Российская артиллерия накануне военных реформ 1905-1912 гг

Результаты Русско-японской войны имели пагубные последствия во всех сферах жизнедеятельности российского общества — так велика была цена поражения. Во внешнеполитической области влияние России на решение международных проблем ослабло, престижу страны как мировой военной державы был нанесен непоправимый урон. Во внутриполитической области резко ухудшилась социально-политическая обстановка, усилились антимонархические настроения во всех слоях общества.

Спустя три недели после падения Порт-Артура на рубеже 1904-1905 гг. началась революция. В январе-июне 1905 г. стачечная волна в России достигла невиданной высоты — бастовали 1 290 тыс. человек [8: 110]. Рост же революционного движения в стране вынуждал российское правительство все чаще использовать солдат для подавления внутренних беспорядков. Так, если в 1901 г. привлекалось 19 000 солдат и офицеров для подавления восста- ний, то уже в 1902 г. эта цифра составила 55 000, а в 1903 г. — 107 000, в 1904 г. — 160 000, а в 1905 г. — 268 000 личного состава [10: 5]. С нарастанием революционных настроений участились выступления в армейской среде и на флоте. Усиление революционной борьбы послужило одной из причин скорейшего завершения Русско-японской войны.

На совещании в Царском Селе 24 мая 1905 г. царь и высшее военное руководство стали склоняться к выводу о необходимости окончания войны и сосредоточения усилий против революции [7: 38]. Это должно было высвободить в короткие сроки значительные силы для наведения порядка. С. Ю. Витте отмечал в это время, что продолжение войны чревато прахом самодержавия [6: 116].

Репрессиями и политикой мелких уступок царизму удалось временно заглушить процесс разложения армии и ее штыками подавить революцию.

В военной области , как и полстолетия назад, армия продемонстрировала свою военно-стратегическую и техническую отсталость:

• •    устарели многие виды оружия;

• •    не хватало артиллерии, пулеметов, средств связи;

• •    военное ведомство просчиталось в оценке боевых качеств флота;

• •    в полную силу проявилась неподготовленность значительной части высшего командования к управлению боевыми действиями.

Людские и материальные потери:

• •    400 тыс. человек убитых, раненых и пленных (Япония потеряла 270 тыс. человек);

• •    4-5 млрд руб. ущерба;

• •    3 млрд руб. золотом внешнего долга.

Нужно было срочно реформировать армию, поднимать моральное и материальное стимулирование, укреплять офицерский и, особенно, унтер-офицерский корпус, изменять дислокацию войск и проводить еще ряд мероприятий, которые входили в понятие военной реформы и привели бы армию в надлежащее состояние.

Весь период после Русско-японской войны до подавления революции 1905–1907 гг. был бесплодным в развитии русской армии. Ее вооружение оставалось устаревшим, да и того не хватало, мало было боеприпасов, снаряжения и других материалов, необходимых для ведения боевых действий. Мобилизационные запасы не были восстановлены. Боевая подготовка войск была на низком уровне, ее считали второстепенной задачей.

Период 1905-1907 гг. оказался совершенно бесплодным в организации войск и упорядочении работы всего военного ведомства. Страх перед революцией парализовал деятельность Военного министер- ства, сделал его неспособным к изучению и обобщению уроков Русско-японской войны и к устранению недостатков в армии, выявленных в ходе войны. Некоторые организационные мероприятия, проводившиеся в это время, были непродуманны, носили случайный характер, относились ко второстепенным вопросам и только вносили путаницу. Поэтому многие из них вскоре были отменены.

Хотя Военное и Военно-морское министерства, понимая тяжелое положение вооруженных сил, уже с 1906 г. пытались предпринимать меры к резкому увеличению ассигнований на нужды сухопутных войск и флота, они были бессильны осуществить их. Среди военного руководства даже не было единого мнения о том, как наиболее рационально расходовать средства, с чего начинать восстановление вооруженных сил. Морское ведомство считало, что, прежде всего необходимо восстановить флот, которому требовали отдать предпочтение. В этом их поддерживал царь, утвердивший в 1907 г. один из вариантов «Малой программы» строительства флота (к осуществлению этой программы приступили лишь в 1909 г.).

Главный штаб и Военное министерство настаивали на принятии безотлагательных мер к приведению в порядок армии, которая, по заявлению военного министра А. Ф. Редигера, была небоеспособной. «Сухопутная армия нуждается в проведении таких мероприятий, — говорил он, — без которых не может жить и не может считаться боеспособной» [15].

Большинство членов Совета государственной обороны также придерживались того мнения, что вооруженные силы надо восстанавливать, начиная с практически небоеспособной армии. Характеристика царской армии того периода довольно полно дана помощником военного министра А. А. Поливановым в его выступлении в Думе: «Армия была тогда лишена многого для нее необходимого, причем эта необходимость ее проистекала не только от расхода, неизбежного на каждой войне, но и от того, что она находилась в состоянии отсталости по снабжению ее средствами, созданными военной техникой. Тогда, в 1908 г., не хватало почти половины комплекта обмундирования и снаряжения, потребных для выхода в поле армии военного состава, не хватало винтовок, патронов, снарядов, обозов, шанцевого инструмента, госпитальных запасов; совсем почти не было некоторых средств борьбы, на необходимость которых указывал как опыт войны, так и примеры соседних государств: не было гаубиц, пулеметов, горной артиллерии, полевой тяжелой артиллерии, искровых телеграфов, автомобилей, т. е. таких средств, которые в настоящее время признаются необходимым элементом сильной армии; скажу коротко: в 1908 г. наша армия была небоеспособна» [17].

Данные выводы подтверждаются даже при кратком анализе положения, сложившегося в русской армии. В этот период в ее составе были различные по организационно-штатной структуре, степени мобилизационной готовности и обеспечению вооружением соединения и части.

В пехоте имелись полевые и резервные войска. Дивизия полевых войск включала две бригады, бригаду — два полка, полк — четыре батальона. Запас делился на две категории: первая категория — от 24 до 32 лет, вторая категория — от 32 до 39 лет. Запасные части и подразделения имели различный состав, и в соответствии с этим в военное время формировали соединения или части различной организации.

Резервные войска располагались в глубине страны, их развертывание по штатам военного времени, обучение и сосредоточение к театру военных действий требовали наличия значительного времени. В ходе войны потребности в резервных войсках резко возрастали, но их подготовка, слаженность оставляли желать лучшего и затрудняли их применение в сражениях.

В русской армии кроме полевых и резервных имелись стрелковые части. Первоначально они формировались как отборные войска, имевшие лучшее вооружение, свою особую организацию и более подготовленный личный состав. После Русско-японской войны они ничем не отличались от полевых войск, многие соединения были переформированы, но семнадцать бригад в Финляндии, на Кавказе, в Туркестане и в западных губерниях оставались в прежней организации. Особую часть составляла крепостная пехота, отличавшаяся от остальной своей организацией, вооружением и методами боевой подготовки. Она обучалась только боевым действиям в крепостях.

Пестрота в организации русской пехоты дополнялась существенными отличиями в ее вооружении и методах подготовки. Положение усугублялось тем, что низшая тактическая единица (рота) содержалась в 11 составах в зависимости от района расположения. Серьезные недостатки были в организационной структуре соединений. Высшей войсковой единицей армии являлся корпус, включавший пехоту, кавалерию, артиллерию, инженерные и вспомогательные войска. Но корпуса не были однородны по составу. Так, например, в западных губерниях, отличавшихся высоким размахом народного движения, была сосредоточена основная масса конницы. Дислоцировавшиеся здесь корпуса имели по две кавалерийские дивизии, в то время как более одной четверти [23: 47] корпусов в центральных районах оказались без кавалерии.

Неблагоприятно было положение и в области артиллерии. Организация высшего управления артиллерией находилась в тесной связи и зависимости от организации управления русской армией вообще. Во главе вооруженных сил России стоял царь [22: 4–5], именем которого издавались все указы и распоряжения, касающиеся обороны государства (дислокация, мобилизация и обучение войск, прохождение службы и др.). Ему непосредственно подчинялся военный министр, который «являлся главным начальником всех отраслей военно-сухопутного управления», но не войск. Царю был непосредственно подчинен и начальник Генерального штаба [9].

Главными начальниками войск являлись командующие войсками военных округов, подчиненные также непосредственно царю.

Во главе всей артиллерии русской армии находился непосредственно подчиненный царю генерал-инспектор артиллерии [23]. В его непосредственном подчинении находилось Главное артиллерийское управление (ГАУ) [6]. ГАУ ведало организацией, вооружением, мобилизацией, боевой подготовкой и инспектированием артиллерии.

Артиллерия делилась на полевую, горную, резервную и запасную. В свою очередь все они подразделялись на пешую и конную. Пешая состояла из 3 гвардейских, 4 гренадерских, 47 полевых и 9 стрелковых артиллерийских бригад и 32 отдельных дивизионов (число батарей — 531). Конная артиллерия состояла из гвардейской бригады и 14 конно-горных дивизионов (число батарей — 67).

Как и в пехоте, в артиллерии было 7 резервных артиллерийских бригад (40 батарей) [12]. Кроме них существовало 5 осадных артиллерийских полков, имевших разнокалиберную и устаревшую материальную часть. Собственную артиллерию со своей организацией имели сухопутные и береговые крепости. В мирное время содержалось 5 вылазочных батарей. Также имелось 28 запасных батарей. Артиллерийские бригады имели различное количество батарей (от двух до восьми), а гвардейская конная артиллерийская бригада имела в своем составе 28 батарей, из них 19 скорострельных [12].

Полевая артиллерия имела организацию 1895 г. Согласно штатам в 1900 г. в армии насчитывалось 530 батарей. Действующие батареи имели по 8 орудий, резервные — по 32 орудия, запасные — по 3032 орудия, конные, горные и мортирные — по 8 орудий. Штат 8-орудийной батареи с батарейным хозяйством состоял из четырех взводов. Для обслуживания людьми и лошадьми 8 орудий и 16 зарядных ящиков выделялся личный состав: командир батареи — 1, офицеров — 5, солдат — 270, лошадей — 219.

Батареи сводились в дивизионы, а затем в бригады различного состава они включали от двух до девяти батарей.

Общее число полевых орудий равнялось 5 532 стволам, их обслуживали 151 142 артиллериста.

С 1901 по 1903 гг. в войсках насчитывалось 56 бригад, 8 артиллерийских полков, 4 отдельных дивизиона и 10 батарей в пеших казачьих полках. Сверх того в конце 1903 г. были сформированы 3 бригады трехбатарейного состава и 5 запасных батарей. Личный состав артиллерии насчитывал в 1900 г. 151 142 человека, в 1901 г. — 153 913, в 1902 — 153 328 и в 1903 г. — 154 925 человек. В ходе войны с Японией число артиллерийских бригад возросло до 70 в 1904 г., а затем снизилось до 64 вследствие потерь. Личный состав насчитывал в 1904 г. 160 490 человек, а в конце войны — 116 329 человек [11]. С 1906 по 1909 г, положение было таково: в 1906 г. артиллерия состояла из 57 бригад, насчитывавших 198 771 человека, в 1907 г. — из 64 бригад — 202 449 человек, в 1908 и в 1909 гг. — из 58 бригад — 194 565 человек. По су- ществующей до 1909 г. организации полевой артиллерии обеспечены были орудиями 683 полевые легкие батареи, 39 горных (в том числе 13 батарей с горными пушками образца 1883 г.) и 29 мортирных батарей (из которых 5 батарей имели 152-мм орудия устаревшего образца).

Опыт Русско-японской войны, опыт развития артиллерии западноевропейских армий, настойчиво требовали внести изменения в организационную структуру артиллерии. Было очевидно, что в русской артиллерии, особенно полевой, недостает тяжелых орудий, мал удельный вес горной и конной артиллерии, громоздкими для условий маневренной войны являются восьмиорудийные батареи легкой полевой артиллерии, несовершенна организация осадной артиллерии. Решением этих вопросов и занималось ГАУ и Главное управление Генерального штаба. При ГАУ были образованы две комиссии: одна для пересмотра организации осадной артиллерии, другая комиссия создается в 1906 г. для разработки новой организации полевой артиллерии. В отношении полевой артиллерии было решено: перейти к организации шестиорудийных батарей вместо восьмиорудийных; сформировать вновь по две гаубичные батареи на каждый корпус (корпусная артиллерия); свести все батареи в дивизионы, придав им значение тактических единиц; хозяйственные функции из батарей передать в дивизионы и бригады; артиллерийские бригады во всех отношениях подчинить начальникам дивизий. В целом же предполагалось на каждый армейский корпус из двух пехотных дивизий иметь две артиллерийские бригады — одну из четырех легких дивизионов по три батареи, другую — из трех легких и одного мортирного дивизиона, т. е. всего иметь в корпусе 21 легкую и две мортирные батареи, 138 орудий вместо имевшихся в корпусе 96 пушек [2: 32].

Основным калибром полевой легкой артиллерии являлась 76-мм скорострельная пушка, разработанная в 1900 г. на Путиловском заводе в Петербурге. Пушки этого калибра имелись двух образцов: 1900 г. и 1902 г., которые различались только конструктивно, имея одинаковые тактикотехнические характеристики. К орудиям были сконструированы передки и зарядные ящики. Эти системы не только успешно прошли войсковые испытания, но и отлично показали себя в боевых условиях и считались одними из лучших полевых орудий в сравнении с подобными системами западноевропейских армий. Орудие имело на вооружении эффективный шрапнельный снаряд. «По силе шрапнельного огня одна русская восьмиорудийная легкая батарея могла в несколько минут буквально уничтожить неосторожно открывшийся для нее в сомкнутом строю целый батальон пехоты или даже целый полк кавалерии» [4: 76–77]. Для этой пушки имелась также фугасная граната, но небольшой вес разрывного заряда (0,78 кг) делал ее малоэффективной при поражении укрытых целей и неэффективной при стрельбе даже по полевым оборонительным сооружениям. Отрицательным качеством орудия, вытекающим из особенно- стей его конструкции, был малый угол возвышения, ввиду чего при большой начальной скорости огонь вели лишь при настильной траектории. Это ограничивало возможности ведения огня через головы своей пехоты, вынуждало выбирать огневые позиции не ближе 1 км за наступающей пехотой и прекращать огонь за 300–400 м до атакуемого противника во избежание поражения своей пехоты или кавалерии [5: 31].

Конная артиллерия была вооружена 76-мм полевой пушкой образца 1902 г., но с несколько облегченным передком, вмещавшим несколько меньше снарядов, чем в передке легкого орудия. Для конной артиллерии система была тяжела. Поэтому в 1913 г. было решено перевооружить конную артиллерию новой облегченной и скорострельной пушкой системы Шнейдера, но к началу войны она не была принята на вооружение.

Из-за недостаточного количества указанных полевых легких орудий новых образцов в русской артиллерии с началом войны были вынуждены использовать орудия других систем (русских и иностранных): а) устаревшие русские полевые пушки 86-мм обр. 1877 г. и обр. 1885 г., 107-мм батарейные пушки, 76-мм горные пушки обр. 1904 г. (снятые с вооружения после Русско-японской войны). Полевая тяжелая артиллерия была в русской армии представлена устаревшие системами: а) русские — 107-мм пушка обр. 1877 г., 152-мм мортира обр. 1883 г., 152мм пушка обр. 1877 г.; б) иностранные — 120-мм французские обр. 1878 г.

Тяжелая артиллерия русской армии подразделялась на три категории: крепостную (для сухопутных крепостей), береговую (для береговых крепостей) и осадную (для осады крепостей). Этот вид артиллерии был представлен многочисленными образцами орудий, которые в большинстве своем были устаревшими. Причинами отставания в развитии тяжелой артиллерии были слабость отечественной промышленности, зависимость ее от иностранной промышленности, недостаточное знакомство Артко-ма ГАУ с достижениями в развитии артиллерийского вооружения в западноевропейских армиях. Необходимость развития тяжелой артиллерии сознавалась еще до окончания Русско-японской войны. Боеспособность артиллерии сухопутных и береговых крепостей еще до Русско-японской войны считалась сомнительной как вследствие несовершенной организации, так и вследствие наличия в крепостях устаревшего вооружения, приборов и средств связи. Эти недостатки не были устранены и после войны 1904–1905 гг.

На вооружении крепостей состояли орудия главным образом образца 1877 г., не обладавшие необходимой дальностью стрельбы, скорострельностью и не имевшие мощного снаряда. Артиллерия сухопутных крепостей располагалась на фортах и при-фортовых батареях открыто. Приморские батареи, как правило, были устаревшего типа и недостаточно вынесены в море, располагались на значительном удалении от побережья, орудия в них были плохо укрыты и размещались непомерно скученно. Устарела и организация крепостной артиллерии. Она по-прежнему состояла из рот и батальонов, которые содержались по сокращенному штату мирного времени.

В 1905 г. при Главном артиллерийском управлении была создана специальная комиссия по пересмотру состава вооружения осадных артиллерийских полков. Комиссия установила, что в современных войнах осадная артиллерия должна: содействовать полевой артиллерии в тех случаях, когда ее огонь по войскам и укреплениям противника оказывается недостаточным; быть запасом для вооружения укреплённых пунктов и временных позиций; быть средством для осады крепостей противника [18].

Исходя из такого определения задач осадной артиллерии, комиссия пришла к выводу: при существующей организации и вооружении осадная артиллерия своих функций не выполняет. Поэтому производство устаревших орудий было прекращено, начались поиски новых систем, выпуск которых еще не был налажен. Но слабость отечественной промышленности вынуждала заказывать большинство образцов за границей. К тому же русский Генеральный штаб планировал преимущественно наступательную войну при высокоманевренных военных действиях и не видел особой потребности в применении тяжелой артиллерии. Поэтому развертывание осадной артиллерии не предусматривалось даже мобилизационным расписанием, действовавшим до самого начала войны.

После Русско-японской войны осадная артиллерия была сведена в два Европейских, Кавказский, Сибирский и Кушкинский полки, вооруженные устаревшими орудиями.

Однако решение этих вопросов затягивалось. При этом была слишком преувеличенной вера в универсальность 76-мм пушки обр. 1902 г., недооценивались возможности 107-мм пушки. Имелись трудности экономического порядка. Новые предложения встречали сопротивление военного министра и комиссии обороны Государственной Думы, которые ссылались на ограниченность военного бюджета. «Обыкновенно осуществление мероприятий, вызывающих большие военные расходы, встречало со стороны контролирующих министерств, возглавляемых Министерством финансов, дружный протест, который в большинстве случаев имел решающее значение для постановлений правительства» [5].

В военно-теоретических трудах предвоенного периода по вопросам развития артиллерии и фортификации признавалась необходимость иметь орудия «ближнего боя», что подтверждалось и опытом Русско-японской войны. В этой войне, особенно на ее завершающем этапе, практиковалась стрельба минами и другими снарядами из орудий ближнего боя.

Однако в русской армии не имелось ни специальной артиллерии для непосредственного сопровождения пехоты, ни специальных «траншейных» орудий (минометов, бомбометов). Русский Генеральный штаб, проповедуя вздорную идею введения в ар- тиллерии «единства калибра» и «единства снаряда», оставался глухим к голосу передовых артиллеристов, настойчиво пропагандировавших минометы.

Единственными образцами таких орудий являлись имевшиеся в русских крепостях медная полупудовая мортира Кегорна и 34-линейная нарезная мортира [1]. Для непосредственного сопровождения пехоты в бою предусматривалось применение 76-мм полевой пушки с учетом ее дальнобойности и меткости огня, что должно было несколько компенсировать ее относительно малую подвижность в ближнем бою и уязвимость от ружейно-пулеметного огня противника. Считалось также возможным применение конной артиллерии и горных орудий. Но практически эти предположения не были реализованы, так как конные и горные орудия предназначались для решения других задач, к тому же в русской армии их было мало. Русско-японская война показала, что военное ведомство недооценило гаубичную артиллерию, количество которой не соответствовало потребностям войск.

Главное артиллерийское управление в 1904 г. сделало заказ заводу Круппа на производство 8 батарей (шестиорудийных) 12-см (около 48 лин.) гаубиц, это дало возможность перевооружить только 1, 2, 3 и 4-й мортирные артиллерийские дивизионы [19].

Проведенная после войны с Японией дискуссия привела к выводу о необходимости более широкого применения гаубичной артиллерии. Однако на заводах первые два года продолжали выпускать 76мм пушки обр. 1900 г., обр. 1902 г. и 152-мм мортиры обр. 1887 г. А. П. Энгельгардта [20].

Анализ производства снарядов показывает, что к началу русско-японской войны и после ее окончания они изготовлялись на 7 казенных горных заводах и десяти частных (Олонецком, Баранчихин-ском, Саткинском, Кусинском, Верхнее-Туринском, Пермском, Златоустовском, Сормовском, Лиль поп-Pay, Радзском, Русского общества для изготовления снарядов, Петроградском механическом, Брянском, Лесснера, Николаевском, Путиловском и Петроградском металлическом) [3: 95]. Заводы вполне справлялись с производством снарядов по нормам мирного времени. Война с Японией привела к усилению спроса снарядов. Всего на театре войны с Японией приняло участие 1 276 полевых 76-мм пушек, за время войны израсходовано 918 тыс. выстрелов. Снарядов, произведенных на русских заводах, не хватало, поэтому пришлось прибегнуть к закупке из-за границы, на что было истрачено 57 млн. руб. Всего на каждое орудие приходилось по 720 выстрелов. Установленные нормы запасов снарядов к орудиям (боевой комплект) оказались очень низкими. Эта норма была принята и Министерством финансов. Когда Главное артиллерийское управление поставило вопрос о необходимости расширения стратегического запаса снарядов, оно встретило решительное сопротивление со стороны финансового ведомства. Безрезультатными были также обращения к Военному совету. Таким образом, в 1906–1909 гг. запас боеприпасов исчислялся по нормам, установленным во время войны с Японией.

Офицерские кадры артиллерии готовили юнкерские и военные училища, а также академии. Существующий некомплект офицеров постепенно сокращался. Унтер-офицерский состав проходил подготовку, главным образом непосредственно в частях. В дальнейшем обучение личного состава артиллерии проводилось в соответствии с «Уставом строевой службы артиллерии» (1900 г.), «Наставлением для действий в бою отрядов из всех родов оружия» (1904 г.) и другими служебными документами. Обучавшиеся получали необходимую практику в выполнении своих функциональных обязанностей, однако проведению тактических учений (занятий) уделялось недостаточно внимания. С лучшей стороны в этом отношении можно отметить Офицерскую артиллерийскую школу, где шло активное обучение артиллеристов стрельбе с закрытых огневых позиций.

Однако нельзя не отметить, что требования, изложенные в уставах, медленно и не всегда верно понимались и применялись в обучении войск. Зачастую учили устаревшим способам ведения боя, не соответствовавшим новым требованиям, мало уделялось внимания огневой подготовке атаки. Взаимодействие с пехотой и конницей артиллерийские бригады и дивизионы конной артиллерии отрабатывали лишь в короткий период лагерных сборов.

Чтобы сделать русскую армию боеспособной, необходимы были коренные преобразования во всех областях. Начинать следовало с упорядочения организации и усиления технической оснащенности армии. Это требовало, как подсчитало Военное министерство, затраты в сумме 2 133 млн руб. единовременно и 145 млн ежегодно в течение всех последующих лет. Только для удовлетворения самых насущных нужд требовалось 1 125 млн руб. единовременно и ежегодное увеличение бюджета на 75 млн руб. [23: 39].

Из-за финансовых трудностей даже минимальная сумма не могла быть выделена, и царь не утвердил расходы. Межведомственная борьба и бесплодная возня в правительственных учреждениях затянулась на длительное время.

Между тем противоречия в империалистическом лагере все более возрастали, международная обстановка резко обострялась. В 1907 г. завершилось оформление Антанты. Быстро росла военная мощь держав Центральной коалиции — Германии и Австро-Венгрии. В этих условиях правительства Англии и Франции настоятельно требовали принятия решительных мер по усилению русской армии. С подобными же требованиями выступали господствующие классы России, которые были недовольны бесплодными дискуссиями и настаивали на принятии мер по перестройке военной системы.

Царизм, попавший в зависимость от иностранных монополий и опутанный миллиардными займами, вынужден был прислушаться к требованиям своих старших партнеров. Он не мог также игнорировать желания помещиков, капиталистов и придворных кругов. К тому же взгляды правительства на подготовку к войне не расходились со взгляда- ми господствующих классов России. В такой обстановке проводились мероприятия по реорганизации армии. В 1908 г. Генеральный штаб разработал и представил царскому правительству «Доклад о мероприятиях по обороне государства, подлежащий осуществлению в ближайшее десятилетие» [16]. В документе выдвигался ряд мероприятий по улучшению организации армии, восстановлению запасов вооружения, снаряжения, боевой техники, усилению технического оснащения армии и увеличению ее численности. Предусматривался ряд мер по усовершенствованию оборудования театра военных действий. Однако преобразовательная деятельность военного ведомства согласно «Докладу» 1908 г. оказалась бесплодной.

Такой исход военных преобразований не мог не волновать более здравомыслящую часть царского генералитета. «Громадные шаги вперед, — писал будущий военный министр генерал А. А. Поливанов, — которые делала западная военная техника, отражались на нашей армии не так быстро, как этого требовал урок Русско-японской войны, и происходило это не только вследствие слабого развития у нас соответственных отраслей промышленности, но, главным образом, вследствие недостаточного проникновения в руководящую военную среду значения техники на войне» [13].

Русско-японская война 1904–1905 гг. лишь высветила и еще более увеличила существовавший комплекс недостатков в военной промышленности, государственном бюджете и на транспорте, которые усиливали противоречие между политическими целями Российской империи и ее экономической базой. Разрешением этого противоречия могла стать реформа в военно-экономической сфере. Анализ состояния Российской империи в начале XX в. показал, что в этот период сложился ряд объективных предпосылок для проведения военной реформы. Из этого ряда наиболее значимыми являлись политические, экономические причины, обусловившие необходимость осуществления реформы и, собственно, состояние военной организации государства.

Таким образом, состояние русской армии, в том числе и артиллерии, после Русско-японской войны было неудовлетворительным. Такое состояние вкупе с не- удовлетворительным состоянием военной экономики определило резко снизившуюся военную мощь государства. Вследствие чего обострилось противоречие между политическими целями Российской империи и ее военной мощью. Разрешением данного противоречия могло стать лишь проведение военной реформы.

T. 2. M., 1948.