Рождение Греко-Бактрии

Изучение истории эллинистической Бактрии – по сравнению с другими регионами Древнего мира – особенно нуждается в гармоничном сочетании довольно скудной нарративной традиции и постоянно растущего массива нумизматических и эпиграфических данных. Однако отнюдь не все исследования удовлетворяют этому требованию; причем если в одних случаях делается явный крен в сторону чистой нумизматики, то в других просто воспроизводится информация из письменных источников, без всякой попытки подвергнуть их критическому анализу и сопоставить с данными монет.

Основным источником по вопросу о времени отпадения Диодота I от державы Селевкидов является эпитома сочинения Помпея Трога, в которой об образовании независимых Парфии и Бактрии сказано буквально следующее: «После него (Антигона. – А. Б. ) ими (парфянами. – А. Б. ) владел

Селевк Никатор, а затем Антиох и его наследники. От его правнука Селевка они впервые отложились во время Первой Пунической войны в консульство Луция Манлия Вульсона и Марка Атилия Регула. Безнаказанность этому отпадению предоставили раздоры между двумя братьями-царями: Селевком и Антиохом, которые упустили (возможность. – А. Б. ) покарать отложившихся, пока стремились вырвать друг у друга царскую власть. Тогда же отложился и Диодот, правитель тысячи бак-трийских городов, и приказал называть себя царем… В это время был Арсак, человек неизвестного происхождения, но испытанной доблести. Обычно он жил разбоями и грабежом. Получив известие, что Селевк разбит галлами в Азии, он, освободившись от страха перед царем, с отрядом разбойников напал на парфян, одолел их правителя Андрагора и, убив его, захватил власть над народом» ¹.

В тексте Юстина отпадение Парфии 2 и Бактрии синхронизируется с консульством Луция Манлия Вульсона и Марка Атилия Регула (256 г. до н. э.), продолжавшейся в это время Первой Пунической войной (264– 241 гг. до н. э.), правлением Селевка II Кал-линика (246–226/5 гг. до н. э.), так называемой «Войной братьев» между Селевком II и Антиохом Гиераксом (239–238 гг. до н. э.) и поражением Селевка II в битве при Анкире (ок. 238 г. до н. э.). Неудивительно, что за этим синхронизмом в науке прочно утвердилось название «курьезного» 3, а ввиду полной невозможности согласовать столь противоречивые даты большинство исследователей предпочло пойти по пути выбора одной из них 4. Споры между двумя этими направлениями длятся и по сей день.

Поскольку у Страбона (Strabo. XI. 9. 2–3) 5 вопрос об отпадении Бактрии изложен еще более запутанно, как в отношении действующих лиц, так и времени описываемых событий, проблему неоднократно пытались решить с привлечением нумизматических данных. В чекане Диодота I и Диодота II 6 можно выделить две стадии: первая, когда при сохранении старой легенды ΒΑΣІΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ на аверсе золотых и серебряных монет появляется изображение Диодо-та, а на реверсе – сидящего Аполлона замещает мечущий молнию Зевс [Bopearachchi, 1991. P. 41, 147–149]. Вторая, более поздняя, стадия характеризуется введением новой легенды ΒΑΣІΛΕΩΣ ΔΙΟΔΟΤΟΥ [Ibid. P. 42, 149]. Приверженцы «высокой» хронологии стали трактовать эти данные как свидетельство того, что первый шаг к независимости был сделан Диодотом еще в 50-е гг. III в. до н. э., когда он заменил на бактрийских монетах профиль Антиоха II на свой собственный 7. Но чем обосновывается этот вывод? Первый аргумент сводится к утверждению, что собственная монетная чеканка Антиоха II заметно уступает по диапазону выпускам Антиоха I, а по объему – чекану Диодота от имени Антиоха [Holt, 1999. P. 95]. Второй аргумент основывается на том, что раз переходный период в бактрий-ской нумизматике начался с выпуска монет с именем Антиоха, то это позволяет датировать переход периодом правления последнего. Третий аргумент исходит из наличия в бактрийском чекане коммеморативных монет, выпущенных в честь Антиоха II, а не его сына Селевка II Каллиника [Bopearach-chi, Aman ur Rahman, 1995. P. 56].

Однако данные аргументы не выдерживают никакой критики. В самом деле, Ф. Холт исходит, по сути, из того, что объем и диапазон монетных типов в чекане Антиоха II зависел только от продолжительности его правления в Бактрии. Между тем это далеко не так. На интенсивность работы рии и Мидии». Кроме того, если сначала вождем бак-трийских мятежников выступает Евтидем (Strabo. XI. 9. 2), то несколькими строчками ниже в качестве такого фигурирует Диодот (Strabo. XI. 9. 3). В связи с этим утверждение о том, что Страбон будто бы не упоминает Диодота [Кошеленко, Гаибов, 2009. С. 104–107], не может не вызвать удивления.

любого монетного двора влияло множество факторов: его столичный или провинциальный статус, общая политическая и экономическая ситуация, личное присутствие царя. Так, например, при оценке эволюции чеканки золота в Бактрии, необходимо учесть, что если при Антиохе I Сотере (281–261 гг. до н. э.) статеры выпускались, кроме Бактрии, только в Сузах [Houghton, Lorber, 2002. P. 114, 151], то при Антиохе II чеканка золотой монеты организуется еще и в Эгах, Мирине, Кимах, Сардах, Тарсе, Антиохии, Селевкии на Тигре, Экбатанах, Эфесе (?) и / или Милете, причем Тарс, Селевкия на Тигре и особенно Бактрия чеканили статеры наиболее интенсивно [Houghton, Lorber, 2002. P. 167]. Нельзя также игнорировать и тот факт, что если при Диодоте один из бак-трийских монетных дворов приобрел столичный статус, то при Антиохе II все они находились на положении провинциальных.

Наконец, не будем забывать и о бронзе. Так, если у обоих Диодотов зафиксировано только три типа бронзовых монет [Bopea-rachchi, 1991. P. 45], то у Антиоха II их до недавнего времени насчитывалось семь [Houghton, Lorber, 2002. P. 216–218, 222– 223]. В 2013 г. А. Х. Атаходжаев опубликовал четыре халка неизвестного ранее типа с изображением на лицевой стороне краба , а на оборотной – пчелы и частично сохранившейся легенды ΒΑΣІΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ [Atakhodjaev, 2013. P. 233–235]. Автор отнес эти монеты (хотя и без полной уверенности) к Антиоху III [Ibid. P. 233, 238–240]. Однако если учесть, что пчела неоднократно появлялась на монетах Эфеса [Head, 1981. P. 57– 58. Nо. 80–85], который находился под контролем Селевкидов при Антиохе II и даже стал одной из его резиденций [Ma, 1999. P. 36, 45. Not. 65], то кажется более правильным отдать этот монетный тип ⁸ Антиоху II Теосу. Таким образом, количество известных нам на сегодняшний день типов бактрийской бронзы Антиоха II увеличивается до восьми, что плохо согласуется с версией о его сравнительно недолгом правлении в Бактрии.

Теперь коснемся вопроса, который в равной степени интересует сторонников как

«высокой», так и «низкой» хронологии [Зеймаль, Пичикян, 1998. С. 340; Lerner, 1999. P. 21]: почему Диодот сохранил на своих монетах имя Антиоха? Ответ может сводиться к тому, что либо Диодот был вынужден поступить так, либо это – хотя бы на первых порах – было ему выгодно, причем одно не исключает другого. О степени вынужденности действий Диодота речь пойдет ниже, а пока попробуем найти ответ на следующий вопрос: в какой ситуации это могло быть ему выгодно? Поскольку выпуск золотой и серебряной монеты со своим изображением служил наглядным доказательством отложения Диодота от державы Селевки-дов 9, то сохранение на этих монетах легенды ΒΑΣІΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ при жизни Антиоха II никак не могло спасти бактрий-ского сатрапа от обвинения в измене и соответствующих санкций со стороны центральной власти. Лишь после смерти Антиоха II чеканка монет от его имени была способна сойти за наглядное доказательство лояльности Диодота к династии Селевкидов. Еще до Диодота схожим образом, правда с несколько иными целями, действовал в Пергаме Филетер, выпускавший в 279–274 гг. до н. э. тетрадрахмы с легендой ΒΑΣІΛΕΩΣ ΣΕ-ΛΕΥΚΟΥ [Mørkholm, 1991. P. 128. No. 407].

Наконец, из факта чеканки коммеморативных монет в честь Антиоха II следует скорее то, что этот селевкидский царь до самого конца своего правления осуществлял реальный контроль над Бактрией и позднее почитался местными эллинами в качестве законного государя. Таким образом, нумизматические данные, даже взятые сами по себе, отнюдь не поддерживают «высокую» хронологию, а проанализированные вместе с информацией, исходящей из письменных источников, говорят, скорее, в пользу «низкой».

Между тем вне поля зрения большинства исследователей остался источник, который может пролить свет на эту запутанную проблему. В XIII Большом наскальном эдикте Ашоки из династии Маурьев упоминается о посольствах, отправленных царем в чужие страны, чтобы сообщить их правителям об одержанной им победе дхармы (праведности): «И эту победу считает главной Государь, а именно победу дхармы. Она же одержана Государем и здесь, и во всех пределах, даже до шести сотен йоджан, где царь греков по имени Антийока и за тем Антийокой четыре царя: по имени Туламая, по имени Антикини, по имени Мака, по имени Аликасудара, (и) ниже – Чолы (и) Пандьи вплоть до Тамбапарни» [Вигасин, 2007. С. 23] ¹⁰. Если бы граничащая с державой Маурьев Бактрия и лежащая дальше на запад Парфия были независимыми государствами уже в середине III в. до н. э., то Великое западное посольство Ашоки прежде всего отправилось бы в Бактры, затем – в Парфию и только после этого – в Антиохию. В этом случае текст XIII Большого наскального эдикта выглядел бы примерно так: «где царь греков по имени Диодота и за тем Диодотой шесть царей…». Однако отсутствие в тексте эдикта даже малейшего намека на посещение индийским посольством Бактрии и Парфии недвусмысленно свидетельствует о том, что обе эти области все еще были селевкидскими сатрапиями. Таким образом, определение даты посольства Ашоки одновременно дает нам и terminus post quem для возникновения новых государств в Средней Азии.

Большинство из упоминаемых в тексте эдикта Ашоки греческих царей хорошо известны: Антиох II Теос (261–246 гг. до н. э.), Птолемей II Филадельф (282–246 гг. до н. э.), Антигон II Гонат (283–239 гг. до н. э.), Маг Киренский (ок. 277– ок. 250 гг. до н. э.). Относительно же того, кто имеется в виду под Александром, существуют разные мнения: одни авторы полагают, что это – Александр II Эпирский [Феррари, 1998. С. 34. Примеч. 17], другие же видят в нем Александра, царя Коринфа и Эвбеи [Вигасин, 2007. С. 97–99; Кошеленко, Гаибов, 2009. С. 106. Примеч. 14]. А. А. Вигасин аргумен- тирует свою точку зрения тем, что Александр II Эпирский умер ок. 255 г. до н. э. и не мог принимать маурийское посольство, которое отправилось в путь только после завершения Второй Сирийской войны в 253 г. до н. э. Однако сравнительно недавняя публикация одного из рескриптов Александра II Эпирского, который точно датируется 242 г. до н. э. [Rigsby, Hallof, 2001. S. 344], выявила ошибочность прежних представлений. С другой стороны, наместник Антигона Гоната в Коринфе Александр отложился от своего повелителя и принял царский титул лишь в 249 г. до н. э. [Hammond, Walbank, 1988. P. 301]

Таким образом, посольство Ашоки к эллинистическим монархам могло иметь место только в 252–249 гг. до н. э., что серьезно подрывает позицию сторонников «высокой» хронологии. Имеющаяся к настоящему времени информация о военных акциях Антиоха II также не позволяет принять раннюю дату отпадения Бактрии от державы Селевкидов. Так, весной 251 г. до н. э. Антиох II возвратился из восточных сатрапий 11, а в середине лета 250 г. до н. э. выступил со своими войсками из Антиохии 12 и двинулся на северо-запад Малой Азии и во Фракию: селевкидская армия угрожала Византию, а также совершила поход против фракийского племени астов [Балах-ванцев, 2011. С. 88–89]. Естественно, что если бы отпадение Бактрии произошло ок. 250 г. до н. э., Антиох II двинулся бы не на запад, а на восток. В целом, «ахиллесовой пятой» сторонников «высокой» хронологии является игнорирование того бесспорного обстоятельства, что успешное завершение Второй Сирийской войны 13 позволило бы Селевкидам в 253–246 гг. до н. э. без труда подавить любое сепаратистское выступление на востоке.

На мой взгляд, наиболее вероятным временем возникновения независимой Бактрии следует считать начальный период Третьей Сирийской войны (246–241 гг. до н. э.). В августе-декабре 246 г. до н. э. царь Египта Птолемей III захватил Сирию, Киликию и Месопотамию. В декабре 246 г. до н. э. египетская армия ворвалась в Вавилон и в течение января-февраля 245 г. до н. э. осаждала царский дворец (BCHP 11). В руках египтян оказались обе столицы державы Селевкидов – Антиохия на Оронте и Селев-кия на Тигре. Селевк II находился в Малой Азии, и некоторое время было вообще непонятно, кто является законным царем, так как Птолемей всячески старался скрыть информацию о смерти своего племянника Антиоха, сына Антиоха II и Береники [Bevan, 1902. P. 181–189; Hölbl, 2001. Р. 48–49; Houghton, Lorber, 2002. P. 225, 229].

Создавшееся положение требовало от се-левкидских сатрапов крайней осторожности при выборе объекта для проявления своей лояльности. Так, в Северной Сирии в 246– 244 гг. до н. э. выпускались монеты с портретом Антиоха I и легендой ΣΩΤΗΡΟΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ [Houghton, Lorber, 2002. P. 225– 228]. Тогда же и Диодот стал чеканить монету со своим портретом и легендой ΒΑΣІΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ 14. Однако уже в тот момент Диодот думал не только о соблюдении лояльности: ведь для ее проявления достаточно было чеканить монету стандартного селевкидского образца (голова Антиоха II / Аполлон, сидящий на омфале). Введение Диодотом своего собственного монетного типа (голова Диодота / мечущий молнию Зевс) свидетельствует о том, что планы предприимчивого сатрапа шли гораздо дальше. Их успешной реализации весьма способствовала «любезность времени». Необходимость завершения Третьей Сирийской войны, а также разразившаяся практически сразу после нее «Война братьев», сокрушительное поражение под Анкирой, после которого он некоторое время даже считался мертвым, вторжение Аршака в Парфиену, восстания в Вавилонии [Балах-ванцев, 2013. С. 21], поход против парнов и попытка восстановить свою власть в Малой Азии [Балахванцев, 2000. С. 214] – все это не позволило Селевку II добраться до узурпатора, который не позднее рубежа 40– 30-х гг. III в. до н. э. даже принял царский титул 15, немедленно отразившийся в его чекане.

Таким образом, комплексный анализ уже введенных в научный оборот источников по истории Греко-Бактрии может способствовать более глубокому пониманию даже тех вопросов, которые, казалось бы, были обречены остаться без ответов до появления новых данных.