Сельская социальная инфраструктура как ресурс модернизации (на примере южных территорий Дальнего Востока в годы перестройки)

Общероссийские модернизационные процессы 1985 – 1991 гг. нашли отражение в региональных изменениях. Дальневосточная деревня и ее жители также нуждалось в переменах.

В этой связи важным системообразующим фактором выступает социальная инфраструктура, т.к. она обеспечивает общие условия расширенного воспроизводства рабочей силы, формирует её качественный состав и нормальные условия существования [4,16]. Сельская социальная инфраструктура сложна, специфична, неравномерна и поэтому малоисследована и часто противоречива [15].

Анализ состояния социальной инфраструктуры во всех отраслях начинается с характеристики имеющегося потенциала – количественных и качественных показателей. Наиболее удобным интегральным выражением в определении уровня и перспектив инфраструктурного развития социальной сферы можно считать объём непроизводственных капитальных вложений [14]. Они аккумулируют затраты на жилищное строительство, коммунальное хозяйство, здравоохранение, образование, культуру, общественное питание, бытовое обслуживание.

После визита М.С. Горбачева на Дальний Восток в 1986 г. и объявления региона приоритетным в политике государства произошло увеличение централизованных инвестиционных потоков [11]. Кроме этого в сентябре 1987 г. была принята Долговременная    государственная    программа    комплексного    развития производительных сил Дальневосточного экономического района, Бурятской АССР и Читинской области на период до 2000 года (ДГП) [3]. Предполагалось за счет двукратного увеличения объёма капитальных вложений в развитие региона за 15 лет сформировать высокоэффективный хозяйственный комплекс, способный к модернизации, прежде всего за счет собственных ресурсов. Данная программа давала возможность выровнять социальные стандарты Дальнего Востока по отношению к другим территориям страны.

К числу наиболее важных социальных проблем дальневосточной деревни во второй половине 1980-х гг. относились обеспеченность жильём и коммунальнобытовыми условиями жизни. Жилищный фонд российской деревни в начале перестройки равнялся 646 млн. кв. м общей (полезной) площади, что составляло 30% всего жилищного фонда республики. В то же время выбывшие по изношенности площади в РСФСР достигали 20% от объёма нового строительства на селе. Поэтому республиканскими планами 1986 – 1990 гг., предусматривался ввод в действие самых больших за предшествующую четверть века жилых площадей в сельской местности – 208 млн. кв.м. К 1990 г. средняя обеспеченность жильём одного сельчанина должна была вырасти до 16,3 кв.м [2].

В 1985–1991 гг. на Дальнем Востоке ситуация с жильём продолжала оставаться сложной. В целом, регион имел самую низкую в республике обеспеченность жилищными фондами. При этом дальневосточные города обеспечивались жильём хуже на 8-10%, а сёла на 20% и более. Доля ветхого и аварийного жилья в регионе также была значительной.

Значительную роль в этом процессе играло увеличение объёмов капитальных вложений в части жилищного строительства [9]. За весь перестроечный период самый значительный рост площадей пришёлся на деревни Хабаровского края, чуть меньше жилья получили сёла Приморского края, а в деревнях Амурской области, в сравнении с соседними территориями, приращение жилых площадей было небольшим, но стабильным. В 1985-1991 г. наблюдалось некоторое повышение региональных значений средней обеспеченности жильём в расчёте на одного деревенского жителя с 12,8 до 14,0 кв.м. Но эти показатели были ниже среднероссийских, согласно которым увеличение произошло с 16,2 до 18,2 кв.м. Если на одного амурского сельчанина в конце перестройки приходилось 15,2 кв.м общей площади, на приморского 13,7 кв.м, то на хабаровского лишь 12,8 кв.м. [14].

Жилищное строительство развивалось в условиях: нехватки мощностей подрядных строительных организаций, плохого состояния базы стройиндустрии региона и недостаточного контроля за качеством выпускаемой продукции, медленного освоения средств и оформления проектно-сметной документации, некомплексной застройки большинства населённых пунктов что снижало объёмы и увеличивало сроки ввода жилья, особенно в сельской местности. Негативную роль сыграло упразднение Управления сельского строительства в составе Госстроя России. Большой проблемой оставалось качество сдаваемого сельского жилья. Рост себестоимости выполненных работ приводил к постоянному удорожанию строительства. Обострение жилищной проблемы во второй половине 1980-х гг. явилось следствием не только снижения темпов строительства, особенно в сельской местности, но и возрастания жилищных потребностей по мере развития и закрепления в массовом сознании современных представлений о минимально допустимых и нормативных стандартах жилищной обеспеченности.

В середине 1980-х гг. обобществлённый жилой фонд Дальнего Востока в целом и деревенский в особенности имел более низкие показатели обеспеченности газом, центральным водоснабжением, отоплением, канализацией и т. д. по сравнению с республиканскими. Перестройка внесла лишь частичные улучшения. На протяжении 1985 – 1991 гг. благоустройство сельского жилья в регионе изменялось крайне медленно и непропорционально. Показателен уровень двух важнейших социальногигиенических параметров жилища – обеспеченность горячей водой и канализацией. По первому увеличение наблюдалось только в Амурской области, в то время как в Приморском, Хабаровском краях и по Дальнему Востоку в целом происходило уменьшение, а по второму значения выросли по всем южным территориям [14].

Большой проблемой для деревенских жителей являлся низкий уровень технического обслуживания коммунального хозяйства, несмотря на троекратное увеличение объёмов инвестиций по данному направлению в предперестроечное пятнадцатилетие. Внушительная доля ветхого и аварийного жилья нуждающегося в замене, большой процент выбытия таких площадей на фоне ввода новых на юге Дальнего Востока, приводили к увеличению числа очередников как в городе, так и в деревне.

Основные сферы социальной инфраструктуры несут различную инвестиционную нагрузку. Так, вложения в здравоохранение создают условия для нормального участия работников в производственном процессе (физическое здоровье рабочей силы). Инвестиции в образовательную систему дают прямую экономическую отдачу через более высокую производительность труда. Поэтому образование и науку можно считать ядром инвестиционного комплекса нематериального производства. В этой связи особое значение для Дальнего Востока во второй половине 1980-х гг. имели обеспеченность и охват населения общеобразовательными и детскими дошкольными учреждениями. В соответствии с программой «Дальний Восток» пик ввода в эксплуатацию дошкольных учреждений в хабаровских и приморских сёлах пришёлся на 1986 - 1987 гг., затем последовал спад [1,9,10]. По амурским деревням объёмы ввода максимально увеличились только к 1990 г. Такое неритмичное возведение объектов соцкультбыта было связано как с недофинансированием, так и с элементарной бесхозяйственностью и нецелевым употреблением средств.

В перестроечный период потребности сельчан в дошкольных и общеобразовательных учреждениях росли быстрее, чем возможности их удовлетворения. Активное строительство в сёлах юга Дальнего Востока во второй половине 1980-х гг. способствовало улучшению ситуации по детским садам и яслям, и совсем не изменило положение по школам, несмотря на значительный прирост площадей.

В 1985-1991 гг. Амурская область прочно удерживала первенство среди соседних территорий по уровню инфраструктурного развития не только образования, но и здравоохранения. Число областных больниц, поликлиник и амбулаторий в расчёте на 1000 чел. населения, несмотря на относительно медленные темпы ввода новых площадей, росло быстрее, чем в Хабаровском крае и особенно в Приморском крае. Часть прироста мощностей лечебно-профилактических учреждений не была обеспечена увеличением фондов и достигалась за счёт переуплотнения имеющихся и использования нетиповых строений. В перестроечные годы всем южным территориям Дальнего Востока удалось усилить кадровый потенциал, в том числе в сельской местности. В расчёте на 1000 жителей больше учителей стало в Амурской области, а докторов и медсестёр - в Хабаровском крае. Вместе с тем, к началу рыночных преобразований потребность в сельских преподавателях, врачах, медицинских сёстрах вследствие большой текучести кадров, сохранилась.

Социально-бытовая сфера обладает сложной, многоплановой структурой, которая не ограничивается организацией внепроизводственной жизни или потреблением материальных и духовных благ, а выполняет функцию физического и духовного воспроизводства населения, как простого, так и расширенного. На Дальнем Востоке из-за значительной территориальной удалённости населённых пунктов друг от друга уровень потребности деревенских жителей в товарах и услугах бытового назначения всегда был достаточно высок.

В начале перестройки была принята «Комплексная программа развития производства товаров народного потребления и сферы услуг на 1986 - 2000 гг.», которая предусматривала значительное увеличение объёма предоставляемых бытовых услуг в стране: к 1990 г. не менее чем на 40%, а к 2000 г. - в 2,4-2,5 раза. В деревне рост ожидался больше, чем в городе [5].

Вопросы доступности бытовых услуг деревенским жителям, их качества находятся в прямой зависимости от инфраструктурного состояния системы. Вопрос о расширении сети предприятий бытового обслуживания и вводе в строй новых площадей поднимался постоянно территориальными властями в соответствии с комплексными программами Хабаровского и Приморского краев. В целом ряде районов Амурской области помещения для предприятий бытового обслуживания просто отсутствовали. Всего восемь приёмных пунктов было организовано на животноводческих комплексах и фермах по всей области. Многие КПП не соответствовали нормативам. Оказание бытовых услуг деревенским жителям по районам значительно отличалось [1]. Постепенно бытовое обслуживание в региональных деревнях становилось убыточным. Сохранялось и продолжало расти отставание душевого потребления от рационального норматива. К началу рыночных преобразований в связи с тем, что сельские комплексные приёмные пункты, дома быта стали в основном низкорентабельными и обслуживали малообеспеченных деревенских жителей, встал вопрос о законодательном оформлении их содержания за счёт средств колхозов, совхозов, лесозаготовительных предприятий.

Рост темпов и объёмов реализации бытовых услуг более чем в 2 раза по всем южным территориям, в том числе в расчёте на душу населения вполне соответствовал региональному и республиканскому значениям. Вместе с тем в начале и в конце перестройки деревенский житель продолжал получать меньше бытовых услуг, чем городской. К 1991 г. отставание от города в уровне потребления бытовых услуг селянами продолжало нарастать. Особенно неблагополучная ситуация складывалась в Хабаровском и Приморском краях. При этом качество обслуживания в сёлах оставалось низким.

Социально-культурное развитие дальневосточного региона в перестроечное время характеризовалось как позитивными, так и негативными тенденциями и напрямую было связано со строительством и деятельностью домов культуры, библиотек, культурно-спортивных комплексов (КСК) и т. п.

С одной стороны, успехи, достигнутые в данной сфере во второй половине 1980-х гг. свидетельствуют об определённом росте. Например, если в 1985 – 1989 гг. число клубных учреждений в целом по РСФСР сократилось, то по региону увеличилось. С другой стороны, статистика даёт возможность проследить негативные тенденции. В годы перестройки число хабаровских и амурских сельских клубных учреждений уменьшилось. После 1989 г. такая же тенденция наблюдалась в сёлах Приморского края. Одновременно уменьшилось число мест в клубных учреждениях юга региона в расчёте на 1000 чел. населения по всем позициям. При этом самое значительное сокращение наблюдалось в Хабаровском крае [14, 12].

В соответствии с Основными направлениями экономического и социального развития СССР на 1986 – 1990 годы и на период до 2000 года и последовавшими за ними постановлениями, перестройка должна была стать этапом крутого подъёма культурного строительства на селе. По стране планировалось сооружение более 500 районных домов культуры и свыше 5,5 тыс. деревенских клубов [6, 8, 13]. Действительно, во второй половине 1980-х гг. активизировался процесс ввода кинотеатров, музеев, клубов и др. как в центре, так и на местах. В 1986 – 1990 гг. лидером по строительству клубов и домов культуры, в том числе в деревне являлось Приморье. Хабаровский край за перестроечный период так и не смог преодолеть отставание от соседних территорий. Ввод и ремонт учреждений сельской социальнокультурной сферы региона осуществлялись крайне медленно и непропорционально. Десятки сел юга Дальнего Востока к концу перестройки лишились клубных учреждений, несмотря на пристальное внимание краевых и областных властей. Развитие социально-культурной сферы дальневосточного села тормозилось медленным освоением капиталовложений, отсутствием единого плана взаимодействия хозяйств и учреждений культуры. Социальная инфраструктура продолжала ветшать. Во второй половине 1980-х гг. существенно изменились потребности сельчан к формам и содержанию досуговой деятельности в связи с процессами демократизации и гласности.

Изменения, произошедшие в социальной инфраструктуре дальневосточной деревни в перестроечную эпоху нельзя оценить однозначно. Можно констатировать, что наряду с позитивными тенденциями прослеживались и негативные. Ситуация осложнялась тем, что от предыдущих этапов дальневосточное село унаследовало множество нерешённых проблем, связанных с отставанием в обеспечении жильём, благоустройстве территорий, развитии транспорта, спорта, культурно-бытового обслуживания.

Несмотря на растущие капиталовложения в социальную инфраструктуру села юга Дальнего Востока коренных изменений не наблюдалось. Планы программы «Дальний Восток», призванной активизировать возведение объектов соцкультбыта в регионе не были осуществлены в полном объёме. Выполнение заданий за три года действия программы по всем южным территориям Дальнего Востока составило в части жилищного строительства 50%, дошкольных учреждений в среднем 43%, по строительству школ 39%, вводу больниц 51% и амбулаторий 57%. В условия ограничения централизованного финансирования с 1989 г. и практики распределения средств на основе «остаточного» принципа через отраслевые министерства и ведомства эффективно решать копившиеся десятилетиями проблемы социальной инфраструктуры стало невозможно. К началу рыночных преобразований региональная деревня продолжала испытывать потребность в объектах социальной инфраструктуры. При этом значительно изменились требования к количественным и качественным характеристикам. В перестроечный период потребности сельчан в объектах социальной сферы росли быстрее, чем возможности их удовлетворения. В целом модернизационного прорыва на этапе перестройки не произошло.