Роль языка в формировании национальной и этнической идентичности: анализ на примере Италии и Испании

Поволжский институт управления (филиал) Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Саратов, Россия,1 ,

Volga Region Institute of Management (branch) of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Saratov, Russia, ,

предложений. У каждого народа есть свой язык или диалект языка, который позволяет показать разнообразность человеческого мира в отличие от животного, где конкретные виды издают одни и те же звуки, хотя могут внешне отличаться и иметь разные породы или подвиды. Однако в политико-правовом и социокультурном измерениях его функции выходят далеко за рамки простой передачи информации. В современном мире язык выступает мощнейшим маркером идентичности, способным как консолидировать разрозненные сообщества в единую политическую нацию, так и служить инструментом обособления этносов, стремящихся сохранить свою самобытность в условиях унитарного государства.

У каждой нации и народа есть свой язык, на котором разговаривают граждане. Существует ряд стран, где используется два или более официальных языка в силу особенности исторических связей и состава населения (Канада, Швейцария, Казахстан и др.). При этом обширный перечень составляют государства, в которых проживают этнические меньшинства и различные народы со своими языками и диалектами.

Рассмотрим интегративную роль языка на примере исторического опыта Италии. Несмотря на политическую раздробленность Апеннинского полуострова, формирование культурно-языкового единства стало предтечей национального государства. Этот процесс начался с принятия флорентийского диалекта в качестве основы для итальянского литературного языка, что было обусловлено его центральной ролью в литературе и культуре.

До сформировавшегося в ХХ веке итальянского языка итальянцы разговаривали на воль-гаре ( volgare – «народный»), который обозначал старинные диалекты Апеннинского полуострова и Сицилии¹. Итальянский поэт и драматург Джан Джорджо Триссино говорил следующее: «Действительно, весь мир называет его итальянским языком, точно так же, как называют греческий язык, еврейский язык, арабский язык и подобные им. И далее, немцы, испанцы и другие народы, имеющие хоть какое-то понятие о языках (народов) Италии, видя что-либо, написанное на любом из них, говорят, что это написано на итальянском языке, и они говорят правду» (Trissino, 1864: 12). Данный культурологический довод свидетельствует о том, что представленная Триссино внешняя легитимация уже сформировавшейся языковой общности опередила внутреннее, политическое осмысление единства на самих Апеннинах.

Аналогичный взгляд прослеживается в исторической мысли того времени. Проведя критический анализ труда Франческо Гвиччардини «История Италии» («Storia d’Italia») (2019), можно установить, что историк последовательно использует обозначения «Италия» и «итальянцы» применительно к данному региону и его населению.

Основными действующими лицами здесь оказываются «italiani». Также представители отдельных регионов упоминаются Гвиччардини отдельно лишь в тех случаях, когда они противопоставляют себя итальянскому большинству, исходя из политической ситуации. Не один раз в работе историка встречается словосочетание «I nostri» для описания итальянцев: «Мы находимся в крайне стесненном положении и можем сожалеть об утрате власти скорее из-за измены и недостатка мужества у наших (I nostri) командиров и солдат, чем из-за проявленной врагами доблести» (Гвиччардини: 2019: 90).

В своей работе Гвиччардини, в отличие от Макиавелли и его «Флорентийских историй», рассматривает Италию не просто как географическое пространство или культурно-историческую общность, но и как своеобразное объединение самостоятельных областей. Он подчеркивает, что внешняя политика итальянских земель сводится преимущественно к стремлению уменьшить последствия войн, которые ведут между собой Франция, Испания и другие государства, действующие на ее территории. По наблюдению историка, Италия оказывается в эпицентре международных противостояний и вынуждена сталкиваться с трудностями, вызванными этими затяжными конфликтами (Жолудева, 2016).

Это позволяет сделать вывод: даже в условиях крайней политической и территориальной раздробленности (конец XV века) языковая и культурная общность уже была настолько сильна, что позволяла осмыслять регион как единое целое, что и послужило идеологической основой для последующего объединения – Рисорджименто.

В Испании язык играет важную роль при определении этнической идентичности. В частности, здесь можно отметить басков (чей язык не относится к индоевропейской группе) и каталонцев. Эти два народа не отождествляют себя с испанцами. Испания представляет собой унитарное многонациональное государство, где кастильский (испанский) является единственным официальным языком на всей территории. Административно страна разделена на 17 автономных сообществ. При этом в пределах своих автономий пять языков ‒ каталанский, галисийский, баскский, валенсийский и аранский ‒ имеют коофициальный статус (помимо кастильского).

Настоящим испытанием для испанского государства стало правление испанского государственного деятеля и диктатора – Франсиско Франко, при котором сложилась идеологическая система под названием «франкизм». Франкизм ознаменовал собой сложный период во взаимоотношениях между центральным испанским правительством и народами автономных сообществ, сопровождавшийся ущемлением прав региональных языков. После перехода Испании к демократическому строю в 1975 г. началась политическая и правовая активизация нормализации региональных языков. В контексте политической философии этот процесс можно рассматривать как восстановление суверенитета этнических меньшинств через языковые права. Он был закреплен рядом нормативно-правовых актов, таких как Статут Галисии (1981)1 и Статут Валенсийского сообщества (1982)2, которые предоставляли региональным языкам коофициальный статус, обеспечивая их свободное применение и изучение. Международное подтверждение языковых прав состоялось в 2001 г., когда Испания ратифицировала Европейскую хартию региональных языков или языков меньшинств, тем самым взяв на себя обязательства по ее реализации3.

Позднее примером подобного подхода стала новая редакция Статута об автономии Каталонии (2006), предоставившая Аранской долине, входящей в состав автономии, особый правовой статус и признанную языковую самобытность. В результате окситанский язык, известный в этой местности как аранский, получил официальное признание и стал одним из коофициальных языков региона4.

Данные процессы не только демонстрируют соблюдение демократических принципов в отношении других коренных народов Испании, но и дают возможность использовать язык как инструмент для сохранения этнической самобытности и защиты от ассимиляции. Тем не менее, применение этих прав привело к политическому конфликту на уровне государственного языка. Кастильский (испанский) язык, закрепленный как обязательный для владения всеми гражданами страны, сталкивается с вытеснением из образовательной и публичной сфер. Исследование показывает, что принятие региональных языковых законов фактически привело к сокращению сфер преподавания и применения государственного языка в регионах с режимом коофициальности5.

Несмотря на то, что в Галисии, Стране Басков и Валенсийском сообществе позиции кастильского языка по-прежнему остаются доминирующими, в Каталонии и на Балеарских островах фиксируются заметные трудности с его использованием и преподаванием. Каталонские власти проводят последовательную языковую политику, направленную на ограничение присутствия испанского языка в общественной жизни и образовании. Наиболее ярко инструментализация языка для достижения политических целей проявляется в Каталонии. Здесь последовательная языковая политика, основанная на принципе языкового погружения (иммерсии), преднамеренно ограничивает присутствие испанского языка в образовательной и общественной сферах. Это включает не только сведение преподавания испанского к минимуму в школах, но и требование обязательного знания каталанского языка на высоком уровне для претендентов на государственные должности. Этот подход анализируется как механизм этнической мобилизации и защиты от ассимиляции, но, как показывают судебные решения, он входит в противоречие с базовыми конституционными правами граждан (Pere Mas, 2021).

В начальных классах каталанскому языку уделяется лишь два часа в неделю, в среднем звене – три, а в старших классах – снова два. Хотя в 2014 г. Верховный суд Каталонии постановил, что не менее 25 % учебного времени должно приходиться на преподавание на испанском языке, данная норма применялась исключительно к тем школам, по которым имелись судебные решения6. После того как правительство Каталонии обжаловало данный вердикт, Верховный суд повторно подтвердил его законность, а в 2020 г. требование было распространено на все учебные заведения автономии. Тем не менее, даже при наличии судебных постановлений, вопрос ограничения роли испанского языка в школьном образовании Каталонии остается нерешенным и продолжает вызывать общественные споры.

В 2022 г. испанская партия Partido Popular предложила сформировать при Министерстве образования особый корпус независимых инспекторов, задачей которого станет контроль учебных планов и пособий на предмет соблюдения требования о 25 % преподавания на государственном языке1. В случае выявления нарушений предлагается аннулировать аттестаты школ, не выполняющих норму, а сведения о нарушениях направлять в прокуратуру. Особенно остро эта проблема проявляется в Каталонии, где министр образования открыто заявил о намерении не соблюдать предписание суда о 25 % испанского языка в учебных планах. Более того, ответственность за неисполнение нормы возложена не на конкретные учебные заведения, а на департамент образования автономии, что фактически освобождает школьных директоров от персональной от-ветственности2. В то же время правительство Испании предпринимает меры, направленные на исправление сложившейся ситуации. Так, в марте 2022 г. была принята новая программа стимулирования и модернизации экономики по государственной программе PERTE. На нее было выделено 1,1 млрд евро, 475 млн евро из которых были направлены на проекты, посвященные изучению испанского языка и его популяризации в мире3.

В результате проводимой в Каталонии и на Балеарских островах языковой политики, ориентированной на приоритетное продвижение каталанского языка при одновременном ограничении использования кастильского (испанского), нарушаются базовые конституционные права граждан Испании на получение образования и осуществление трудовой деятельности на государственном языке. Подобная практика противоречит положениям Основного закона страны. Отдельные националистические силы внутри автономий рассматривают языковую сферу как инструмент политического влияния, что приводит к ущемлению равных возможностей граждан в реализации своих прав ‒ прежде всего в областях образования, профессиональной занятости и культурной жизни (Евдокимова, 2022).

Проведенное исследование роли языка в формировании национальной и этнической идентичности позволяет сделать следующие выводы.

Во-первых, язык не ограничивается исключительно функцией коммуникации, а выступает мощным инструментом политического конструирования. Как показал сравнительный анализ, одни и те же лингвистические процессы могут приводить к противоположным политическим результатам: консолидации разрозненных сообществ в единую нацию или росту сепаратистских настроений.

Во-вторых, на национальном уровне язык выполняет фундаментальную интегративную функцию. Исторический опыт Италии демонстрирует, что культурно-языковое единство (закрепление флорентийского диалекта как основы литературного языка) способно опережать политическое объединение. В данном случае язык стал тем связующим элементом, который позволил сформировать единую национальную идентичность, ставшую идеологической основой для последующего создания государства.

В-третьих, на этническом уровне язык чаще выполняет дифференцирующую функцию, становясь механизмом защиты самобытности меньшинств. Пример современной Испании (в частности, Каталонии и Страны Басков) показывает, что в условиях унитарного государства региональные языки политизируются. Они превращаются в маркер этнической границы, инструмент сопротивления ассимиляции и, как следствие, являются источником политико-правовых конфликтов с центральной властью.

Таким образом, влияние языка на идентичность носит двойственный характер. Он способен как стирать границы, создавая крупные национальные общности, так и возводить новые барьеры, если используется как ресурс этнической мобилизации. Это подтверждает, что языковая политика является ключевым элементом, определяющим стабильность и структуру многонациональных государств, и требует глубокого осмысления с позиций социолингвистики, культурологии и политической философии.