Саморегуляция личности и суверенность психологического пространства как факторы здоровьесберегающего поведения

та для повышения эффективности процессов лечения и его реабилитации [3]. Современные психологические концепции рассматривают человека не как абсолютно больного, дефектного и не как полностью здорового, а, скорее, как находящегося на некотором континууме между благополучием и патологическим состоянием, между здоровьесберегающим и саморазрушающим поведением [4]. И тогда в качестве результата процессов адаптации личности возможно рассмотреть движение индивида по данному континууму от состояния болезни к более здоровому состоянию.

Однако попыток описания психологических механизмов формирования отношения индивида к своему здоровью до момента возникновения заболевания на сегодняшний день в научной литературе представлено недостаточно. Отсутствие этих данных может осложнять изучение процессов восприятия болезни и адаптации к ней пациента, поскольку определенно важную роль играют его репрезентации в отношении своего здоровья, как конечного этапа процесса восстановления и адаптации [5].

В качестве факторов формирования отношения индивида к своему здоровью могут быть рассмотрены саморегуляция личности и показатель суверенности психологического пространства, выступающий в качестве личностной основы для процессов саморегуляции.

Под суверенностью психологического пространства в одном из его определений принято понимать способность индивида контролировать свое психологическое пространство и тем самым определять свои личностные границы. Данный психологический конструкт, формирующийся на базе раннего детского опыта, может быть рассмотрен в качестве основополагающего фактора для функционирования саморегуляции личности путем ее избирательности в отношении внешних стимулов. Оптимальная суверенность обеспечивает высокую адаптивность личности, ее рост и продуктивное функционирование [7].

В контексте данного исследования показатели саморегуляции и суверенности психологического пространства рассмотрены в качестве факторов психического здоровья индивида и фундамента для здоровьесберегающего поведения.

Цель исследования – выявить особенности саморегуляции поведения у лиц с различным здоровьесберегающим поведением.

Задачи: 1) сформировать группы сравнения с различными показателями здоровьесберегающего поведения; 2) оценить показатели смаорегуляции личности в выделенных группах; 3) описать структуру суверенности психологического пространства, как основы для саморегуляции личности; 4) выявить наличие корреляционных связей между изучаемыми параметрами.

Материалы и методы . В исследовании приняли участие 120 респондентов мужского (n = 21) и женского полов (n = 99) в возрасте от 18 до 28 лет (средний возраст – 23,87 ± 5,79 года) не имеющие на момент обследования установленных диагнозов хронических или угрожающих жизни заболеваний. 80 % респондентов являлись студентами вузов, 10 % – трудоустроены, 7 % работали и учились, 3 % – не имели постоянной занятости. Для исследования применялся пакет психодиагностических методик: 1. Опросник «Индекс отношения к здоровью» (Деря-бо С.Д., Ясвин В.А., 2004) [8]. 2. Личностный опросник нарушений здорового поведения (Луценко Е.Л., Габелкова О.Е., 2013) [9]. 3. Опросник саморегуляции личности (The Self-Regulation Questionnaire (SRQ), Brown J.M.‚ Miller W.R.‚ Lawendowski L.A., 1999) [6]. 4. Опросник «Суверенность психологического пространства» (Нартова-Бочавер С.К., 2014) [7].

Результаты исследования. Формирование групп сравнения проводилось на основе факторного (анализ главных компонент) и кластерного (метод к-средних) анализа. Факторному анализу подверглись шкалы опросника «Индекс отношения к здоровью»: эмоциональная, познавательная, практическая, поступоч-ная; и шкалы Личностного опросника для определения склонности к нарушению здорового образа жизни: тяга к алкоголю, курению, нарушениям питания, пренебрежение безопасностью, 489

низкий самоконтроль, эмоциональная некомпетентность, саморазрушительное поведение, погоня за модным имиджем во вред здоровью, общий показатель поведения нарушающего здоровье. В ходе анализа были выделены 3 фактора: 1. Общее нарушение здорового образа жизни – в него вошли шкалы тяги к алкоголю, курению, саморазрушающее и рискованное поведение, погоня за имиджем. 2. Нарушение пищевого поведения – шкалы нарушения питания, низкий самоконтроль и эмоциональная компетентность. 3. Ценностное отношение к здоровью – шкалы эмоционального, познавательного, практического, поступочного отношения к здоровью. В ходе кластерного анализа с учетом выделенных трех факторов выборка была поделена на два кластера. Первый кластер характеризуется выраженным фактором ценностного отношения к здоровью и низкими показателями факторов нарушения здорового образа жизни и нарушений пищевого поведения. Второй кластер отличается противоположной картиной – выраженностью факторов нарушения ЗОЖ и пищевого поведения и сниженным показателем фактора ценностного отношения к здоровью. Таким образом, группами сравнения были группа А (n = 55) – лица, проявляющие здоровьесберегающее поведение и группа Б (n = 61) – лица с нарушением здорового поведения.

Описательное исследование структуры саморегуляции в группе А показало, что наиболее выраженными ее этапами являются Сбор информации (34,0 ± 5,7) Формулирование и поиск вариантов (35,7 ± 6,0), а наименее выраженным – этап Оценки собранной информации (27,9 ± 5,9).

При этом, в группе Б структура саморегуляции характеризуется выраженностью этапов Запуска изменений (29,5±3,7) и Формулирование и поиск вариантов (33,1±5,7) и низкими показателями по шкале планирования (27,1±5,5).

Сравнительное исследование в выделенных подгруппах выявило статистически значимо более высокие показатели по всем шкалам (кроме – Оценка собранной информации) оценки саморегуляции (p ≤ 0,05), в том числе и по суммарному показателю саморегуляции (группа А – 224,6 ± 33,5 – умеренная способность к саморегуляции; группа Б – 204,2 ± 20,8; p = 0,001 – нарушенная способность к саморегуляции).

Рис. 1. Показатели саморегуляции в группах с различным отношением к здоровью (в баллах, звездочкой помечены статистически значимые отличия)

Лица, проявляющие здоровьесберегающее поведение, отличаются более выраженной способностью к саморегуляции, которая опирается в большей степени на сбор информации о своем актуальном состоянии и поиск вариантов его изменения. При этом сопоставление своего состояния с накопленным ранее опытом в процессе саморегуляции отходит на второй план. То есть люди, заботящиеся о своем здоровье, менее склонны сравнивать его нынешнее состояние с тем каким оно было ранее и в большей степени прислушиваются к его показателям на настоящий момент. Этот процесс сопровождается параллельным поиском вариантов изменения имеющегося состояния. Полученные данные могут быть рассмотрены в свете роста информатизации общества и доступности интернет-технологий, поскольку современное информационное пространство изоби- лует различными подходами к самодиагностике и самокоррек-ции своего здоровья (веса, настроения, сексуальной жизни и т.п.) на бытовом уровне.

Лица, проявляющие поведение приводящее к нарушениям здоровья, характеризуются низкой способностью к саморегуляции и в данном процессе предпочтение отдают поиску вариантов на фоне высокой готовности к смене своего состояния. При этом при реализации изменений недостаточное внимание уделяется планированию своих действий, что может снижать эффективность и конструктивность применяемых способов. Употребление ПАВ и нарушения пищевого поведения в данной группе являются теми способами регуляции своего состояния, которые соответствуют имеющейся импульсивности и готовности к изменению без учета планов и перспектив.

В ходе исследования показателей суверенности психологического пространства в группе А было установлено, что в обеих группах структура их выраженности имеет общие черты: на первый план выступают суверенность социальных связей (47,4 ± 6,6), вкусов-ценностей (42,2 ± 4,7) и физического тела (40,7 ± 3,9), которые соответствуют нормативным данным, приведенным авторами методики. Большинство же показателей (кроме «Суверенность социальных связей») и общая шкала суверенности (33,8 ± 5,8) в группе Б соответствуют уровню депри-вированности.

При этом, сравнительное исследование показало, что показатели по всем шкалам (кроме «Суверенность привычек») в группе А статистически значимо выше (p ≤ 0,05), чем в сравниваемой группе.

Лица, проявляющие здоровьесберегающее поведение, характеризуются более сформированной психологической суверенностью в отношении своего тела и своих ценностей. Опираясь на свой ранний детский опыт, они лучше осознают личные границы в данных областях и уверены в способности лучше контролировать их. Данные особенности могут быть рассмотрены в качестве основы для поддержания на достаточном уровне процессов саморегуляции в отношении своего здоровья.

Показатели суверенности психологического пространства в группах с различным индивидуальным отношением к здоровью

Показатели суверенности психологического пространства	Группа А, n = 55, Здоровьесберегающее поведение	Группа Б, n = 65, Нарушения ЗОЖ	Значимость различий
Физического тела	40,65 ± 3,89	37,34 ± 4,47	P = 0,001
Территории	36,45 ± 4,49	33,90 ± 5,28	P = 0,006
Личных вещей	39,44 ± 4,31	36,43 ± 5,52	P = 0,001
Привычек	38,71 ± 5,33	37,41 ± 5,54	–
Социальных связей	47,40 ± 6,58	44,85 ± 6,57	P = 0,040
Вкусов и ценностей	42,16 ± 4,75	39,02 ± 6,03	P = 0,002
Общий показатель суверенности	36,95 ± 6,59	33,84 ± 5,82	P = 0,008

Лица с поведением приводящим к нарушению здоровья отличаются общей депривированностью суверенности психологического пространства, что снижает общую способность к саморегуляции. Негативный опыт установления личностных границ и контроля над событиями в большинстве областей своей жизни отражается на выборе стратегий поведения, приводящих к нарушению здоровья. В качестве ресурсной составляющей рассматривается суверенность социальных связей, выражающаяся в праве иметь друзей и знакомых, даже если они не одобряются другими людьми. Однако эта же особенность повышает риск формирования субмиссивного мотива (мотива социального давления) для нарушающего здоровье поведения. Личностные про-тективные (защитные) факторы здоровьесберегающего поведения при этом не достаточны и/или отходят на второй план.

Результаты корреляционного анализа с применением критерия Пирсона позволяют описать имеющиеся связи между изучаемыми параметрами. Так, наибольшее количество обратных корреляционных связей было установлено между показателями нарушения здоровья «Низкий самоконтроль в отношении здоровья» с показателями саморегуляции (Поиск вариантов – r = -0,445, p = 0,001; Планирование – r = -0,494, p = 0,001; Реализация плана – r = -0,523, p = 0,001; Общая саморегуляция – r = -0,569, p = 0,001), а также между эмоциональной некомпетентностью и суверенностью физического тела (r = -0,414; p = 0,001), общей суверенностью психологического пространства (r = -0,450; p = 0,001), показателями саморегуляции (общая саморегуляция – r = -0,517; p = 0,001).

Наибольшее количество прямых корреляционных связей с саморегуляцией имеет суверенность физического тела (Сбор информации – r = 0,401, p = 0,001; Поиск вариантов – r = 0,455, p = 0,001; Составление плана действий – r = 0,430, p = 0,001; Реализация плана – r = 0,465, p = 0,001; Общая саморегуляция – r = 0,555, p = 0,001).

Рис. 2. Корреляционный граф, отражающий установленные связи в ходе корреляционного анализа

Таким образом, результаты проведенного исследования позволяют рассматривать недостаточную саморегуляцию и депри-вированную суверенность психологического пространства в качестве факторов, обуславливающих нарушения здорового поведения вследствие низкого самоконтроля и эмоциональной 494

неустойчивости. Можно предположить, что недостаточная способность к установлению личностных границ и к контролю над своей жизнью приводят к патологическим формам саморегуляции в виде употребления ПАВ и нарушений пищевого поведения, которые не отвечают параметрам здоровьесберегающего поведения.

При этом, в качестве основного фактора для формирования саморегуляции личности в отношении своего здоровья может быть рассмотрена суверенность физического тела, формирующаяся на фоне раннего детского опыта, не содержащего попыток нарушения соматического благополучия и принуждения в отправлении или сдерживании физиологических потребностей.

Среди рассматриваемых показателей не было обнаружено факторов, непосредственно обуславливающих здоровьесберегающее поведение, что определяет перспективы предстоящих исследований в области психологии здоровья и психогигиены.

Выводы:

• 1.    На основе показателей поддержания и нарушения здорового поведения можно говорить о существовании различных типов поведения, связанного со здоровьем. Здоровьесберегающее поведение характеризуется наличием эмоционального, когнитивного и мотивационного компонентов в поддержании своего здоровья. Нарушение здорового поведения по эмоциональнонеустойчивому типу, при котором используются патологические формы компенсации импульсивности и эмоциональной неустойчивости (прием ПАВ, рискованное поведение, нарушения пищевого поведения) в ущерб актуальному состоянию здоровья.

• 2.    Лица со здоровьесберегающим поведением обладают сохранной способностью к саморегуляции своего поведения за счет поиска информации и вариантов изменения на фоне достаточной суверенности психологического пространства в области социальных контактов, физического тела и своих ценностей и вкусов.

• 3.    Лица с нарушением здорового поведения отличаются ограниченной способностью к саморегуляции, в основе которой лежат процессы запуска изменений без их надлежащего планирования. При этом суверенность их психологического пространства носит общий депривированный характер.

• 4.    В качестве факторов обуславливающих негативные типы отношения к болезни могут быть рассмотрены нарушенная способность к саморегуляции личности и несформированная суверенность психологического пространства в отношении своего тела и ценностей. Причем суверенность может быть рассмотрена в качестве одного из факторов, обуславливающих развитие саморегуляции.

Библиографии ческий список

• 1.    Helgeson V., Zajdel M. Adjusting to chronic health conditions // Annual Review of Psychology. 2017. Vol. 68, iss. 1. P. 545–571. DOI: https://doi.org/10.1146/annurev-psych-010416-044014

• 2.    Абросимов И.Н., Ялтонский В.М. Выбор копинг-стратегии как фактор психологической адаптации пациента к хроническому соматическому заболеванию // Вестник Омского университета. Серия: Психология. 2018. № 4. С. 12–18.

• 3.    Сирота Н.А., Ялтонский В.М. Эффективные программы профилактики зависимости от наркотиков и других форм зависимого поведения. М.: Радуга, 2004. 192 с.

• 4.    Рассказова Е.И., Кошелева Н.В. Психологические методы изменения поведения, связанного со здоровьем: возможности и ограничения // Консультативная психология и психотерапия. 2014.

• 5.    Leventhal H., Leventhal E.A., Cameron L. Representations, procedures, and affect in illness self-regulation: A perceptual-cognitive model // Baum A., Revenson T.A., Singer J.E. Handbook of health psychology. Mahwah, NY: Erlbaum, 2001. P. 19–47.

• 6.    Carey K., Neal D., Collins S. A psychometric analysis of the selfregulation questionnaire // Addictive Behaviors. 2004. Vol. 29, iss. 2. P. 253–260. DOI: https://doi.org/10.1016/j.addbeh.2003.08.001

• 7.    Нартова-Бочавер С.К. Новая версия опросника «Суверенность психологического пространства – 2010» // Психологический журнал. 2014. Т. 35, № 3. С. 105–119.

• 8.    Диагностика здоровья: Психологический практикум / под ред. Г.С. Никифорова. СПб.: Речь, 2007. 950 с.

• 9.    Луценко Е.Л., Габелкова О.Е. Опросник нарушений здорового поведения // Вопросы психологии. 2013. № 5. С. 142–153.

№ 3(82). С. 183–205.

SELF-REGULATION OF PERSONALITY

AND PSYCHOLOGICAL SOVEREIGNTY AS FACTORS IN THE HEALTH-SAVING BEHAVIOR

I.N. Abrosimov Moscow State University of Medicine and Dentistry named after A.I. Evdokimov