Сабля казахского Вали-хана из собрания Музеев Московского Кремля

Одним из важных направлений современных археологических, оружиеведческих и военно-исторических исследований является всестороннее изучение клинкового оружия населения Центральной Азии и сопредельных территорий Средневековья и раннего Нового времени [Кушкумбаев, 2001. С. 67–69; Ахметжан, 2007. С. 98–112; 2017; Большой атлас…, 2008. С. 489; Бобров, Пронин, 2012; Пронин, 2013; Ерофеева, Усманова, 2014. С. 662–666].

Как показал анализ вещественных и письменных источников, система обеспечения казахских воинов XVI–XIX вв. клинковым оружием имела симбиотический характер. Основная часть ножей, а также некоторое количество сабель и других видов длинноклинкового оружия изготавливалась местными мастерами [История Казахстана…, 2005. С. 364; Ахметжан, 2007. С. 104–112, 175; 2017]. Сильноизогнутые сабли типа «шамшир» и их дериваты массово импортировались в казахские жузы из Средней Азии и Ирана [Бобров, Пронин, 2012; Бобров, Шереметьев, 2013. С. 243, 244]. Среди клинкового оружия, принадлежавшего казахским батырам, также встречались изделия османских, кавказских, афганских, индийских, ойратских, южно-сибирских, восточно-туркестанских, цинских оружейников. Некоторое количество сабель (а позднее и шашек), тесаков, кинжалов, ножей поступало к казахам с территории Российской империи. Часть этого оружия была получена кочевниками в ходе контрабандной пограничной торговли или в качестве военных трофеев. По мере вхождения казахских жузов в состав России небольшие партии сабель и тесаков стали поступать на вооружение казахов-лоялистов, действовавших на стороне царских войск против степных повстанцев, кокандцев и хивинцев. Особое место в этом ряду занимают так называемые «жалованные» сабли, переданные в дар казахским аристократам представителями российских властей. Отметим, что наряду с именным «жалованным» оружием, представляющим собой награду или ценный дар 1, в рамках указанной серии присутствовали и сабли-инсигнии, являющие собой знаки (символы) ханской власти. Снабженная соответствующей надписью, сабля-инсигния вручалась казах- скому правителю уполномоченными представителями Российской империи во время торжественной церемонии утверждения степного монарха в ханском достоинстве. Введение в научный оборот именного «жалованного» оружия, и особенно сабель-инсигний, представляет собой весьма актуальную задачу, позволяющую уточнить многие вопросы, связанные с особенностями формирования комплекса длинноклинкового оружия высшей казахской знати середины XVIII – первой трети XIX в., а также спецификой российско-казахских отношений указанного периода.

В фондах Музеев Московского Кремля (далее ММК) хранится богато оформленная сабля (инв. № 4427/1-3), представляющая значительный интерес для отечественных и зарубежных оружиеведов, военных историков и этнографов. Данная сабля поступила в Оружейную палату из Гохрана 26 мая 1926 г. 2 Впоследствии она неоднократно экспонировалась на различных выставках и была опубликована В. А. Дуровым в монографии «Русское наградное оружие» [2010. С. 306–308]. Исследователь атрибутировал рассматриваемый образец длинноклинкового оружия как «жалованную саблю для Эрали-хана» и датировал ее 1792 г. Относительно обстоятельств передачи сабли казахскому правителю В. А. Дуров отметил: «В 1792 году была послана хану Киргиз-Кайсацкой Меньшой орды хранящаяся ныне в Московской Оружейной палате сабля с надписью: “Божиею Милостию Екатерина Вторая императрица и самодержица Всероссийская жалует сею саблею подданного своего Эралия Хана Киргиз-Кайсацкой Меньшой Орды при утверждении его в сие достоинство. Месяца января 19 дня 1792-го года”. Формула повторяла надпись на оружии, посылавшемся ранее для других ханов при их утверждении в этом звании – для султана Средней Киргиз-Кайсацкой орды Ва-лия-хана, а еще раньше – для Абдалай-султана. Вместе с саблей была послана “на российском языке грамота с переводом татарским на александрийской бумаге с раскрашенными полями и с приложением к ней меньшой Государственной печати”» [Там же. С. 308]. Проведенный анализ конструкции, системы оформления и надписи на клинке сабли показал, что предложенная датировка и атрибуция требуют корректировки. Кроме того, при первичной публикации не были приведены размеры сабли, ножен и их элементов, а также не указано время изготовления оружия.

Целью настоящей статьи является введение в научный оборот информации о сабле № 4427 из собрания ММК. Для достижения цели были поставлены следующие задачи: дать подробное описание конструкции рассматриваемой сабли, зафиксировать особенности ее декоративного оформления, проанализировать надпись на клинке, уточнить датировку и атрибуцию.

Результаты исследований и обсуждение

Общая длина сабли (от верхнего края навершия рукояти до острия) 101,5 см (в том числе длина клинка 87,9 см). Длина сабли в ножнах 106,5 см. Вес без ножен 860 г, с ножнам 1 855 г (рис. 1; 2) 3.

По форме сабельной полосы рассматриваемый экземпляр относится к клинкам со средним изгибом 4 и слабо выраженной елманью. Треугольный (клиновидный) в сечении клинок изготовлен из стали, пята не выражена, обух широкий, плоский, боевой конец клинка со слегка расширяющейся елманью (длина елмани 24,8 см) – обоюдоострый. Ширина / толщина клинка у гарды, в центральной части клинка и у елмани 3,5 / 0,6, 3,1 / 0,5 и 3,6 / 0,4 см соответственно.

Рис. 1 . Лицевая сторона сабли № Ор-4427/1-3 (фото С. В. Баранова; без масштаба)

Fig. 1 . Saber Op-4427/1-3 front (photo by S. V. Baranov; without scale)

Рис. 2 . Тыльная сторона сабли № Ор-4427/1-3 (фото С. В. Баранова; без масштаба)

Fig. 2 . Saber Op-4427/1-3 back (photo S. V. Baranov; without scale)

С внешней (лицевой) стороны 5 у основания клинка золотом насечены орнаментальные клейма. Непосредственно под перекрестьем помещено изображение сетчатой «арки», увенчанной фигурным навершием из плетеного растительного орнамента 6. Ниже по клинку насечен золотой каплевидный «картуш», внутреннее пространство которого заполнено густым растительным орнаментом в виде переплетающихся цветочных побегов (см. рис. 1).

В средней части сабельной полосы золотом насечены надписи (с внешней стороны на русском языке, с внутренней – арабоязычная, являющаяся переводом русской): «Божiею милостiю Екатерина Вторая императрица и самодержица всероссiиская жалуетъ сею саблею подданнаго своего Вали хана киргисъкасацкой средней орды приучрежденiи его въсiе достоинство: 24-го маiя 1782 года» (рис. 3, 1 , 2 ). Отметим, что клейма и надписи на клинке сабли выполнены в разных техниках золотой инкрустации. Первые изготовлены в так называемой технике зарнашин / зарнишан (перс. «золотой знак»). Ее отличительной особенностью является способ фиксации золотой проволоки, при котором она закрепляется в выемках или желобках и шлифуется заподлицо, практически не выступая над железной поверхностью [Хай-даков, 2016. С. 27, 30, 37]. Большая часть надписей на клинке выполнена в технике зарбуланд (досл. «выступающее золото»), при которой, на поверхности оружия остается заметный золотой рельеф [Там же. С. 27, 30, 31] ⁷. Особо подчеркнем, что в текст как русской, так и арабской надписи вносились изменения. В частности, были исправлены имя хана и год пожалования сабли. В ходе внесения изменений мастер, грубо работая штихелем, покрыл фон вокруг букв и цифр характерной сеткой, благодаря которой упомянутые исправления хорошо заметны на поверхности клинка (см. рис. 3, 1 , 2 ).

Эфес состоит из рукояти и гарды. Длина рукояти (от верхнего края навершия до нижнего края перекрестья) 16 см. Ширина рукояти (без учета кастов): 2,9 см перед изгибом навершия, 3,8 см у гарды.

Позолоченная чеканная рукоять сабли выполнена из серебра. С внешней стороны она украшена высокими кастами, в которые вставлены кабошоны нефрита и бирюзы (размеры кастов от 1,2 × 1,4 до 0,5 × 0,8 см).

Многочисленные малые округлые касты дополнены двумя большими «гнездами» подтреугольной и лепестковидной форм соответственно, в которые вставлены массивные нефритовые плащики (см. рис. 1; 3, 3 ) ⁸. Пространство между кастами и «гнездами» заполнено растительным орнаментом. Рисунок выполнен резцом по заглубленному фону, детали доработаны гравировкой. Преобладающим типом узора являются изображения цветов и листьев с вырезным краем («саз») (см. рис. 3, 3 ). Внутренняя сторона рукояти целиком покрыта растительным орнаментом, выполненным в указанной выше технике гравировки (см. рис. 3, 4 ). Узор представляет собой повторяющиеся изображения более или менее стилизованных листьев, бутонов и цветочных кустов, заключенных в остроугольные «картуши». Фон рисунка заполнен канфарением в виде множества тонких продольных линий. Плавно изогнутое в сторону лезвия навершие рукояти украшено с торца нефритом, инкрустированным золотой насечкой и низкими кастами с рубинами (см. рис. 3, 3 , 4 ).

Рис. 3 . Сабля № Ор-4427/1-3: 1 , 2 – надписи на клинке; 3 , 4 – эфес (фото С. В. Баранова; без масштаба)

Fig. 3 . Saber Op-4427/1-3: 1 , 2 – writing on the blade; 3 , 4 – hilt (photo by S. V. Baranov, without scale)

Литая серебряная гарда крестообразной формы покрыта позолотой (см. рис. 3, 3 , 4 ). Длина крестовины 12,1 см, длина перекрестья 7,4 см. Прямые стержни крестовины, расширяясь на концах, образуют приостренные лопасти. Последние снабжены (с лицевой стороны рукояти) округлыми «гнездами», в которые были вставлены нефритовые кабошоны, инкрустированные золотом и кастами с рубинами. Основу композиции на нефритовой поверхности формирует золотой «цветок», в центре которого расположен рубин. От «цветка» расходятся три изогнутых побега завершающихся узкими листьями ⁹. Центральную часть стержней крестовины дополняют два овальных каста с кабошонами бирюзы и нефрита (см. рис. 3, 3 ).

Центр гарды с внешней стороны снабжен большим миндалевидным «гнездом» с массивной нефритовой вставкой, на поверхности которой размещены три малых кабошона с рубинами, соединенных золотыми цветочными побегами с узкими листьями. На концах перекрестья помещены округлые касты с бирюзой. Поверхность гарды между «гнездом» и кастами покрыта густым растительным орнаментом, выполненным в технике гравировки (см. рис. 3, 3 ). Внутренняя сторона крестовины и перекрестья покрыта сплошным растительным орнаментом. Основу композиции формирует гравированная плакетка с фестончатым краем, расположенная по центру гарды. Пространство плакетки заполнено изображениями распустившихся цветов и резных листьев-«саз» (см. рис. 3, 4 ). В целом рисунок на гарде выполнен в той же стилистике и с применением тех же технологий, что и орнамент на рукояти (работа резцом по заглубленному фону, доработка деталей гравировкой, канфарение).

Сабля снабжена деревянными ножнами. Их общая длина 93 см, ширина 5,2–5,5 см, толщина 1,5–1,6 см. Поверхность ножен обтянута красным бархатом (стык выведен на тыльную сторону). Выполненный из позолоченного серебра прибор ножен состоит из устья, четырех обоймиц и наконечника (см. рис. 1; 2).

Верхняя часть устья (длина 17,8 см, ширина 5,2 см) снабжена специальными двухсторонними выемками под нижние стержни перекрестия сабельной гарды. По краю выемки пропущен выпуклый бортик. Лицевая сторона устья украшена 25 высокими кастами (размеры от 2,2 × 1,2 до 0,77 × 0,75 см) с кабошонами бирюзы и нефрита, а также четырьмя большими «гнездами» прямоугольной, подпрямоугольной и V-образной форм. В «гнезда» помещены нефритовые плащики, инкрустированные золотом и кастами с рубинами (распустившиеся золотые цветы соединены тонкими побегами с узкими листьями). Пространство между кастами и «гнездами» заполнено гравированным растительным орнаментом (см. рис. 1). Основу художественной композиции на тыльной стороне устья формируют шесть гравированных плакеток, заполненных изображениями гвоздик и листьев-«саз» (см. рис. 2). Остальное поле покрыто трехлепестковыми бутонами, распустившимися цветами, листьями и переплетающимися побегами, выполненными в технике гравировки. Фон рисунка проканфарен частыми продольными линиями. По краю композиции пропущена окантовочная лента в виде гравированной цепи из S-образных звеньев.

Две из четырех обоймиц ножен (высота 5,7–5,8 см, ширина 5,5–5,7 см) снабжены металлическими петлями, в которые вставлены кольца для крепления шелкового шнура подвеса (диаметр колец 1,8–1,9 см). Пара других обоймиц украшает ножны и дополнительно фиксирует их бархатную обтяжку. Край лицевой стороны обоймиц оформлен округлыми и остроугольными фестонами. Гравированный рисунок дополняют 6–7 кастов с кабошонами бирюзы и нефрита, а также большое «гнездо» с нефритовым плащиком, инкрустированным золотом и рубинами (см. рис. 1). Внутренняя сторона обоймиц оформлена значительно лаконичнее. Фестоны, касты и гнезда отсутствуют. В качестве главного украшения выступает гравированный растительный орнамент на проканфаренном фоне: распустившийся пятилепестковый цветок в обрамлении бутонов, листьев и побегов. По ровному краю обоймиц (с их внутренней стороны) пропущены гравированные ленты «жемчужника» (см. рис. 2).

В кольца обоймиц продет двуцветный шнур, сплетенный из шелковых нитей с четырьмя кистями и четырьмя ворворками. Общая длина шнура около 307 см, толщина 0,5 см.

Наконечник ножен (длина 22,4 см, ширина 5,4 см) украшен 30 высокими кастами с нефритовыми и бирюзовыми кабошонами, а также тремя большими «гнездами» прямоугольной и скобкообразной формы, в которые вставлены нефритовые плащики. Две верхние нефритовые вставки инкрустированы золотом и рубинами (см. рис. 1). Тыльная сторона наконечника покрыта гравированным растительным орнаментом, рисунок которого, с некоторыми вариациями, повторяет рисунок на устье ножен (см. рис. 2).

Анализ конструкции и системы оформления сабли и ножен позволяет датировать их первой половиной XVII в. и отнести к числу изделий османских оружейников указанного периода. Ближайшие аналоги рассматриваемой сабли хранятся в Оружейной палате Московского Кремля, Государственном Эрмитаже, Музее искусств Метрополитен и др. [Ленц, 1895. С. 65. Табл. VIII. Рис. 271; Художественное оружие…, 2010. С. 105. Рис. 198; Двуреченский, 2015. С. 49. Рис. 7; Alexander, 2015. Р. 158–160; Rivkin, Isaac, 2017. Р. 130, 176]. Схожее или аналогичное декоративное оформление фиксируется также на других образцах длинноклинкового оружия конца XVI – XVII в., выполненных османскими мастерами или в подражание им [Ленц, 1895. С. 65. Табл. VIII. Рис. 261, IX. Рис. 260, 264; Аствацатурян, 2002. С. 129, 130, 133; Государева Оружейная палата, 2002. С. 148–153, 162, 163, 168, 169, 178, 179; Дуров, 2010. С. 8, 9; Художественное оружие…, 2010. С. 105. Рис. 194, 195; Hilmi Aydin, 2012. Р. 201–203; Броня…, 2015. С. 91–94, 96, 99; Двуреченский, 2015. С. 52. Рис. 9; Образцов, 2015. С. 70, 71].

Изучение описей императорского Кабинета второй половины XVIII в. показало, что в кладовой при Алмазной мастерской Кабинета императрицы Екатерины II хранилась целая группа богато оформленных сабель, часть которых была доставлена в Санкт-Петербург из Москвы еще в 1734 г. На протяжении XVIII в. оружие из Рюст-камеры, Алмазной мастерской, Оружейной палаты использовалось для пожалования восточным правителям и дипломатам, а также казачьим атаманам и старшинам. Иногда оригинальные рукоять и гарда удалялись, и к высококачественному клинку добавлялась новая драгоценная монтировка. В других случаях оружие использовалось в первоначальном виде. На клинках жалованных сабель золотом наносилась соответствующая надпись. В период правления Екатерины II эти работы обычно осуществлялись ювелирами Алмазной мастерской 10. Так, например, известно, что драгоценную оправу и надписи на клинках сабель, предназначенных для казахских правителей Младшего жуза Ерали (Ералы, Эрали)-султана (1792 г.) и Есим (Ишим)-султана (1796 г.), были выполнены придворными ювелирами Жаном Франсуа Буде и Иоганном Фридрихом Мейснером соответственно 11.

Прежде чем перейти к реконструкции обстоятельств нанесения надписи на клинок сабли № 4427/1-3 из собрания ММК, необходимо отметить, что предложенная В. А. Дуровым атрибуция рассматриваемого оружия как сабли «Эрали-хана», вероятно, является следствием некого недоразумения. Султан (с 1792 г. – хан) Ерали (1721–1794) правил Младшим жузом («Меньшой Киргиз-Кайсацкой ордой»), а на клинке в надписи упомянут Вали-хан – правитель Среднего жуза («Средней орды»), утвержденный российскими властями в ханском достоинстве в 1782 г., а не в 1792-м. Внимательное изучение надписи позволяет заметить грубо выполненные исправления как в русской, так и в арабоязычной надписи на клинке: в какой- то момент были изменены имя хана и год. При этом невозможно допустить, что ранее на клинке было нанесено имя Эрали-хана: обозначение Средней орды не исправлялось, кроме того, логически нелепым выглядит переделка имени позднего владельца на имя хана другого жуза, взошедшего на престол почти на десять лет раньше. Наконец, из документов XVIII в. известно, что при изготовлении сабли для хана Ерали использовался лишь высококачественный сабельный клинок, хранившийся в императорской Рюст-камере 12. Новую драгоценную оправу оружия Ерали-хана выполнил упомянутый выше Жан Франсуа Буде. Однако рассматриваемая сабля № 4427/1-3 явно не подвергалась такой переделке. Ее эфес и ножны полностью аутентичны и соответствуют аналогам XVII в. Ни их отделка, ни качество насеченных надписей не соответствуют уровню изделий придворных ювелиров XVIII в. Таким образом, атрибуцию сабли как жалованного оружия Эрали-хана следует признать ошибочной.

В данной связи значительный интерес представляют личность казахского правителя, упомянутого в текстах на клинке сабли, а также обстоятельства нанесения надписи и передачи оружия адресату.

Вали-хан (1744–1821) 13 являлся сыном знаменитого Аблай-хана (1711–1780) 14, одного из выдающихся казахских правителей XVIII в. [История Казахстана…, 2010. С. 247–272]. Учитывая, что рассматриваемый образец оружия имеет непосредственное отношение к двум указанным монархам, кратко остановимся на их биографиях и истории отношений с Российской империей.

Аблай во второй половине 20-х гг. XVIII в. принял активное участие в боях с джунгарами. Благодаря поддержке влиятельного султана Абулмамбета он был признан правителем отдельных групп сильного рода атыгай. К 1736 г. под его патронатом состояли уже 10,5 тыс., а к 1740 г. около 20 тыс. семей различных казахских родов. В 1740 г. Аблай принял российское подданство. В ходе принесения присяги султан получил свою первую жалованную саблю, сопровождаемую наказом: это оружие он должен «…употреблять во охранение е. и. в. верных подданных, во усмирение ж и отмщение противников е. и. в.» [Эпистолярное наследие…, 2014. Т. 1. С. 273, 274; Ерофеева, Усманова, 2014. С. 664]. К 1749 г. под его властью находились уже все семь родов аргынов, а также кереи, уаки и некоторая часть кыпшаков [Эпистолярное наследие…, 2014. Т. 1. С. 274, 275]. В середине 50-х гг. XVIII в. влияние Аб-лая распространилось почти на все племена и роды Среднего жуза. По результатам военных кампаний 1756–1757 гг. против джунгаров Аблай отправил своих послов в Пекин и принял патронат цинского императора Цяньлуна [История Казахстана…, 2010. С. 247–256; Эпистолярное наследие…, 2014. Т. 1. С. 274–277].

В условиях нарастания напряжения между Российской и Цинской империями официальный Санкт-Петербург настороженно следил за событиями в Южной Сибири и Восточном Казахстане. Пытаясь привязать Аблая к России, представители царских властей вели с ним тайные переговоры о признании за султаном ханского титула. Параллельно планировалось поощрить и правителей Младшего жуза. Символическим подтверждением лояльности казахской аристократии Российской империи должно было стать вручение им роскошно оформленных жалованных сабель. Оружие предполагалось передать султанам Ерали и Айчуваку из Младшего жуза («…за отпуск из киргизкайсацкой орды бежавших в оную башкирцов» – т. е. за отказ укрывать у себя сбежавших в казахские степи участников башкирского восстания) 15, а также султану Аблаю из Среднего жуза. Последнему сабля официально жаловалось

«в знак его верного подданства», но в документах указывалась и подлинная причина дара: «для отвлечения его от китайской стороны по тогдашней его с китайским богдыханом пересылке» 16. Сабля, предназначавшаяся Аблай-султану, была наиболее ценной и стоила 159 руб. 85 ½ коп., сабли Ерали-султана и Айчувак-султана были оценены в 127 руб. 85 ½ коп. и 92 руб. 85 ½ коп. соответственно 17. На клинках всех трех сабель были насечены золотом надписи: с одной стороны на русском, с другой – на тюркском языке. Формула надписи была единообразной: «Божiею милостiю Елисаветъ Первая iмператрица исамодержица Всероссийская, пожаловала сею саблею подданного своего киргисъ касацкого (имярек) солтана за его верную службу. Въ Санкт-Петербурге 1758 года» 18.

Фрагменты как минимум двух из трех указанных сабель сохранились до нашего времени. Клинок сабли Эрали-султана хранится в Государственном Историческом музее (ГИМ, инв. № 82284/749 Ор). Оружие подверглось позднейшей переделке. Так, в частности, были демонтированы упомянутые в документах серебряный позолоченный эфес и прибор ножен, украшенные драгоценными камнями 19. Вместо них сабля получила новую рукоять, составленную из двух роговых «щечек», и простую железную гарду крестообразной формы [Аб-рамзон, 1987. С. 58; Дуров, 2010. С. 305]. От оружия, пожалованного султану Аблаю в 1758 г., сохранились лишь хвостовик и верхняя часть клинка с надписью. В настоящее время данный сабельный фрагмент экспонируется в Музее Первого Президента Республики Казахстан [Ахметжан, 2007. С. 200. Рис. 5].

Тем не менее, несмотря на богатые подарки, а также назначенное высокое жалованье, Аб-лай продолжал налаживать отношения с Пекином, не отказываясь при этом и от тесного взаимодействия с Санкт-Петербургом. Умело используя свой статус подданного двух империй, амбициозный султан продолжал последовательно усиливать свою власть в казахских землях. Не позднее 1768 г. он принял титул хана Среднего жуза, а после смерти в 1771 г. Абулмамбета и разгрома калмыков во время «Пыльного похода» (в том же году) Аблай был провозглашен верховным правителем казахов – старшим ханом трех жузов. В 1772 г. его ханский титул был утвержден цинским императором. В 1777 г. Аблай обратился к императрице Екатерине Великой с просьбой утвердить полученный титул со стороны Российской империи. Другой (и, возможно, основной) целью такого обращения было стремление получить военную поддержку в преддверии большого похода против киргизов [История Казахстана…, 2010. С. 252–256; Эпистолярное наследие…, 2014. Т. 1. С. 359–362]. Однако российские власти уже взяли курс на дезавуирование в общественном сознании казахов института старшего хана. Кроме того, чрезмерное усиление одного из степных правителей (являвшегося к тому же еще и цинским подданным) также не входило в планы Санкт-Петербурга. По данной причине Аблаю было отказано в запрашиваемой «тясячной команде» солдат, казаков и калмыков, а вместо титула верховного хана имперские власти признали за Аблаем лишь титул хана Среднего жуза [История Казахстана…, 2010. С. 255; Эпистолярное наследие…, 2014. Т. 1. С. 277, 278].

Тем не менее для принятия присяги и подтверждения титула Аблай-хана российскими чиновниками была разработана торжественная церемония. Специальным рескриптом казахскому правителю были пожалованы знаки подтверждения его ханского достоинства: «…жало-ванная грамота за Государственною печатью, шуба соболья, покрытая парчой, шапка парче-вая ж с околышем чернобурой лисицы и сабля с надписью » (здесь и далее курсив наш. – Б. Л. , В. Н. ) ²⁰. Это третья по счету (после 1740 и 1758 гг.) жалованная (и вторая именная)

Там же. Л. 9 об.

Там же.

Там же. Л. 12.

сабля, которую предполагалось вручить Аблаю от имени российских властей. Она была приобретена в Москве представителями Московской конторы Коллегии иностранных дел за 150 руб. 21 Золотом на клинке была насечена надпись как «на российском, так и на татарском языках» (оценено в 50 руб.), на «поправление» эфеса и прибора ножен (обновление позолоты, новою обтяжку ножен малиновым бархатом, изготовление футляра для сабли и др.) ушло еще 25 руб. Наконец, за новую портупею, выполненную в виде шелкового шнура с кистями, было заплачено 24 руб. Таким образом, совокупная стоимость сабли-инсигнии с ножнами, «поясом» и футляром составила 249 руб. Это был весьма дорогой подарок. Для сравнения: все годовое жалованье Аблая не превышало 300 руб., причем официально султану передавалось 200 руб., а 100 руб. выплачивалось тайно 22.

Описание рассматриваемого образца длинноклинкового оружия приведено в реестре Коллегии иностранных дел 23. В другом документе относительно того же жалованного оружия сообщалось: «Надпись на сабле следующая: Божиею милостию Екатерина вторая императрица и самодержица всероссийская, жалует сею саблею подданного своего Аблай хана, Кир-гис Кайсацкой средней орды при учреждении его в сие достоинство 1778 году; сабля употреблена из имевшихся в коллегии ценою во 150 р.; за насечку на оной надписи золотом как на российском, так и на татарском языках 50 р.; за поправление у сабли грифа и на ножнах блях, за откраску оных золотом, за оклейку ножней новым малиновым бархатом, за зделан-ной к ней футляр оклеенной снаружи алым сафьяном с позолотою, а внутри зеленою тафтою 25 р.; за пояс к сабле золотой с малиновым шелком при коем две кисти больших и четыре маленьких во всем весу 20 лотов а лот по 1 р по 20 коп итого 24 р» 24.

Сабля, а также другие символы ханской власти были отправлены из Санкт-Петербурга в Оренбург 21 сентября 1778 г., куда благополучно прибыли в том же году. Местный губернатор И. А. Рейнсдорп должен был торжественно вручить их Аблаю «…в Оренбурге или другом каком способном месте на основании порядка, сделанного при вручении таковых же отличностей Меньшой орды Нурали Хану…» 25. В качестве места проведения церемонии была избрана Петропавловская крепость Ново-Ишимской оборонительной линии (на р. Ишим, по соседству с кочевьями Среднего жуза).

Однако тщательно спланированная церемония так и не состоялась. Нежелание имперских властей оказать военную помощь в походе против киргизов привело к тому, что Аблай отказался прибыть на прием к губернатору и откочевал на юг. Личный писарь хана Ягуда Усманов сообщал по этому поводу: «Аблай-солтан поехал бы не только в Петропавловскую крепость, но и в Оренбург, если бы даны были просимые им войска, а бес того не только присяги, но и знаков принять не хочет» [Эпистолярное наследие…, 2014. Т. 1. С. 277]. В ответ на подобный демарш Россия приостановила посылку Аблаю назначенных ему ежегодно- го жалования, даров, а также знаков ханской власти 26. Несмотря на отказ России и Цинской империи оказать военную помощь, Аблай нашел возможность разгромить киргизов самостоятельно (1779 г.), однако на север он больше не вернулся. В результате предназначенная для церемонии сабля так и осталась на хранении в Петропавловской крепости.

После смерти Аблая в октябре-ноябре 1780 г. [Эпистолярное наследие…, 2014. Т. 1. С. 278; Т. 2. С. 290] уже в 1781 г. Вали в присутствии пяти тысяч представителей казахских родов, послов Российской и Цинской империй был поднят на белой кошме и провозглашен ханом [История Казахстана…, 2010. С. 272, 273; Эпистолярное наследие…, 2014. Т. 2. С. 287, 293].

В мае 1781 г. командующим отдельным Сибирским корпусом генерал-майором Н. Г. Огаревым было получено письмо от новоизбранного правителя. В нем Вали сообщал о смерти Аблая, подчеркивая, что последний на протяжении полувека служил российскому престолу: «А я с братьями своими и подданными киргисцами желаем также в подданстве быть так как и покойной наш отец находился непоколебимо» 27. В письме на имя оренбургского губернатора Вали сообщал те же сведения 28, а также просил выдать ему задержанное жалование Аб-лая [Эпистолярное наследие…, 2014. Т. 2. С. 290, 291].

Получив донесение о намерениях Вали, Екатерина II потребовала присылки в Санкт-Петербург официальной казахской делегации, которая должна была доставить письменное прошение об утверждении нового хана 29. В коллегии иностранных дел была составлена подробная справка о знаках власти, которые были изготовлены для утверждения Аблай-хана, но по указанным выше причинам не переданы ему.

После того как посольство Вали-хана с письменным прошением прибыло в столицу, императрица 14 февраля 1782 г. подписала его ханский патент 30. Вместе с патентом в Оренбург были посланы императорская «обвестительная» грамота на русском и татарском языках 31, а также форма присяги на двух языках, которую «должен будет учинить Вали солтан» 32.

Оренбургскому губернатору предписывалось вызвать Вали-хана в одну из пограничных крепостей (Петропавловскую, Уральскую, Троицкую), «но лучше всего чтобы приехал в петропавловскую, поскольку оная не более как на 4–5 дней езды от его кочевья» 33, где провести публичную церемонию принятия присяги и вручения «жалуемых обыкновенно на ханское достоинство знаков, как то сабли, шубы и шапки, которые находятся в готовности в петропавловской крепости, куда все сие доставлено в 1778 году от коллегии иностранных дел для умершего ныне Аблая хана, не получившего всего того, по причине уклонности его от приезда в пограничные крепости и учинения присяги, почему могут они быть употреблены при нынешнем случае» 34.

Передача новому хану парчовой, опушенной чернобуркой, шапки и крытой парчой соболиной шубы не должно было вызвать у местных чиновников особых проблем, чего нельзя

Л. 63.

Там же. Л. 76 об.

сказать о сабле, клинок которой украшала золотая насечка с именем Аблая и годом пожалования оружия (1778 г.). Этим вопросом предполагалось заняться особо. В частности, предписывалось сделать «…новую надпись на сабле, которая на хранящейся в Петропавловской крепости высечена на имя Аблая хана, а ныне надлежит ей быть на имя Валия Салтана, для чего господин генерал порутчик и кавалер Якобий и послал уже от себя туда с предписанием привести ту саблю в Оренбург, а как скоро пришлется туда для таковой насечки форма, то по оной надлежащим образом и исправлено будет» 35. Форма надписи для насечки на сабле была определена в соответствии с предыдущими: «Божиею Милостию – Екатерина Вторая императрица и самодержица всероссийская жалует сею саблею подданного своего Вали хана киргис кайсацкой средней орды при учреждении его в сие достоинство … 1782 года» 36.

Таким образом, сабля № 4427/1-3, хранящаяся в настоящее время в Музеях Московского Кремля, – та самая, что была 21 сентября 1778 г. послана правителю Среднего жуза Аблаю. После уклонения его от присяги сабля до 1782 г. хранилась в Петропавловской крепости Ново-Ишимской оборонительной линии. В 1782 г. она была перевезена в Оренбург, где, очевидно, местный мастер, притом невысокой квалификации 37, исправил надписи на клинке в соответствии с формой, присланной из Санкт-Петербурга. При этом он не стал менять день и месяц в дате, которая должна соответствовать дате подписания императрицей ханского патента, оставив их такими, как они были написаны в 1778 г.

Церемония принятия Вали-ханом присяги состоялась 1 ноября 1782 г. в Петропавловской крепости: асессор и два чиновника надели на него соболью шубу и саблю, а генерал-губернатор вручил ему шапку и ханский патент 38.

На протяжении последних десятилетий XVIII в. и большей части XIX в. предназначенная хану Аблаю и пожалованная хану Вали сабля хранилась у представителей казахской военной и политической элиты 39. Так, в частности, в конце XIX в. она входила в состав коллекции Мейрама Женайдарова (1846–1921) являвшегося сыном одного из близких сподвижников знаменитого хана Кенесары – Жанайдара Орынбайулы (1818 – 1870-е гг.). В 1892 г. по случаю приезда в Омск цесаревича Николая Александровича (будущего императора Николая II) оружие экспонировалось в рамках этнографической выставки. Интересно, что она была выставлена в комплекте с «собольей шапкой и парчовым поясом», принадлежавшими хану Вали. Оружие позиционировалось как «украшенная большими ценными камнями сабля, пожалованная [ему] 27 мая 1782 г. императрицей Екатериной Великой по случаю утверждения в этот день Валия ханом Средней орды» [Ерофеева, Усманова, 2014. С. 665].

Заключение

На основании анализа конструкции, системы оформления сабли и ножен из собрания ММК (инв. № 4427/1-3) и соответствующей надписи на клинке установлено, что это оружие относится к числу сабель-инсигний (символов ханской власти), вручавшихся казахским правителям (принявшим российское подданство) при их утверждении в ханском достоинстве. Опровергнуто бытующее в историографии мнение о рассматриваемом образце длинноклинкового оружия как жалованной сабле Ерали-хана (1792 г.). На основании анализа надписи на клинке и сведений служебной документации XVIII в. установлено, что первоначально сабля предназначалось для вручения хану Аблаю (1711–1780). Однако ввиду возникших политических разногласий Аблай отказался принять «знаки ханского достоинства», и сабля, в числе прочих жалованных даров, была оставлена на хранение в Петропавловской крепости. В мае 1781 г. к российским властям с просьбой о передаче ему символов ханской власти и жалованья Аблая обратился его сын – новоизбранный хан Вали (1744–1821). При подготовке к передаче сабли-инсигнии новому владельцу в надпись на клинке следовало внести соответствующие изменения. Для этого сабля была отправлена в Оренбург, где местный мастер исправил имя хана и год пожалования. В ходе торжественной церемонии в Петропавловской крепости 1 ноября 1782 г. оружие и было вручено Вали-хану.

На протяжении длительного времени сабля продолжала храниться в семьях знатных казахов. Данная инсигния имеет исключительную научную ценность. Она – единственный дошедший до нас в практически неповрежденном виде оружейный символ власти казахских ханов, уникальная реликвия истории российско-казахских отношений XVIII в.

Hilmi Aydin. Sultanlarin Silahlari. Topkapi Sarayi Silah Koleksiyonu. Ankara, 2012, 227 p. (in Turk.).

Istoriya Kazahstana (s drevneishikh vremen do nashikh dnei) [History of Kazakhstan (from Ancient Times to the Present Day)]. In 5 vols. Almaty, Atamura Publ., 2010, vol. 3, 768 p. (in Russ.)

Istoriya Kazahstana v russkih istochnikah XVI–XX vv. [The History of Kazakhstan in Russian Sources of the 16th – 20th Centuries]. Almaty, Dayk-Press Publ., 2005, vol. 2: Russian Chronicles and Official Materials of the 16th – first third of the 18th Century about the Peoples of Kazakhstan, 448 p. (in Russ.)

Khaidakov K. S. Persidskie sabli. Nekotorye voprosy atributsii [Persian Sabers. On their Attribution]. Moscow, Frontkniga Publ., 2016, 160 p. (in Russ.)

Khudozhestvennoe oruzhie iz sobraniya Gosudarstvennogo Ehrmitazha. Katalog vystavki [Decorated Weapons from the Collection of the State Hermitage Museum. The Exhibition Catalogue]. St. Petersburg, Slavia Publ., 2010, 272 p. (in Russ.)

Kushkumbaev A. K. Voennoe delo kazakhov v XVII–XVIII vekakh [Warcraft of the Kazakhs in the 17^th – 18^th Centuries]. Almaty, Daik Press, 2001, 172 p. (in Russ.)

Lents E. Opis’ sobraniya oruzhiya grafa S. D. Sheremetyeva [ Description of the Collection of Weapons Belonging to Count S. D. Sheremetyev]. St. Petersburg, Typography M. M. Sta-syulevich, 1895, 223 p. (in Russ.)

Obraztsov V. N. Oruzhie Vostoka v sobranii Ehrmitazha [Weapons of the East in the Hermitage Collection]. St. Petersburg, The State Hermitage Museum Publ., 2015, 232 p. (in Russ.)

Pronin A. O. Klinok “shoi” (“kkhopesh”) XIX veka iz sobraniya Rossiiskogo etnograficheskogo muzeya [The 19th Century “shoi” (khopesh) Blade from the Collection of the Russian Museum of Ethnography]. Vestnik NSU. Series: History and Philology, 2013, vol. 12, no. 3: Archaeology and Ethnography, p. 209–213. (in Russ.)

Rivkin K., Isaac B. A Study of the Eastern Sword. Printed in Mankato, 2017, 360 p.

List of Sources

Arkhiv vneshnei politiki Rossiiskoi imperii (AVPRI) [Archive of Foreign Policy of the Russian Empire (AFPRE)]. F. 122. In. 2. R. 11; In. 3. R. 2.

Gosudarstvennyi arkhiv drevnikh aktov (RGADA) [State Archive of Ancient Acts (SAA)]. F. 396. In. 2. R. 1938; F. 1239. In. 3. R. 61877.

Otdel rukopisnykh pechatnykh i graficheskikh fondov Muzeev Moskovskogo Kremlya [Department of Handwritten, Printed and Graphic Funds of the Moscow Kremlin Museums]. F. 1. In. 3. R. 15.

Материал поступил в редколлегию Received 14.02.2020