Российско-украинский кризис: была ли моральная паника?

DOI:

2014 год ознаменовал собой начало затянувшегося российско-украинского кризиса, спровоцировавшего ухудшение геополитических связей на мировой арене. Кровавые события на Майдане, разделившие украинцев на два противоборствующих лагеря, свержение действующего президента В. Януковича и приход к власти команды П. Порошенко побудили правительство России вмешаться в конфликт с миротворческой миссией. Провозглашение Донецком и Луганском своей независимости, а также присоединение Крыма и Севастополя к составу Российской Федерации окончательно ухудшили взаимоотношения с ведущими западными и европейскими державами, посчитавшими, что в условиях украинской раздробленности российские власти преследуют свои исключительно корыстные интересы.

Информационная война, развернувшаяся в общемировом медиапространстве, создавала в сознании россиян иллюзию приближения реальной войны, когда под угрозой оказалась целостность социальных границ. Результаты исследования ВЦИОМ в 2016 г. показали, что общество больше всего опасается международной напряженности, конфликтов между странами и военных действий (23 %). При этом только 21 % респондентов уверены, что такое случится (25 % опрошенных предполагают, что это, скорее всего, произойдет) [3].

Согласно ранее предложенной типологи-зации реакции общества на российско-украинский кризис представляют собой один из типов моральной паники – панические социальные настроения, которые проявляются «в результате возникаемой опасности в отношении сохранения неимущественных социальных благ – жизнеспособности общества и каждого его отдельного индивида» [6, с. 65]. Панические социальные настроения обусловлива- ют дисфункцию ориентирующих и регулирующих механизмов, когда рациональная составляющая в осознании явлений и процессов сменяется эмоциональной, а сами движения индивидов приобретают массовый характер. Делается акцент на бесконтрольности, в результате чего общественными движениями начинает управлять инстинкт самосохранения.

Предметом рассмотрения настоящего исследования является соотношение стратегий освещения российско-украинского кризиса в информационных и общественно-политических программах федеральных телеканалов («Новости», «Время», «Время покажет» (Первый канал) [7]); «Вести», «Вечер» с Владимиром Соловьевым» (ВГТРК («Россия 1», «Россия 24»)) [2]; «Сегодня», «Место встречи» (НТВ) [1] и реакций общества на них. Используется комплекс методов: количественный контент-анализ, дискурс-анализ, серия онлайн-опросов в социальной сети «ВКонтакте» на тему «Панические социальные настроения и телевидение» ( n = 400). Контент-анализ построен на фиксировании маркеров: Россия, Украина, война, Майдан, Донбасс, Донецк, Луганск, Крым, Севастополь. Анализ осуществлялся на основе материалов сайтов телеканалов – «интернет-дублеров», оперативно размещающих сюжеты сразу после их выхода в телевизионный эфир; кроме того, на сайтах можно проследить частотность: сколько раз та или иная новость освещалась в информационных выпусках и общественно-политических программах в конкретный день, подавалось ли событие «в развитии» – с новыми подробностями и героями. Хронологические рамки исследования: декабрь 2014-го – декабрь 2016 года.

Как показали результаты контент-анали-за, пристальное внимание общественности к событиям на Украине началось с 18 февраля

2014 г., когда, несмотря на старт Олимпийс- мире, произошли кровопролитные столкнове-ких игр в Сочи, провозглашавших мир во всем     ния в Киеве (рис. 1–3).

ш Военные действия

□ Комментарии политических акторов

0 Резонанс на международной политической арене

Рис. 1. Контекст и динамика освещения российско-украинского кризиса в эфире Первого канала

2014        2015         2016

Рис. 2. Контекст и динамика освещения российско-украинского кризиса в эфире ВГТРК («России 1», «России 24»)

Рис. 3. Контекст и динамика освещения российско-украинского кризиса в эфире НТВ

Наибольшая частотность освещения российско-украинского кризиса отмечена в эфире телеканалов ВГТРК («России 1», «России 24»). Это объясняется в первую очередь стратегией программной политики – доминантой информационных и общественно-политических программ (в остальном все представленные телекомпании в той или иной степени имеют государственную форму собственности, вследствие чего отражают интересы действующей власти).

Если рассматривать контекст освещения, можно заметить, что в 2014 г. (в момент начала российско-украинского кризиса) все телеканалы делали акцент на кадрах военных действий, представляя репортажи корреспондентов из «горячих точек» (Киева, Донецка, Луганска и т. д.). Исходя из аудиовизуальной природы телевидения данные материалы, изобилуя зрелищной «картинкой», привлекали особое внимание аудитории (что продиктовано первичной потребностью общества – стремлением к безопасности и защищенности).

Для достижения максимальной эффективности медиаконтролеры применяли риторику опасности: «Вчерашние братья-украинцы сегодня превращаются в российских врагов» («Россия 1»); «Смута накрыла “матерь городов русских” – Киев» (Первый канал); «Обезумевшие бандеровцы бьют всех, без разбора» (НТВ); «Новая украинская власть без стеснения готова претендовать на российские земли» («Россия 1»).

Для конституирования медиакартины и провоцирования аффективных реакций использовались комментарии политических акторов – как первых лиц государства в информационных программах, так и представителей более низких рангов (депутатов, лидеров политических движений и пр.) преимущественно в общественно-политических программах. Следует отметить, что в 2014 г. на всех федеральных телеканалах «появились дискуссионные общественно-политические программы (“Время покажет” на Первом канале; “Место встречи” на НТВ; авторское телевизионное шоу В. Соловьева “Воскресный вечер” стало выходить практически ежедневно и было переименовано в “Вечер”), увеличились их хро-нометражи (нередко до 3–4 часов эфирного времени в день)» [5, с. 76].

На дискуссионных площадках политические акторы активно использовали стратегию дискредитации противника, оперируя ироничной риторикой, нередко со стилистически сниженной лексикой: «Цирк Порошенко» («Россия 1»); «Новое Правительство Украины уже расписалось в своей несостоятельности» («Россия 1»); «Смутный век» Крыма завершен» (НТВ); «На что способно новое Правительство Украины? Разве что морды бить и конфеты производить?!» (Первый канал).

Кроме того, все представленные телеканалы уделяли особое внимание освещению резонанса на международной политической арене: это и заявления лидеров европейских и западных государств, и введение санкций против России, и заседания НАТО и ООН (впоследствии данные прецеденты также получали обсуждение на дискуссионных площадках общественно-политических программ).

В подобных материалах применялась как риторика опасности: «Запад ополчился на Россию» (Первый канал); «Европа увидела в лице России кровного врага» (НТВ); «Это будет уже не гонка вооружений. Это будет гонка, кто первым нажмет на ядер-ную кнопку» («Россия 1»), так и риторика неразумности: «Они пытаются перекрыть нам кислород, а в итоге мы перекроем им газ» («Россия 1»); «Да что может старая Европа?! Лишь только преклоняться перед теми, кто сильнее...» («Россия 1»); «Эти люди в Госдепе политикой занимаются или в кукольный театр играют?!» (НТВ); «Судя по всему, политика точно не их конек...» (Первый канал).

В 2016 г. ввиду относительной стабилизации обстановки на Украине телеканалы делали акцент на комментариях политических акторов и резонансе на международной политической арене в попытках поддерживать медиаинтерес к явлению, повторяя самые зрелищные кадры столкновений в Киеве и на Донбассе прошлых лет и выдвигая прогнозы дальнейшего разворачивания событий. При этом российско-украинский кризис в основном обсуждался в рамках общественно-политических программ. По сравнению с 2014 г. в информационных программах в семь раз сократилось эфирное время на освещение событий на Украине. Нередко данная тема полностью отсутствовала в выпусках новостей.

Для соотношения стратегий освещения российско-украинского кризиса в поле телевидения и реакций общества на них была проведена серия онлайн-опросов «Панические социальные настроения и телевидение» ( n = 400) в социальной сети «ВКонтакте» в декабре 2014-го и декабре 2016 г. (см. таблицу).

Согласно результатам опроса в 2014 г. наибольшую обеспокоенность и тревожность в обществе провоцировали новости в отношении российско-украинского кризиса (69 %). Вторую позицию заняли сообщения о взаимоотношениях со странами Запада и Европы (18 %). На третьем месте оказалась медиарепрезентация экономического кризиса в России (11 %).

Кроме того, респондентам был задан открытый вопрос: «Почему данные новости вызывают у вас обеспокоенность и тревожность?» Так, 75 % опрошенных подчеркивали угрозу Третьей мировой войны ( «До Третьей мировой недалеко» ; «Высока вероятность мировой войны» ; «Ситуация с Украиной может разжечь международный вооруженный конфликт» и т. п.). 25 % респондентов делали акцент на опасности социальной дезорганизации внутри страны ( «Это подрывает стабильность в обществе» ; «Экономический кризис может спровоцировать социальный упадок»; «В бедной стране высок риск разгула преступности» и т. п.).

Что касается 2016 г., то особую обеспокоенность стали вызывать новости о взаимоотношениях России со странами Запада и Европы (39 %). Вторую строчку заняли сообщения, связанные с освещением военной операции в Сирии (26 %). При этом можно констатировать снижение уровня панических социальных настроений в отношении российско-украинского кризиса. На данное явление об- ращали внимание только 21 % респондентов. Полученные результаты можно объяснить с точки зрения изменения медиастратегий основных федеральных телеканалов, которые стали уделять большее внимание освещению геополитической ситуации (особенно в период предвыборной кампании в США и начала президентства Д. Трампа).

В свою очередь панические социальные настроения смог вызвать новый прецедент – антитеррористическая миссия против ИГИЛ (запрещенной в РФ организации). Отвечая на открытый вопрос о мотивации выбора варианта ответа, 79 % респондентов также подчеркивали угрозу Третьей мировой войны, но в отношении иной первопричины ( «Миротворческая миссия в Сирии может обернуться для нас войной» ; «Россия потревожила террористов, как улей пчел. И теперь боевики ИГ могут ополчиться на весь мир» ).

Не меньший интерес представляет динамика выбора последнего варианта ответа. Если в 2014 г. не смотрели телевизор только 2 % опрошенных, то в 2016 г. их стало 11 %. Причины сознательного отказа пользователей Интернета от «традиционного» средства массовой коммуникации нуждаются в глубоком социологическом осмыслении и доказательности в рамках дальнейших исследований.

Результаты проведенного исследования позволяют сделать вывод, что российско-украинский кризис стал основой для конструирования панических социальных настроений как одного из типов моральной паники, когда под угрозой оказалась жизнеспособность общества, безопасность каждого его отдельного индивида. Что касается социальных изменений, в 2014 г. было проведено авторское социологическое исследование методом полу-структурированного интервью, в ходе которого эксперты (менеджеры различных типов

Распределение ответов на вопрос: «Телевизионные новости на какую тему вызывают у вас наибольшую обеспокоенность и тревожность?»

Варианты ответов (в %)	2014 г.	2016 г.
Российско-украинский конфликт	69	21
Взаимоотношения со странами Запада и Европы	18	39
Экономический кризис в стране	11	3
Военная операция в Сирии	–	26
Не смотрю телевизор	2	11

СМИ, интернет-активисты, преподаватели кафедры журналистики, а также руководители социологических центров и лабораторий ( n = 10)) отметили консолидацию общества в результате российско-украинского кризиса: «Ситуацию вокруг Крыма можно считать конструктивными последствиями для общества. У нас очень долго не было национальной идеи, которая объединяла бы людей» [4, с. 41].

Более двух лет данная тема сохраняла за собой первое место в повестке дня. Однако в 2016 г. вследствие относительной стабилизации обстановки на Украине в информационных программах федеральных телеканалов в семь раз сократилось количество эфирного времени на освещение этого вопроса. Уровень панических социальных настроений в отношении российско-украинского кризиса также снизился в три раза (в 2014 г. данной проблемой были обеспокоены 69 % респондентов, в 2016 г. – 21 %). Таким образом, можно предположить, что падение медиаинтереса неизбежно приведет к рецессии панических социальных настроений в отношении российско-украинского кризиса, постепенной выработке у индивидов социального иммунитета к данному явлению.