Роль вымышленного языка в романе-антиутопии Дж. Оруэлла "1984"

Настоящая статья посвящена рассмотрению роли вымышленных языков в англоязычных антиутопиях ХХ века на материале романа Дж. Оруэлла «1984».

В последнее время всё более актуальным становится изучение антиутопии как способа выражения текущих проблем нашего общества, выявления негативных тенденций в его развитии, привлечения внимания к злободневным вопросам. Во многих антиутопиях фундаментальным элементом создания нового мира и его персонажей являются вымышленные языки.

Актуальность настоящей работы обусловлена недостаточной степенью изученности антиутопии как жанра; ее мирообразующих элементов, в частности, вымышленных языков и их роли в формировании жанра.

Классическим примером романа-предупреждения является работа английского писателя Дж. Оруэлла. Роман Дж. Оруэлла «1984» вышел на рубеже «холодной войны», в год создания НАТО, когда новорожденное Центральное разведывательное управление США начало свои попытки «отбрасывания» коммунизма, диверсии против стран народной демократии в Европе, а империалистические круги взялись за монтаж машины антикоммунистической пропаганды (Crick, 1980: 21).

Согласно сюжету книги к 80-м годам капитализм, а с ним и парламентские формы буржуазной демократии исчезают по всему миру. В ходе бесчисленных войн, которые не описываются в романе, земной шар разделен на три сверхимперии: Океанию, Евразию и Остазию, которые и по сюжету книги продолжают враждовать между собой. Англия стала частью Океании совместно с другими англоговорящими странами и именуется Взлетной полосой № 1. Страна находится под жестокой диктатурой, именующейся “ангсоц” или же английский социализм и охраняющей себя при помощи беспощадной Полиции мысли. Общество организовано по принципу пчелиного улья (Freedman, 1981: 261). Время, потребление, труд, развлечения и все, что в принципе связано с человеческим существованием – жестко регламентировано. В людях отсутствует всякое духовное начало, прежде всего – навык самостоятельно мыслить, дружить, любить. Единственное чувство, которое сохранилось за людьми – ненависть, постоянно поддерживаемая и подогреваемая с помощью мастерской пропаганды и зрелищных публичных казней на виселице.

В «1984» нет практически никаких технических новшеств, так свойственных научной фантастики, исключение составляет лишь телеэкран, который, показывая телепередачи, одновременно показывает зрителей Полиции мысли, следит за их действиями, выражениями лиц, являясь таким образом всевидящим оком Большого брата (Залыгин, 1988: 5).

Первая глава начинается с авторского повествования, и в ней заявлены три основных действующих лица: Уинстон Смит, Джулия, О'Брайен. В последующих главах первой части их число только увеличивается, и по факту здесь перечисляются все персонажи романа. Некоторые, такие как Чаррингтон, Сайм, Парсонсы, Мартин, безымянная учительница физкультуры, Амплфорт, ненадолго появляются перед читателем, другие присутствуют только лишь во снах Смита: его отец, мать и жена выступают только как объекты воспоминаний, а не как субъекты общения. Все эти персонажи значительно расширяют пространство и время произведения (Steinhoff, 1992: 54).

Дж. Оруэлл оставляет семью как ячейку государства. Но он идет дальше

Е. Замятина и О. Хаксли. В данном обществе страсть и любовь уничтожены. Между мужем и женой не может быть никаких человеческих чувств. Более того, государство само составляет семейные пары, жена подбирается мужу для того, чтобы семья приносила пользу государству. Люди абсолютно чужды друг другу, но вынуждены жить вместе из-за приказа «сверху». Никакой страсти между ними нет и не может быть, потому что страсть неминуемо приведет к развалу государства. Дети доносят на своих родителей, подслушивают их слова, подглядывают, им целенаправленно прививают всевозможные шпионские навыки, чтобы в случае войны они могли участвовать в ней.

Ни прошлого, ни истории не существует. В государстве Дж. Оруэлла организован специальный отдел, который корректирует факты истории, подтасовывает события, переписывает слова Большого брата и министерств, чтобы они соответствовали настоящему. И люди верят тому, что Большой брат говорил именно так, а не иначе полгода назад, и что слова его совершенно правдивы.

Герою «1984» Уинстону Смиту, сохранившему память и одновременно мечту о «золотой стране» и брошенному за это «мыслепреступление» в застенок, палач внушает: прошлого нет, будущего не будет. Смысл борьбы Уинстона с государством Большого Брата состоит в его попытке противопоставить коллективному сознанию ангсоца персонифицированную версию реальности – свою философию истории (Steinhoff, 1992: 54). Забившись в единственный невидимый телеэкрану угол своей квартиры, Уинстон судорожно пишет свой дневник.

На роль Великого Инквизитора этого общества писателем избран интеллектуал О'Брайен: его ум и тонкость признает скептик и вольнодумец Уинстон. Сочетая физические пытки с изощренной софистикой, О'Брайен ставит и решает чисто интеллектуальную задачу – перестройку сознания (Тынянов, 1977: 19). В подвалах Министерства Любви он ведет со своей жертвой «высокие» диалоги – раскрывает метафизические, философские, богословские темы. То, чего он добивается от Смита – всепоглощающей любви к Большому Брату, формулируется не как слепая преданность, а как «единство слова, чувства и поступка».

На первый взгляд роман Дж. Оруэлла в структурном отношении может показаться фрагментарным, мозаичным, состоящим из разрозненных пластов: дневника главного героя, отрывков из сочинения Голдстейна, вкрапленных в романное пространство, приложения и собственно текста от автора (Кузнецов, 1994: 246). Но все эти элементы несут большую функциональную и содержательную нагрузку и при всей своей внешней самостоятельности представляют звенья общей цепи, позволяющие создать полную, целостную картину описанных в произведении событий (Williams, 1997: 49).

На важность роли дневника указывает его графическая выделенность и ритмико-стилистическое своеобразие. Введение в роман дневника Смита мотивируется характером героя, его одиночеством, духовным сиротством и предшествующей конкретной ситуацией – увиденным в кино. Объем сделанных Смитом записей невелик – их менее десяти, и присутствуют они лишь в первой части книги. Месяц – таков фактический период ведения дневника, хотя само действие антиутопии длится почти год. Более подробный анализ показывает, что временное пространство дневниковых записок гораздо шире: умение пишущего дневник из настоящего бросить взгляд на прошедшее – свидетельство его способности победить тем самым действующую систему государства.

Для О'Брайена дневник Уинстона – пример «мыслепреступления в действии». Если дневник Смита – хроника ординарных проявлений личной жизни с ее ужасными, но привычными атрибутами, то запрещенный трактат Голдстейна – средство перевода мелочей повседневного быта в крупный план (Михальская, 2004: 107). Раздвигая временные рамки повествования до нескольких десятилетий, автор трактата тезисно излагает концепцию государства, основанного на идее олигархического коллективизма (Steinhoff, 1992: 54). «Книга в книге» – ввод в историю, расширение смысла происходящего до масштабов истории. О'Брайен, принимающий на себя роль дьявола-искусителя, подсовывающий Смиту еретическую книгу – своеобразный запретный плод с древа познания, тем самым провоцирует его на новое грехопадение.

Стремление Смита изменить политический строй, сделать страну свободной, вернуть ей историю приводит к тому, что его самого и его возлюбленную Джулию садят в тюрьму, находящуюся в министерстве Любви. Там его пытают и заставляют отказаться не только от своих взглядов, но и от самого главного, что еще может спасти этот мир – от любви. В комнате 101, куда его приводят для самой изощренной пытки, он предает Джулию. В этой комнате пытают человеческими «страхами». Если человек может вытерпеть самые любые физические пытки, то страхи, живущие на самом дне его души, ему вытерпеть не под силу.

Подробно изучив вымышленный язык как разновидность искусственных языков, мы пришли к выводу, что в рассматриваемом романе «1984» автор прибегает к искусственным языковым концепциям, которые как определяют стилистику романа, так и выполняют ряд других важных функций, таких как: создание антуража авторского мира, языковая характеристика героя произведения, влияние на развитие сюжетной линии.

Рассмотренный в данной работе вымышленный язык играет важную роль как в контексте произведения, в котором он помогает понять описанный автором мир, так и в образовании стилистики антиутопии, являясь жанрообразующим обстоятельством. Комплексное представление вымышленных языков способствует их классификации на базе ролей и функций, которые они исполняют не только в рамках одного произведения, но и в истории формирования жанров художественной литературы в целом.