Рынок и социальное доверие в современном Китае: экономико-социологический анализ

Введение . Экономическая социология подчеркивает, что рыночный порядок не является естественным продуктом, а представляет собой результат социальной конструкции (Granovetter, 1985: 496). В китайском контексте рыночный порядок формируется под влиянием институциональных механизмов государства, а также ограничивается местными политическими структурами, сетями социального капитала и уровнем общественного доверия.

На фоне глобализации и трансформации общества внедрение рыночных механизмов не только изменило способы распределения ресурсов, но и глубоко повлияло на модели формирования социального доверия (Деникин и др., 2024). Оно выступает важным капиталом для функционирования рыночной экономики, влияя на транзакционные издержки, исполнение контрактов и социальное сотрудничество.

В процессе рыночных преобразований в разных странах траектории развития социального доверия демонстрируют существенные различия (Ардельянова, 2016). Так, в Китае, совершившем в недавнем прошлом переход от плановой к рыночной экономике, избран уникальный путь реформ, который в свою очередь сформировал особые рыночные структуры и системы социального доверия.

Данная статья стремится провести социологический анализ механизмов взаимодействия между рынком и социальным доверием в китайском обществе, исследуя, как институциональная среда, культурные традиции и социальные структуры формируют логику доверия между участниками экономических и общественных отношений.

В качестве задач исследования следует обозначить следующие:

• –    рассмотрение социального доверия как понятия в контексте рыночной экономики;

• –    репрезентация особенностей экономических отношений в Китае по принципу кровнородственных связей;

• –    анализ трансформации персонализированного социального доверия в институционализированное.

Исследование выполнено при помощи методов аналитического описания, сравнения, репрезентации аккумулированных научных знаний, обобщения и интеграции.

Новизну работы представляет рассмотрение феномена социального доверия в китайской специфике рыночного развития экономики.

Практической значимостью исследования является его ориентированность на современные общественные отношения в условиях активно развивающейся рыночной экономики Китайской Народной Республики, что позволяет адаптировать социальные механизмы взаимодействия к экономическим потребностям общества.

Социальное доверие как фактор, определяющий специфику взаимодействия членов общества в условиях рынка . Ф. Фукуяма (1995) различает персонализированное (основанное на кровных, территориальных связях) и неперсонализированное социальное доверие (опирающееся на институты, законы и универсальные нормы), подчеркивая, что оно в целом является фундаментом рыночной экономики (Fukuyama, 1995).

В Китае, находившемся под долговременным влиянием конфуцианской культуры, «гуаньси» как форма социального капитала играет ключевую роль в рыночной деятельности (Просеков, 2024).

Линь Нань отмечает, что социальный капитал не только снижает транзакционные издержки, но и укрепляет доверие между участниками рынка, способствуя сотрудничеству и инновациям. Однако с развитием правовой системы и системы кредитования китайское социальное доверие постепенно трансформируется от «доверия в отношениях» к «институциональному доверию», создавая новую социальную основу для рыночных реформ (Линь Нань, 2005).

• М . Вебер в работе «Конфуцианство и даосизм» раскрыл сущностные характеристики структуры социального доверия в Китае: в отличие от «институционального доверия», основанного на универсалистской вере в христианской цивилизации, китайская модель доверия демонстрирует выраженную «дифференцированную ассоциацию» (Вебер, 2017). Оно строится на фиктивных сетях кровнородственных сообществ, чья логика следует принципам дифференцированной сети, описанной Фэй Сяотуном (Фэй Сяотун, 1985). Радиус доверия уменьшается пропорционально степени родства, формируя тройственную структуру «свои – знакомые – чужие». Внутренние механизмы проявляются в:

• 1)    эндогенной закрытости доверительного капитала, где накопление социального капитала зависит от родственных связей;

• 2)    отсутствии институциональных замен доверия, что ведет к высоким издержкам исполнения контрактов в рыночных сделках.

Как отмечает М. Вебер, китайское доверие основывается преимущественно на кровнородственных сообществах, а не на религиозных, то есть зависит от семейных связей (Вебер, 2017). Его трудно универсализировать из-за закрытого характера и выраженной исключительности, что сказывается и на внутриэкономических отношениях в китайском обществе.

Теория укорененности М. Грановеттера опровергает атомизированные предпосылки традиционной экономики в отношении экономического поведения, раскрывая основополагающую роль социальных сетей в экономической деятельности. Согласно этой теории, все экономические действия по своей сути не являются изолированными рыночными транзакциями, а глубоко встроены в конкретные структуры социальных отношений (Granovetter, 1985).

Такого рода укорененность проявляется в двух измерениях: на макроуровне экономические институты могут эффективно функционировать только при опоре на культурные традиции и формы социальной организации (Ельникова и др., 2020); на микроуровне индивидуальные экономические решения постоянно подвержены информационным потокам и доверительным ограничениям узлов социальных сетей (родственников, коллег и т. д.). Особенно в условиях отсутствия или неэффективности формальных институтов (как в переходных экономиках или развивающихся рынках) сети социальных отношений через репутационные механизмы, нормы взаимности и неформальные санкции спонтанно формируют альтернативные системы производства доверия. Например, китайские частные предприятия на начальном этапе реформ опирались на родственные и территориальные связи в «дифференцированной сети» для установления делового сотрудничества – эти случаи подтверждают компенсаторную функцию социальных отношений по отношению к договорным институтам (Базанова, 2021). Данная теоретическая перспектива не только примиряет теоретическую оппозицию «недостаточной и/или избыточной социализации», но и предоставляет ключевые инструменты анализа для понимания неформальной экономики, предпринимательских инноваций и институциональных изменений в стране.

Эволюция взаимосвязи между рынком и социальным доверием в Китае . Рыночные трансформации в Китае не носили радикального характера, развивались по траектории постепенного институционального «наращивания». Такой подход позволил избежать резких социальных потрясений и сохранить высокий уровень политического контроля над экономическими изменениями. Исходной точкой реформ стала аграрная реформа конца 1970-х гг., инициированная снизу – в форме контрактной системы, внедренной крестьянами в провинции Аньхой. Это решение не только повысило производительность труда, но и заложило основу для более широкой институциональной трансформации (Aslund, 2007).

Ключевая особенность китайского пути – это наличие особого институционального механизма, так называемой «двойной системы», при которой плановая и рыночная экономики функционировали параллельно (Чжан Чэнъюн, 2022). На практике это означало, что государственные предприятия продолжали работать по централизованным планам, в то время как частный сектор получил возможность развиваться в рамках рыночных стимулов. Такая гибридизация форм позволила не только создать новые формы предпринимательства, но и сохранить доверие населения к государственным структурам, выполняющим роль макроэкономического стабилизатора (Сунь Липин, 2005).

Кроме того, именно контролируемость и управляемость реформ стали важными факторами в поддержании базового уровня институционального доверия. В Китае государство осталось ключевым актором, задающим рамки легитимности для новых экономических практик. Такая архитектура реформ заложила предпосылки для более прочного формирования доверия в обществе, в том числе и на рынке, где социальные отношения играли существенную роль в компенсации институциональных пробелов (Линь Нань, 2005).

Таким образом, постепенность реформ в Китае создала благоприятные условия для мягкой адаптации населения к новым экономическим реалиям, сохранив при этом значительную долю доверия к государственным институтам и позволив социальной ткани выстраиваться не через обрыв, а через гибкую трансформацию.

Рыночная трансформация китайского общества не вытеснила традиционные структуры, а, напротив, адаптировала их, создав переходную форму – доверие, основанное на отношениях. В социологической концепции «дифференцированной модели ассоциации», предложенной Фэй Сяотуном, подчеркивается, что социальные связи в китайском обществе выстраиваются по принципу концентрических кругов – от «своих» к «чужим» (Фэй Сяотун, 1985). Следовательно, радиус доверия ограничен ближним кругом и резко снижается по мере удаления от него.

На практике это означает, что в бизнес-отношениях граждане предпочитают строить взаимодействие через сеть родственников, земляков, коллег, то есть через неформальные каналы, обеспечивающие изначально высокий уровень доверия (Линь Нань, 2005). Такая система отношений позволяет частично компенсировать недостаток формальных институтов, снижая трансакционные издержки. Однако подобное доверие обладает ярко выраженной эксклюзивностью и не масштабируется в общенациональную нормативную систему, ограничивая потенциал институционализации.

Помимо этого, надо понимать значение эгоизма в китайском мировоззрении при выстраивании деловых отношений. Эгоизм – это, прежде всего, культурная основа любого предпринимательского действия. Концепция его восходит к классическому тезису Фэй Сяотуна: «В китайской традиционной культуре не развился западный индивидуализм, но сформировалась ценностная ориентация, центрированная на “себе”, то есть “эгоизм”» (Фэй Сяотун, 1985). Он раскрывает фундаментальную особенность китайских социальных отношений: индивид не существует изолированно, а обретает субъектность внутри конкретной сети социальных связей.

Существует три измерения такого рода эгоистического действия - конструирования автономного субъекта, основанного на «Я» как высокоактивном и самостоятельном агенте, что коррелирует с конфуцианской этикой личной ответственности: совершенствование себя, управление семьей, государством и миром. Центральность социальной сети предполагает, что «Я» всегда находится в центре собственной сети отношений. Независимо от времени и пространства, индивид выстраивает взаимодействия от себя вовне, организуя связи по принципу близости/дистанции. Эта структура отражает суть «дифференцированной иерархии» экономических отношений в Китае.

Стратегическое использование экономической рациональности основывается на том, что «Я» активно строит, поддерживает и инструментализирует социальные связи для достижения личных интересов. Такая рациональность отличается от западной инструментальной логики контрактных отношений тем, что в ней акцент делается на накоплении и конвертации реляционного капитала.

Концепция рациональности в отношениях, разработанная Линь Нанем для объяснения кооперации и обмена в восточных обществах с неконтрактными институтами (Линь Нань, 2005), служит ограничителем и регулятором эгоистического поведения, обеспечивая баланс между личными интересами и коллективными обязательствами. В китайском бизнесе рациональность в отношениях проявляется в том, как предприниматели используют родственные связи (более половины стартового капитала от родственников) для минимизации транзакционных издержек, но при этом вынуждены соблюдать негласные правила взаимности, чтобы сохранить «лицо» в Сети (Фэнь Юань, 2022).

Рациональность в отношениях подчеркивает принцип дифференцированного отношения к другим, то есть определение уровня доверия и способа сотрудничества на основе близости отношений. Он не только фокусируется на максимизации экономической выгоды, но и придает большое значение поддержанию и воспроизводству отношений. Даже если в краткосрочной сделке не удается достичь максимальной прибыли, люди все равно могут идти на компромиссы или жертвы ради поддержания долгосрочных отношений.

Ян Мэйхуэй в своем этнографическом исследовании демонстрирует, что дарение, банкетные практики и обмен знаками внимания являются не просто культурными ритуалами, а ключевыми механизмами воспроизводства доверия (Ян Мэйхуэй, 1994: 340). Эти практики обеспечивают устойчивость сетей гуанси и позволяют заключать сделки даже в условиях институциональной неопределенности.

Таким образом, рынок в Китае не существует изолированно, а глубоко укоренен в систему межличностных и культурных отношений.

Институциональные реформы и переход к формализованному доверию . С начала XXI в. структура социального доверия на китайском рынке претерпевает качественные изменения: происходит переход от реляционного доверия к институциональному. Этот сдвиг сопровождается укреплением правовой базы, развитием цифровых платформ и внедрением системы социального кредитования (Амурская и др., 2023; Чэнь Пэйбинь, 2021).

Во-первых, совершенствование правовой системы - в частности, внедрение контрактного права, арбитражных процедур и усиление юридической ответственности - позволило участникам рынка опереться на формализованные механизмы разрешения споров. Как отмечает Фэн Юань, институты и доверие формируют взаимозависимую структуру, в которой институциональные рамки задают параметры доверия (Фэн Юань, 2022).

Во-вторых, цифровые платформы, такие как Alipay и WeChat Pay, усилили доверие между незнакомыми участниками экономических отношений. По наблюдению Чжан Чэнъуна, данные платформы не просто технические посредники, а создатели новых алгоритмических форм доверия, основанных на прозрачности рейтингов и историях транзакций (Чжан Чэнъюн, 2022).

В-третьих, система социального кредитования, развиваемая государством, создает централизованный механизм доверия через санкции и поощрения. Чэнь Пэйбинь подчеркивает, что эта система институционализирует и масштабирует традиционные формы доверия, делая их применимыми к анонимному обществу (Чэнь Пэйбинь, 2021).

Следовательно, институциональное развитие китайского рынка строится не на уничтожении реляционных структур, а на их переработке и интеграции в новую цифроправовую конфигурацию, что способствует формированию устойчивого социального капитала.

В китайской рыночной экономике активно используется технология знакомства «незнакомых людей». Рыночные отношения предполагают такой порядок взаимодействия, который основан на формальных институтах и контрактах и обеспечивается реализацией неличных, отчужденных отношений. Последние относятся к ситуации на современных «анонимных рынках», где участники транзакций не знакомы друг с другом и не понимают нужд, потребностей и интересов своих партнеров. Такая ситуация создает серьезную информационную асимметрию, затрудняя установление доверия и легко провоцируя оппортунистическое поведение, такое как мошенничество и нарушение контрактов, что приводит к высоким транзакционным издержкам. Можно утверждать, что у китайцев есть свой способ преодоления такого рода отчужденных отношений для появления доверительных отношений, которые формируются вместе с расширением рынка, а именно: использование местных социальных и культурных ресурсов Китая для «знакомства» незнакомых людей, тем самым создается более эффективный, стабильный и менее затратный на транзакции рыночный порядок.

Такого рода знакомство (или ознакомление) предполагает использование различных социальных, культурных и реляционных инструментов для включения ранее незнакомых партнеров в когнитивную структуру и систему доверия, аналогичную «внутренним группам».

Заключение . Анализ формирования социального доверия в Китае в контексте рыночных реформ показал, что китайская модель, основанная на постепенности, государственной управляемости и технологической адаптации, демонстрирует возможность перехода от реляционного к институциональному доверию. Этот процесс не был механической заменой, но представлял собой форму «встроенной эволюции», при которой традиционные практики – гуанси, родственные сети, «лицо» – были переформатированы в условиях цифровой экономики и правовых реформ. Методологическая основа китайских социологических концепций сформировалась на основе антиперформативных установок по отношению к западным концепциям рынка. Согласно этому тезису, те или иные теории или модели являются перформативными, оказывая влияние на действительность таким образом, что она начинает все лучше им соответствовать. Экономические решения опираются не на постулаты из западных учебников, а на практические знания, основанные на уникальной культурной почве китайского «общества знакомых».

Более того, социологи Поднебесной считают, что рынок не является искусственно созданным явлением, а существует на основе такого общества, которое уделяет внимание в первую очередь этическим отношениям. Китайское общество, в котором быстро развивается рыночная экономика, все еще продолжает традицию «общества знакомых людей», а образ мышления и поведения таких партнеров по-прежнему доминирует в рыночном поле. Формирование неличных, отчужденных отношений между участниками экономических отношений компенсируется искусственным «знакомством незнакомцев», при помощи которого устраняется информационная асимметрия, облегчается установление доверия, реализуется профилактика недобросовестного поведения за счет использования местных социальных и культурных ресурсов Китая – различных социальных, культурных и реляционных инструментов для включения ранее незнакомых партнеров в когнитивную структуру и систему доверия, аналогичную «внутренним группам».

Социологическое доверие – это не просто моральная категория, а результат социокультурной и институциональной коэволюции. Оно не существует само по себе, а требует воспроизводства через символы, практики и гарантии. Анализ опыта Китая позволяет утверждать: без участия государства, без технической инфраструктуры и без учета локальных культурных кодов невозможно построить устойчивую систему доверия. Следовательно, в условиях современной нестабильности ключевыми приоритетами должны стать:

• 1)    координация между правом и цифровыми системами управления;

• 2)    институционализация существующих социальных механизмов доверия, а не их подавление;

• 3)    отказ от жесткого противопоставления рынка и государства в пользу признания доверия как системообразующего социального капитала.

Таким образом, социальное доверие следует рассматривать как результат сопряжения институциональных и культурных факторов. Такой подход позволяет выйти за рамки бинарной оппозиции «персонализированное – институциональное доверие» и внести вклад в развитие некоторых направлений социологической теории.

Китайское общество демонстрирует, что в условиях институционального дефицита культурные механизмы могут обеспечивать временную стабильность, но без нормативной рефлексии и процедурной легитимации они не способны обеспечить долгосрочную институционализацию доверия.

Цифровые платформы становятся новой архитектурой доверия. С их помощью определяются границы между «своим» и «чужим», возникает новая типология отношений – «алгоритмическое доверие». Это требует от социологов включения в теоретический анализ таких феноменов, как цифровое посредничество, рейтинговые практики и платформенная прозрачность.