Синестезия в русской поэзии XIX - XX веков

Явление синестезии относится к наиболее интересным лингвостилистическим феноменам. Синестезия как объект научного внимания имеет большую историю, и за длительный период изучения сложились различные физиологические, психологические, философские, искусствоведческие, филологические аспекты изучения природы данного явления. Настоящая статья посвящена идиостилевым особенностям проявления синестезии в русской поэзии XIX-XX веков. Под идиостилевыми особенностями синестезии понимаются индивидуальные особенности проявления этого явления в речи того или иного индивида.

Синестезия – феномен восприятия, состоящий в том, что впечатление, соответствующее данному раздражителю и специфическое для данного органа чувств, сопровождается другим, дополнительным ощущением или образом, часто характерным для другой модальности¹. Для выявления идиостилевых особенностей синестезии нами используется комплекс приёмов исследования: метод наблюдения, статистический и лингвостилистический методы. Определим исходные понятия. В работе нами используется, во-первых, такое понятие, как синестетический контекст. Под синестетическим контекстом понимается сочетание слов, содержащее репрезентацию синестезии, например:

Слышишь скрипок жгучий звук ?

Видишь кольца смуглых рук?

Поспешай, приспело время

Бросить в пляску злое бремя!2

В данном контексте наблюдается синестетиче-ское по своему существу словосочетание жгучий звук : прилагательное в этом словосочетании обозначает вкусовое ощущение, а существительное – ощущение, связанное со слухом.

Во-вторых, нами устанавливается встречаемость синестезии (в строках). Встречаемость синестезии равна частному от количества сине-стетических словосочетаний (делимое) и общего количества исследованных – на предмет выявления синестезии – строк (делитель). Например, у А.К.Толстого встречаемость в строках составляет 0,0035 %, т.е. 17 контекстов на проанализированных 4812 строк у данного поэта, например:

Мой страх исчез. Мучительно приятно

С томящей негой жгучая тоска

Во мне в один оттенок непонятный

Смешалися3.

Если ограничиться рамками приведённых строк, то встречаемость синестезии в конкретном отрезке будет равна %, т.е. 0,25.

В-третьих, мы пользуемся понятием коэффициент синестетичности, по своему замыслу производный от встречаемости в строках. Например, если у С.Есенина встречаемость в строках составляет 0,0039, то коэффициент синестетич-ности будет равен 0,39%. Приведем пример:

Снова пьют здесь, дерутся и плачут

Под гармоники желтую грусть.

Проклинают свои неудачи,

Вспоминают московскую Русь4.

Указанными приёмами исчерпываются специфические подходы к изучению синестезии в русской поэзии предпринятого нами исследования. В настоящем исследовании было проанализировано поэтическое творчество всего 30 поэтов (по 15 представителей XIX века и XX века соответственно). Проведённое исследование позволило сделать следующие выводы.

Во-первых, в русской поэзии XIX и ХХ веков доминируют, такие типы синестезии, как слух+вкус – 17,7% (170 примеров из общего количества 960) – в XIX веке, например:

• ³    Толстой А.К. Собр. соч. В 4-х т. – М.: 1984. – С.54.

• ⁴    Есенин С.А. Собр. соч. в 7-х т. 1970. – С.231.

Глаза прелестные читали

Меня с улыбкою любви;

Уста волшебные шептали

Мне звуки сладкие мои⁵.

… и зрение+осязание – 14,0% (51 пример из 365 общего количества примеров) – в XX веке, например:

Ты такая ж простая, как все,

Как сто тысяч других в России.

Знаешь ты одинокий рассвет,

Знаешь холод осени синий⁶.

Меньше всего в русской поэзии XIX и ХХ веков представлены следующие типы:

… в XIX век е – обоняние+слух – 0,1% (1 из 960), например:

Я шел сюда на обонянье.

Одни уж запахи кричат

Тебе за милю: «Здесь, прохожий!»7.

… в XX веке – обоняние+осязание – 0,5% (2 из 365):

Нежно светлоткаными,

Ландышами пьяными,

Что победно расцвели

В остром запахе земли⁸.

Во-вторых, различные грамматические модели выражения синестезии тоже – в нашем материале – неравноценны. Покажем это, расположив модели синестезии русских поэтов XIX и ХХ веков в порядке убывания.

Абсолютной доминантой в поэзии двух столетий является синтаксическая модель сущ.+прил. Данная модель используется всеми исследуемыми нами поэтами. В поэзии XIX века она составляет 69,8% (558 примеров из общего количества 779). Приведём пример:

А этот носик! эти губки,

Два свежих розовых листка!

А перламутровые зубки,

А голос сладкий , как мечта!⁹

В поэзии XX века модель сущ.+прил. составляет 72,2% (268 примеров из общего количества 371), например:

Платки, подборы, жгучий взгляд

Подснежников не оторваться.

И грязи рыжий шоколад

Не выровнен по ватерпасу10.

Меньше всего у поэтов XIX – XX веков выражены такие модели, как нареч.+нареч. – 0,3% (3 из 779) – в поэзии XIX века:

И все для сердца и для глаз

Так было холодно-бесцветно ,

Так было грустно-безответно, –

Но чья-то песнь вдруг раздалась...¹¹ .

… и сущ.+сущ. – 2,9% (11 примеров из 371) – в поэзии XX века:

Не твоих ли звуков сладость

Вдохновляла в те года?

Не твоя ли, Пушкин, радость

Окрыляла нас тогда?12

В-третьих, проведенный нами анализ синесте-тических конструкций у поэтов двух столетий, позволил отметить следующие статистические факты. Общее количество синестетических контекстов в нашем материале оказалось равно 1172 примерам из 327788 проанализированных нами строк. Встречаемость в строках составила 0,0035, а средний коэффициент синестетичности у представителей двух столетий – 0,35%.

Если рассматривать поэтов XIX и ХХ веков раздельно, то у поэтов XIX века выявлено 799 контекстов из проанализированных нами 170 943 строк, тогда как у представителей поэтического мира XX века количество контекстов – 373, что практически вдвое меньше, чем у поэтов предыдущего столетия, количество строк – 156845.

Коэффициент синестетичности проанализированных контекстов у поэтов XIX века составляет 0,46%, чуть менее половины одного процента. У поэтов XX века коэффициент синестетичности соответственно 0,23%, т.е. чуть более одной пятой одного процента.

Можно утверждать, что синестетичность восприятия у поэтов ХХ-го века упала – по сравнению с поэтами ХIХ века – чуть ли не в два раза. Таким образом, несомненно, что представители поэтического мира XIX столетия обладают более широким веером модальностей, в которых воспринимают окружающий мир. Можно предположить, что картина мира поэтов XIX века более красочна и многогранна, нежели у поэтов XX столетия.

Объяснений у отмеченного феномена может быть несколько. Во-первых, снижение синесте-тичности поэтов двадцатого столетия может быть связано со сменой литературных течений. В XIX веке выделяется такой стиль, как романтизм (баллады В.А.Жуковского, лирика и поэмы А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова) или же критический реализм. В XIX веке он связан с именем А.С.Пушкина. Критический реализм по- новому изображает отношение человека и окружающей среды, предметом глубокого анализа становится и внутренний мир человека. Можно предположить, что реализм предполагает близость к природе, отсюда и повышение живости и восприятия природы, и более богатая палитра синестетических контекстов в поэзии XIX века13.

В ХХ в. в литературе выделяются такие течения, как импрессионизм (К.Д.Бальмонт, А.Блок), имажинизм (С.Есенин), футуризм (И.Северянин, Б.Л.Пастернак), акмеизм (А.Ах-матова, М.А.Кузмин), социалистический реализм (Л.Татьяничева, Н.Матвеева). Для этих течений характерны простота и ясность поэтического языка, строгость поэтической композиции, стремление создавать точные, зримые образы (акмеизм) или же демонстративный разрыв с традиционной культурой, отказ от классического наследия (футуризм), связь судьбы человека и общества14. Близость к природе, описание чувств в таких условиях, вероятней всего, уходит на второй план, что и является одной из причин того факта, что синестетические контексты у поэтов двадцатого столетия выражены не столь ярко, нежели у поэтов предыдущего столетия.

В-вторых, XX век – это век в целом более разрушительный, чем XIX-й. XX-й век характеризуется разрушительными процессами. О разрушительных тенденциях в развитии человечества писали, например, О.Шпенглер, И.С.Шклов-ский. В качестве примера процитируем О.Шпен-глера: «...видится опасность, которую несёт с собой цивилизация. Нет ничего дурного в благоустройстве жизни, но когда оно поглощает человека целиком, то на культуру уже не остаётся душевных сил»15. Шпенглер ничего не имеет против удобств и достижений цивилизации, но он предупреждает, что цивилизация вытесняет подлинную культуру: «Культура и цивилизация – это живое тело душевности и её мумия.... великая и священная культура Запада погибает, умирает, ей на смену идет чуждая им цивилизация, мировой город, безрелигиозный и интернациональный, это идет новый человек, одержимый волей к мировому могуществу и овладению всей землей. В этом победном шествии цивилизации умирает душа Европы, душа европейской культуры»16. И.С.Шкловский, отечественный астрофизик, созвучен с ним: «... вид, наделенный разумом, быстро осваивает все сферы жизни и вступает в фазу предельно быстрого развития – фазу взрывной, или неограниченной, экс-пансии...»17.

Разрушительные процессы в обществе коснулись и России: она пережила две революции – 1917-го и 1991-го годов. Эти разрушительные процессы не могли не сказаться на обеднении поэтического языка, на снижении живости восприятия окружающего мира поэтами двадцатого столетия. Таким образом, у снижения синесте-тичности в русской поэзии может быть несколько объяснений.

SYNAESTHESIA IN RUSSIAN POETRY OF XIX – XX CENTURIES