Рукописи, составленные из писем: "Анонимный учитель" (x В.), михаил пселл (xi В.) и максим маргуний (xvi В.)

DOI:

Цитирование. Курышева М. А. Рукописи, составленные из писем: «Анонимный учитель» (X в.), Михаил Пселл (XI в.) и Максим Маргуний (XVI в.) // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. – 2018. – Т. 23, № 5. – С. 210–218. – DOI:

Введение. В истории греческой средневековой книжности рукописная книга нередко представляет собой некое «досье» или «коллекцию» собранных под одним переплетом различных посланий или иных личных документов. При этом все материалы написаны, как правило, одним писцом и представляют собой цельную рукопись, списанную с оригиналов, после чего сами оригиналы писем зачастую утрачивались за ненадобностью. Именно так обычно работали средневековые писцы-составители подобных рукописей – сборников писем. Однако до нас дошли некоторые исторические свидетельства, позволяющие утверждать, что средневековые греческие рукописи могли быть составлены прямо из оригиналов частных посланий (писем), сшитых под одним переплетом, а с таких рукописей, в свою очередь, уже могли делаться копии для дальнейшего использования и распространения. Поиск и выявление сохранившихся кодексов, «сделанных из писем», представляет собой недооцененную в историографии и не решенную даже на уровне сбора материала проблему. Более того, в описаниях подобных рукописей не фиксируется тот факт, что они составлены из оригинальных документов. В свою очередь, недооценка распространенности этой практики может искажать рекон- струкции истории создания и бытования обычных сборников писем и мешать адекватному прочтению некоторых исторических свидетельств средневизантийского времени.

Методы. Методология нашей работы простроена на сочетании классических подходов (эпистолографии, текстологии и просо-пографии) с методами палеографии и кодико-логии. Такая эпистемологическая комбинация позволяет использовать опыт работы с реально дошедшими до нас греческими рукописями для более детальной интерпретации отрывочных ранних данных X–XI веков.

Анализ. Одним из самых ранних примеров переписанного набело сборника писем является знаменитая лондонская рукопись первой половины X в. – British Library. Add. 36749 ². Манускрипт является сборником, по-видимому, написанным «для себя» и содержит письма и поэтические произведения Григория Назианзина, стихотворения Льва Хиросфакта (PmBZ # 24343), а на л. 135 об. – 232 находится собрание из 122 писем некого «Анонимного учителя» (PmBZ # 31049). В отличие от других дошедших до нас собраний писем высших церковных иерархов и сановников-интеллектуалов византийского двора при Романе I и Константине VII Багрянородном первой половины X в. [15, p. 133–184],

«Анонимный учитель» сохранил для нас первый и единственный пример писем профессионального преподавателя, зарабатывающего на жизнь интеллектуальным трудом. Для «издания» его писем лондонская рукопись – codex unicus [16, p. 2019; 8]. В рукописи нет колофона писца, а письма оформлены в виде «письмовника» и не имеют дат. Издавший целиком корпус этих писем с немецкими резюме А. Маркопулос, ссылаясь на описание рукописи, сделанное Б.Л. Фонкичем, датирует рукопись первой половиной X в. [8, S. 22*, Anm. 107].

Самые широкие рамки для датировки текста самих писем «Анонимного учителя» находятся между 920 и 944/45 гг., но б о льшая часть его писем относится к 30-м гг. X в. [21, p. 124; 8, S. 3*]. В X в. «Анонимный учитель» наряду с императором Константином VII Багрянородным и Феодором Дафнопатом – яркий пример светского интеллектуала, чьи письма сохранились до наших дней. Однако «Анонимный учитель» не был связан с политикой или бюрократией, а жил уроками, перепиской книг и другими услугами такого же рода. Круг его адресатов был достаточно широк, причем среди них были представители высшего света (от императрицы до патриарха, от патри-кия и логофета до сакелария), а также духовные лица (от митрополитов до монахов). Большинство же его знакомых – либо учителя, либо чиновники-секретари.

В этот круг входил, возможно, знаменитый писец эпохи «первого гуманизма» монах Ефрем (адресат писем № 12, 62, 64, 72, упомянут в письме 20) [8, S. 38, Anm. 12]. Вопрос о тождестве Ефрема – ученика «лондонского анонима» и известного писца рукописей Ефрема-монаха был предметом дискуссий [11, p. 75– 76]. Долгое время считалось, что рукопись Add. 36749 относится в концу X в. [15, p. 179, n. 81], поэтому сомнения в тождестве двух Ефремом были вполне весомы. Мы полностью поддерживаем датировку рукописи Add. 36749 первой половиной X столетия, но идентифицированные адресаты писем жили в 30–40-е гг. X в., что сужает время составления этой подборки до 40–50-х годов. А это не сильно отдаляет нас от времени активности писца монаха Ефрема, известные датированные рукописи которого распределяются в интервале с 947/948 по 954 год. Следует вернуться к идее составителей «Свода греческих писцов 800– 1600» Э. Гамильшега и Д. Харлфингера, что писца Ефрема можно, «вероятно, отождествить с адресатом коллекции лондонских писем» [25, S. 82, № 196], и даже более уверенно говорить о тождестве «двух Ефремов».

Изучение почерка рукописи Add. 36749 и сравнение его с почерком монаха Ефрема привело нас к выводу, что почерк рукописи Add. 36749, помимо того, что имеет бесспорные признаки первой половины X в. (например, написание буквы кси прямо относится к эпохе Константина VII Багрянородного), имеет также некоторые общие элементы с почерком монаха Ефрема (помимо небольшого наклона этого минускульного письма с элементами курсива, общим для них обоих является написание беты , гаммы ). Именно эти общие элементы будут визитной карточкой школы переписчиков, созданной монахом Ефремом, и получат распространение во второй половине X в. [1, c. 69–71].

Мы не знаем, кем именно переписана рукопись Add. 36749, но она написана почерком, близким ко времени составления самих этих писем. Писцом рукописи был либо сам «Анонимный учитель» (из черновиков его собственных писем), либо его ученик (по архиву учителя с оставленных им черновиков писем, отобранных для копирования). Поскольку почерки писца рукописи Add. 36749 и писца Ефрема имеют явные общие элементы, следовательно, это почерки учителя и ученика или двух соучеников одной школы. Это окончательно приводит к выводу о тождестве двух Ефремов.

«Анонимный учитель», судя по его письмам, был ученым-филологом и переписывал рукописи, а также выступал как собиратель-библиофил [8, S. 10*–13*]. Он обменивался книгами с другими владельцами библиотек, в первую очередь с деспиной Софией – вдовой Христофора Лакапина (PmBZ # 27152) и другими высокопоставленными лицами, покупал и продавал книги из своей библиотеки [8, epp. 8, 61, 63, 86, 90, 98, 99, 108, 120]. В письмах он больше всего заботился о риторической фразеологии и изящной словесной игре; он подчеркивает, что содержание и стиль нового письма должны эстетически удовлетворять адресата и слушателей [8, ep. 9]. Он копировал и редактировал рукописи, в том числе и по заказу неназванного по имени патриарха. В письме к этому неизвестному патриарху он рассказывает, насколько трудно собирать и исправлять старые книги, что занимается этим целая группа людей, задача которых – копировать рукописи, учителю же нужно следить за их работой [22, p. 31–37; 8, ep. 88].

«Анонимный учитель» писал собственные разные тексты, включая ямбы [8, epp. 5, 21, 118], а также редактировал работы других авторов [8, ep. 101]. Он поручал своим ученикам писать ямбы и зачитывать их публично [8, ep. 87, 94, 105]. При этом у него, по собственному признанию, «нетвердый» почерк, так как он заботился о красоте слова, а не об украшении [8, ep. 5]. Состав рукописи Add. 36749 включает в себя «письма» и «стихи», что полностью отвечает основным интересам «Анонимного учителя». Почерк же рукописи отнюдь не каллиграфичный, а сугубо профессионально-рабочий, что опять же перекликается с «авто-характеристикой» из письма. Вполне очевидно, что наиболее экономной гипотезой будет признание рукописи Add. 36749 автографом «Анонимного учителя». В любом случае, имеющаяся в нашем распоряжении рукопись очень похожа на копию с черновиков писем автора, собранных для образовательных целей им самим и дополненных его любимыми стихами.

Упоминание факта создания книги из писем находим в XI в. в послании Михаила Пселла к кесарю Иоанну Дуке: «ка1 av ^ev тад Ецад Ёяютолас в1в^^а яснеТс» / «и ты же из моих писем книгу делаешь» [13, p. 132]. Кесарь Иоанн Дука 3 был младшим братом и ближайшим сподвижником византийского императора Константина X Дуки (1059–1067), всю жизнь активно участвовал в политике, в 1081 г. помогал Алексею I Комнину занять престол. Этот образованный вельможа, страстный любитель охоты, человек выдающихся интеллектуальных способностей, библиофил (именно он заказал дошедшую до нас единственную копию трактата De administrando imperio Константина Багрянородного [7, c. 296–310]), был близким другом Михаила Пселла, и оба они были воспитателями царских детей. В своей «Хронографии» Пселл поместил его развернутую ха- рактеристику: «ибо украшен был сей муж умом, величием духа и сметливостью в делах», «умом превосходит всех, кого я когда-либо знал или видел, и в то же время выказывает столь великую кротость души, что подобен струе неслышно текущего масла», «во всем он превосходил всех» [24, t. II, VIIa 26.4-5; VIIc 16–17; 3, с. 174, 193–194, 295]. Сохранилось большое количество писем писателя к кесарю [17; 29; 13; 2]. Пселл хвалит Иоанна за «любовь к слову, страсть к знаниям, желание воспринимать мудрые речи и умение восхищаться красотой и прелестью писем»; Иоанна же интересует в посланиях писателя прежде всего их красота и стилистические достоинства (цит по: [2, c. 276, прим. 45]).

Пассаж из переписки двух интеллектуалов о «сделанной из писем книги» может быть воспринят как метафора писательского творчества: заимствование идей из переписки с друзьями для написания своего труда. Однако возможно и прямое прочтение этого пассажа – физическое собирание оригиналов писем под одним переплетом, в результате которого получался сборник. Оба варианта вполне допустимы. Решить вопрос в пользу второй версии позволяет «этнографический» пример поствизантийского времени. Это сборник афонского Пантелеймонова монастыря Pant. 750 [18, p. 425–426] (микрофильм рукописи любезно предоставлен Б.Л. Фонкичем), сохранившей под одним переплетом оригиналы писем, которые собирал интеллектуал-адресат в ходе регулярной переписки. Он дает нам возможность увидеть такой «сделанный из писем» кодекс воочию.

Рукопись Pant. 750 собрана из подлинных писем выдающегося греческого гуманиста, богослова, издателя и переводчика, собирателя греческих и латинских рукописных и печатных книг епископа Кифиры Максима Маргуния (1549–30.07.1602) [19, p. XXIII– LXXVII, 391–393; 9; 12; 5; 28; 27]. Большая часть этих писем адресована в Аугсбург знаменитому немецкому гуманисту, ученому, филологу-классику и издателю Давиду Хеше-лю (1556–1617) [20, S. 368–369; 14]. Ему Мар-гуний написал с 26 июля 1589 по 1 мая 1602 г. 108 писем; остальные 17 писем от 4 сентября 1590 г. до 14 мая 1608 г. написаны разными другими корреспондентами Хешеля, сре- ди которых – молодой Кирилл Лукарис, друг Маргуния иеромонах киприот Леонтий Евст-ратий, английский ученый и богослов Хью Броутон, востоковед и лютеранский богослов Петр Пескатор, Самуил Сладиус и другие. Все письма являются автографами указанных корреспондентов аугсбургского ученого-издателя и несут на себе его латинские и греческие пометы. Сборники-письмовники из корреспонденции Маргуния будут создаваться и позже – в конце XVII – начале XVIII вв. в среде, заинтересованной в сохранении ученого греческого языка, образцом которого являлись письма Маргуния [4; 6]. Но все они являются подборками-копиями, сделанными для разных целей.

После изучения латинских помет на письмах в Pant. 750 не остается сомнений, что Хешель сам собирал такой нужный ему для работы архив, а затем и «книгу из писем» Маргуния, а после смерти епископа Кифиры добавил другие письма на сходные темы под один переплет. Почти все письма, за небольшими исключениями, расположены по хронологии их присылки и ответа Хешеля на них. Благодаря пометам Хешеля легко можно вычислить, что письма из Венеции до Аугсбурга шли не менее шести дней – таков минимальный период между написанием письма и пометой об ответе.

Все письма несут на себе следы работы Хешеля: его рукой черными чернилами везде сделаны латинские и греческие пометы. Это касается и характерной для его времени сплошной нумерации писем арабскими цифрами с точкой в правом верхнем углу каждого письма. Хешель нумерует не листы получившейся рукописи, а сами письма (всего 126), поэтому его номер не всегда совпадает с современной нумерацией листов (особенно это заметно под конец рукописи). Каждое письмо Маргуния имеет дату по древнегреческому афинскому календарю, а на обороте рядом с адресом – латинскую помету Хеше-ля о дате ответа.

Все встречающиеся краткие латинские пометы (иногда с добавлением греческих) Хешеля на письмах, сделанные черными чернилами на лицевой и оборотной сторонах писем, имеют следующее назначение: 1) как правило, фиксируют дату получения письма или ответа на него; 2) указывают на значимые имена, содержащиеся в письме – ключевые слова, своего рода «тэги», облегчающие быстрое обращение к такому письму; 3) иногда кратко ссылаются на печатную книгу, в издании которой Хешель публиковал то или иное письмо Маргуния в качестве предисловия. Очевидно, что книга была в постоянной работе у Хешеля. В сохранившейся в оригиналах переписке этих двух ученых-гуманистов видно, как аугсбургский издатель высоко ценил, постоянно использовал в работе и публиковал в качестве «предисловий» важнейшие письма такого выдающегося греческого ученого, как Максим Маргуний.

Возглавляемое Давидом Хешелем издательство под названием «Ad insigne pinus» ставило своей целью издавать неопубликованные греческие рукописи, которые были куплены в 1543–1544 гг. для недавно созданной библиотеки Аугсбурга за сто золотых крон у Антония Эпарха (ок. 1492–1571) [26, S. 226– 235]. Математик и филолог Георг Хениш (Georg Henisch) (1549–1618) создал каталог этого собрания, а Давид Хешель его издал [10]. Среди осуществленных почти семидесяти (!) изданий Хешеля были такие, которые были сделаны впервые, и среди них – editio princeps «Библиотеки» патриарха Фотия (1601 г.). В качестве «предисловия» в этом издании опубликовано письмо Маргуния от 28 июля 1600 г. (κατ N τ ’ A αχον h τος τ ’ σω-τήριον, k ουλίου τρίτ w φθίνοντος) № 101 (по нумерации Хешеля в Pant. 750). Incipit: IA λλοι μ c ν T λλοις τ § ν περ r τ x ν σοφίαν περιττ § ν θαυμαζόντων... Два других издания: «Войны Юстиниана» Прокопия Кесарийского (1607 г.) и «Алексиада» Анны Комнины (1610 г.) – были осуществлены уже после смерти Маргуния, поэтому не имеют его «сопровождения». «Собранная из писем» рукопись Pant. 750 показывает мир европейского издательского дела конца XVI в., когда совместная работа выдающихся гуманистов положила начало открытию византийских авторов ученым Нового времени.

Выводы. В итоге у нас есть три примера составления кодекса из писем как таковых: самый ранний, пусть и несколько гипотетический, случай первой половины X в., краткое нарративное известие второй половины XI в. и «этнографический» пример конца XVI века.

Именно благодаря этому последнему постви-зантйискому примеру мы можем по-новому взглянуть на два ранних и точнее интерпретировать их. Следует отметить, что число по-ствизантйиских примеров такого рода можно немного расширить, в частности, следует упомянуть рукопись Vat. gr. 2124 [23, p. 301–304], составленную из писем, адресованных кардиналу Гульемо Сирлето (1514–1585), но это – уже тема отдельного исследования.

ПРИМЕЧАНИЯ

• ¹    Исследование выполнено по государственному заданию Института всеобщей истории РАН.

• ²    Рукопись оцифрована на сайте Британской библиотеки с описанием и библиографией. URL: http://www.bl.uk/manuscripts/FullDisplay.aspx?ref =Add_ms_36749.

• ³    О нем см. на имя «Ioannes Doukas, kaisar» или «Ioannes-62»: PBW – URL: с http://db.pbw.kcl.ac . uk/pbw2011/entity/person/107265.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

PmBZ – Prosopographie der mittelbyzantinischen Zeit Online.

PBW – Prosopography of Byzantine World.