Рыбный промысел Сибири в XVII веке и обеспечение пищевого рациона, согласного с православным мировоззрением

Реки Сибири имели огромное значение в жизни ее обитателей – местного коренного населения и колонистов-переселенцев. Реки являлись не только транспортными артериями, но и источников рыбных продуктов, которые при надлежащей обработке можно было заготавливать впрок. В значительных количествах на продажу поставлялась и икра ценных пород рыб. Рыбу разных сортов употребляли не только в вареном, печеном и жареном виде, но и солили, вялили и коптили, и это позволяло брать с собой рыбные припасы в дорогу, что было немаловажно при постоянном перемещении отрядов служилых казаков. Кроме того, православное сообщество соблюдало многочисленные посты, во время которых иногда разрешалось восполнять рацион белковой рыбной пищей. Постов старались придерживаться и зачастую время отсчитывали от одного поста до другого. В официальных документах даты определяли например так: «…перед масляным заговением» [Люцидарская, 1992, с. 161]. Испытывавшие постоянные физические нагрузки, казаки таким образом постоянно могли пополнять свой пищевой рацион полноценным сытным питанием. Не слишком крепкие в вере, они все же, может, подсознательно, ощущали свою вину перед нарушением привычных православных канонов, употребляя во время постов мясо, особенно это касалось мяса диких животных. Довольно часто в отписках служилых людей встречаются сетования на нехватку продовольствия во время длительных походов: «Души поганили», – писали они по поводу вынужденного употребления неугодной, «нечистой» пищи. Обилие рыбы в сибирских реках смягчало подобные противоречия. Рыбные продукты, таким образом, являлись важнейшей пищей населения Сибири, как новопоселенцев, так и коренных жителей обширного сибирского пространства.

Для промысловой ловли рыбы в Западной Сибири ставились сети на Оби, Томи и их многочисленных притоках. Промышляли рыбу как в крупных масштабах, то есть для торговли, так и для личного пользования семей переселенцев. Для становления значительного рыбного промысла требовались территориальные ресурсы и материальные средства для привлечения рабочей силы, задействованной в добыче и реализации улова. Рыбу необходимо было не только выловить и доставить на рынки сбыта, но и продать.

Поэтому организацией крупных рыбных хозяйств занимались люди обеспеченные, коими являлись в своем большинстве представители высших слоев служилого сословия.

В Томске на рубеже веков, к 1703 г. сибирский дворянин, сын боярский Осип Качанов владел 5 рыбными местами, так называемыми тонями, на Оби. Из них 2 тони активно использовались совместно с зажиточным сыном боярским Иваном Середининым. На этих рыбных угодьях были поставлены неводы в 150 и 100 саженей. Вышеупомянутый И. Серединин имел в собственности рыбные места на Оби вместе со своими братьями Федором и Петром, а их общий невод имел размер 200 сажень. Оброк в казну с их рыбного хозяйства составлял 2 рубля в год.

Представитель томской администрации сын боярский Иван Гречанин совместно с подьячим и протопопом имел на Томском устье рыбные угодья, с использования которых платил налог в размере полтины. Неводы значительных размеров (100 и более саженей) имелись у сынов боярских В. Жуковского, А. Круглина, подьячего А. Колесникова, конных казаков М. Саломатова, Ф. Брагина, Д. Селиванова. Томская городская элита, судя по всему, охотно занималась рыбным промыслом, имея для этого необходимые ресурсы. Только у высших служилых чинов и представителей духовенства к началу XVII в. насчитывалось около 20 рыбных мест. Менее обеспеченная часть служилого люда, а также иные слои населения ловили рыбу «про свою нужду», имея неводы размеров от 10–15 до 30 саженей. Они не облагались налогом, а зачастую примыкали к уже организованным промыслам. В качестве примера можно привести рыбное хозяйство пешего казака Гаврила Усова, в документах оно представлено так: «Рыбная тоня на Оби, на насыпном песке на середыше… вообще с сыном боярским Иваном Середининым с товарищи». Их общий невод насчитывал 150 саженей. Это достаточно типичный случай использования рыбных ресурсов на реках Западной Сибири (РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 1371. Л. 1-124).

Укоренившись на новых территориях, колонисты ловили рыбу для потребления своей семьи, используя навыки аборигенного населения. В зимнее время преимущественно «били язей» и ловили рыбу изготовленными из веток ловушками, мордами, используя технические при- емы коренных жителей (РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 1371. Л. 16об.).

По данным книг, фиксирующих обложение промыслов налогом, так называемой десятой деньгой, в 1668–1669 гг. в Томске официально добычей рыбы занимались 18 человек преимущественно из среды конных и пеших казаков. Кроме того был в ходу промысел, связанный с изготовлением сетей, «неводный промысел». Таким образом, в этот период из всех жителей Томска, занятых в торговле и промысловой деятельности, 20 % составляли те, кто был связан с добычей рыбы (РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 594. Л. 194-204об.).

В данном контексте г. Томск взят в качестве образца, поскольку здесь выявлено больше материалов по изучению этого вопроса. Все сибирские города возводились вблизи водных артерий, по которым в период навигации курсировали суда и суденышки различного назначения, а реки и речушки изобиловали пищевыми ресурсами. Те же процессы, связанные с добычей рыбы, происходили во всех населенных пунктах региона, естественно, в различных масштабах. Судить о состоянии рыбного промысла можно по таможенным книгам и иным фискальным документам. В Томске в 1620-е гг. отмечено поступление рыбы на местный рынок мелкими и крупными (на 4 руб.) партиями. Продавцами были люди из самых различных слоев населения: новокрещены, гулящие и служилые люди. Есть вероятность, что гулящие люди нанимались к добытчикам для доставки и продажи улова на рынке. Подобная картина наблюдалась и в иных городах Западной Сибири. На Верхотурье в 1673–1674 гг. было продано 5 возов рыбы. Привезли рыбу на продажу тюменские служилые люди. В этот же время подгородный крестьянин привез на рынок на лошади мелкую рыбу, а стрелецкий сын доставил на продажу на 4-х лошадях мелкую и крупную рыбу на значительную сумму в 16 рублей.

В Пелыме, расположенном на р. Тавде, притоке р. Тобола, рыба являлась востребованным продуктом питания для местного коренного угорского населения и пришлых русских поселенцев. По таможенным записям 1676–1677 гг. пелымский пашенный крестьянин явил на продажу 7 возов рыбы, свежих щук, язей и сорог, оцененных в 7 рублей 16 алтын, другой крестьянин заявил 4 воза рыбы, а уже упомянутый выше верхотурский стрелецкий сын доставил воз щук и язей на 1,5 рубля. В последующие годы рыба также поступала на пелымский рынок в значительном количестве. Так, в 1678–1679 гг. верхотурский пашенный крестьянин И. Трубин вез из Пелыма на Верхотурье 2 воза мелких щук, язей и сорог, оцененных в 3 руб., а пелымский стрелец Ф. Дворников направился в Верхотурье с 60-ю язями.

Отложив свои служебные и сельские дела, переселенцы торговали рыбой, пополняя свои доходы. Особенно казаки городов, расположенных на крупнейшем водном пути, р. Оби, охотно занимались этим видом торговли. В 1674–1675 гг. они являли свой товар в таможне на сумму около 7 руб. [Таможенные книги…, 1997, с. 96–109; 1999, с. 77–83; 2000, c. 54–57; 2001, c. 107].

В Кузнецком остроге, возведенном на богатой рыбой р. Томи, где преобладала в основном мелкая (по меркам XVII в.) рыба: щучки, окуни, хариусы, плотва, – бойко шла рыбная торговля. Только по местным фискальным документам 1705 г. 62 человека платили оброк с рыбного промысла. Среди них были дети боярские, пятидесятники, священники и конные, а также пешие казаки и 3 крестьянина. Активно в рыбном промысле были задействованы казачьи дети. Для занятий рыболовством местные жители создавали артели, в которых участвовали на долевых началах. Кузнецкая рыбная продукция обеспечивала преимущественно сам город и ближайшую округу [Каменецкий , 2005, c. 174–175].

Жители восточной и «срединной» Сибири, имеются в виду районы Красноярска и Енисейска, также занимались рыбной ловлей. По данным А.Н. Копылова, рыбным промыслом и реализацией своей продукции занималось в основном посадское население Енисейска. В течение 1692–1699 гг. десяток жителей, зачисленных в посад, появлялись на енисейском рынке в качестве «белорыбцев». Они создавали бригады, которые ежегодно отъезжали на рыбные промыслы. Перепись 1669 г. отметила в Енисейском посаде пять рыбопромышленников и трех рыботорговцев, а «описная книга» рыбных ловель начала XVIII в. отметила в уезде рыбные оброчные угодья у 223 чел.: 23 городских и 200 деревенских жителей [Копылов, 1965, c. 183–185].

Неисчисляемые пушные богатства Сибирского региона, сохраняемые до XVIII столетия, приносили казне, купцам, перекупщикам и самим добытчикам ценных мехов баснословные прибыли. Поэтому рыбное хозяйство Сибири учитывалось, но оставалось неприоритетным для исследования этой отрасли пищевой продукции. Между тем, в период, когда сельскохозяйственные отрасли производства, такие как хлебопашество и скотоводство, испытывали свое становление, для которого требовалось прежде всего время, рыболовство являлось значимым подспорьем для обеспечения питанием новопоселенцев всех слоев населения новых территорий.