Шведская литература последней трети ХХ - начала ХХI в

В истории шведской литературы ушедшего столетия можно выделить несколько периодов, которые составляют ее особую парадигму развития¹. Прежде всего, это литература рубежа XIX–XX вв.: философско-религиозный неоромантизм и первый этап модернизма; 20-ые гг. ХХ столетия: реализм и поэтический модернизм «второй» волны; 30 – 50-ые гг.: вершина шведского «экзистенциального», «нигилистического» модернизма; 50–60-ые гг.: расцвет реалистической крестьянской («статарской»)² и «пролетарской» литератур и вместе с тем возврат к философско-психологической и религиозной тематике. Новым рубежом, во многом предваряющим современную ситуацию, можно считать 60–70-ые гг., так как после выхода «фрагментарного» романа Стига Ларссона «Аутисты» (1979), по утверждению шведских исследователей, страна вошла в совершенно новое литературное измерение, которое с вариациями длится и в настоящее время.

Характеристику этого большого периода необходимо начать с середины 60-х гг. В это десятилетие и в начале следующего выходят последние произведения классиков шведской литературы, представляющих течение «неомифологизма ». К ним относятся философско-религиозные романы Пера Лагерквиста (Per Lagerkvist, 1891–1974, Нобелевская премия 1951 г.) «Пилигрим на море» (1962), «Священная земля» (1964), «Мариамна» (1967). Завершает свой путь в литературе один из самых «тонких» интеллектуальных писателей Швеции Эйвинд Юнсон (Eyvind Johnson, 1900–1976, Нобелевская премия 1974 г.), известный, главным образом, как автор «неомифологического» романа об Одиссее «Волнующийся берег» (1946). Итоговыми романами писателя стали «Долгий день жизни» (1964) и «Несколько шагов в тишину» (1973). В 1967 г. в русле «неомифологизма» издает роман «Электра. Женщина

2070 года» Ивар Лу-Юханссон (Ivar Lo-Johansson, 1901–1990). С 1968 по 1972 гг. выходит его уникальный новеллистический цикл о смертных грехах «Страсти».

В этот же период появляются лучшие произведения авторов религиозно-психологической литературы: Свена Дельбланка (Sven Delblank, 1931–1992) «Рак-отшельник» (1962), «Ряса пастора» (1963), «Гомункулус» (1965) и Биргитты Тротсиг (Birgitta Trotzig, р. 1929).

Наряду с этими, безусловно, значительными явлениями, постепенно развивается течение «документализма». К документалистам относят, прежде всего, Пера Улофа Сундмана (Per Olof Sundman, 1922–1992) с его новаторскими романами «Экспедиция» (1962) и «Воздушное путешествие инженера Андре» (1967). Интерес представляют не только интеллектуальные литературные приемы соединения вымысла и документа, но и «относительность» авторской точки зрения, которая, по существу, отчуждает от себя повествование, явно свидетельствуя о знакомстве автора с принципами французского «нового романа». Большое влияние на развитие шведской «малой» прозы оказал также яркий новеллистический цикл Сундмана «Охотники» (1959), в котором документальная основа рассказываемых историй сочетается с суггестивной формой художественной подачи материала.

Проза Пера Гуннара Эвандера (Per Gunnar Evander, р. 1933), второго из этой плеяды, актуализирует «психологический документ». Эвандер также склонен к игре с образом автора-повествователя, тексту нередко присуща ирония, однако интерес к человеку и причинам его одиночества вполне классический. Наиболее удачными его экспериментами в области синтеза документа и вымысла являются автобиографические романы «Прекрасный господин Эвандер» (1967) и «Понедельники с Фанни» (1974).

Проза третьего «документалиста» Пера Улова Энквиста (Per Olov Enquist, р. 1934) еще более интересна с точки зрения ее принадлежности к определенному направлению. Первым значительным произведением писателя стал роман «Пятая зима магнетизера» (1964), интерпретирующий образ создателя теории «животного магнетизма» Ф.А. Месмера. Затем последовал не менее сложный в композиционном отношении экспериментальный роман «Гесс» (1966) об эпохе гитлеровской Германии3. Самым ярким произведением Энквиста, созданным в период острого интереса к документальной прозе, шведская критика считает его книгу «Легионеры» (1968), посвященную судьбе прибалтийских беженцев, депортированных из Швеции в Советский Союз. Эти произведения Энквиста объединяет общий принцип подхода к материалу: он совмещает исторические документы с их художественной интерпретацией, создавая также особый тип рассказчика, не претендующего на объективность. В данном случае нельзя не отметить тот факт, что уже в 60-е гг. Энквист из всех шведских писателей более всего «под- падал» под влияние постмодернизма, который, на наш взгляд, в Швеции во многом вышел именно из «документалистики».

Уже в последующих романах писатель ищет новые темы и формы. Так, «Низверженный ангел» (1985) и «Библиотека капитана Немо» (1991) явно тяготеют к постмодернистским стилизациям. Первый из этих романов, совмещающий три истории «любви», отражает особый интерес скандинавских писателей к проблеме «патологичной исключительности», в том числе и в сфере эротических отношений. Явным продолжением этой тенденции в Швеции можно считать романы Карла Юхана Вальгрена (Carl-Johan Vallgren, р. 1964), в частности его цикл «История удивительной любви чудовища» (2002)⁴, а в Норвегии произведение Н. Фробениуса «Каталог Латура, или Лакей маркиза де Сада», который также обыгрывает произведения Бальзака, Диккенса, Эко и Зюс-кинда⁵.

Возвратом Энквиста к прежним принципам, но уже на новом этапе можно считать его «субъективный» исторический роман «Визит лейб-медика» (1999), повествующий об эпизоде из истории Дании XVIII столетия, а также «Роман о Бланш и Мари» (2004), в центре которого – отношения двух знаменитых женщин: Бланш Викман и Мари Кюри.

Интерес к «литературе факта» можно видеть и в другом произведении П.У. Энквиста, который после романа «Визит лейб-медика» написал «Путешествие Леви» о сектантском движении в Швеции начала ХХ в. Иными словами, автор либо приближался к «академической» традиции документальной литературы, либо, напротив, модернизировал ее до постмодернистского ироничного «остранения», используя документальную основу для построения своей субъективной реальности. Все сюжеты Энквиста отличаются гипертрофированной маргинальностью, иногда балансируя на грани кича. Наряду с интересом к жизни «исключительных» исторических деятелей и ученых, Энквист тяготел к эпатажному изображению знаменитых писателей. Об этом свидетельствуют его пьеса о Стриндберге и его первой жене «Ночь трибад» (1975) и драма «Из жизни дождевых червей» (1981) об отношениях Х.К. Андерсена с супружеской парой Хайбергов. В 1996 г. по его сценарию совместно с режиссером Я. Троэллем был создан известный фильм «Гамсун». В 1998 г. Энквист обратился к жизни С. Лагерлеф. По этой пьесе И. Бергман снимал одноименный телевизионный фильм «Создатели образов». Эта тенденция свидетельствовала о том, что шведская литература включилась в общий европейский поток постмодернистского «биографизма» , получившего отражение как в литературе, так и в кинематографе. В Швеции коды массовой и интеллектуальной культуры наиболее открыто оказались синтезированы именно в творчестве Энквиста: от эротических романов XVIII в. и готической прозы романтизма до психоаналитических экспериментов начала ХХ столетия.

Отметим Iпоявление в шведской литературеIиIтакого1«биографи-ческого» романа, как «Лицо IГоголя» I(1989) ¹Челля Юхансона t(Kjell Johansson, р. 1941), который Iнаписан автором от лица самого^;Гоголя. IПо мысли Юханссона, он отразил в романе типичноIшведское мироощущение болезненно рефлектирующего сознания. ДляIнас же в большей степени интересен выбор, который сделал Юханссон: именно.Гоголь оказался для него той личностью, внутренний мир которой наиболее точно отражает психологическое состояние шведского общества⁶.

(Огромный интерес в Швеции вызываютIтакжеIпроизведенияIпро-фессионального I историка JПетера Энглунда t(Peter I Englund, р. 1957) , который в 1988 г. издал сразу ставшую знаменитой книгу «Полтава . IИстория гибели одной армии». Этот текст,[синтезирующий элементы детального 0научного Iисследования, 1художественного исторического романа и красочно Iнаписанного эмоционального эссе, вошел 1во все шведские учебники по современной литературе.I На Iпротяжении последних лет писатель издалIнесколько'произведений, включая оригиналь-IныйIсборник эссе о происхождении различных вещей,'например,I«Ис-торию скрепки».4Одной из последних;работ Энглунда является документальный «биографический» роман «Серебряная маска» (2006) iо жизни знаменитой шведской королевы Кристины до и после ее отречения от iпрестола. В этом произведении Энглунд использует характерный для его «документальных» ।текстов। нарративный принцип «всезнающего рассказчика», iнапоминающий образцы Iклассической прозы - «бальзаковского» ।типа. IПо этой причине сложная жанровая ¹природа произведений Энглунда продолжает вызывать огромный интерес в шведской гуманитарной।науке. В настоящее время. он являетсяiсекрета-рем IНобелевского комитета по литературе.

Анализируя важнейшиеiнаправленияI и теченияIв шведской литературе, помимо документалистики,! открывшейI путьiк постмодернизму, I,следует отметить особую приверженностьIшведских писателей жанрам детективной прозы. Среди классиков шведские исследователи называют имена Пера Вале (Per Wahlцц, I 1926–1975 ) и его жены Май Шеваль I (Maj Sjцwall, р. 1935) , которые с I1965Iпо 1975I гг. *создавали многотомную серию детективных романов со «сквозным» героем Мартином Беком. Предшествовал появлению этихIпроизведений¹попу-лярный роман IП. Вале «Гибель 31-отдела» (1964).¹Романы Вале и^!Ше-вальiнередко противопоставляют большому потоку шведской детективной прозы за создание «социального детектива» в ।противовес ' «абстрактным» «полицейским» и i«шпионским» романам⁷. Серьезную дискуссию вызвал также социально-психологический роман Ларса Ёрлинга (Lars Gцrling, 1931–1966) «491»,ьвышедший।вI1962 г. Объек-jтом осмысления в нем стала психология малолетнихIпреступников.

Интерес к психологии преступления, к исключительности героя и поступка, к теме психологической патологии, связанной с философской и религиозной проблематикой, а также использование мотива тайны, придающего остросюжетность повествованию, можно видеть в разных жанрах и направлениях. Известно, что большое влияние.на формирование такого подхода к материалу оказали романы Ф.М. Достоевского, прежде всего, «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы». Влияние Достоевского прослеживалось уже в классических произведениях шведской литературы Iначала века, в творчестве Сельмы Лагерлеф и Яльмара Седерберга.

В настоящее время «детективными» авторами,Jлидирующими по количеству продаж и по количеству экранизаций, являются Хеннинг Манкелль (Henning Mankell, р. 1948) , наиболее яркими произведениями которого являются «Убийца без лица» (1991), «Ложный путь»I(1995), «Пятая женщина» (1996), и ХоканIНессер (Hеkan Nesser, р. 1950). По знаменитому роману Нессера (1998) был снят одноименный фильм «Ким Новак никогда не купалась в Генесаретском озере». В жанре психологического детектива работают и женщины: одним из лучших образцов жанра стал роман «Происшествия у воды» I(1993) Черстин Экман (Kerstin Ekman, р. 1933)⁸. Автором современных квестов , в основе которых лежит популярная в Швеции гендерная I проблематика, является писатель и журналист Лиза Марклунд (Lisa Marklund, р. 1962) .

Научная фантастика , имеющая в мировой литературе свои традиции, развивается в Швеции, как это ни парадоксально, во многом благодаря поэтическим произведениям сюрреалистов первой половины века. Наряду с ними называют Харри Мартинсона (Harry Martinson, 1904–1978) и его «космологическую» поэму «Аниара» (1956).

«Базовым» фантастическим романам Яна Гелина (Jan Gehlin, р. 1922) , Буссе Густафсона (Bosse Gustafson, 1924–1984) , а также произведениям Бенгта Янсона (Bengt Jahnsson) «Шестое путешествие Гулливера» (1960), Пера Кристиана Ешильда (Per Christian Jersild, р. 1935) «Свободная суббота» (1963), «Путешествие по свету» ( 1965) присуще сатирическое начало.

Интерес к фантастике сохраняется в шведской Iлитературе и в настоящее время, поскольку этот принцип художественной условности обладает большой степенью философского обобщения. По этой причине элементы фантастической прозы также можно видеть в самых разных текстах, в том числе в современных модификациях «магического реализма».

Другая тенденция внутри этого потока – попытка синтезировать художественное и научное знание: философию, естественные и технические науки. Это направление не является исключительным достоянием Швеции, поскольку в западноевропейской литературе, в том числе и в постмодернизме, идут сходные процессы, однако в самой Швеции этот поворот можно считать по-настоящему интересным, нередко выходящим за пределы традиционных тем и стилистики. Эта новизна особенно обращает на себя внимание по причине того, что в большинстве случаев при изменении формы содержание шведского искусства фактически остается прежним. Это еще раз доказывает приверженность шведов традиционным национальным приоритетам.

Разумеется, у каждого автора есть свой «предмет» изображения и оригинальный ракурс его освещения. Из наиболее высоко оцененных исследователями произведений следует назвать прежде всего интеллектуальный роман «Сад» (1995) Магнуса Флорина (Magnus Florin, р. 1955 ), в котором «размещением мира в периодической системе занят сам Карл Линней»⁹, и одно из последних его произведений «Циркуляция» (2001).

К научно-фантастическим романам, отличающимся экспериментальной композицией и положением рассказчика в тексте, можно отнести произведения Ларса Якобсона (Lars Jakobson, р. 1959) . Таковы романы «Дети строителей канала» (1997) и «В замке красной дамы» (2000), в которых действие разворачивается в шведской провинции, на «технических» островах, размещенных Советским Союзом вдоль американского побережья, и на Марсе. Якобсон проявляет большой интерес к астрономии, физике и новейшим открытиям в биологии.

Наряду с «мужской» фантастической прозой в Швеции существует ее «женский» вариант. Более того, интеллектуальные романы Лотты Лутасс (Lotta Lotass, р. 1964) «Аэродинамические числа» (2001), «Третья космическая скорость» (2004), «Красное небо» (2008) и др., посвященные различным авиаперелетам, в том числе полету Ю. Гагарина, считаются самым интересным явлением в современной шведской литературе. Новизна тематики сопряжена в этих романах с детально продуманной конструкцией, представляющей собою сплетение разных типов повествования в общее целое. Возможно, определенный ключ к подтексту произведений Лутасс можно искать в ее научном интересе к романам самого талантливого шведского экзистенциалиста Стига Дагермана (Stig Dagerman, 1923–1954 ), по творчеству которого Лутасс защитила диссертацию¹⁰.

Переломным моментом в развитии национальной литературы, приведшим ее к тому, чем она является и сейчас, сами шведы считают 1979 г. – выход романа Стига Ларссона (Stig Larsson, р. 1955) «Аутисты». Главным аргументом признается разрушение канонов классического романа, в котором личность рассматривалась в социально-историческом контексте и была помещена в центр «истории». На смену ему пришел фрагментарный текст, призванный отразить новое сознание эпохи. Говоря иначе, «центростремительный» роман уступил мес- то роману «полицентричному». Однако на вопрос, является ли роман Ларссона началом шведского постмодернизма, на наш взгляд, однозначно отвечать не стоит. Фрагментарность была присуща и более ранним произведениям, и считать 80-ые гг. абсолютно новаторскими было бы неверно. Этот принцип, как известно, был присущ еще произведениям немецких романтиков, которые повлияли на датский романтизм и творчество А. Эленшлегера. В ХХ в. фрагментарная проза заявила о себе в Дании и Норвегии уже в 40–50-ые гг., так как многие писатели были увлечены принципами письма Ф. Кафки и Э. Хемингуэя. В экзистенциальных произведениях шведского модернизма, т.е. в этот же период, также наблюдалось предпочтение «исповедальной» формы «я-повествование» с разрушенной «социальной рамой», отсутствием «истории» как центрального «события», абстрагированием времени и пространства. В таких текстах все происходящее, включая появление других лиц, являлось производной сознания рассказчика, и потому степень объективности изображенного «мира» оказывалась минимальной.

С появлением произведения норвежского писателя Пааля-Хельге Хаугена (Paal-Helge Haugen, р. 1945) «Анна» (1968) начинают использоваться понятия «punktprosa» («точечная проза») и «punktroman» («точечный роман»), которые серьезно повлияли на литературные предпочтения в норвежской и датской литературах¹¹. Кроме того, фрагментарное повествование широко представлено во французском «новом романе» и творчестве его основателя А. Роб-Грийе, однако изменения нарративной структуры текста недостаточно, чтобы он модифицировался в постмодернистский. Неудивительно, что и сам Роб-Грийе себя постмодернистом не считал. Иными словами, «Аутисты» Ларссона внесли коррективы в форму шведского романа, «официально» перейдя от объективной формы повествования к субъективной и сменив линеарное время на циклическое, но не более. Содержание же такой прозы не ушло далеко от классических тем отчуждения.

Собственно постмодернистские черты обнаруживаются в большей степени в сюжетных романах, которые были названы выше. Именно они синтезируют элементы разных жанров и узнаваемых фабульных моделей, отражая не реальность жизни, а предшествующую литературную традицию.

В современных образцах, помимо элементов «потока сознания», фиксации малозначительных подробностей, отсутствия оценочных категорий и превалирования номинативности, напоминающей датский «минимализм», можно видеть включение в текст известных философских концепций в духе «Бесконечного тупика» Д. Галковского или «Мира Софии» Ю. Гордера, или естественнонаучных открытий разных эпох. Весь этот материал, как правило, также подается через восприятие некоего сознания, которое субъективно настолько же, насколько субъек- тивен весь этот иллюзорный мир. Одними из наиболее явных сторонников «новороманных» технологий являются Петер Корнель (Peter Cornell, р. 1942), с «нелинейным»12 романом «Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи» (1987), и Турбьен Эленски 1 (Torbjцrn Elensky, р. 1967), с его романами «На месте» (1998), «Мертвые углы»I(2002) и сборником «малой» прозы «Муравейник» (2000).

Безусловно, постмодернизм затронул разные течения, в частности указанные жанры документалистики, детективную и научно-фантастическую литературу (произведения П.У. Энквиста, Т. Эленски, Л. Якобсена, Л. Лутасс и др.). В постмодернистском прочтении также можно видеть «неоромантические» готические истории и «магический реализм». Характерно, что интерес к последним проявляет в основном женское «крыло» современных писателей. В первом случае имеются в виду романы поэтессы и прозаика Кристине Фалькенланд (Christine Falkenland, р. 1967) «Молот и наковальня» (1996), «Осколки разбитого зеркала» (1997), «Моя тень»I(1998) и др. Во втором – «Тайны ракушечного пляжа» (1998) Мари Хермансон (Marie Hermanson, р. 1956) . И все же истинный постмодернизм – как осознанная позиция – лишь в незначительной степени присущ шведской Iлитературе, которая оказалась гораздо более консервативной, по сравнению с Данией и Норвегией. Не случайно шведские исследователи в своих работах предпочитают вообще не употреблять этот термин¹³.

Шведское общество продолжает высоко ценить классическую форму философско-религиозного и социально-психологического романа. В опубликованном списке 100 лучших шведских произведений ХХ в.14 первое место занимает знаменитый эпический цикл о шведском крестьянстве Вильхельма Муберга (Vilhelm Moberg, 1898–1973) «Эмигранты», «Иммигранты», «Поселенцы», «Последнее письмо в Швецию» (1949–1959), который превзошел все остальные произведения и стал наиболее показательным шведским текстом ХХ столетия. На втором месте стоит история о Пэппи по-настоящему почти не изученной в России Астрид Линдгрен, творчеству которой в Европе посвящены интереснейшие философские исследования. По количеству читаемых текстов на втором месте также стоит создатель психологических детективов Хенинг Манкель с шестью романами, на третьем – Сельма Лагерлеф с пятью произведениями (причем лучшим из них, по мнению шведского общества, является роман «Иерусалим», также почти неизвестный в России). Обратим внимание и на то, что шесть позиций занимают романы Марианне Фредрикссон (Marianne Fredriksson, 1927– 2007), в основе которых лежит религиозный конфликт. Наиболее значительные из них – «Симон и дубы» (1985) и «Река греха» (1990). Стоит заметить, что этот совсем неизвестный в России шведский автор усту- пает по популярности лишь А. Линдгрен, у которой в этот список вошло девять произведений.

Большой интерес в Швеции продолжает вызывать роман «Зло» (1981) Яна Гиллоу (Jan Guillou р. 1944) который был экранизирован М. Хоффстремом в 2003 г. и номирован на «Оскар», и роман Ерана Тунстрема (Gцran Tunstrцm, 1937–2000) «Рождественская оратория» (1983) кинематографическая версия которой была создана в 1996 г. Ч. Оке-Андерссоном. Обладателем нескольких литературных премий является также Торгни Линдгрен (Torgny Lindgren, р. 1938) автор известных произведений «Путь змея на скале» (1984) и «Шмелиный мед» (1995–2000). В настоящее время активно обсуждается последний роман Эльсы Юханссон (Elsie Johansson, р. 1931) «В своем одиноком теле» (2008), получивший премию Шведского радио. Юханссон известна как автор продолжающий традиции «пролетарской» литературы принципы которой отражены в ее знаменитой трилогии «Стеклянные птицы» (1996), «Моссипан» (1998), «Нанси» (2001).

Шведская литература все чаще возвращается к нравоописательной психологической «семейной» прозе к теме детства и взросления (однако, как и прежде, не отказывая себе в интересе к психическим отклонениям и маргинальным ситуациям). Таковы произведения Ингер Эдельфельдт Ларса Густафссона Юнаса Гарделя Микаэля Ниеми Эллен Маттсон, Катарины Масетти, Мирьи Унге. К этому направлению можно отнести и последние прозаические опыты Ингмара Бергмана (Ingmar Bergman, 1918–2007) .

Резонанс, который вызывает творчество этих авторов конца ХХ – начала ХХI вв., доказывает усиление позиций реалистической литературы.

В конце ХХ в. большую роль в становлении «новой прозы» сыграли литературные курсы в Гетеборге, так как значительное число моло- ■ дых современных писателей являются их выпускниками.

Особенностью последних двух десятилетий следует также считать возрождение интереса к новеллист ике , ко торая представлена в творчестве абсолютного большинства писателей этого поколения. С 2004 г. в стране выходит антология лучших шведских текстов, созданных в формате «малой прозы» которая носит характерное название «Новеллы для детей планеты» («Noveller fцr Vдrldens Barn»). Шведское литературоведение склонно объяснять это невозможностью на современном этапе создать «полноценный» роман, так как всякий роман – это законченная модель мира. Соответственно «осколочность» сознания присущую настоящему времени, наиболее адекватно отражает именно «малая» проза¹⁵. Связано это и с внелитературными проблемами поскольку Швеция к концу ХХ в. утратила свое лидирующее социальноэкономическое положение среди европейских стран, а в самой Скандинавии уступила место стремительно развивающейся Норвегии.

Самыми титулованными и многообещающими новеллистами шведская критика считает Сесилию Давидссон (Cesilia Davidsson, р. 1963) и Ханса Гуннарссона (Hans Gunnarsson, р. 1966) . Оба стали лауреатами престижной литературной премии «Katapultpriset» за лучший дебют года (соответственно в 1995 и 1997 гг.).

Особое положение занимает в литературном процессе драматургия . Шведские издательства крайне редко публикуют драматические произведения, так как они не воспринимаются в стране как тексты для чтения. Их назначение – быть реализованными в театральной практике, причем продолжительность их «жизни», как правило, редко превышает один театральный сезон. Среди классиков этого жанра чаще всего называют Ингмара Бергмана, Пера Улова Энквиста, Маргарету Гарпе, Стига Ларссона, Магнуса Флорина, Ларса Нурена, Юнаса Гарделя.

Основными темами «новой драмы» являются «война, положение иммигрантов, детское неблагополучие, детское одиночество в мире взрослых, алкоголизм, наркотики, насилие, терроризм, преступность, феминизм, гомосексуализм, СПИД и прочие насущные проблемы современного общества»¹⁶. Отметим, что тяготение к изображению «исключительного» проявляется на всех уровнях организации произведений, от заглавия до пространственных координат. Так, наиболее показательными пьесами последних лет можно считать «Детство Гитлера» Никласа Родстрема (Niklas Rеdstrцm, р. 1953), «Волю к убийству» Ларса Нурена (Lars Norйn, р. 1944) , «Отцеубийство» Эрика Удденберга (Erik Uddenberg, р. 1963) , «Слезы Эроса» Розы Лагеркранц (Rose Lagercrantz, р. 1947) . Место действия часто сужается до какого-либо маргинального пространства: тюрьмы или сумасшедшего дома, что особенно явно представлено в произведениях Нурена, обращающегося к принципам «неомифологизма» и опирающегося на психоанализ.

Шведская литература последних лет отличается также тем, что в нее все чаще проникают элементы других культур, поскольку растет число иммигрантов. Лауреатами литературных премий, в частности, являются такие авторы, как Теодор Калифатидес, Мария Зеннстрем, Катерина Паскуаль Седербаум, Алеандро Лейва Венгер. Наибольший интерес вызывают произведения шведско-тунисского писателя Юнаса Хассена Хемири (Jonas Hassen Khemiri , р. 1978), которые уже переведены на многие языки. Он является автором дилогии «На красном глазу» (2003), «Монтекор: уникальный тигр» (2006) и пьесы «Вторжение» (2006) .

Подводя определенный итог, отметим, что в условиях «поликультуризма», неизбежной для шведов интеграции национальной литературы с литературами других стран, читатели, по утверждению шведских литературоведов, по-прежнему ищут признаки национальной идентичности главным образом в произведениях трех писателей ХХ столетия:

С. Лагерлеф, Э. Юнсона и В. Муберга¹⁷. Иными словами, психология шведского общества нашла наиболее I полное выражение в философско-религиозной прозе, неомифологическом анализе человеческой природы и социально-реалистическом романе, отражающем крестьянский менталитет страны. Это подтверждается и указанным выше итоговым списком: десять лучших произведений страны созданы до 1983 г., более того, семь из них до 1968-го. Но и оставшиеся три – это поздние романы А. Линдгрен и упоминавшийся роман Е. Тунстрема «Рождественская оратория». На наш взгляд, это объясняет многие приоритеты, расставленные национальным искусством в ХХ – начале ХХI вв.