Семиотический подход к пониманию социокультурного ландшафта региона

DOI:

Институционализация термина «социокультурный ландшафт» в терминологическом аппарате пространственных исследований связана с такими неклассическими понятиями, как «место» (place), представляющее собой земельный участок (land), и «подвижность» (sсаре) (пер. с англ. ‘ускользать’, ‘свалить’, ‘избежать’). Термин landscape вполне может быть применен и применяется к глобальным и локальным измерениям социальной реальности, он также подходит к исследованию современных структур общества, наделенных подвижностью («текучая современность» [Бауман 2008]).

Изучение сущности социологической проблематики социокультурных аспектов территориальности (приграничности, периферий-ности, ландшафтов, ареалов, районов, регионов) имеет важное значение для полноценного понимания не только социальной динамики, но и для перманентной работы с социальной статикой. Помимо широкого понимания философской категории пространства в последнее время актуальным становится изучение конкретных точек, ареалов, районов постсоветского культурного ландшафта. Обычно в этом жанре изучаются конкретные населенные пункты. Несмотря на доминирующую в социологической науке позитивистскую трактовку пространства как некого вместилища множества эмансипированных социальных единиц, в статье концептуализируется пространство социоантропогенного ландшафта как некого обитаемого места, изобилующего метафизическими символами и смыслами. Рассмотрение вопроса о социокультурном лан- дшафте в поле символических форм современной культуры и современного общества позволяет ответить на вопросы о природе индивида, личности, человека, его идентичности, его отличительных особенностях от других форм жизни, а также о специфическом способе бытия человека в современном мире. Кроме того, анализ в данном аспекте способствует пониманию современной культурной ситуации и более полному раскрытию глубины исследуемой проблемы с выбранной исследовательской позиции. При этом следует сказать, что в основе символических форм культуры (язык, миф или религия, наука), которые являются исторически сложившимися и неотъемлемыми структурами общества, лежат понятия знака и символа как структурных элементов человеческого познания.

Материалы и метод

К проблеме использования семиотики в социологии, антропологии, философии обращались представители различных школ и направлений. На наш взгляд, наиболее актуальными для рассмотрения этого аспекта проблемы в рамках данной работы являются труды Ю.М. Лотмана, А. Лефевра, Р. Барта. Их работы посвящены исследованию символа, языка, мифа, религии и науки как форм культуры, появляющихся в процессе исторического развития общества, а также самостоятельного и творческого развития человека в процессе познания окружающей действительности.

Культура всегда выступает основой для получения, накопления и передачи опыта внутри определенного социального процесса или социальной структуры в целом. Символ в рамках общества и культуры является тем способом трансляции опыта, воспользоваться которым можно лишь находясь в поле данной культуры и ее символических форм: мифа, религии и науки. Культура же выступает при этом структурной целостностью, содержащей в себе эти элементы, в которых происходит формирование пространства, в данном случае социокультурного ландшафта.

Среди подходов к анализу социокультурного ландшафта можно выделить социокультурный, представленный Н.И. Лапиным, Л.А. Беляевой [Лапин, Беляева 2010], и антропологический подход, который развивался американскими школами [Уорнер 2000]. Однако семиотический подход к рассмотрению социокультурных структур, процессов и институтов обладает рядом преимуществ. В формирующемся глобальном пространстве он диктуется преобладанием разнообразных визуальных концептов в современном мире, позволяет понять множество социокультурных феноменов изучаемого объекта.

Семиотические методы применимы для разнообразных объектов исследования, не только для традиционных институтов, но и многих, не так четко на сегодняшний день формализованных социальных процессов. При тщательной разработке подхода возможно по-новому проследить проблему «ядра» (центр) и «периферии» (приграничье). Схожие инструменты уже достаточно давно освещены неомарксистской школой мир-системного анализа [Валлерстайн 2001]. Эта концепция схожа также с лотмановским выделением в семиосфере объекта «ядра» и «периферии». В глобализированном мире социокультурных ландшафтов происходит размывание центра коммуникации, что также становится некой семиотической проблемой. Покажем, как семиотическим путем возможно исследование конкретного социокультурного ландшафта.

Результаты и обсуждение результатов

Процессы по преобразованию социокультурной сферы с едиными аксиологическими установками и единообразно выверенными процедурами управления легко заметны. Например, в концепции Ю.М. Лотмана показана

«динамика формирования единой централизующей культуры из различных и отделенных друг от друга мозаичных культур» [Лотман 1970, 22–26]. Также при господстве концепции постмодернизма в архитектуре социокультурного ландшафта наталкиваемся на необходимость использования интерпретационных, метафоричных, ассоциативных концепций схожих с эстетикой постмодерна.

Наименее подходящим методологическим приемом (по мнению французского социолога А. Лефевра) для понимания общественного пространства выступает метафора «лист бумаги», на котором изображены переменные и вариации социальных и культурных детерминант [Лефевр 2015]. Таким путем феномен пространства может восприниматься неверно. Лишенное каких-либо качеств ландшафт-пространство выступает гомогенным и нейтральным, «чистым». Однако по своей сути подлинное пространство есть многомерное и текучее, что и отражает сам термин «ландшафт» (landscape). Нетождествен-ность пространства социального и пространства геометрического подчеркнуто еще в представлениях П.А. Сорокина [Сорокин 1992, 297–307]. Рассматривая динамичный социокультурный ландшафт региона в целом как систему (еthnosсаре, mediascapes, tесhnоsсарes, financescape, ideoscapes) [Appadurai 1996], мы также сталкиваемся со многими «текстами», «знаками». Этот анализ социокультурного ландшафта возможен с помощью инструмента постструктуралистской метафоры «прогулка по тексту» Р. Барта. Подразумевая лингвистический текст, исследователь перемещает его из линейного дискурса в трехмерное социокультурное место [Барт 1989].

Под воздействием той же эстетики постмодерна современные инженеры, архитекторы и прочие планировщики сооружений и инфраструктур создают особые интерактивные тексты. «Множество способов организации пространств, в них переплетаются языки разнообразных видов искусств и возникает “трансархитектура события”» [Маньковская 1994, 39].

Полноценное функционирование жизни «среднего индивида» [Маркузе 2002] несколько оторвано от культуры, отделено от цивилизации, когда, находясь в городе или сельс- ком поселении, этот индивид рассматривает местность как что-то лишь утилитарное, он не заинтересован культурной сферой, совершенно безразличен к памяти, символике, знакам, идентичностям того социокультурного ландшафта, где он пребывает. Анализируя феномен культурного ландшафта в работах Ж. Деррида, Е. Гурко отмечает: «В этом городе, низведенном до состояния скелета, еще живут некоторые призраки культуры, фантомы значения, которые только и удерживают его от перехода в природное состояние» [Гурко 1999, 36]. В любом периферийном российском регионе одновременно равнозначно и иерархично редуцируется огромное множество текстов социокультурного ландшафта. Человек выступает уже не просто создателем этих текстов, а является реципиентом знаков социокультурного ландшафта, персонифицированных именно для него: «...между Я и миром не существует перехода, существует лишь истина мира и мышление, соответствующее миру» [Мерло-Понти 1996, 8–9]. А из этого следует, что социокультурный ландшафт содержит в себе характерные антропогенные черты. Также можно сделать вывод, что в общем социокультурном ландшафте существует огромный информационный потенциал [Дулина, Беликова, Парамонова 2019]. Личность переносит в реальность свое понимание законов мироздания, свой способ понимания текстов, а олицетворением этого миропонимания является и знаковый, смысловой, культурный аспект в архитектуре, инфраструктуре, а они, в свою очередь, уже являются главными составляющими социокультурного технологического ландшафта (tесhnоsсарes), который помогает в реализации утилитарных функций города.

Обратимся далее к феномену городской архитектуры как к одному из главных семиотических компонентов. В условиях урбанизации, когда современная технологичная структура, плотно сконцентрированная на определенном участке организации существования общества, развивается в процессе активного формирования поселений с определенной численностью жителей. Формируется социокультурный урбанизированный ландшафт, то есть урбанизация распространяется на ру-ральный ландшафт. Природное и индустри- альное материальное окружение играет важную социальную роль. Эти материальные сооружения способны служить основой коллективной памяти и системой знаков коммуникации внутри групп. Будучи манипуляторами общественным сознанием посредством созданных ими материальных сооружений, архитекторы и инженеры могут проявлять заинтересованность в продуцировании определенных образов и символов у населения. Урбанизированный ландшафт должен формировать в сознании населения представления о культуре взаимодействия, доверии, ценностях, социальной ответственности.

В российских городах смешение строительных стилей и образцов можно наблюдать повсеместно. Например, «читая» социокультурный ландшафт г. Волгограда, обнаруживаем тотальное разнообразие старых архитектурных построек и рядом – новейших объектов и строительных сооружений. В таком пространстве наблюдается огромное стилевое разногласие и переплетение бесчисленных знаков. Чтение этого пространственного текста обнажает некий смысл и одновременно уничтожает какой-либо смысл, это и объяснимо: визуальное построение одного непротиворечивого текста в рамках современного социокультурного ландшафта является невыполнимой задачей. Ведь в подобном месте созданные тексты подчинены разным коммуникативным потокам и правилам кодирования. Несмотря на универсальность способов се-миотизации, мы можем наблюдать, например, учреждения, созданные в рамках современного городского пространства с целью формирования технологической культуры, экологической культуры, культуры здоровьесбере-жения и др. («технопарки», «парки для занятия спортом», «оздоровительные комплексы», «фитнес-клубы»). Однако эти феномены и практики прошли институализацию в тех сферах (техника, экология, медицина), которые изначально не относились к области высокой культуры и лишь в условиях мейнстрима поп-культуры получили социокультурную институционализацию.

Очень часто даже одно сооружение или здание дробится семиотически чужеродными элементами, которые относятся к совершенно разнородным культурным кодам. Не- редко можно наблюдать полуразрушенные и неухоженные верхние этажи многоквартирного дома, входящие в контраст с только что открывшимся на первом этаже этого дома заведением (кофейня, магазин и т. д.). В связи с необходимостью владельцев обозначить себя или привлечь рекламой в свое заведение текст урбанизированной среды неизбежно коррелируется с прилегающим ландшафтом и интегрируется в него, после чего формируется мозаичный, разнообразный уличный контекст, который может не устраивать или создавать оппозицию эстетическим ощущениям наблюдателя. Легкомысленная вывеска в духе современной поп-культуры зафиксирована и совершенно не сочетается с пафосной и монументальной площадью, построенной в 50–60-е гг. XX в., на которой присутствуют более сложные композиции малой архитектуры с включением цветника или фонтана. Городской социокультурный ландшафт содержит в себе чувственный элемент. Он осмысляется через разум и чувства человека, через его восприятие и социальную коммуникацию, оказывает на него интенсивное воздействие посредством создания внешних знаков (благоустройство территории, архитектура и т. д.). Образ человека и его внешний вид, общий имидж трансформируются вместе с изменением ландшафта или с переходом человека в другой социокультурный ландшафт.

Также в процессе своего развития и повышения культурного уровня восприятие индивидом пространства меняется, недвижимые на первый взгляд структуры ландшафта пересекаются в нем самом и оказывают на него огромное влияние. Социокультурный ландшафт города – важнейший аспект антропогеосферы, в котором протекание всех информационных и институционнальных процессов характеризуется высокой интенсивностью. Социальное тело и облик человека имеют свои отличительные особенности и специфические черты, сформированные в разных социокультурных ландшафтах. Однако наибольшим вместилищем смыслов и полисемантичнос-тью наделены те точки ландшафта, где по причине географических особенностей (труд-нодоступность, высота над уровнем моря и т. д.) и культурной специфики человек и общество ощущают влияние сакрального. На- пример, древнегреческие боги обитали на горе (возвышенность), а самое сокровенное понятие европейской средневековой христианской культуры – рай – изображался на географической карте мира того времени как расположенный далеко от Западной Европы (Terra Incognita – земля неизведанная). В Волгоградской области местом, характеризующимся полисемантическими свойствами, является Мамаев курган. По объективным причинам нам понятно, что в первую очередь это высота, которая была важнейшим стратегическим объектом в ходе Сталинградской битвы [Mamayev Kurgan... web]. Однако влияние этой природной возвышенности связано также с древними архетипическими образами и знаками. Социокультурный ландшафт несет в себе большую или меньшую вероятность создания определенного концептуального образа у различных наблюдателей. Архетипич-ность или глубинная мифологичность пограничного социокультурного ландшафта региона реконструируется также на материалах описаний границ русских территорий XVII в., где когда-то пролегал Ногайский шлях. Локализация социокультурного ландшафта в таком контексте выступает как приграничная. Современная Волгоградская область на юге официально граничит с двумя регионами, которые представляются как не относящиеся в ассоциативном плане к русской идентичности, – это Республика Калмыкия и регион, традиционно ассоциирующийся с «татарским», – Астраханская область (несмотря на то что большинство населения Астрахани составляют русские [Астраханская... web]). Мир приграничного социокультурного ландшафта открывается восприятию в виде исторических нарративов – преданий, рассказов, создаваемых при помощи различных культурных кодов, языков, наречий, идентичностей, топонимов, поскольку «социальная реальность упорядочена посредством словаря» [Бергер, Лук-ман 1995]. Сама по себе современная Россия и государства, когда-то существовавшие на ее территории, представляли собой типичную «фронтирную» (пограничную) культуру. Находясь на пересечении Европы и «дикого поля» (Азии), они стремились отразить свою осо-бость, продемонстрировать свою уникальную цельность и инаковость. Эти настроения лег- ли в основу конструирования российской идентичности, где проблема самобытности занимает центральное место. В контексте культуры России, ее истории правильнее было бы называть эти территории приграничьем и окраинами. Возникает момент, когда набор интерсубъективных ощущений (общепризнанных смыслов) встраивается в коллективную память, становится стереотипно стабильным. При этом, однако, сохраняется вариативность в восприятии. Тексты пограничного социокультурного ландшафта и способ его расшифровки или прочтения обусловлены уровнем культуры и социальной ответственности, образованности человека. Существуют различные знаки в ландшафте, некоторые имеют в себе конфликтные посылы для разнообразных сообществ, субкультур, идентичностей [Со скандалом... web]. Иногда каждый знак или код социокультурного ландшафта формирует и несет в себе особый образ, между членами одной структуры возникает общее принципиальное согласие в понимании, а наблюдатели, сгруппированные в разнородные кластеры по возрасту, полу, занятости, темпераменту, культурному уровню, воспринимают эти символы неоднозначно. Те, кто стремятся моделировать пространство для множества людей, должны выявлять точки согласия и «единодушия» в рамках этих коллективов, действующих внутри социокультурного ландшафта. Также отметим, что социокультурный ландшафт уже сам по себе в изобилии формирует и трансформирует тексты.

Выводы

Применение семиотического подхода позволяет описать механизм трансформации городского социокультурного ландшафта в процессе функционирования урбанизированной культуры.

Семиотика социокультурного ландшафта исследует поток знаков культуры, культурные тексты, объективированные в виде культурных учреждений. Данные культурные объекты изначально воспринимались как продукт своеобразного культурного мейнстрима, рандомно сложившегося в процессе удовлетворения нужд населения в потреблении, досуге, развлечениях и культурно-массовых мероп- риятиях. В крупных городах наиболее интенсивные потоки технологических, финансовых, этнических и идеологических структур формируются и встраиваются в текст его социокультурного ландшафта. Эти пересечения потоков создают точки интенсивной коммуникации, где происходит плотный обмен ресурсами и информацией. Понимание текстов социокультурного ландшафта помогает избежать крайностей «одномерных» трактовок пространства городской социальной и культурной жизни, увидеть неразрывную связь и взаимодействие множества ипостасей бытия современного горожанина и его идентичности со средой обитания. Помимо совокупности материальных артефактов или набора социально-демографических практик можно увидеть их детерминанты и «прочитать» кодированные элементы городской и областной культуры и ее институтов. Анализ культурных знаков и следов коммуникаций разнообразных идентичностей с использованием ассоциативного, семиотического подхода позволяет сделать вывод о том, что ландшафт волгоградского региона является «приграничным» или «фронтирным» социокультурным ландшафтом. При этом, хотя знаковая система социокультурного ландшафта дает возможность понять происходящие процессы, сама по себе она не носит завершенного характера и выступает как перманентный процесс воспроизводства и поглощения смыслов. В этом противоречии отражается динамика социальных процессов и институтов социокультурного урбанизированного ландшафта.