Символика наименований одежды и обуви в русской диалектной лексике и фразеологии свадебного обряда

Одежда является неотъемлемой составляющей быта и одной из наиболее важных сфер материальной культуры, становясь при этом показателем этнической, социальной и сословной принадлежности человека. Так, вступление в брак не только влечет за собой изменения в поведении молодых в связи со сменой их социальных ролей, но и предполагает в дальнейшем изменение ряда элементов костюма и для женщины, и для мужчины.

В свадебном обряде одежда и обувь встречаются на разных этапах: они являются предметами дарения, говорят о материальном положении их владельцев, выступают показателями социальной иерархии и т. д. В качестве реалий одежда и обувь в обряде представлены весьма широко, однако в русской свадебной лексике и фразеологии выделены точечно. Основная цель данной статьи – продемонстрировать семантикомотивационную организацию группы русских диалектных лексико-фразеологических единиц данной тематической сферы, образованных от названий элементов традиционного костюма.

В рассматриваемом языковом материале представлена вся «вертикаль» традиционного костюма: головные уборы (шапка, колпак, лента, платок и т. д.), собственно одежда (рубаха, сарафан), а также обувь (лапти, сапоги).

Акцентирование внимания на головных уборах и использование их качестве ритуальных предметов прослеживается на всех этапах свадебного обряда. Во время сватовства центральную оппозицию в предметном коде ритуала образуют шапка – платок , отражающие противопоставление « мужское – женское» . Шапка в этом случае воспринимается как атрибут жениха и даже может выступать в качестве его символического заместителя: орл. отдать за шапку ‘отдать замуж за человека, которого девушка не знает’ – «И за шапку отдавали» [КСРНГ], орл. сватать (засватать) , посвататься за шапку ‘сватать кому-либо невесту в отсутствие жениха’ – «Сам уехъл у Данбас на заръбътки, а невестъ у яво туть была. Прислал письмо, грить, пожалстъ, у Ларьки засватъйтя. Дядя какой-тъ надел шапку яво, тут былъ и пришли сватътьца. Засватъли, написали ему письмо: “Засватъли”» [ССЛО: 42].

Ситуация, заложенная во внутренней форме пск. шапку в лохань (выкинуть) ‘об отказе невесты при сватовстве’ [СПП: 81], может быть интерпретирована как ситуация непризнания в сватающемся жениха. Возможно, этот фразеологизм отражает и соответствующее ритуальное дей- ствие. Указанная семантика поддерживается устойчивыми мотивами удара и обмана, конфуза, характерными для символики наименований головных уборов в целом, – ср. простореч. под шапку накласть (наложить) ‘побить, поколотить кого-либо; наказать’ [ССРЛЯ 17: 1268], пск. драться в колпак ‘бить по голове’ [ПОС 15: 100], околпачить ‘обмануть, одурачить’ [ССРЛЯ 12: 1538], попасть под шляпу ‘оконфузиться, попасть в неловкое положение’ [СПП: 82] и т. д. Подробнее см.: [Березович 2007: 261–262].

Платок в качестве женского головного убора на предметном уровне может выступать как знак согласия на брак, ср. арх. «Родители обыкновенно дают срок, когда ответ дадут, сразу никогда не соглашались. И если в срок ответом было согласие – то сваты в залог давали плат» [ЭКТЭ]. Эта традиция нашла отражение и в ряде языковых единиц: волог., карел., твер. дать плат (платы, платок) ‘дать согласие на брак’ [СРНГ 7: 256; СРГК 1: 420], карел. выручать платки ‘в свадебном обряде: получать обратно подаренный девушкой жениху платок, если она в женихе разочаровалась’ – «У меня Аннушка – подружка, Ее ловко звеличать – Научи, подружка Аннушка, Платочки выручать [частушка]» [СРНГ 6: 14]. Таким образом, деталь женского костюма (платок) используется для выражения согласия и противопоставляется мужской шапке, функционирующей в обозначении отказа.

В качестве предметов, символизирующих согласие невесты, могут выступать и другие детали гардероба, ср. коми-перм. (рус.) с(т)рóчено ‘обрядов. подарок невесты жениху в знак согласия’ – «Невеста строчено даст жениху, поясок или варежки, шапку может, что согласна. Сунет ему незаметно» [СРГКП: 231]. Показательно ново-сиб. плáта ‘в свадебном обряде: вещь, которую невеста во время сговора отдавала жениху в знак того, что она выйдет за него замуж’ [СРНГ 27: 94], где наглядно проявляется история слова плата , этимологически родственного платку , платью и др.: куски материи были обменными единицами на Руси, использовались в функции денег, отсюда логика развития значений слова плата : значение ‘плат, платок’ первично, а ‘предмет, дающийся в залог’, затем ‘деньги’ – вторично [Фасмер 3: 274–275].

Венцы, использующиеся в обряде венчания, не являются в прямом смысле головными уборами, однако выступают в их роли в момент перехода из одного социального статуса в другой. Собственно наложение венцов как центральное действие обряда венчания находит отражение в общенар. венец ‘о браке, венчании’, прост. и обл. под венцом ‘во время венчания’, из-под венца

‘тотчас после венчания’ [ССРЛЯ 2: 156], орл., сиб. принимать венец ‘вступить в брак, венчаться’ [БСРП: 76], печор. без венца ‘без проведения обряда венчания’ – «Знаю, знаю, зачем приехали, без венчу девку не отдам. – А нам без венчу и не нать» [ФСРГНП 1: 31], пск. наложить венки ‘обвенчать кого-либо’ [СРНГ 20: 21]; венец осмысляется как символ брака, своеобразный залог его целостности: сиб. изломать венец ‘ экспр. разойтись с мужем’ – «Я не изломала венец, не ушла от мужа» [ФСРГС: 87].

Вступление в брак у женщины сопровождается сменой прически и головного убора: девичья лента ( воля ) сменяется головным убором, полностью покрывающим убранные волосы, ср. карел. (рус.) отдавать волю ‘в свадебном обряде: отдавать родственнику или кому-нибудь из участников свадьбы ленту из косы невесты в знак прощания с девичеством’ [СРГК 4: 286], олон. снять, отдать волю, снятие воли ‘о замужестве, выходе замуж’ [СРНГ 5: 88]; соответственно, не вступившую по каким-либо причинам в брак девушку называют непокрытой головушкой , ср. костр., яросл. непокрытая головушка (голова) ‘девушка, живущая с мужчиной без венчания’ – «У тебя болезна – болезное-то дитятко. Она непокрытая головушка. Уж кому об ней покучить-ся [‘попросить’], уж кому об ней поклониться!» [ЧРДФ: 96], яросл. непокрытая головушка (голова) ‘девушка, не выданная замуж’ [там же]. Покрытие головы девушки в молодежных играх, сценарий которых соотносится с ходом свадебного обряда в целом, также символизирует вступление в брак, ср. описание игры женить парня : «Женят парней тех, кто вечёрку откупает. Песни поют, скидает один шапку, на кого надел, за тем и идёт девка, песню поёт: “Я веночек получила, на милого положила. За мной милочка идёт, веночки несет”» (прикам.) [СРСГСП 1: 209].

В среднеуральской традиции показателем замужнего статуса женщины могла быть косо-плётка – ‘узкая тряпочка, плетеная веревочка, которую носят в волосах замужние женщины’ [ДЭИС]. Вплетение косоплёток символизирует вступление женщины в брак, ср. вплести косо-плётки ‘выйти замуж’ – «Не хотела косоплётки вплетать, в девках хотелось походить, песни попеть, да тятя умер, семье помощь нужна была», «Молода была – песни всё пела, а как косоплётки вплели – дети пошли» [там же]; при этом обозначенное внешнее отличие прически девицы от прически побывавшей замужем женщины закреплено также в лексеме косоплётница ‘разведенная’ – «Косоплётницей я осталась» [ДЭИС]. Данная традиция, связанная с вплетением косо- плёток при вступлении в брак, может шуточно переосмысляться и по отношению к мужчине, ср. косоплётник ‘шутл. женатый мужчина’ – «Женатого в шутку косоплётником зовут» [там же].

Об особом внимании к головным уборам молодых свидетельствует существование традиции шапки трясти ‘подшучивать над молодыми во время масленичных гуляний: забирать их головные уборы, заставляя целоваться’ (арх.), когда «с молодых шапки снимали. Снимут, да трясут и не отдают. Молодая должна мужа поцеловать и тогда шапку отдадут и с горы их покатят» [КСПРС: 22]. Показательно также наличие таких свадебных чинов, как шапочный, колпачный : карел. (рус.) шапочный ‘один из участников свадебного обряда’ – «Ковда к венцу едут жених с невестой, шапошной идет вперед» [СРГК 6: 833], диал. б. м. шапочник ‘свадебный чин: один из дружек, кто сымает с князя шапку на поезде, при встрече с людьми, чтобы жениху самому не беспокоиться’ [Даль 4: 621], новг. колпачный , колпачник ‘один из участников свадебного обряда, который носит и хранит фуражку или колпак жениха (а также подушку, на которой жених сидит во время девичника и в день бракосочетания)’ – «Дружка и колпачник опоясаны полотенцами», «Тысяцкой, большой барин, колпачной, подколпачной, и я дружка с поддружьем» [свадебный приговор] [СРНГ 14: 194].

Что касается одежды, то в лексике и фразеологии, с одной стороны, отражаются особенности ее реального функционирования на разных этапах свадебного обряда – прикам. выглядывать рубашку ‘свидетельствовать о девственности молодой’ – «Золовушка выглядывает рубашку, принесет ее, всем покажет пятном вниз» [ЭССТСП: 37], орл. шубу вывернуть ‘после венчания встретить новобрачных, одевшись в вывернутую наизнанку шубу (о матери новобрачного)’ – «Мать яво была вдова, встретила нас хлебъм-солью, шубу вывирнулъ на плечи, лица намазъла, ну пугалъ» [ССЛО: 101]. С другой стороны, в ряде устойчивых выражений наблюдается своеобразная двуплановость значения: во фразеологизмах закреплено описание реальной ситуации, свойственной для какого-либо этапа свадьбы, и именно через него символически может быть обозначена смена социального статуса в целом – ср., например, перм. снять девичью рубашку ‘выйти замуж’ – «Дак ето было уж после того, как девичью рубашку-то сняла, заму-жём уж была» [ФСПГ: СНЯТЬ].

В свадебном обряде предметы одежды нередко выступают в качестве объектов дарения. Так, обычай шить рубашку для жениха невестой и ее подругами имеет характер ритуала, разделяемого на несколько этапов: рубашку кроят, примеряют, ее выкупают или в ней ходят и т. д.: орл. кроить рубахи ‘изготавливать подарки для жениха и его родственников (о невесте и ее подругах)’ – «Бывалъ пайдут жъниху кроить рубахи: пъ деревни идуть, песни играють, халсты кида-ють, режуть халстину и кроють» [ССЛО: 61], орл. мерить / примерять рубаху ‘ритуальное действие, совершаемое незадолго до свадьбы. Жених и его родственники приходят в дом невесты, чтобы примерить изготовленную ею рубаху, в которой жених должен быть в день свадьбы’ – «Приижжають к жыниху рубаху мерить, знако-митцъ» [там же], орл. идти / ходить за рубахой ‘ритуальное действие, совершаемое незадолго до свадьбы: родственники жениха приходят в дом невесты за изготовленной ею рубахой, в которой жених должен быть в день свадьбы’ – «Вначале родни жыниха идуть за рубахъй к невести, рубаху невестъ им готовитъ, к венцу идти», «Сваха, родители жъниховы за рубахъй ходють, примуть рубаху ат невесты, потом празднують, атмеча-ють» [там же], сиб. идти с рубахой ‘устар. свадебный обряд: накануне свадьбы родители невесты или сама невеста дарят жениху рубаху, кальсоны, пояс, носки’ – «С рубахой ныне идут, коли завтра венчаться, выговаривают поклуши жениху, рубаху, кальсоны, подпояску, носки» [ФСРГС: 86], ворон. ехать за рубахой ‘в свадебном обряде – выкупать подвенечный наряд жениха у подруг невесты (которые этот наряд шили)’ [СРНГ 35: 215], ворон. выкупать рубаху ‘платить в день «вечерины молодецкой» за свадебный наряд жениха, шитый подругами невесты’ [СРНГ 5: 299], ворон. ходить в рубахах ‘свадебный обряд – подруги невесты надевают на себя рубаху, приготовленную ими для жениха и идут к нему эту рубаху «продавать»’ – «Рубахи мужичьи оденем и идем к жениху. Там их встречают, угощают» [СРНГ 35: 215].

Противоположностью праздничной рубашке жениха, сшитой невестой и подаренной накануне венчания, выступает будничная, рабочая одежда – армяк , который символически выкраивает и дарит девушка, отказывая при сватовстве, ср. волог. армяк скроить ‘отказать в свадьбе’ – «Глашка-то Ваське армяк скроила» [СРНГ 1: 277].

Актуализация гендерной оппозиции в контексте свадебного обряда проявляется во фразеологизме, также характеризующем ситуацию сватовства, ср. р. Урал. ремнем подол обшивать ‘ходить много раз к несговорчивой невесте или сватать за плохого жениха (о свахе)’ – «Я за тебя сватать ходила, ремнем подол обшивала! – упрекает мать непутевого сына, который не оценил этого и плохо живет с женой» [СРНГ 35:54]. Подол и ремень выступают метонимическими заместителями женщины и мужчины, а неудачные попытки сватовства сравниваются с процессом сшивания не предназначенных друг для друга частей одежды. Эта же параллель «подол – женщина» реализована и в прикам. подол захватывать ‘стремясь взять верх над невестой, стараться сесть на подол ее платья при усаживании за свадебный стол’ – «Когда кому-то растянут, девку-то выведут к жениху, потом за стол, вот он тогда подол ей захватывает, она опять к ему на колени норовит, чтобы верх держать» [ЭССТСП: 63].

Аналогичным образом возникает ассоциативная связь сарафана и женщины , проявляющаяся в словах и выражениях, заключающих идею ухаживания, ср. р. Урал. ходить за подолом ‘ухаживать за кем-либо’ [СРНГ 28: 116], диал. б. м. сарафанник ‘любитель ухаживать, волочиться за женщинами; волокита’ [СРНГ 36: 139]. На первый взгляд, значение новг. сарафанник ‘парень, которого заставили жениться на опозоренной им девушке’ [НОС 10: 11] может быть непосредственным развитием значения ‘любитель ухаживать, волочиться за женщинами’, однако контекст явно свидетельствует о непосредственной взаимосвязи с выражением надеть сарафан ‘заставить жениться кого-либо на ком-либо’ (новг.) [НОС 5: 138] – «Погулял, испортил ею, а потом чего-то зарыснул, хотел не взять ею. Татя и мама обарахтали его, опозорили, надели сарафан значит, заставили жениться на ей. Сарафан-ником так и звали, Ваня-сарафанник» [НОС 10: 11]. Импульс для появления данного фразеологизма мог дать обычай переодевания, зафиксированный в Новгородской губ., когда «на парня, пойманного с поличным у забеременевшей от него девушки и не желающего на ней жениться, надевали сарафан и вытаскивали на улицу, стараясь скликать всю деревню» [СД 3: 526].

Обратную ситуацию – оживление известного языкового образа – мы наблюдаем в прикам. ежовы рукавицы ‘рукавицы, утыканные иголками или особым образом вывязанные (в виде пупырышек), в подарок жениху’ – «Жену чтоб ловил, жениху ежовы рукавицы, как колючие» [ЭССТСП: 144]. Возникновение подобной реалии является скорее результатом более позднего переосмысления существующего выражения взять в ежовые рукавицы , построенного на «формуле невозможного», см. подробнее об этом: [РФ: 614].

Ряд выражений, образованных от названий одежды или ее частей, выступает в качестве наименования участников свадебного обряда – р.

Урал. большая пазуха ‘в свадебном обряде – название одного из дружек’ [СРНГ 25: 150], при-кам. сваха-немытая рубаха (чужой сарафан) ‘сваха со стороны невесты’ [ЭССТСП:155], ко-ми-перм. (рус.) сваха, немыта рубаха , неколо-ченный дубас ‘пренебрежительно о свахе’ [СРГКП: 217].

Величание одного из дружек большой пазухой связано с его действиями, что видно из контекста: «Насыпает на тарелку из-за пазуха урюк и подносит всем дружка большая пазуха» [СРНГ 25: 150].

В приведенных же наименованиях свахи фигурирует название какого-либо предмета женской одежды, но каждый раз он характеризуется отрицательно: немытая рубаха , чужой сарафан , неколоченый дубас . Выражение немытая рубаха поддерживается на акциональном уровне: в одном из ритуалов свадебного обряда, когда сваху подвергают ритуальному осмеянию, ее несут в корыте, т.е. производят своеобразную «стирку», ср.: «Сваху-немытую рубаху, вот по воду пошли, так ее в корыто посадили и везут, так еще вывалят да кирпичей навалят в корыто, чтобы тяжелее везти было» [ЭССТСП: 155].

Сарафан называется чужим , что, с одной стороны, можно объяснить тем, что невеста и ее семья осмысляются как представители чужого рода, с другой стороны, одежда сватов в момент сватовства может выглядеть несуразно или неправильно («с чужого плеча») – в шапке с висячими ушами, в шубе и валенках вне зависимости от времени года, в больших платках на голове [СД 4: 557–558]. Аналогичный мотив – несовершенство внешнего вида одежды свахи – проявляется и в случае с неколоченым дубасом . В выражении, скорее всего, намекается на отсутствие одного из этапов подготовки материала, использовавшегося для изготовления сарафана ( дубаса ) свахи, – колочения, необходимого для придания холсту мягкости.

Наиболее продуктивными наименованиями обуви в группе лексики и фразеологии свадебного обряда выступают лапоть и сапог . В языковой традиции они постоянно образуют пару, в которой сапог оценивается положительно, а лапоть – отрицательно: кожаную обувь могли себе позволить более состоятельные люди, обладающие высоким социальным статусом, а плетеная обувь была показателем принадлежности к бедному, крестьянскому населению – Сапог с сапогом, лапоть с лаптем ; Лапоть знай лаптя, а сапог сапога! [Даль 2: 237].

В фольклоре сапог нередко выступает в качестве обязательного атрибута жениха: Каков же-нишишка, таковы его и сапожишки [Даль 4:

137]. В песне «Улица, улица моя...» молодец, которому «пора женитьбу давать» и «время свататься», описывается следующим образом: «опоясочка шелковая, рукавички барановыя, рукавички барановыя, а сапожки сафьяновые» [Великорусские народные песни]. Аналогичный мотив «жених – сапог» представлен в пермской песне «Бояре, да вы зачем пришли...»: «– Бояре, да покажите жениха <…>! – Княгини, да это ли не жених <…>? – Бояре, да покажите сапоги <…>! – Княгини, да это то-ли не сапог <…>?» [Великорусские песни] (выделено нами. – А.Т. ). Примечательно, что традиционное противопоставление сапога и лаптя может представать в качестве гендерной оппозиции, ср. арх. ступить сапогом (в дом) ‘родить первым мальчика’, ступить лаптем (в дом) ‘родить первой девочку’ – «Если первого парня родит, так говорят – в дом сапогом ступила, а если девку – так это лаптем» [КСГРС]. Возможно, не случайно в паремиях жена нередко сравнивается с лаптем, а женитьба – с обуванием в лапти: печор. Баба не лапоть – с ноги не пнёшь – «Баба не лапоть, с ноги не пнёшь, женился, дэк куды теперь денесся» [ФСРГНП 1: 24], Жениться – не лапоть надеть [Даль 4: 111]. «Обувание» в лапти жениха вместо ожидаемых сапог наблюдается только в уничижительном шутливом прозвище криволапотник , зафиксированном в южноуральских фольклорных свадебных песнях: «У нас Антоныч горбатый. На горбах-то грибы выросли. У нас Иван-от криволапотник» [СРНГ 15: 246]. С одной стороны, в таком наименовании, возможно, подразумевается такая реалия, как кривые лапти, т. е. лапти разной формы, сплетенные на правую и левую ноги по отдельности, ср. нижегор., самар. кривые лапти ‘мужские лапти (в отличие от «прямых» женских лаптей)’ [там же: 245]. С другой стороны, общий снижающий пафос приведенной свадебной шутливой песни создает образ жениха, обладающего различными «несовершенствами»: горбатого, обутого в лапти, а не в сапоги, да и сами лапти у него не хорошие, а кривые.

Как продолжение символического отождествления обувания и вступления в брак (речь в данном случае пойдет как о женитьбе, так и замужестве) можно рассмотреть арх. ступить в красный сапог ‘неудачно выйти замуж’; ‘быть несчастным в семейной жизни’ [СРНГ 36: 127], новг. как в лапоть готовый вступить ‘удачно выйти замуж, попасть в богатую, хорошую семью’ [НОС 5: 7].

Негативная характеристика, заложенная в значении выражения ступить в красный сапог и отсутствующая у фразеологизма как в лапоть готовый вступить, может быть связана с пред- ставлением о красных сапогах как нарядной, богатой, но неудобной (в отличие от лаптей) обуви. Кроме того, для сапога характерен мотив доминирования, подчинения: ср. жить (находиться, держать) и т. п. под сапогом ‘жить, находиться, держать и т. п. в полном подчинении’ [ССРЛЯ 13: 175]. Однако идея богатства, материального достатка для ряда сходных выражений становится ведущей: арх. ступить в красный сапог ‘об-разн. сравн. оказаться в хороших условиях жизни’ – «Ты веть пришол (в дом жены), как ф красный сапок ступил» [ЭСДЛ: 115], новг. как ногу в сапог ‘хорошо, удачно’ – «Марья замуж вышла, как ногу в сапог» [НОС 6: 64], новг. как в сапог ступить (войти) ‘об удачном поступке, действии, событии, об удачно складывающихся обстоятельствах’ – «И Танька как в сапог вошла, удачно замуж вышла, все у нее хорошо», «Все дети как в сапог ступили, все в своих домах, женки хорошие» [МИСНФ: 209; НОС 1: 132]. В данных примерах вместе с метафорой «обуться – вступить в брак» на первый план выходит мотив материального благополучия, один из наиболее ярких в коннотативном спектре сапога. Кроме того, сама ситуация смены социального статуса сравнивается с надеванием обуви, обеспечивающей комфорт, удобство, ср. новг. как ногу в сапог ‘тепло, удобно’ [НОС 4: 8].

Как было указано выше, сапоги являются атрибутом мужчины, жениха, поэтому символическое «выбрасывание» сапога, подразумевающее в костр. сапог выбросить ‘дать отказ при сватовстве’ – «Он шест привёз, а она, говорят, сапог выбросила» [ЛКТЭ], аналогично символическому вручению шапки (головного убора мужчины вместо платка – женского головного убора) в пск. шапку в лохань (выкинуть) ‘об отказе невесты при сватовстве’, см.: [Березович 2007: 259– 262]. Однако для обуви в целом характерен мотив дороги, передвижения, потому заложенную во внутреннюю форму фразеологизма ситуацию можно интерпретировать иначе: девушка отправляет несостоявшегося жениха в обратный путь, снаряжая сапогами – ср. жарг. выдать сапоги ‘уволить’ [БСРП: 594].

Мотив дороги может быть заложен и в арх. лапти сплести ‘о невесте: отказать жениху при сватовстве’ – «Красивая девка ему лапти сплела – и поделом: сам-то ни кожи, ни рожи» [КСГРС]. В то же время при этом нельзя не учитывать и связи лаптя с мотивом обмана, измены в любви – ср. диал. шир. распр. наделать (подвесить, сплести, подарить) лапти ‘изменить, нарушить верность’ [СРНГ 16: 266], арх. лапти сплести ‘обмануть, ввести в заблуждение’ [КСГРС], что лишний раз подчеркивает значение «обманутых ожиданий» сватавшегося.

В лексике и фразеологии свадебного обряда мотив пути будет иметь также и другую реализацию – в ряде языковых фактов подразумевается путь, который преодолевает невеста, переходя в дом жениха, ср. смол. ла́ потное ‘в свадебном обряде – подарок отца жениха старшей «боярке» за то, что она привела невесту’ [СРНГ 16:265]. Представления о подготовке девушки замуж как сборах в дорогу отражены также в свадебных причитаниях, ср. обращение невесты к брату перед отъездом в церковь на венчание: «Забуй-ка мне праву ноженьку, / Мне ехать-то в путь дороженьку…» [РС: 76]. В этом случае новг. связать (сплести) лапти ‘приготовить девушку к замужеству’ – «Ну вот, и тебе лапти сплели, погодила б замуж идти, наживешься, небось», «У! Да у нее уже давно лапти связаны, приданое приготовлено, ждет парня из армии» [НОС 5: 7; МИСНФ: 245] подразумевает подготовку обуви перед отправлением в путь.

Ритуал одаривания невесты женихом, вручения ей новой обуви имеет различные культурные смыслы. С одной стороны, оно служат способом приобщения «чужой» невесты к «своему»: «невеста, будучи представителем “чужого рода”, не может переступить порог дома своей новой родни в обуви из отцовского дома» [СД 3: 476]. Кроме того, это приобщение имеет и смысл подчинения женщины мужчине: ср. сопротивление невесты, отказ надевать обувь, полученную от жениха [там же: 28], подношение обуви невесте на блюде, которое она поднимала вверх и ставила на голову в знак подчинения мужу [там же].

Стоит отметить, что в контексте свадебной обрядности особое место отводится лаптям. Помимо уже приведенных языковых данных, показательно также упоминание лаптей в вербальной формуле, использующейся при сватовстве: пск. не лапти плесть, а породу завесть ‘традиционная формула при сватовстве: желать устроить семейную жизнь’ – «Делають придлажэние, жа-них и с ево стараны пришли и гаварять: “Мы пришли ни лапти плесть, а пароду завесть”» [ПОС 16: 504]. На акциональном уровне лапти обязательно были в ряду свадебных даров, преподносимых женихом невесте, причем они могли фигурировать как на первом этапе свадебного обряда – при сватовстве, так и на последующих. В Курской губернии бытовал обычай приносить в дар девушке лапти при сватовстве. Если она их принимала, это было знаком согласия [СД 3: 74]. В Калужской губернии (в первой половине XIX в.) была традиция снабжения женихом невесты «писаными» (т. е. праздничными – с головкой мелкого плетения) лаптями во все предсвадебное время [Маслова 1984: 27].

Учитывая эти данные, можно говорить о непосредственной соотнесенности их с новг. как в лапоть готовый вступить ‘удачно выйти замуж, попасть в богатую, хорошую семью’ – «Дочь замуж вышла, как в лапоть готовый вступила» [НОС 5: 7]. Надеть приготовленные лапти ( ступить ) означает принять подарок, а следовательно, и предложение жениха. Однако данное выражение может употребляться не только по отношению к женщине, оно в целом может характеризовать удачный брак и благоприятные условия – ср. новг. как в лапоть ступить (войти) ‘об удачном поступке, действии, событии, об удачно складывающихся обстоятельствах’ – «Дивья, вышла замуж, как в лапоть ступила», «Они восемь лет живут, хорошо живут, как в лапоть ступили», «Мишка удачно женивши. У нее и фатера и обстановка вся. Женился, в готовый лапоть ступил» [МИСНФ: 209], новг. как в лапоть готовый вступить ‘прийти на все готовое’ [НОС 10: 174].

Таким образом, способность наименований одежды и обуви к созданию символических смыслов и нацеленность языка свадебного обряда на использование разработанной образной системы обусловливают высокую продуктивность данных наименований в свадебной лексике и фразеологии. Во-первых, приведенные выше единицы, описывают манипуляции с различными элементами костюма в обряде, на каждом из этапов которого одежда и обувь присутствуют в той или иной степени ( выкупать рубаху , шубу вывернуть ). Во-вторых, как и свадебной лексике и фразеологии в целом, рассматриваемой группе присуща функция эстетизации (ср. отраженные в фольклорных текстах и паремиях представления о сапогах как обязательном для жениха атрибуте). И наконец, в-третьих, в некоторых приведенных выше выражениях явно выражена цель табуирования (ср. выглядывать рубашку ‘свидетельствовать о девственности молодой’), которая уже может и не осознаваться как таковая, скрываясь в более широком значении (ср. перм. снять девичью рубашку ‘выйти замуж’).