Роль постановлений пленума Верховного Суда РФ в обеспечении единообразной судебной практики по уголовным делам

Уголовное законодательство - одно из самых репрессивных, при применении которого наиболее существенно могут быть нарушены права человека, как совершившего преступление, так и иных лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства. Вероятно, именно поэтому разночтения в области применения уголовного закона наиболее заметны. Ни для кого не секрет, что справедливость назначаемого за преступление наказания зачастую зависит от сложившийся судебной практики. Здесь не идет речь об основополагающих моментах, что есть преступление и должно ли быть назначено наказание. Закон должен быть лаконичен по своему содержанию, а значит, правоприменитель вынужден обращаться к иным источникам для разъяснения определенных понятий и терминов (что такое оружие, наркотические средства и др.).

Огромную роль в обеспечении единообразной практики по уголовным делам играют разъяснения Верховного Суда РФ, которые, как предполагается, основаны на анализе сложившейся судебной практики. Статья 126 Конституции РФ наделяет Верховный Суд РФ правом давать разъяснения по вопросам судебной практики. Общеобязательность этих разъяснений не закреплена законодательно и, как следствие, оспаривается. Так чем же являются разъяснения Верховного Суда РФ фактически?

Обратимся к некоторым опубликованным Постановлениям Верховного Суда РФ.

Так, диспозиция ст. 222 УК РФ, устанавливающая ответственность за незаконный оборот оружия, носит бланкетный характер, для правильной квалификации необходимо определить предмет преступления - огнестрельное, холодное, газовое, метальное оружие, боеприпасы и др. Нормативным актом, устанавливающим эти понятия, является Федеральный закон «Об оружии» 1996 г. Пункт 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 12 марта 2002 г. «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывчатых устройств» гласит: «В соответствии со ст. 1 Федерального закона «Об оружии» под оружием следует понимать устройства и предметы как отечественного, так и иностранного производства, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели»1, а уже в п. 3 сказано, что «применительно к ст. 222-226 УКРФ под огнестрельным оружием следует понимать все виды боевого служебного и гражданского оружия, в том числе изготовленные самодельным способом, конструктивно предназначенные для поражения живой...», т.е. дан расширенный перечень того, что необходимо признавать оружием применительно к УК РФ. Вопрос, является ли данное постановление источником права, не стоит в правоприменительной практике. Федеральный закон «Об оружии» и УК РФ во многом по-разному понимают предмет, именуемый оружием. Например, предметом указанных преступлений могут быть боеприпасы, к которым, по мнению Верховного Суда, следует отнести «все виды патронов», а Федеральный закон «Об оружии» дает совершенно разное определение понятий «боеприпасы» и «патроны»2. Однако такую позицию Верховного Суда РФ, когда происходит не разъяснение, а фактическая подмена нормативных актов, можно признать извинительной. Федеральный закон «Об оружии» имеет другие цели. По сути, применительно к уголовному законодательству любое оружие, даже гражданское, может причинить существенный вред в руках преступника.

Но в некоторых случаях предлагается недопустимое расширительное толкование уголовного законодательства. Получение взятки всегда сложно доказать, а уж завуалированной, например, под подарок родным еще сложнее. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» указывается: «Если имущественные выгоды предоставляются родным и близким должностного лица с его согласия либо если он не возражал против этого и использовал свои служебные полномочия в пользу взяткодателя, действия должностного лица следует квалифицировать как получение взятки»3. Состав преступления, предусмотренный ст. 290 УК РФ «Получение взятки», формальный, преступление считается оконченным с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей, как гласит п. 11 этого же Постановления. А значит, указание на необходимость установления того, что должностное лицо использовало свои служебные полномочия после получения взятки, находится за пределами состава преступления и требует дополнительной квалификации, по крайней мере, к квалификации получения взятки не имеет отношения.

Кроме того, не совсем обоснованной представляется позиция Верховного Суда РФ по замалчиванию наиболее проблемных вопросов, с такой позицией можно столкнуться и в уже упомянутом Постановлении. Ни для кого не секрет, что и в рядах преподавателей вузов встречаются нечистые на руку люди, получающие и даже вымогающие материальные ценности. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30 марта 1990 г. «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге»4, ныне отмененном, говорилось, что в ряде случаев, например, у преподавателя при работе в квалификационной или экзаменационной комиссии возникают организационнораспорядительные функции, которые влекут за собой правовые последствия, например, выдача диплома о высшем образовании. При приеме текущих экзаменов таких функций у преподавателя не возникает, преподаватели выполняют свои профессиональные обязанности. Выставление оценок не может рассматриваться как поощрение или взыскание5. Однако Постановление Пленума Верховного Суда РФ 2000 г. стыдливо умалчивает об этой проблеме. Преподавателей привлекают к уголовной ответственности за получение взятки, даже если она получена за оценку на текущих экзаменах, хотя фактически никаких функций должностного лица у них при этом нет и быть не может, а, следовательно, нарушается закон. Думается, что Верховный Суд РФ должен обращать внимание именно на сложные вопросы квалификации, не замалчивая их; бороться с преступностью необходимо в правовом поле.

Последние Постановления Пленума Верховного Суда РФ носят достаточно обширный характер и скорее напоминают комментарий к уголовному закону, нежели разъяснение сложных вопросов назначения наказания. Так, одно из последних - Постановление от 11 января 2007 г. «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания»6 - казалось бы, носит исчерпывающий характер, но остались некоторые вопросы. Предшествующее Постановление 1999 г. по этому вопросу рекомендовало судам состояние опьянение во время совершения преступления рассматривать как характеристику личности виновного7. Да, вероятно нужно согласиться с тем, что принудительное лечение от алкоголизма и наркомании нарушает права человека на свободу выбора поведения, однако речь идет о совершении преступления. Статья 23 УК РФ устанавливает, что лица, совершившие преступление, подлежат уголовной ответственности, т.е. такое состояние не является ни смягчающим, ни отягчающим обстоятельством. В Челябинской области за 2006 год лицами в состоянии опьянения совершено 10502 преступления, 23 % от общего числа, совершенных за год8, но в сельской местности этот процент значительно выше, особенно в насильственных преступлениях. Пункт 10 Постановления 2007 г. только сообщает нам, что совершение лицом преступления в состоянии опьянения законом не отнесено к обстоятельствам, отягчающим наказание. Но это и без комментария понятно. Да и можно ли в России относиться к совершению преступления в состоянии опьянения как к несуществующему обстоятельству? Может быть, из окон московских офисов не видно, какие в этом состоянии совершаются преступления.

Статья 60 УК РФ обязывает суды учитывать при назначении наказания характеристику личности виновного. Почему Верховный Суд РФ не рекомендовал учитывать при этом и состояние опьянения, не понятно.

Отрадно, что по некоторым вопросам Верховный Суд РФ пытается устранить свои же ошибки. Так, например, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 4 июля 1997 г. «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонения от уплаты налогов»9 в пункте 4 указы- валось, что если виновный осуществляет незаконную предпринимательскую деятельность, а налогообложению подлежат доходы в связи с осуществлением им любых видов предпринимательской деятельности (видимо, в том числе и преступной) и уклоняется от уплаты налогов, его деяние необходимо квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 171 (незаконное предпринимательство) и ст. 198 УК РФ (уклонение от уплаты налогов). Удивительно было, почему бы тогда не квалифицировать по совокупности со ст. 198, например, ст. 158 УК РФ (кража): вор должен платить налоги, так как это его «доход». В дальнейшем в 2004 г. было опубликовано Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества приобретенных преступным путем» от 18 ноября 2004 г. В п. 19 указанного Постановления говорилось, что «действия лица, признанного виновным в занятии незаконной предпринимательской деятельностью и не уплачивающего налоги от дохода, полученного в результате такой деятельности, полностью охватывается составом преступления, предусмотренного ст. 171 УКРФ»10.

Верховный Суд РФ изменил свою позицию, не отменив, однако вышеуказанное положение, изложенное в Постановлении 1997 г. «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонения от уплаты налогов», и только в 2006 году, когда Постановление 1997 г. утратило силу в связи принятием нового «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления», противоречие было устранено. Но остается вопрос, как быть с лицами, которые отбывают наказание по совокупности статей 198 и 171 УК РФ. Ни одна из перечисленных статей не декриминализирована, оснований применения нормы ст. 10 УК РФ об обратной силе закона нет.

15 ноября 2007 г. было принято Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений». Как известно, в декабре 2003 года в ст. 213 УК РФ были внесены изменения, в соответствии с которыми уголовно наказуемым хулиганство признается лишь в том случае, если оно совершено с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Пункт 3 указанного Постановления разъясняет, что понимать под оружием и предметами, используемыми в качестве оружия, включая использование животных. А п. 4 гласит о возможности квалификации по п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ, т.е. хулиганство с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия: неисправного, непригодного оружия (например, учебного) либо декоративного, сувенирного и даже оружия-игрушки. Данное разъяснение противоречит уголовному закону и предшествующему п. 3 этого же Постановления, так как оружием указанные предметы признать нельзя, да и предметами, используемыми в качестве оружия, - тоже, поскольку в соответствии с п. 3 под предметами, используемыми в качестве оружия, понимаются любые материальные объекты, которыми, исходя из их свойств, можно причинить вред здоровью человека11. Вероятно позицию Верховного Суда РФ можно понимать как усиление защиты потерпевшего, но защищать необходимо в правовом поле. Если речь идет о психическом воздействии на человека при совершении хулиганства с использованием, например, оружия-игрушки, то необходимо говорить о степени общественной опасности хулиганства с использованием негодного оружия. Для сравнения: степень общественной опасности разбоя, предусмотренного ст. 162 УК РФ, выше, однако Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 2002 г. «О судебной практике по дела о краже, грабеже разбое» более логично разъясняет, что при демонстрации заведомо негодного или незаряженного оружия, например, макета пистолета, игрушечного кинжала и т.п., если виновный не намеревался использовать эти предметы для причинения телесных повреждений (тогда это без сомнения предмет, используемый в качестве оружия), с учетом конкретных обстоятельств следует квалифицировать как разбой, ответственность за который предусмотрена ч. 1 ст. 162 УК РФ (невооруженный разбой). При разграничении разбоя и грабежа учитывается восприятие потерпевшего. Если последний понимал, что ему угрожают негодным оружием, деяние вообще квалифицируется только как грабеж. В отношении хулиганства мнение потерпевшего учитывать не рекомендуется. Таким образом, равное по силе психологиче- скому воздействию, воздействие с негодным оружием при разбое признается совершенным без оружия, а при хулиганстве как вооруженное. Где же логика? Может быть, проще изменить формулировку закона и вернуться к прежней, когда хулиганство было уголовно наказуемым при применении насилия или угрозы ее применения? Это фактически и сделал Верховный Суд РФ. Федеральным законом № 211-ФЗ от 24 июля 2007 г. в статьи Уголовного кодекса РФ был введен признак совершения преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Полагаем, что Верховному Суду РФ необходимо было остановиться на вопросах квалификации по этому признаку при совершении хулиганства. Наибольшие вопросы возникают при трактовке понятия «социальная группа», так как критериев деления социума на группы очень много: это и имущественное неравенство, и социальное положение, и даже место проживания. К сожалению, в указанном Постановлении этот признак не разъясняется. Вызывает удивление п. 6 Постановления, гласящий: «В случае, если лицо вовлекло несовершеннолетнего в совершение преступления, предусмотренного ст. 213 УКРФ, его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных соответствующей частью ст. 213 УКРФ и ч. 4 ст. 150 УК РФ (за вовлечение несовершеннолетних в преступную группу)». Если несовершеннолетней вовлечен в совершение преступления, это еще не повод квалифицировать деяние как вовлечение в преступную группу. Преступная группа должна быть как минимум устойчивая и объединенная для совершения одного или нескольких преступлений, причем, когда речь идет об одном преступлении, то признак устойчивости подразумевает длительность или тщательность подготовки. Совершение преступления двумя и более лицами еще не свидетельствует о наличии организованной группы. Этот пункт Постановления вообще противоречит уголовному законодательству. Можно приводить еще много положений из Постановлений Пленума Верховного Суда РФ об убийстве, об изнасиловании, о незаконном обороте наркотических средств - противоречий больше чем хотелось бы, но следует признать, что применение уголовного закона без разъяснений судебной практики Верховным Судом РФ было бы затруднительно. Решать судьбу человека, пусть даже совершившего преступление, необходимо с позиций единообразного применения закона на всей территории Российской Федерации.

• ¹    Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывчатых устройств».

• ²    Федеральный закон «Об оружии» от 13 ноября 1996 г.

• ³    Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе».

• ⁴    Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30 марта 1990 г. «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге».

• ⁵    Шнитенков А. Выполнение преподавателем профессиональных и должностных функций // Уголовное право.-2001.-№ 4.-С. 69.

• ⁶    Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания».

• ⁷    Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 июня 1999 г. «О практике назначения судами уголовного наказания».

• ⁸    Сведения Информационного центра ГУВД Челябинской области за 2006 год.

• ⁹    Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 4 июля 1997 г. «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонения от уплаты налогов».

• ¹⁰    Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества приобретенных преступным путем» от 18 ноября 2004 г.

• ¹¹    Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений».