Россия в поисках смысловой идентичности: от имперской модели к цивилизационной

началом специальной военной операции на Украине противостояния с Россией, введя против российской экономики не имеющие аналога по жесткости и всеохватности санкции, заблокировав российские золотовалютные активы в подконтрольных себе банках, США в области энергетики сохраняют зависимость от российских поставок урана и санкции на эту сферу не распространяют.

По данным ГК «РосБизнесКонсалтинг», США вышли в объеме закупок этого российского стратегического сырья на показатель 2005 г.1, т. е. до начала какой-либо конфронтации вообще (если за реперную точку принять 2007 г. – «мюнхенскую речь» В.В. Путина – или 2008 г. – российскую операцию по защите осетинского и абхазского народов). Допустить переформатирование мировой экономической системы, что неизбежно произойдет в случае изменения баланса сил в геополитическом раскладе, коллективный Запад не может, усиливая давление на российских и китайских «мятежников».

Характерно, что в подписанной 12 октября 2022 г. президентом США Дж. Байденом Стратегии национальной безопасности США отмечено: «Китай представляет собой самый серьезный геополитический вызов Америке. <…> Пекин притязает на превращение в ведущую мировую державу. <…> Россия представляет непосредственную и постоянную угрозу региональному порядку и безопасности в Европе и является источником разрушений и нестабильности во всем мире» (Королев, 2022: 13). Не имея ни военно-технической возможности прямо атаковать армии Москвы и Пекина, не имея желания порывать с Россией и Китаем выгодные экономические связи, коллективный Запад воспользовался технологиями гибридной войны (Фридаков, 2022), основная роль в которой была отведена созданному в лице Украины военному плацдарму, ради чего крайне толерантное в таких вопросах западное сообщество закрыло глаза на откровенно националистический характер утвердившегося в Киеве политического режима.

Парадоксально, но именно национализм позволил Украине спекулировать на идеологеме русофобии. Причем до такой степени успешности, что стало возможным провести массовую мобилизацию в кратчайшие сроки, достигнуть численного перевеса над Вооруженными силами России и сорвать первоначальный план проведения СВО (разумеется, соответствующие военноштабные и политические документы засекречены, но по характеру действий со стороны России ясно просматривались три ключевые задачи – освобождение Киева, освобождение Харькова, освобождение Одессы с последующим продвижением к Приднестровской Республике).

В ходе СВО российское руководство осознало идеологическую незавершенность продекларированной модели «Россия как цивилизация» (которая должна была конкурировать как с украинским государственным этнонационализмом, так и с западным псевдолиберализмом), отсутствие ее целостности как концепта, что могло стать одним из основных препятствий на пути к победе. В результате оно приступило к реализации широкомасштабных проектов по экстренному исправлению ситуации – кратно увеличились расходы на патриотическое воспитание2, в рамках проекта «ДНК России» были объединены лучшие представители современной интеллектуальной элиты страны, собранные из ведущих научно-исследовательских центров и университетов от Владивостока до Калининграда с задачей в кратчайшие сроки разработать учебный материал и с 1 сентября 2023 г. ввести на первых курсах всех вузов страны учебную дисциплину «Основы российской государственности»3, которая призвана дать ответ молодежи на «сложные вопросы современности», для старшеклассников спешно разработан новый учебник истории, направленный на ту же цель4, активизировались всероссийское общество «Знание», охватывающее просветительскими лекциями трудовые коллективы, различные объединения граждан по интересам, организовывающие выступления перед бойцами СВО. Однако работать сейчас приходится в условиях жесточайшего цейтнота – много времени было упущено. Кроме того, нерешенная проблема с коррупцией в государственных и муниципальных организациях заставляет задаться вопросом, какая часть из выделенных на идеологические проекты средств будет израсходована нецелевым способом5.

Цивилизационный контроль за глобальным символьным капиталом как интуитивно понятная цель начала привлекать правителей задолго до появления концепций мягкой силы, гибридных войн, управляемого хаоса и т. д. Анализируя историю и механизмы геополитической борьбы великих держав за позиции в глобальной системе, можно отметить, что противостояние культур как идеологическая экспансия и контрэкспансия в информационное пространство оппонента в целях воздействия на массовое политическое сознание его подданных неизбежно либо предшествует военно-политическому противоборству, либо сопровождает его. В качестве примера российскими политологами приводится англо-французское соперничество за право представлять культурно-цивилизационный вектор Европы, а переломной точкой этой борьбы стало образование Великой Британии в 1707 г. (Слезкин, 2023). В XIX в. с объединением Германии и образованием Второго рейха во времена канцлерства Отто Бисмарка к англо-французскому противостоянию (которое постепенно затухает перед лицом нового общего соперника) добавляется франкогерманское, на фоне которого Великобритания пытается играть исторически свойственную ей роль балансира, но неудачно, ибо балансир оказался неспособен предотвратить ни Первую мировую войну, ни Вторую.

По итогам Второй мировой войны в новую фазу вступило идеологическое противоборство между западным рыночным либерализмом и советским социализмом (модифицированная под реалии времени интерпретация марксизма). В отличие от современной ситуации различия между теми двумя антагонистическими системами были глубокими по всем направлениям жизнедеятельности социума: плановая экономика vs рыночная, либерализм vs этатизм (в крайней степени классовая диктатура), демократия vs авторитаризм, индивидуализм vs коллективизм, консьюмеризм vs духовность и т. д. На историческом контрасте с данным историческим периодом видно, как отчаянно сейчас российское руководство ищет идеологическое обоснование противостояния с коллективным Западом, чьи ценности успели относительно глубоко проникнуть во все слои российского социума, породив феномен «героев штурма Верхнего Ларса»1 (контрольно-пропускной пункт на границе России и Грузии, через который с начала СВО устремились за рубеж потоки российских релокантов).

Впрочем, вестернизация российского социума и эрозия социалистических ценностей начались задолго до формального крушения СССР, причем в первую очередь усвоили западные ценности и попытались перестроить свой быт по западному образцу именно управленческие эшелоны. Как отмечает профессор Монреальского университета Я. Рабкин: «Комплекс культурной неполноценности долгое время наблюдался в советской элите, что способствовало подчинению большинства постсоветских республик американским культурным образцам и моральным ценностям» (2023: 11).

К вооруженной стадии противостояния с коллективным Западом (в рамках его украинского прокси-плацдарма) Россия подошла так и не успев сформировать единой позиции социума как минимум по двум ментальным вопросам. 1. Является ли Запад историческим противником России? Если да, то необходимо предельное напряжение государства и общества для бескомпромиссной тотальной борьбы с ним, чего сейчас не наблюдается. Если нет и Россия просто ищет возможность урегулирования разногласий по украинской проблеме, то тогда возникает множество неудобных вопросов о целесообразности понесенных Россией человеческих и материальных потерь в идущем конфликте. 2. Россия – цивилизация или империя? Если да, то где тот целостный и логически понятный цивилизационный мировоззренческий проект, с которым каждое государство-цивилизация выходит на мировую арену? Такой проект есть у КНР (объединение мира и достижение стабильности через китайское экономическое доминирование), такой проект был у Ирана (панисламская революция в понимании аятоллы Хомейни), такой проект, как ни печально это признать, периодически выдвигается на фоне радикального религиозного фанатизма, последний яркий пример мы видим в кровавых деяниях ИГИЛ2. По-прежнему действует, хотя и встречает все большее сопротивление, западный глобальный проект – консьюмеризм в ответ на отказ от права на суверенитет со стороны народов «незапада», их встраивание в отведенное место в глобальной системе производства и распределения (Валлерстайн, 2001).

В отличие от государства-цивилизации, государство-империя при внешней схожести по целям расширяется в первую очередь военным путем, уже затем продвигая свои ценности в сознание покоренных (объединенных) силой оружия народов. Государство-цивилизация избегает длительных войн и прямого военного подчинения себе – путь экономически затратный, политически невыгодный, поскольку всегда есть угроза мятежа со стороны покоренного народа, заменяя военную экспансию даже не идеологической, а ценностно-мировоззренческой экспансией, модифицируя сознание общества-реципиента на всю «социальную глубину». Работу именно этого механизма Россия неожиданно для себя увидела на примере Украины, когда выяснилось, что в отличие от 2013 г. в 2022-м найти пророссийских симпатизантов, достаточно многочисленных, чтобы на них можно было опереться в своей политике, оказалось уже невозможно ни в одном из слоев украинского социума – ни в элите, ни в народных массах.

Цивилизационный проект России только предстоит еще выстраивать, и на этом пути неизбежно придется решать ряд сложных задач. Первая из них – необходимость формирования целостного исторического самосознания у российского народа: научиться воспринимать себя как единый социальный организм не только в текущем времени, но как как элемент тысячелетней цивилизации с миссией передачи исторического духовного опыта следующему поколению. Как в условиях современной поликонфессиональности и многонациональности, официально провозглашенных базисом российской государственности, воспринимать исторические периоды развития Русского государства и в последующем Российской империи с их смысловыми концептами защиты православной истины как главной сути государства, защиты славянства и собирания славянских народов под державную длань как главной обязанности русского государя? Как быть с советским многонациональным проектом, при котором миграция этносов на исторически нехарактерные для них области даже внутри страны, не говоря уже о внешней, регламентировалась жесточайшим образом и не поощрялась? Более того, переселение этносов в определенный период Советским государством использовалось как инструмент наказания (депортации крымских татар, поволжских немцев, вайнахов, крымских татар и др.). В высшей степени нетривиальной логической задачей будет увязать эти и подобные им исторические паттерны в единый цивилизационно-мировоззренческий образ на фоне идущего с конца 80-х гг. ХХ в. развития национального самосознания народов Российской Федерации и обостряющихся, сопровождающих миграцию социальных конфликтов (всплеск миграционной преступности, в связи с этим возрастание недовольства местного населения по масштабам вполне можно трактовать как социальный конфликт)1.

Пожалуй, один исторический тренд, действительно характерный для всего российского общества на протяжении всей его эволюции, – запрос на патернализм, убежденность, что проблемы общества в целом и конкретного человека в частности обязана решать именно государственная власть, и последняя эти правила игры принимает, если не хочет лишиться массовой социальной опоры. Проблема только в том, что у власти не всегда хватает ресурсов на удовлетворение народных ожиданий в разные периоды истории, особенно во время войн, которые в России почти всегда в случае поражения приводят к социально-политическим катаклизмам. Неслучайно сейчас коллективный Запад всячески затягивает конфликт на Украине и ужесточает экономическую блокаду, заставляя Россию ускоренно «сжигать» стратегические ресурсы и двигаться в направлении той ситуации, когда «верхи не могут, а низы не хотят», по образному выражению В.И. Ленина.

Окажись первоначальные цели СВО достигнуты в 2022 г. полностью и быстро, коллективный Запад был бы поставлен перед фактом появления нового мощного геополитического игрока, с глобальными интересами которого пришлось бы считаться в полной мере, как ранее приходилось считаться с интересами СССР, который, к слову, периодически проводил «спецоперации» по приведению к лояльности стран Восточной Европы, с чем Запад был вынужден по факту мириться, демонстрируя формальное недовольство. Но ситуация сложилась так, что Россия в 2022–2023 гг. вступила в новую точку историко-политической бифуркации, выход из которой возможен либо через присоединение к одному из действующих на настоящий момент цивилизационных проектов других стран, либо посредством формирования собственного. Рассмотрим возможные варианты.

• 1.    «Возвращение блудного сына»²: Россия прекращает сопротивление коллективному Западу, ценой уступок получает «прощение» и возвращается к партнерству с западной цивилизацией. Предполагаем, что именно этот вариант был бы наиболее желаемым для заметной части российской элиты, но цена «прощения», которую пришлось бы заплатить, будет явно неприемлема для российского социума (ядерное разоружение, конфедератизация – ослабление центральной власти с перспективой дальнейшего распада России по национально-территориальному признаку, уступка Украине ряда спорных российских территорий). В какой-то степени аналог судьбы послевоенной Германии. Однако в отличие от «исправившейся» Германии Россия никогда не будет прията на Западе как своя, ее отторгали и будут отторгать, несмотря на демонстрацию доброй воли и все усилия, исторически предпринимаемые российской элитой. В. Сурков писал по этому поводу: «Вестернизация, легкомысленно начатая Лжедмитрием и решительно продолженная Петром Первым, за четыреста лет была испробована всякая. Чего только ни делала Россия, чтобы стать то

  Голландией, то Францией, то Америкой, то Португалией. Каким только боком ни старалась втиснуться в Запад. Все оттуда поступавшие идеи и случавшиеся там трясения наша элита воспринимала с огромным энтузиазмом, отчасти, может быть, и излишним» (2018: 125). Результат всегда был один – приняв односторонние уступки со стороны России и выждав исторический момент ее наибольшей уязвимости, Запад в ответ наносил удар.

• 2.    «Бабушка с Красным знаменем»¹: геополитическое восстановление единой державы в прежних советских границах (насколько удастся) на идеологической платформе борьбы с нацизмом, выращенным на Украине коллективным Западом. Предполагаем, именно этот сценарий был бы желателен для верховного российского руководства, поскольку способен логически увязать воедино многие разновекторные мировоззренческие тренды. Во-первых, проясняется положительная историческая миссия России как борца с нацизмом. Во-вторых, это вполне укладывается в рамки многонациональности и поликонфессиональности как базисных линий государства. В-третьих, выстраивается безусловная духовная связь времен нынешней России с великим победителем нацизма в лице СССР. В-четвертых, возникает (возрождается) универсальная идеология интегрирующего типа, в которую можно включить и россиянина, и украинца, и белоруса, и грузина, и других, кроме того – на принципах безусловной лояльности государственной власти. Одна проблема – советская идеология даже в период эффективности строилась на базисе соответствующей экономической модели, исходящей из принципа хотя бы относительной социальной справедливости как императива. В условиях современного радикального расслоения социума по экономическому принципу (Шкаратан, 2018), при наличии полюсов «олигархат» и «социальное дно» просоветская риторика не может быть достаточно убедительной, что и показали текущие события.

• 3.    «Всякая панда – медведь, но не всякий медведь – панда»: Россия присоединяется к китайскому глобальному проекту экономического доминирования. Это уже вариант не теоретикогипотетический, но предпринятый российским руководством к реализации на протяжении нескольких лет («поворот на Восток» был провозглашен как вынужденная государственная стратегия после воссоединения с Крымом и введения антироссийских санкций со стороны коллективного Запада с 2014 г.). Однако китайская политическая традиция мало того что всегда исходила из китаецентричной картины мира, но еще и четко ранжирует свое отношение к другим государствам в зависимости от их реальной силы и влияния.

• 4.    «Халифат Святая Русь»²: Россия присоединяется к исламскому проекту глобального духовно-религиозного возрождения. Проект гипотетический, учитывая сразу несколько линий разлома в рамках самой исламской цивилизации, а также историческую судьбу русского народа как главного охранителя православия. Поэтому Москва будет стремиться выстраивать добрые отношения с мусульманскими странами Востока, развивать межконфессиональный диалог между народами самой России, но пожертвовать своей исторической религиозной идентичностью ради полноценного вливания в проект панисламского возрождения не сможет.

• 5.    «Старший брат»³: Россия поворачивается к форсированному развитию русского национального самосознания, выстраивая отношения с народами Российской Федерации, а затем и с сопредельными странами по принципу Солнечной системы, когда вокруг народа-звезды вращаются народы-планеты, удерживаемые на орбите геополитической мощью «старшего брата» и «согреваемые» его лучами. Эта модель имеет два серьезных недостатка, которые убирают ее историческую перспективу. Во-первых, она строится на принципе неэквивалентного обмена, при котором «старшего брата» начинают воспринимать как донора, чьи ресурсы можно получать просто за

  демонстрацию лояльности. Советский Союз щедро оказывал экономическую помощь дружественным странам, но как только она иссякла, союзники стали покидать Москву. Во-вторых, русский народ, как и Россия в целом, по демографическим показателям находится в процессе стагнации, самые негативные последствия которой еще впереди (Даренский, 2019; Караев, 2019).

• 6.    «Россия-цивилизация» – официально принятый к реализации проект¹, исходящий из принципа равноправного диалога народов и культур и зеркального отношения России к другим государствам в зависимости от того, какую политику они проводят в отношении Москвы (дружественную, нейтральную, враждебную). К положительному аспекту данного проекта можно отнести уже то, что запрос на него существует как в самом российском социуме, так и во внешнем мире, что подтверждается и августовским решением от 2023 г. о радикальном расширении БРИКС и фактом нарастания глубоких противоречий в рамках самой западной цивилизации.

В настоящий момент Китай занят решением своих задач: «идея создания “сообщества единой судьбы человечества”, по сути, является теоретическим ответом Китая на имеющиеся международные проблемы и частью китайской модели мироустройства» (Сун, 2023: 80). Потенциальная роль, которую сможет играть Россия в этом китайском «сообществе единой судьбы», целиком зависит от ее авторитета. Но Пекин оказался озадачен неожиданными сложностями, которые испытала российская армия в ходе СВО. На экономическом поле Пекин также преследует свои интересы, отнюдь не ставя в приоритет Москву. Российский специалист Е.Я. Арапова констатирует: «РФ еще не повернулась на Восток, хотя все больше отдаляется от Запада. Расширяющиеся торговые связи с Китаем не соответствуют стратегическим интересам страны, экспортный потенциал в отношениях с Индией реализовать пока не удается» (2023: 41).

Мир ждет конструктивного проекта светского характера, направленного на интеграцию народов, альтернативного Западу, но не нацеленного на его уничтожение. Россия идеально подходит на роль генератора и локомотива данного проекта. Но сложность заключается именно в его с духовносмысловом наполнении. Россия в первую очередь для себя самой должна решить поставленные мировоззренческие вопросы, затем образно объяснить миру свою функцию. Историко-событийный анализ российской внешней политики и опыта ее взаимодействия с другими цивилизациями позволяет прийти к выводу о жертвенном образе, образе Христа, если перейти на понятный западному (и не только западному) человеку язык символов-смыслов. Россия «приходит» в Европу всегда в наиболее трудный для западной цивилизации момент, чтобы исправить крупную проблему, возникшую в недрах западной цивилизации, с которой Запад сам справиться не в состоянии. Примеров можно привести много.

Россия принимает на себя всю тяжесть удара наполеоновской армии и спасает Европу от диктатуры Бонапарта. В августе 1914 г. Россия спешно направляет свою не до конца мобилизованную, без развернутого тылового обеспечения армию на самый сложный для себя участок фронта Первой мировой войны – в Восточную Пруссию, где терпит закономерное поражение, но добивается своей цели, отвлекая от Парижа немецкие войска, позволив Франции выстоять, что и определило общий исход войны. Главное, в 1941–1945 гг. ценой колоссальных жертв Россия спасает Запад и весь мир от самой грозной военно-политической опасности – германского нацизма.

Но что получала Россия от Запада в ответ в каждом из перечисленных и не упомянутых здесь случаев? Вместо благодарности – русофобию. Вместо содружества – интриги и войну оправившегося и объединившегося Запада уже против самой России. Однако подобно Христу, распятому людьми, российский народ не озлобился, в его ментальном коде не предусмотрен формат этнической ненависти и мести за нанесенные обиды. Россия – одна из немногих великих держав, всегда умевших прощать своих поверженных врагов, – редкое свойство, которое по достоинству еще только предстоит понять и оценить, в том числе западному миру.