Роль органов государственной безопасности в процессе советизации Дальнего Востока: к постановке проблемы

Дальний Восток России являет собой важную часть геополитического пространства страны. На протяжении столетий обладание дальневосточными рубежами выступало ключевым фактором во внутренней и внешней политике России. Начало XX в. для русского Дальнего Востока было связано с многочисленными военно-политическими конфликтами. Безусловно, одним из наиболее ожесточенных и кровопролитных конфликтов стала Гражданская война, которая была наиболее продолжительной именно на Дальнем Востоке – c 1918 по 1922 г.

Особенности Дальнего Востока к окончанию Гражданской войны выражались в специфических демографических условиях. В годы Первой мировой и Гражданской войн население региона пополнилось беженцами, военнопленными и военнослужащими, по разным подсчетам в регион переселилось около 20 тыс. чел. [1]. Однако в период Дальневосточной республики (ДВР) часть квалифицированных работников стремилась уехать из региона туда, где, по их мнению, «заработки выше, а условия жизни несравненно лучше» [2]. Основными факторами миграции населения стали затянувшаяся Гражданская война и интервенция, которая существенно ухудшила экономические связи региона. В связи с этим на дальневосточные органы советской власти возлагались задачи по привлечению населения. Для этой цели они прибегали к таким специфическим формам, как «оргнаборы», разного рода призывы, переселение целых колхозов, спецпе-реселение и т. д., однако добровольная миграция в изучаемый период так и не привела к массовому переселению на Дальний Восток [3].

Дальний Восток, столкнувшись с практически полным разрушением немногочисленных промышленных предприятий, упрочнением экономических позиций иностранных монополий и частных торговцев, а также специфическими финансовыми правоотношениями (свободное хождение золотой и серебряной монет, обилие иностранных денежных знаков) [4], не имел практической возможности формирования советских основ хозяйствования одномоментно. Кроме того, переход к нэпу, реализуемый Советской Россией с 1921 г., на Дальнем Востоке имел свою специфическую черту – осуществлялся не от военного коммунизма, а от буржуазно-демократических форм правления. Постепенно вводилась внешнеторговая монополия, сохранялся высокий процент импорта, а финансовая политика до 1924 г. базировалась на золотой валюте.

После вхождения Дальневосточной республики в состав РСФСР руководством страны было принято решение о советизации региона. Основными ее задачами являлись: ликвидация буферной администрации; избрание Советов; введение на территории Дальнего Востока законов РСФСР; проведение мероприятий по очищению от контрреволюционного элемента; активизация деятельности по подъему промышленности и сельского хозяйства, введение единого сельхозналога, а также интеграция экономики Дальневосточной области в экономическую систему СССР [5]. Для реализации мероприятий по установлению советской власти руководство страны прибегло к опыту создания чрезвычайных органов – революционных комитетов. На Дальнем Востоке ревкомы создавались в тяжелых социально-экономических и политических условиях, но все же в период мирного строительства [6].

Ввиду отдаленности Дальнего Востока от центральной части страны, сложности управления регионом непосредственно из центра Президиум ВЦИК, для руководства и реализации решений партии и советского правительства на Дальнем Востоке, утвердил временный орган советской власти – Дальневосточный революционный комитет (Дальревком). Он наделялся высшей распорядительной и исполнительной властью. В его задачи входило: решение вопросов текущей деятельности; формирование советских органов власти, для чего необходимо было провести выборы на местах; предоставление отчетов центральным органам власти. Дальревком имел право издавать обязательные для населения постановления (они могли быть отменены только ВЦИК или СНК РСФСР), отменять или приостанавливать постановления губисполкомов и губревкомов [7].

Сформированная иерархия партийных органов предполагала четкое регулирование всех сторон развития региона партийными органами. Одну из ключевых ролей стали играть органы государственной безопасности.

Система органов безопасности на Дальнем Востоке создавалась еще с начала Гражданской войны. На первоначальном этапе, как и в центральных регионах России, она была институтом, носившим временный характер. В период ДВР она фактически подчинялась ВЧК и Дальбюро ЦК РКП(б) [8]. С началом процесса советизации перед органами государственного политического управления были поставлены задачи ликвидации «демократии, свившей прочное гнездо на Дальнем Востоке в условиях буфера и белогвардейщины» [9]. Актуальной оставалась борьба с массовыми крестьянскими выступлениями, спровоцированными зажиточным крестьянством, недовольным советизацией региона. Наличие значительного количества враждебно настроенного к советской власти зажиточного крестьянства и казачества, не затронутого контрибуциями, продразверстками и комитетами бедноты, к тому же политически активного, ощущавшего отсутствие реальных выгод от советизации края, создало положение, при котором максимум внимания чекистов необходимо было уделить упрочению советской власти в деревне. Так, в целях популяризации налоговой политики большевиков в дальневосточной деревне из Москвы была дана секретная директива, направленная руководству государственной безопасности региона, в которой ЦК РКП(б) предлагал сотрудникам провести организационную и разъяснительную работу. В частности, рекомендовалось «использовать для такой работы всех знающих деревню и ведущих в ней работу; уделить внимание популяризации нового положения о едином налоге: а) разъяснить его в местной печати, издавать таблицы ставок; б) вести разъяснение льгот для передовых коллективов, колхозов, сельской бедноты; в) привлечь сельское учительство» [10].

Кроме того, чекисты пресекали деятельность «так называемых идеологов-демократов: меньшевиков, эсеров, а также враждебных союзов и обществ, прочих оппозиционных группировок» [11]. Руководство ЦК РКП(б) обращало внимание сотрудников безопасности на важность борьбы со шпионажем, контроля частного капитала и «частной инициативы», «дабы правильно информировать партийные органы под нашим углом зрения об их деятельности и пресекать преступность и халатность» [12]. Помимо этого, дальневосточные чекисты вели борьбу с вредительством, диверсиями, а также с контрабандой и фальшивомонетничеством.

Особое внимание органов безопасности в сфере экономики определялось высшими органами власти и управления, коммунистической партией и было нацелено на укрепление оборонной мощи страны, повышение эффективности работы военной промышленности, оснащение ее новым оборудованием [13]. Серьезным фактором, препятствовавшим процессу советизации Дальнего Востока, являлся белобандитизм [14]. Борьба ОГПУ с белобандитизмом дала свои результаты. Так, в 1925 г. действовало 14 бандитских шаек, к 1926 г. их осталось уже 6 [15].

Таким образом, советизация Дальнего Востока, осуществлявшаяся в 1922–1926 гг., проходила под строгим руководством ЦК РКП(б) и сотрудников органов государственной безопасности РСФСР. Представители ГПУ, позднее ОГПУ играли ключевую роль в этом процессе, являясь сдерживающей силой в борьбе с антисоветскими элементами, пытавшимися дестабилизировать ситуацию в период укрепления советской власти. За счет практической реализации органами безопасности советско-партийных установок и директив Дальневосточный регион получил возможность распространения советской политики вглубь региона, восстановления и развития экономического потенциала, ликвидации всех видов бандитизма, шпионажа, а также установления как внутренней, так и внешней политической стабильности.

Ссылки:

• 1.    Рыбаковский Л.Л. Население Дальнего Востока за 150 лет. М., 1990. С. 73 ; Ткачева Г.А. Демографическая ситуация на Дальнем Востоке России в 20–30-е годы XX в. Владивосток, 2000. С. 10.

• 2.    Кулинич Н.Г. Некоторые формы социальной мобильности городского населения Дальнего Востока РСФСР в 1920– 1930-е гг. // Записки Гродековского музея. Вып. 9. Хабаровск, 2004. С. 84.

• 3.    См.: Пикалов Ю.В. Переселенческая политика и изменение социально-классового состава населения Дальнего Востока РСФСР (ноябрь 1922 – июнь 1941 г.). Хабаровск, 2003. 214 с.

• 4.    Денисевич Е.И. Социально-политический контроль за деятельностью финансовых учреждений советского Дальнего Востока в 1920–1930-е годы // Восьмая Дальневосточная конференция молодых историков : сб. материалов. Владивосток, 2004. С. 57–61.

• 5.    Крушанов А.И. Переход от Гражданской войны к мирному строительству в Приморье (октябрь 1922–1923) // Дальний Восток за 40 лет советской власти. Комсомольск-на-Амуре, 1958. С. 336–337.

• 6.    Флеров В.С. Организационно-хозяйственная деятельность Дальревкома (1922–1926 гг.) // Организационно-хозяйственная деятельность местных Советов на Дальнем Востоке (1922–1985 гг.). Владивосток, 1986. С. 3–21.

• 7.    Там же.

• 8.    Чепик М.В. Кадровый состав государственной политической охраны Дальневосточной республики // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2012. № 9 (23), ч. 2. С. 197–199.

• 9.    РГАСПИ. Ф. 372. Оп. 1. Д. 216. Л. 87.

• 10.    Цуканов С.С. Деятельность Дальневосточного революционного комитета и его роль в развитии региона 1922–1926 гг. Хабаровск, 2011. С. 120.

• 11.    РГАСПИ. Ф. 372. Оп. 1. Д. 216. Л. 87.

• 12.    Там же. Л. 88.

• 13.    Буяков А.М., Шинин О.В. Деятельность органов безопасности на Дальнем Востоке в 1922–1941 годах. М., 2013. С. 281.

• 14.    Флеров В.С. Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. Т. 1. Томск, 1973. С. 377.

• 15.    Гладких А.А. Деятельность органов ОГПУ Дальнего Востока (1923–1930) // Россия и АТР. 2007. № 2. С. 20–29.