Саморегулирование сторон при обращении к процедуре медиации и соотношение с самозащитой гражданских прав

,

,

Введение . Современный этап развития медиации заключается в ее законодательной институционализации. Государство признало процедуру легитимным способом урегулирования споров в целях ее применения в различных сферах жизнедеятельности. Основой медиации является возможность достижения спорящими сторонами взаимоприемлемого соглашения с привлечением как организатора процедуры независимого посредника – медиатора. Благодаря ему сохраняется баланс интересов в споре, выявляются истинные потребности, анализируются требования и возможности их реализации. Медиатор выступает неким гарантом для каждой из сторон, обеспечивая возможность быть услышанным и довести до оппонента другую позицию. Само по себе признание и осуществление гражданских прав сторон, находящихся в конфликте, неразрывно связаны с обеспечением правовыми актами их реализации в установленных формах.

В доктрине выделяются различные формы защиты гражданских прав (государственная, нотариальная, третейская и др.), при этом основное деление сводится к признанию юрисдикционной и неюрисдикционной форм защиты гражданских прав. Ученые главным образом относят медиацию к неюрисдикционным формам защиты, при этом дискуссионным является вопрос относительно признания медиации одним из способов самозащиты гражданских прав в системе неюрисдикционной формы. Сказанное определяет актуальность исследования процедуры медиации как института саморегулирования и соотношения его с самозащитой гражданских прав.

Тенденцией последнего времени является увеличение количества работ в сфере внесудебного урегулирования споров. Мы ориентируемся на труды В.Н. Барсуковой, Е.Е. Богдановой, А.П. Вершинина, В.В. Долинской, Г.А. Жилина, А.Н. Кузбагарова, А.В. Незнамова, Д.Р. Фейзрах-мановой, С.Ю. Филипповой, М.Ю. Челышева и др. В контексте анализа системы урегулирования споров посредством медиации хотелось бы отметить вклад таких специалистов, как С.И. Калашникова, О.В. Костина, В.С. Синенко, Ю.А. Растворцева, Н.И. Уздимаева и др. Однако, несмотря на многочисленные труды ученых в области реализации процедуры медиации для урегулирования гражданских споров, проблема соотношения саморегулирования сторон при обращении к медиации и самозащиты гражданских прав остается недостаточно изученной. Таким образом, актуальность исследования, недостаточная изученность темы в отечественной юридической литературе определили выбор дальнейших разработок в рассматриваемой области.

В силу наличия законодательных пробелов и противоречий в правовом регулировании необходимо проанализировать научную основу реформирования законодательства в вопросе определения места процедуры медиации в системе защиты гражданских прав. Научная новизна исследования заключается в обособлении проблемы правового регулирования медиации как юридической процедуры в системе защиты гражданских прав с позиций комплексного подхода в целях повышения эффективности применения процесса саморегулирования сторон.

Цель исследования – установить возможность расширения форм и способов защиты гражданских прав для российского правопорядка и оценить перспективы модернизации законодательства с учетом внедрения процедуры медиации как альтернативного способа урегулирования споров. Задачи исследования состоят в том, чтобы определить перспективы сторон при обращении к процедуре медиации как к расширению возможных способов защиты гражданских прав. Также необходимо провести соотношение поименованного способа – самозащиты гражданских прав – и обращения спорящих сторон к процедуре медиации.

Теоретическая значимость исследования выражена в обосновании соотнесения процесса саморегулирования сторон при обращении к процедуре медиации с самозащитой гражданских прав. Практическая значимость состоит в критическом анализе существующих взглядов на защиту гражданских прав субъектов права. В связи с этим законодательство в сфере альтернативных способов урегулирования споров, в том числе медиации, нуждается в дальнейшем изучении и совершенствовании. Значение исследования определяется необходимостью обеспечения соблюдения прав и законных интересов спорящих сторон и поиска наиболее эффективных способов урегулирования конфликтов. Реализация рассматриваемой процедуры возможна только при условии саморегулирования сторон, проявляющегося в их взаимодействии, обсуждении существующих проблем и споров, желании получения взаимоприемлемого результата, который может быть намного шире, чем содержание судебного решения.

Методология исследования . Работа основывается на совокупности применения общенаучных и специальных юридических методов познания. Одним из главных выступил метод сравнительного анализа общественных явлений, среди общенаучных методов мышления и познания выделены анализ и синтез. Обращение к формально-логическому и сравнительному методам позволило представить авторскую позицию о необходимости изменения законодательства в части расширения возможностей субъектов в защите гражданских прав и законных интересов.

Результаты . Исследователи в основном схожи в понимании формы защиты гражданских прав, определяя ее как регламентированную законом совокупность процедур, мероприятий по защите прав лица (Султангулова, 2022: 83; Ярков, 2011: 48). В России ГК РФ сводит защиту гражданских прав к судебной защите (ст. 11), при этом обращает внимание на возможность самозащиты, указывая ее как способ (ст. 12 данного правового акта).

Полагаем правильным, что государство обязано предусматривать широкий выбор форм защиты гражданских прав, при этом наличие даже некоторого их множества ставит перед законодателем проблему разграничения и возможностей их эффективного использования.

Согласимся с Т.А. Жилиным в том, что предназначением правосудия по гражданским делам является «правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и охраняемых законом интересов»1. Логически верным представляется утверждение А.Н. Кузбагарова, что «неюрисдикционной формой будут считаться все действия, лежащие за рамками юрисдикционной формы»2.

Несмотря на то что научные представления о формах защиты прав в большинстве случаев сводятся к различной интерпретации утверждения А.П. Вершинина («способы защиты прав – это предусмотренные законом действия, которые непосредственно направлены на защиту прав»)3, данный устоявшийся концепт в настоящее время не теряет актуальности. Под формой защиты понимается «определенный порядок или вид деятельности по защите прав в целом» (Незнамов, 2013: 3), «совокупность юридических процедур»4, «комплекс согласованных организационных мероприятий, протекающих в рамках одного правового режима»5.

Институт медиации противопоставляется судебному разбирательству, поэтому данный институт и признается альтернативным способом урегулирования споров (по этимологическому происхождению: alter – один из двух» (лат.), т. е. имеется возможность выбора сторонами наиболее эффективного способа выхода из конфликтной ситуации).

Одна группа ученых высказывает позицию о применении процедуры медиации в правовом конфликте как реализации института самозащиты, предусмотренного в ст. 12 ГК РФ. Так, А.В. Китаева, Е.Н. Ведякова указывают, что медиация является новым видом самозащиты, однако не представляют обоснования данного вывода (2020). С.В. Радаева, Н.Ю. Агафонова, рассматривая процедуру медиации, отмечают, что «такой способ отвечает всем критериям самозащиты, когда требуется концентрация усилий индивидов на использовании таких мер защиты, которые не требуют государственного вмешательства» (2022: 47). В свою очередь, Н.И. Уздимаева также настаивает на позиции, что необращение к органам власти и управления позволяет идентифицировать процедуру медиации как институт самозащиты: «…если они <люди> обходятся собственными силами и средствами, речь идет о порядке правовой защиты, получившем название самозащиты» (2017: 84). Аналогичные позиции обозначены и другими учеными6, признающими медиацию в качестве самозащиты гражданских прав (Барсукова, 2014).

Позволим себе не согласиться с данными утверждениями и таким пониманием процедуры медиации в системе форм защиты прав в связи со следующими доводами.

Во-первых, самозащита представляет собой форму, когда с позиции права существуют такие стороны, как нарушитель и потерпевший. При этом потерпевший имеет возможность правомерного воздействия на нарушителя без обращения к юрисдикционным (судебным, административным) органам. Это не соответствует как минимум главным принципам медиации – добровольности, сотрудничества и равноправия вступающих в процедуру сторон. Следует согласиться с позицией авторов, указывающих, что «в ходе медиации стороны самостоятельно посредством переговоров и добровольного волеизъявления принимают решение, основанное на консенсусе, удовлетворяющем обе стороны» (Костина и др., 2015: 112). Е.Е. Богданова признает самозащиту гражданских прав самостоятельной формой защиты (2003: 39), объясняя собственную позицию и соглашаясь с аналогичными выводами Г.А. Свердлыка и Э.Л. Страунинга1.

Во-вторых, под самозащитой в российском праве понимается исключительный порядок защиты гражданского права, который рассчитан на такую чрезвычайную ситуацию, когда в силу особых условий, при которых совершается посягательство на гражданские права, обеспечить их защиту в судебном порядке не представляется возможным, управомоченное лицо совершает действия фактического характера, направленные на охрану его прав и интересов, дозволенные законом. Сказанное подтверждается судебной практикой2.

Самозащита реализуется в охранительном правоотношении, которое, в свою очередь, возникает из неправомерного юридического действия. Однако многие правовые конфликты, приводящие спорящие стороны в процедуру, не обладают таким признаком, например расторжение брака и раздел имущества, определение порядка общения с ребенком при разводе или вопрос его проживания с одним из родителей и др.

В-третьих, применение института самозащиты гражданских прав возможно исключительно при соблюдении совокупности условий:

• 1)    нарушения права или возможности его нарушения;

• 2)    необходимости пресечения нарушения и применения мер, соответствующих характеру и содержанию правонарушения³.

Традиционно выделяют такие разновидности самозащиты, как крайняя необходимость, необходимая оборона, удержание своего имущества / имущества нарушителя и др.

В-четвертых, в п. 10 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» содержатся следующие разъяснения: «Лицо, право которого нарушено, может прибегнуть к его самозащите, соответствующей способу и характеру нарушения (ст. 14 ГК РФ). При этом его возможности должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения»4. Кроме того, в п. 9 Постановления от 1 июля 1996 г. № 6/8 Пленума Верховного суда РФ и Пленума Верховного арбитражного суда РФ «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» указано, что «при разрешении споров, возникших в связи с защитой принадлежащих гражданам или юридическим лицам прав путем самозащиты (ст. 12, 14 ГК РФ), следует учитывать, что самозащита не может быть признана правомерной, если она явно не соответствует способу и характеру нарушения и причиненный (возможный) вред является более значительным, чем предотвращен-ный»5. Данные положения, разъясняющие возможности обращения к институту самозащиты, не соотносятся с реальными потребностями спорящих сторон при обращении к процедуре медиации.

Представляется, что в этом случае подменено понимание института саморегулирования сторон самозащитой. Действительно, саморегулирование в современном праве служит одним из приоритетных направлений его развития. Оно проявляется и в случае принятия решения сторонами об обращении к процедуре медиации в ходе судебного разбирательства по предложению суда, что отражено в процессуальном законодательстве, соответственно – ст. 135 АПК РФ, ст. 172 ГПК РФ и др., а также при наличии медиативной оговорки в заключаемом договоре и на этапе, предшествующем обращению в суд.

Саморегулирование, проявившееся в обращении сторон к процедуре медиации, «как лакмус, выявляет уровень развития общечеловеческих ценностей и гуманизации, основываясь на необходимости усиления самоконтроля поведения и ответственности личности» (Шереметьева, 2022: 25). Необходимо признать, что саморегулирование в процедуре медиации выражается в использовании правовых средств непосредственно участниками отношений для организации собственного поведения в целях урегулирования правового конфликта.

Разграничение институтов самозащиты медиации как саморегулирования субъектов в защите их гражданских прав представляется более обоснованным с позиций их соотношения разными исследователями.

Например, В.В. Долинская, раскрывая сущность неюрисдикционной формы защиты субъективных прав и законных интересов субъектов правоотношений, выделяет «порядок защиты прав самостоятельными действиями управомоченного лица и… согласительный (согласовательный) порядок защиты, при котором урегулирование конфликта осуществляется преимущественно путем согласования конфликтующими сторонами своих интересов» (2013: 13). К первым мерам автор относит самозащиту (меры фактического порядка), а ко второму порядку – примирительные процедуры, в том числе медиацию.

При этом Е.В. Михайлова и С.С. Татаринова отмечают, что «скорее всего, наряду с медиацией, самозащита гражданских прав есть лишь дополнительная, внепроцессуальная деятельность субъектов гражданского… права, направленная на обеспечение охраны их субъективных гражданских прав и законных интересов» (2018). Признавая неюрисдикционными формами защиты самозащиту и процедуру медиации, ученые в основу их разграничения закладывают конкретные критерии при осуществлении выбора, например вид и характер правоотношения (права потребителей, корпоративные права, семейные права и т. п.), легитимность деятельности субъектов правоотношений, правовую цель и пр. (Степин, 2016; Фейзрахманова, 2017; Челышев, Валеев, 2010).

Совершенно логична позиция С.Ю. Филипповой, указывающей, что правовая цель является исходной точкой выбора правового средства и воплощения его в правовой деятельности (2013). Именно интересы и правовые цели нескольких субъектов в социальной группе могут сталкиваться, совпадать, пересекаться, что требует согласования и организации взаимодействия по этому поводу субъектов, на что и направлено право (Филиппова, 2013).

С авторской позиции необходимо пояснить, что правовая цель в процедуре медиации достигается благодаря саморегулированию субъектов правового спора и направлена на его «исчерпание» посредством заключения медиативного соглашения и исполнения его на основе принципа добровольности. Собственно медиация и урегулирование спора как результат – это личная инициатива субъектов конфликта, которая реализуется в комплексной (интегративной) деятельности медиатора как организатора процедуры и суда как правоприменительного органа.

Заключение . Основным условием саморегулирования в связи с этим является намерение сторон достигнуть консенсуса либо компромисса посредством участия медиатора как лица, отвечающего за организацию и проведение процедуры, конструктивно преодолеть противоречия, составляющие основу правового спора.

Таким образом, можно сделать обоснованный вывод, что саморегулирование сторон при обращении к процедуре медиации представляет собой форму индивидуального правового регулирования, под которым понимается активная деятельность субъектов правового конфликта, осуществляемая на базе принципа добровольности в рамках установленных норм права и направленная на упорядочивание правоотношений путем урегулирования спора и создания индивидуального правового акта (медиативного соглашения) с помощью независимого посредника (медиатора).