Система управления в условиях кризиса государственной власти в России (на примере смутного времени, XVII в.)

В ходе длительного процесса эволюции системы центрального управления в начале XVII в. в России окончательно складывается приказная система. От реформ Ивана IV, когда появилась большая часть приказных учреждений, и до царствования Бориса Годунова прошло столько времени, что фактически завершал работу второй состав приказных служащих и оформлялось третье поколение дьяков и подьячих.

Вместе с тем с позиции централизованного государства Смута начала XVII в. – это время тяжёлых испытаний для России: пресечение династии Рюриковичей, польско-литовская и шведская интервенция, голод и социально-экономический кризис. Господствовавший в средние века провиденциализм способствовал иному, чем сегодня, восприятию происходивших событий. Личные беды объяснялись как Божье наказание за собственные грехи, а если несчастье происходило в масштабах всего государства, то вина ложилась на того, кто стоял во главе этого государства. Особенно легко эта идея проникала в различные социальные группы в период экономического кризиса, а в эпоху Смуты ещё и кризиса династического, что подрывало в итоге понятие легитимности государственной власти и способствовало распространению самозванческих легенд.

Не менее важен для понимания процессов, протекавших в системе управления Московского государства, и вопрос социальной стратиграфии. Низшие в социальной иерархии группы – крестьяне, холопы, посадские люди, т.е. податное население, практически не меняли свой общественный статус.

РЫБАЛКО

Наталия Владимировна – к.и.н., соискатель степени д.и.н.; доцент кафедры истории России Волгоградского государственного университета

Рассматривая положение элиты – княжеско-боярской аристократии, можно констатировать постоянные подвижки и изменения. Несомненно, определяющим для формирования государева двора в XVI–XVII вв. был принцип местничества. Именно близость по родству к правящей династии позволяла получать высшие боярские чины, а вместе с тем и массу привилегий.

Вместе с тем XVI–XVII вв. в истории России – время складывания нового служилого сословия дворян и детей боярских. Эта социальная группа начала оформляться уже с первых шагов становления централизованного государства в правление Ивана III, активно внедрялась в структуру государева двора в эпоху реформ Избранной рады и опричнины Ивана IV и ещё больше укрепилась во время перемен периода Смуты. Легитимность власти государей конца XVI – начала XVII в. в России часто ставилась под сомнение, и цари искали поддержку, как правило, в дворянской среде. Это вполне объяснимо: представители знатных княжеско-боярских родов получали свой статус по происхождению и в случае необходимости могли отстаивать своё положение на суде в местнических спорах. Дворяне же полностью зависели от государя. Участвуя в военных походах или неся службу при дворе в структуре органов государственного управления – приказах – дворяне и дети боярские имели шанс продвинуться по служебной лестнице в чине и должности, получить за службу поместье, получить поместье в вотчину, поощрение денежным жалованьем и др. Быть замеченным государем и отличиться на службе могли наиболее талантливые, исполнительные и активные люди.

Именно на дворянское сословие «воин-ников», а не «вельмож» мог положиться царь – об этом писал Иван Пересветов в своих сочинениях второй четверти XVI в.1 В конечном итоге с отменой местничества в 1682 г. дворянское сословие, вытеснив боярство, заняло его место, превратившись в привилегированную элиту XVIII–XIX вв.

Государственное управление как неотъемлемый элемент государственной власти – понятие многослойное. Получить должность в системе управления любого уровня означало быть причастным к реализации государственной политики, а значит, иметь защиту и покровительство со стороны власти. Чем выше уровень управления – тем ближе к государю.

Шёл процесс становления централизованного государства, а вместе с тем и органов центрального управления – приказов, вырабатывался механизм реализации государственной политики. Таким образом, появился ещё один путь получить место в структуре государева двора – это приказная служба. В документах официального делопроизводства Разрядного приказа, в сферу компетенции которого входили назначения на государеву службу, – боярских списках – кроме остальных категорий государева двора содержатся поимённые перечни служилых людей – думных дьяков и дьяков московских приказов, составлявшиеся с учётом иерархии. Они занимали место после ясельничего, перед стольниками (1588/89 г.), после стряпчих, перед дворянами московскими (1598/99 г.), думные дьяки – перед стольниками (1607 г.)2, дьяки по приказам – после стряпчих, перед дворянами московскими (1610 г.)3. Таким образом, уже с конца XVI в. сохранившиеся от частых пожаров Москвы немногие списки состава государева двора наглядно демонстрируют высокое положение приказных служащих – выше дворян московских.

Нестабильное положение верховной власти дало возможность сравнить функционирование центрального и местного управления в разные периоды и составить представление о существовавшей тенденции в целом. Впервые в практике русского государства избранный на Земском соборе представитель новой династии Борис Годунов, принадлежавший к роду костромских бояр и сфабриковавший себе царскую родословную, возвысился в годы опричнины и по принципу местничества не должен был занять место государя. Единственное в своём роде в России правление самозванца Лжедмитрия I – Григория Отрепьева, называвшего себя чудом спасшимся царевичем Дмитрием, – также весьма неординарное событие для институциональной традиции верховной власти.

Избрание на царство одного из главных организаторов заговора против Лжедмитрия I – Василия Шуйского, принадлежавшего к старейшему суздальскому боярству, – тоже единственное в своём роде событие. Он стал всенародно избранным царём, его имя выкрикнуто из толпы. Нестабильность верховной власти правления Василия Шуйского обозначена фактически периодом двоевластия: Лжедмитрий II в Тушино называл себя царём и создал свой государев двор и систему управления.

Период междуцарствия 1610–1613 гг. и вовсе показательный. Польский королевич Владислав номинально значился русским царём, боярское правительство Москвы находилось в осаде за Китайгородской стеной, первое и второе ополчения могли осуществлять деятельность, направленную исключительно на удовлетворение своих насущных потребностей в пропитании и вооружении. Фактически верховная власть отсутствовала как таковая.

Как осуществлялось управление государством в различные периоды Смуты? Каким образом регулировались отношения между центром и регионами России? Что происходило на местах? Можно ли вести речь об отсутствии всякого порядка в управлении или, напротив, центральные и местные органы управления брали на себя все властные полномочия и самостоятельно принимали решения?

К началу XVII столетия в Московском государстве уже сложилась система органов центрального управления – сеть приказных учреждений, имевших свой постоянный штат служащих.

В исторической литературе с конца 80-х гг. XX в. появилась возможность пересмотреть традиционное представление о бюрократии как негативном явлении общества, с которым нужно бороться. В западной науке бюрократия не имеет уничижительной оценки – напротив, историки и социологи отмечают массу положительных моментов, связанных с деятельностью аппарата государственного управления, считают необходимой составной частью любого общества, имеющего структуру и органы управления.

Другой аспект – взаимосвязь процессов централизации и усиления верховной власти с ростом бюрократии. Традиционное представление в российской исторической науке прослеживает прямую зависимость этих процессов. Однако есть и другая точка зрения. К примеру, Г.Г. Литаврин, изучив административное управление Византийской империи как единственной страны классической бюрократии средневековой Европы, сделал вывод о том, что засилье бюрократии не следует отождествлять с упрочением центральной власти, напротив, в условиях господства бюрократии государственная система превращается в систему официально творимого беззакония, где интересы государства перерастают в интересы высшего звена чиновничества. Правление бюрократии приводило, как правило, к взрыву, восста- ниям и переворотам, ставившим у власти новую группировку1.

С помощью метода просопографии удалось восстановить 700 биографий дьяков и подьячих, находившихся на службе в московских приказах и приказных избах городов в период с 1598 по 1613 гг.2 Одновременно на службе в московских приказах могло находиться до 80 дьяков. Реконструирована деятельность более 40 московских приказов. Одна из главных проблем – плохая сохранность документов из-за многочисленных пожаров Москвы, когда горели и здания приказов.

Наиболее видные дьяки входили в Думу. Это всего 4–5 человек, возглавлявших самые важные для государства приказы – Разрядный, Посольский, Поместный, Казанского и Мещерского дворца. Подьячие были, скорее, техническими секретарями, помогали дьякам в оформлении документации.

Руководствовались приказные служащие в своих делах главным законодательным документом на тот момент – судебником 1550 г., а в частных вопросах – царскими указами. Однако из-за масштабов государства и огромного количества частных вопросов ни царь, ни Боярская дума не были в состоянии вникнуть во все проблемы, возникавшие в стране в сфере управления, и принять участие в их рассмотрении. Поэтому огромное количество вопросов находилось в ведении служащих приказов в Москве и тем более в городах. Решения часто принимались по их личному усмотрению.

Сложилась иерархия судных приказов – Владимирский, Московский, Рязанский, Дмитровский, судивших служилых людей, неподсудных местным властям. Во Владимирском судились только думные чины. Земский и Разбойный приказы разграничивали сферу компетенции в отношении Москвы и Московской обл.

Имела место практика создания территориальных ведомств. Приказ Казанского и Мещерского дворца осуществлял всестороннее управление территорией присоединенного Казанского ханства.

Особым ведомством был Патриарший приказ, учреждённый после введения патриаршества в 1589 г. по примеру московских приказов. Хотя его деятельность полностью была в ведении патриархии, интересно то, что служащие приказа были в прошлом государственными дьяками.

Захват власти Лжедмитрием I привёл к расколу в обществе, в том числе и среди управленцев. Многие московские дьяки прекратили свою службу в приказах по разным причинам – одни были подвергнуты опале и на их место с повышением в чине были поставлены более преданные самозванцу люди. Другие по своим убеждениям не стали поддерживать интригу лжецаря и исполнять его указы. Часть приказных служащих завершили свою карьеру по выслуге.

Экономический кризис усилился в правление Василия Шуйского, что значительно снизило эффективность управления в это время. В среде приказных служащих произошёл раскол. Часть дьяков и подьячих не поддержали правительство Василия Шуйского и перешли на сторону Лжедмитрия II; в стране их назвали изменниками. Далеко не все распоряжения, посылаемые в приказные избы городов, исполнялись. Складывание тушинской администрации пришлось на осень 1608 г., когда возросла популярность самозванца, движение стало набирать силу, многие города приняли присягу «царю Дмитрию» и начался массовый переход представителей московского дворянства и служащих приказов на сторону самозванца. Система приказов Лжедмитрия II была точной копией московских приказных учреждений, но в гораздо меньшем размере – были созданы только самые необходимые для управления учреждения.

После распада Тушинского лагеря часть приказных служащих перешла на сторону Сигизмунда III, а часть последовала за самозванцем, и вскоре в Калуге, а затем в Коломне были снова созданы «воровские» органы государственной власти, просуществовавшие до убийства Лжедмитрия II и распада его движения.

С первых же дней принесения присяги королевичу Владиславу в среде приказных служащих раскол усилился. До декабря 1610 г. это были сторонники польского королевича Владислава, Лжедмитрия II и никуда не примкнувшие бывшие привержен- цы Василия Шуйского, выступавшие за законного русского царя. С января 1611 г. это уже две оппозиционные силы: пропольское правительство бояр и сторонники формирования народного ополчения.

Первые полгода, до марта 1611 г., боярское правительство в полной мере реализовывало свою управленческую функцию. После начала осады Москвы в марте 1611 г. первым ополчением деятельность правительства была парализована и власть являлась скорее номинальной. Однако ряд документов позволяет нам увидеть, что делопроизводство приказных учреждений продолжалось и во время осады – рассылались грамоты по городам, производились земельные пожалования, поддерживалась связь с королевичем Владиславом.

В целом реальную власть правительство имело лишь до осады Москвы, до марта 1611 г. Образование ополчений способствовало массовым переходам приказных служащих из приказов боярского правительства Москвы в подмосковные органы власти, тем самым обнаруживая несостоятельность этого правительства. Важной особенностью функционирования второго ополчения является тот факт, что пока ополчение находилось в Нижнем Новгороде, приказные учреждения не были сформированы. Только в Ярославле были сделаны попытки образовать приказы по подобию московских. В первую очередь были учреждены те приказы, функции которых сводились к сбору различного рода пошлин и доходов, как и в случае с первым ополчением: Казённый приказ, приказ Большого дворца, четвертные, а также Поместный приказ, так как земельные пожалования были одним из главных средств награждения за службу.

Проведённая реконструкция 700 биографий дьяков и подьячих позволила сделать вывод, что в начале XVII в., несмотря на всеобъемлющий кризис в Московском государстве, сложился устойчивый состав аппарата управления в лице дьяков и подьячих. Профессионализм большинства служащих не вызывает сомнений. Однако абсолютного разделения сфер политики и управления не происходило, что говорит о зависимости ранней бюрократии от государственной власти и в условиях политического кризиса.

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект РГНФ № 09-01-00043а).