе опорными точками сопоставления положения дел в сфере модернизации регионов служат показатели состояния и динамики технико-технологических, социоэкономических, социокультурных и институционально-регулятивных компонент. Их характеристика основана на данных российской и международной статистики (например, использованы индексы модернизации 130 стран, включая Россию, с 2001 г. ежегодно получаемые Центром исследований модернизации Академии наук Китая [12; 20]), а также на результатах социологических опросов в ряде регионов. Основное внимание уделено социоэкономическим процессам первичной, индустриальной стадии модернизации и социокультурным проблемам вторичной, информационной ее стадии, включая критический анализ феномена квазимодернизации.

При всей значимости этой фундаментальной работы для описания, объяснения и прогнозирования социальных процессов, происходящих в стране, в ней остаются непрора- ботанными аспекты институционально-регулятивной компоненты модернизации. В частности, не предусматривается, что ход модернизации зависит не только от спонтанных, но и от организованных, а значит управляющих факторов модернизации по вертикали (центр-периферия) и по горизонтали (самоорганизация субъектов социально-экономического действия и взаимодействия в регионах и между регионами). Добавим, в социокультурной модернизации высшее образование является не только показателем модернизированности регионов (их определенным индексом), но и важнейшим социальным институтом, выступающим, наряду с системой власти и управления, самостоятельным фактором цивилизационного развития территорий.

В развитие обозначенного подхода Центром социологии управления и социальных технологий Института социологии РАН в 2015–2017 гг. разрабатывается специальный Проект по диагностическому исследованию состояния и перспектив модернизации в регионах с учетом сочетания факторов управления и образования. Исследование «Гражданская экспертиза проблемы реформирования властно-управленческой вертикали в контексте процессов социокультурной модернизации регионов: от мониторинга состояний до прогнозного проектирования» поддерживается грантом РНФ. Предметом исследования выступает степень социальной поддержки властно-управленческой вертикали и ее отдельных звеньев различными группами и категориями населения в регионах с разными типами (уровнями) модернизации, в которых, как мы предполагаем, реально существуют и различные модели социального развития. При этом принимается во внимание степень субъектности различных групп населения в решении региональных проблем, их роль в обратной связи с органами власти и управления, проявление степени солидарности с малыми (в том числе протестными) группами, с региональной общностью и с такой общностью, как Российская Федерация в целом. Конкретными задачами являются диагностика степени функциональности властно-управленческой вертикали в конкретно-исторических условиях и на этой основе прогнозирование управляемости процессов территориального развития путем экспликации структуры и содержания оценок деятельности руководящих органов со стороны различных групп населения. Под диагностикой понимается процедура выявления степени поддержки населением способности властноуправленческой вертикали успешно осуществлять текущие и перспективные функции. Данная процедура выступает как «гражданская», поскольку респонденты одновременно представляют и участников модернизации, и граждан, оценивающих модернизационный процесс с позиций изменений в стране [14].

Постановка научной проблемы и поисковая задача исследования

Мы обращаем внимание на особую роль фактора высшего образования в социокультурной модернизации регионов, способного повлиять как на уровень социальной поддержки действий властно-управленческой вертикали, так и на механизмы обеспечения высокого уровня солидарности российского общества в решении задач модернизации. Россия сегодня входит в число стран, имеющих самые высокие показатели по числу людей с высшим образованием. Так, в возрастной когорте от 25 до 64 лет 54% населения имеют вузовский диплом, от 25 до 34 лет – 58%, от 55 до 64 лет – 50%. Общий показатель охвата молодежи программами высшего образования составляет 33%, хотя ситуация в регионах страны сильно различается [8]. Для нас важно, что модель реализации квотной выборки (N=500 по каждому региону, вовлеченному в эмпирическое исследование) сформирована на пересечении признаков «пол*поколение*образование» по весу соответствующих групп в переписи 2010 г. по Российской Федерации (модель) и по регионам (реализация) в расчете на 100 человек. Каждая квота соответствует весу группы в генеральной совокупности в расчете на 1000 человек с избирательным цензом. Результаты оценки валидности данных показали, что общая структура совокупности (N=2002) по четырем пилотным регионам (Московская область, Республика Башкортостан, Белгородская область и Республика Калмыкия) отличается сдвигом в сторону более образованного населения и уменьшением слоев с незаконченным средним и ниже образованием, а также со средним общим и средним специальным образованием. Отдельной поисковой задачей на пилотажном этапе исследования выступает оценка взаимосвязанности степени концентрации людей с высшим образованием в региональных структурах и типа модернизиро-ванности, уровня сбалансированности процесса модернизации регионов. Результаты анализа социально-экономических показателей развития регионов с учетом параметра занятого населения с высшим образованием констатируют значительную долю занятого населения в региональных структурах: от 26,8 % в Республике Башкортостан до 43,6% в Московской области (при общем показателе по России в целом 33,0%). В абсолютных величинах это составляет 471,6 и 1339,0 тыс. человек соответственно. Мы полагаем, что в отдельных регионах страны потенциал группы населения с высшим образованием в решении проблем развития (модернизации) явно не раскрыт.

Анализ социальной роли института высшего образования в модернизационной модели системы организации и управления в регионах вписывается в эмпирическую проверку трех эвристически значимых гипотез, выдвинутых в Проекте.

Первая гипотеза. Система управления в регионах зависит от социальной организации и самоорганизации, от иерархии социальных групп, сформировавшихся вокруг власти и управления, от связи местных элит с центром и от их объективной заинтересованности в модернизации. Эта гипотеза объясняет зависимость стиля и характера управления, а также его деформации от сложившихся в регионах «элитных групп» (групп социального доминирования), которые в той или иной мере подменяют функции управления отношениями власти и собственности. Механизм формирования и функционирования указанных групп, как мы предполагаем, зависит от состояния и тенденций процесса социокультурной модернизации, отличающихся друг от друга в отдельных регионах. Проверка гипотезы о связи процесса модернизации регионов со степенью развития в них систем управления с учетом фактора высшего образования позволяет рассмотреть его влияние при разработке соответствующих нормативно-правовых актов в ходе проведения институциональной реформы в Российской Федерации.

Вторая гипотеза. Состав и активность социальных групп, доминирующих в регионах, устанавливается в зависимости от объективных тенденций социокультурной модернизации регионов, от отношений центра и местных элит, которые могут носить различный характер. Дело в том, что сейчас в науке идет возврат к идеям формирования в России нового культурно-исторического типа личности [2; 6; 7; 16; 17; 18]. В Центре социологии управления и социальных технологий Института социологии РАН накоплен опыт эмпирического измерения феномена «срединной культуры». Есть предположение, что электорат со средними оценками общественно-политической активности уже сейчас играет важную роль в социальном управлении, и проблема двойных стандартов может перейти из виртуальной сферы в социальноструктурную сферу. Анализ феномена двойной суверенности усиливает прогностическую роль данных о развитии проблемных ситуаций в регионах с разным уровнем социокультурной модернизации и разным уровнем образования так называемых «срединных групп».

Третья гипотеза. Отставание российской системы управления от решения задач модернизации обусловлено историческими и социокультурными особенностями регионов, влияющими на формирование в каждом из них уникальной и недекларируемой модели организационного развития и социального управления со своими интересами элитных групп. Неизвестно только, какую роль здесь играют и какую могут сыграть лица с высшим образованием. Конкретно это связано, скорее всего, с нежеланием использовать потенциал россиян с высшим образованием в решении проблем модернизации, а то и с сознательным вытеснением их из узкого круга лиц, принимающих стратегические решения.

Нами предполагается, что радикальным решением проблемы создания российской модели организационного развития и управления в современных условиях могла бы стать оптимизация работы административных органов, силовых структур, бизнес-групп и заинтересованной в деле общественности на основе консолидации совместных усилий с помощью образовательных учреждений высшего образования федерального и регионального уровня. При этом не исключена была бы возможность гибридизации западного и отечественного опыта работы высшей школы, активизации процессов разработки на локальных уровнях собственных стандартов образовательно-профессиональных компетенций, направленных на формирование и согласование общественных интересов в реализации модернизационого потенциала регионов. Подобная постановка проблем требует не только признания спонтанности и исторической необходимости нового этапа модернизации в России, но и обостренного чувства сознательного участия в этом процессе как аппарата властно-управленческой вертикали, так и всех слоев общества при ведущей роли наиболее подготовленной в образовательном и научном отношении социальной группы.

Некоторые теоретико-методологические аспекты возможного поворота исследования и практики

В 2000–2008 гг. научно зафиксирован быстрый рост индексов первичной модернизации регионов при вхождении нашей страны в экономический кризис. В 2010–2012 гг. у нас закрепилась вторичная модернизация (на ее подготовительной фазе). Однако ирония судьбы состоит в том, что этот «прорыв» соответствовал состоянию модернизированности развитых стран мира начала 60-х гг. ХХ века. Неравномерность отечественного межрегионального развития оказалась в 2,5 раза острее, нежели аналогичная неравномерность между странами мира [1]. Становится ясным, что процесс модернизации в России является скорее спонтанным, чем управляемым, и происходит при этом вопреки противодействию коррумпированных верхов. Фрагментарная роль управления, после принятия стратегий и федеральных программ, на самом деле не обеспечивает сбалансированности взаимодействия между основными социальными переменными модернизации. Среди них – технико-технологическая (переход к новому технологическому укладу), социоэкономическая (изменения пропорций основных секторов экономики), социокультурная (совокупность социальных и культурных изменений) и институционально-регулятивная (изменения совокупности регулирующих институтов) [10]. Торможение модернизации обусловлено структурно-социальными, материальными и ценностно-культурными факторами. Мы предполагаем, что необходимо целенаправленное регулирование модернизационного процесса. И дело не только в инвестициях в эконо- мику, но и в социальном аспекте – реальном повышении уровня и качества жизни за счет роста культурно-образовательного потенциала населения.

В этой ситуации в теоретико-методологическом плане появляется необходимость пересмотра основного положения исторического материализма об общественно-исторических законах общества и замене его представлением о социально-исторических законах с выдвижением человеческой деятельности в качестве ведущей силы. В поле зрения социологии попадают такие категории, как природа социального , законы генезиса и трансформации социального порядка, механизмы его установления и изменения. Внимание к социальным механизмам означает стремление социологии, как и в классический период ее развития, выйти на открытие законов социальных трансформаций, но уже как естественно-искусственных, с учетом преднамеренно устанавливаемых самой человеческой деятельностью целей и способов их достижения. В науке это известная проблема различения и связи спонтанных процессов социальных изменений и программируемых процессов социального развития.

Сегодня уже нельзя сказать, что социальные институты складываются только естественным путем. Они отражают возникшие в обществе проблемы регуляции, и кем-то, в конечном счете, разрабатываются и утверждаются как необходимые и достаточные механизмы. Но институты не спускаются «сверху», они конструируются творческими людьми и поддерживаются «снизу», если проявляют себя адекватными реальным вызовам и угрозам. И если это не происходит вовремя, то общество погружается в катастрофы, как это было в нашей стране дважды, в начале и в конце XX века.

Институт высшего образования, осуществляющий производство, сохранение и приумножение научных знаний, духовных ценностей и культурных норм, в конечном счете определяет уровень научно-технического, экономического и культурного прогресса в обществе. Он должен не только соответствовать его потребностям, но и обладать способностью к подготовке общественной системы к опережающему развитию, упреждающему неблагоприятные обстоятельства, в том числе путем подготовки высококвалифицированных специалистов для экономики и кадров для науки. Здесь особо важным является понимание следующих аспектов.

Первый аспект. Речь идет о национальных интересах, которые, в изменившихся условиях развития российского социума, связаны с поиском ответов на «большие вызовы». Среди них – исчерпание (на фоне формирования цифровой экономики) возможностей экстенсивного экономического роста за счет эксплуатации сырьевых ресурсов, возрастание антропогенных нагрузок на окружающую среду, социальные и медицинские вопросы, связанные со старением населения и т.п. Высшая школа является одним из тех институтов, благодаря которым наша страна остается участником глобальных процессов, где качество человеческого капитала выходит на первый план, в частности – в Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации до 2030 г., в программах, разрабатываемых Минобрнауки России, другими министерствами и организациями органов исполнительной власти, включая институты РАН.

Второй аспект. Обращение к социальному прогнозированию отвечает фундаментальным перспективам социолого-управленческого знания. Дело в том, что существенным трендом в развитии современной социологической теории и практики становится смещение акцентов с аналитической, теоретико-гносеологической функции на диагностическую и прогностическую, социально-преобразовательную (социо-конструкторскую или даже социоинженерную) функции. Общество уже достаточно созрело, чтобы от воздействия на окружающий мир (и природу как его часть) перейти к воздействию на себя, на самосовершенствование и самоудер-жание в диапазоне управляемости своих эволюционных механизмов.

Развитие специальной социологической теории управления образовательной сферой, в которой все более ощущается общественная потребность, основывается на наметившейся тенденции высвобождения людей из сферы производственной экономики и их перехода в сегменты быстро увеличивающейся сервисной экономики, связанной с удовлетворением духовных и культурных запросов разных слоев населения (детей, молодежи, лиц среднего и старшего возраста). Это подразумевает также успешное решение ряда социальных задач модернизации высшего образования. Среди них – переход к всеобщему бесплатному образованию на уровне бакалавриата; снижение традиционной учебной нагрузки на преподавателей и ее замещение научной работой совместно со студентами; трансформация классно-урочной системы в особую, поисковую организацию учебного дела; переход к всеобщему непрерывному образованию и дистанционной занятости преподавателей без жестких нормативов времени труда и отдыха; вменение в обязанность аспирантов научной работы и по ее итогам защиты диссертаций. С позиций успешного решения страной и регионами проблемы социокультурной модернизации и выхода на современный этап мирового цивилизационного развития особое значение с нашей точки зрения приобретает проблема обеспечения консолидации федеральных государственных образовательных стандартов и профессиональных стандартов, актуализирующая необходимость перехода от координации исследований к координационной парадигме управления в высшем образовании.

Мы предполагаем, что в отечественной социологии классическая триада научного познания «анализ – диагноз – прогноз» больше не хромает на последнюю из своих компонент. Социологи в целом научились анализировать, описывая существующие социальные процессы и явления. Они могут поставить диагноз, объяснив причину их возникновения. Но еще недавно они редко брались за прогнозирование развития социокультурных процессов. Обеспокоены этим, например, организаторы VII Социологической Грушинской конференции «Навстречу будущему. Прогнозирование в социологических исследованиях» (Москва, РАНХиГС, 2017), которые формулируют принципиальные требования к профессиональному социологическому сообществу: « Много ли современные российские социологи знают о технологических нововведениях, которые должны появиться в ближайшие два десятилетия, и пробовали ли они хотя бы немного оценить социальные последствия открывающихся возможностей, спрогнозировать изменения социальной среды, общественных отношений, самой сущности человека?»

Дело еще и в том, что за сравнительно короткий исторический период человечество перешло в качественно новые условия жизнедеятельности, становление которых обусловлено ускоряющейся и усложняющейся динамикой как человеческих сообществ, так и природных реалий, что требует отдельного осмысления. В силу этого востребованы инновационные взгляды на сущность будущего, в том числе будущего высшего образования, и выбор возможных путей его достижения. Среди них – единство сложных социоприродных реалий, плюрализм времени и сетевое пространство, «эффект бабочки», «рефлексивная реальность», инсценирование будущего на основе виртуальной реальности, детерминированность будущего социоприродной реальностью, новый социальный тип счастливого человека [9; 21]. Это нам хорошо известно из литературы, которая характеризуется открытием все новых и новых «возможных» и «невозможных» миров. Однако для ответа на вопрос «Что делать?» необходимо, как это делают современные ученые-естественники, придерживаться во всех отраслях научного познания, в том числе и социологического, твердо определенных критериев научности. Для науки «возможные миры» имеют значение, если новые процессы и явления отвечают требованиям наблюдаемости, познаваемости, логичности, предсказуемости, детерминизма как проявлений свойств объективной реальности [3]. Сегодня на смену социологическому представлению об общностях как относительно простых, естественно возникающих и саморазвивающихся системах приходит представление об общностях как сложных, естественно-искусственных социоприродных реалиях, имеющих глоболокальную природу. Созданные человеком, они все более проявляют свою «волю», что становится важным свидетельством нелинейного развития, предполагающего нормативность рефлексивного детерминизма, бифуркации, ненамеренные последствия. Уже принято, что сложные системы обладают саморефлексивностью, включают в себя многообразный виртуальный мир и транссоциальные сети.

Отражению высокой роли материальной и духовной культуры в механизмах регуляции общественной жизни в таком мире содействуют проектируемые механизмы управления, кото- рые способны оказывать существенное влияние на трансформацию сложных социокультурных процессов. Мы постулируем возможность их искусственного конструирования. Это важное уточнение, поскольку были намечены отход от традиционного представления об обществе как процессе только естественной трансформации и признание возможности его развития через разработку нетрадиционных ответов человечества на осуществление в общественной системе институциональных преобразований. По этой причине социальное управление рассматривается нами как сознательно конструируемый, встраиваемый в социальный процесс, персонифицированный социокультурный механизм целедостижения, способный оптимально сочетать организацию и самоорганизацию, формальные правила и неформальные нормы поведения по-лисубъектных участников совместной жизни и деятельности.

Новые возможности социологической интерпретации проблем социальной организации и управления высшим образованием в России развиваются нами в соответствии с оригинальной концепцией социопрогностического подхода как особого направления научного познания, интегрирующего социолого-гуманитарное знание с научно обоснованной разработкой решений перспективных проблем на основе разработки проектных технологий. В указанном подходе особое внимание уделяется не только организациям, но и тем субъектам , которые своей деятельностью создают и изменяют их. Наряду с представителями бизнес- и силовых структур, доминирующими акторами выступают россияне с высшим образованием. Они включены в скоординированную с другими участниками систему действий и взаимодействий, конструктивно изменяют социальный порядок в общностях в контексте национальной культуры, без насилия и манипуляции другими участниками совместной деятельности, поддерживают социальные силы, способные осуществить социокультурную модернизацию в стране и регионах.

Таким образом, мы предполагаем появление на авансцене акторов с действиями, сопоставимыми с деятельностью социальных институтов. Они не только интернализуют нормы и ценности общества, но и воздейству- ют на их компоненты в соответствии с новыми потребностями и интересами при возрастании (за счет научно-технологического прогресса) обеспеченности ресурсами как групповой, так и персонифицированной деятельности. При этом в эмпирическую интерпретацию указанного феномена нами вводится понятие субъектности как свидетельства проявления нового качества в отношениях между субъектами социального действия и взаимодействия при выработке нестандартных решений в заданных обстоятельствах. Такой взгляд позволяет социологически лучше понять и эмпирически исследовать реальные тренды трансформации отношений между властно-управленческой вертикалью и россиянами с высшим образованием в условиях повышения роли спонтанных нелинейных связей в процессах постановки и решения проблем модернизации.

Для успешной работы в этом направлении необходима перестройка теории и методологии исследования проблем управления в высшей школе России на основе, как нам представляется, прогностической парадигмы с применением специально разработанных средств социальной диагностики и прогнозного проектирования. Социопрогностический подход интегрирует ряд исследовательских концепций. Среди них – экоантропоцентрическая парадигма социального познания и управления Т.М. Дридзе, социо-антропоцентристская концепция социологии Н.И. Лапина, алгоритмическая концепция стадий и этапов управления Ж.Т. Тощенко, концепция социокультурной модели управления А.В. Тихонова. Объявленный подход предполагает использование проектных технологий социального прогнозирования и социального проектирования. Он крайне необходим для исследования перспективных потребностей российского общества, выявления детерминант общественных изменений и творческого преобразования социальной реальности [11].

Специфика российской сети социальнотрудовых отношений заключается в сравнительно высокой сплоченности субъектов по горизонтали и неформальном, часто латентном, противостоянии отношениям по вертикали. Подобное противоречие иногда рассматривают как специфический признак российской культуры, но это верно в той части, где отношения управления подминаются отношениями власти и собственности. Это выводит на необходимость программы модернизации системы управления в высшей школе, в основе которой должно находиться высвобождение управленческих функций от несвойственных им отношений власти и собственности.

Модернизация России и ее регионов есть интенсификация всех сторон социальной жизни. Властно-управленческая вертикаль без социального участия населения и активной поддержки им стратегии и практики работы органов федеральной, региональной и муниципальной власти – непродуктивна. Современная и обозримая в ближайшем будущем ситуация предполагает дальнейшее становление российских образовательных учреждений высшего образования, прежде всего университетов, которые активно вовлечены в модернизационные процессы, а также совмещают роли объекта и субъекта модернизации, в качестве центров инновационного развития страны и регионов. Речь идет уже не только о подготовке кадров, но и о формировании новой экосистемы образования, стимулировании создания на базе университетов высокотехнологичных инновационных организаций, о чем достаточно широко говорилось на IV Московском международном салоне образования (ММСО 2017). Все это потребует определенной реструктуризации, вовлечения в систему управления вузом и в образовательный процесс широкого круга субъектов – студенческой молодежи и взрослых людей, которые проходят переподготовку, представителей бизнеса и общественных объединений [5].