Системы казачьего управления на территории войска Донского (XVIII-XX вв.)

В конце XX в. усилившийся интерес к российским политическим системам демократического характера вывел в фокус исследовательского внимания опыт социально-политической организации казачьих сообществ. Исследователи усматривали в сообществах вольных казаков «зародыши политической демократии»¹, уникальную попытку формирования общественно-политической системы, имеющей автономию в пределах Российского государства². Системы управления донских казаков средневековья соотносили с такими институтами, как президентская власть, парламентско-представительские системы, демократическая республика и пр.³, рассматривая их как образец даже для современной российской демократии.

Однако утверждения о том, что в казачьих сообществах в разные исторические периоды сохранялись практически в неизменном виде демократические (в современном понимании) системы управления, не соответствуют, на наш взгляд, исторической действительности. В связи с этим представляется целесообразным исследовать основные тенденции развития систем управления, формировавшихся у донских казаков в XVIII–XX вв., а также установки и факторы, определявшие их особенности на разных этапах.

Ольга РВАЧЕВА – к.и.н., докторант Волгоградского государственного университета.

Марина РЫБЛОВА – к.и.н., доцент кафедры международных отношений

Волгоградского государственного университета

Несмотря на то, что управленческие институты казаков на всех этапах выполняли, в общем-то, одни и те же функции (организация сообщества, выработка норм управления), специфика их различалась порой кардинально. В XVIII в. начался процесс инкорпорирования войска Донского в структуры имперской государственности. Это способствовало тому, что принципы организации «вольного братства», определявшиеся специфическими обстоятельствами Дикого поля, сменялись законами и указами имперской власти, изменяя статус круга, атамана и самого казачьего сообщества.

В процессе вхождения войска в структуры Российского государства изменился характер всех сфер его жизнедеятельности. Усложнение внутренней структуры казачьих сообществ, выделение войсковой элиты (старшины) и соответствующие им изменения управленческих структур были следствием как внутренних процессов, так и деятельности имперских органов власти, особенно активизировавшихся по отношению к Дону в конце XVII – первой четверти XVIII в. Равенство внутри казачьей общины всё более утрачивалось. Старшины, избираемые ранее кругом на основе принципов равенства (из числа наиболее «почётных» и «знатных» казаков), с конца XVII в. избираются на основе имущественного ценза.

Согласно указу Петра I от 1721 г., войско управлялось теперь через Военную коллегию, а не через Коллегию иностранных дел1. Права и привилегии казаков отныне регулировались жалованными грамотами российских императоров2. В результате вмешательства имперской власти в управленческие структуры войска изменился характер войскового круга, постепенно терявшего свой статус «правителя Донской земли» и превращавшегося в декоративный орган для выслушивания жалованных грамот и манифестов3. К середине XVIII в. звание старшины, бывшее ранее «избирательным», становится «жалованным» (жалуется высшей российской властью). Войсковой атаман также из выборного превращался в наказного (назначаемого имперской властью).

Российская власть неоднократно пыталась модернизировать и унифицировать систему донского управления, привести её в соответствие с общеимперской. Так, в 1775 г. было создано Войсковое гражданское правительство, постепенно вводились принципы губернского управления, например, создавались округа (донской вариант российских уездов), в 1804 г. были созданы экспедиции в качестве основных управленче ских структур, в начале XIX в.

введены сыскные начальства, атаманы были наделены правами губернаторов и пр.

Особое значение имело введение «Положения об управлении Войском Донским» в 1835 г., которое подчинило управление задачам несения казаками службы (войсковой атаман, наделённый правами военного губернатора, управлял и гражданской частью, соединяя обе ветви власти в одном лице; в округах складывается военное и гражданское управление). С введением «Положения» происходила дальнейшая стратификация донского казачьего сообщества, выделение из него групп, участвовавших в выборах в войсковые, окружные органы управления4.

После введения «Положения» 1835 г. рядовые казаки могли участвовать только в выборах в хуторское и станичное управления. Эти системы «Положение» практически не затронуло, и данная сфера местного самоуправления с незначительными изменениями просуществовала до начала XX в.

Однако, несмотря на весь свой консерватизм, станичный и хуторской мир изменялся, формируя в том числе и новое отношение к местному самоуправлению. Ряд материалов из документов и печатных изданий второй половины XIX в. позволяет говорить о размывании авторитета этих органов среди казаков. Отмечается плохая организация и низкая результативность станичных кругов («страшная давка и крики», невозможность понять суть происходящего), нежелание казаков ехать на станичные сходы. Есть сведения об отказе выбранных уже атаманов или кандидатов исполнять должности и даже баллотироваться на выборах по разным причинам, в том числе из-за низкого жалования5.

Системы станичного и хуторского самоуправления, несмотря на свою квазидемократичность, сохраняли, прежде всего, сословные принципы существования казачьего сообщества. После неудачи с введением земского самоуправления во второй половине XIX в. эти принципы в войске закрепились и сохранились до XX в.

Новый этап трансформации управленческих систем на Дону начался после Февральской революции 1917 г. В сфере вой- скового управления утвердились принципы представительной демократии. Выборы делегатов на большие войсковые круги (БВК) происходили на основе всеобщего, прямого, тайного и равного голосования. Круг, возвращая себе исторический статус «хозяина Донской земли», превращался в современный представительный орган власти, уполномоченный выбирать атамана и создавать нормативно-правовую базу деятельности высших органов управления на Дону, а также решать базовые вопросы организации донского социума, например аграрный вопрос, положение об общественном казачьем управлении и об управлении войсковым хозяйством и др.1 Изменялся и статус атамана, который из имперского чиновника превращался в выборное первое лицо исполнительной власти.

В 1918 г. войсковые управленческие структуры «дорастают» до государственного статуса. Возникшая потребность в организации антибольшевистского сопротивления в ходе Гражданской войны способствовала складыванию на Дону квазигосударственных структур. Новое политическое образование (республиканское по характеру) называлось «Всевеликим войском Донским», имело «конституцию» (Основные законы) и государственную символику (герб, флаг, гимн).

Динамика развития и совершенствования структур управления была очень высока. Сформированная в мае система государственного управления войском уже в августе была значительно переработана и усовершенствована в плане перераспределения властных полномочий и определения прерогатив ветвей власти. Часть полномочий, принадлежавших атаману, были переданы кругу и правительству. Форма правления и полномочия властей закреплялись в конституции войска. Были приняты документы, определявшие правила созыва круга (состав избирателей, нормы депутатского представительства от станиц, цензовые ограничения и пр.)2.

В политической системе начинают преобладать черты парламентской демократии, в отличие от первоначально сложившегося авторитарного атаманского управления. Депутатские комиссии круга полу- чили возможность проверять и контролировать исполнительную власть. А сам круг как высший орган власти работал на Дону практически во время всего периода Гражданской войны.

Но модернизационные тенденции развития систем власти и управления на Дону тесно переплетались с традиционалистскими установками казачьего социума. Это проявлялось, прежде всего, в стремлении сохранить сословную однородность органов войскового управления, которые в итоге в 1917–1920 гг. формировались только из казаков. И все новейшие принципы равных и пропорциональных выборов распространялись только на казачье население.

Традиционность управленческих институтов становилась едва ли не самой значимой их характеристикой, в воспроизводстве которой особенно преуспел атаман П.Н. Краснов, умело используя историческую символику (герб, якобы старинное название войска, величание круга «хозяином Донской земли») в качестве дополнительного способа сплочения и мотивации казачьего сообщества.

В конце 80-х – начале 90-х гг. XX в. в общественно-политической лексике вновь появляются такие слова, как «круг», «атаман», «казачий сход» и пр. Связано это было с начавшимся процессом возрождения казачества. Под основными задачами возрождения чаще всего понимали пропаганду казачьей культуры и реконструкцию основных традиционных принципов организации казачьего мира; соответственно, в практику казачьих собраний старались вводить традиционные фигуры казачьих кругов (атаманов, есаулов, писарей, советы стариков и т.п.) и элементы исторических ритуалов (например, ритуал избрания атамана).

В документах законодательного характера казачьих организаций Ростовской и Волгоградской обл. постоянно воспроизводились положения о восстановлении казачьих систем местного самоуправления3. Но эта за- дача оказалась сопряжённой с рядом проблем. Во-первых, казачьи организации всех уровней (от хуторских до войсковых) являются, прежде всего, общественными организациями со специфическим реестровым статусом. В связи с этим передать им функции местного самоуправления невозможно. Тенденции в этой сфере скорее можно характеризовать как «показачива-ние», когда уже существующие главы местных администраций возглавляют параллельные казачьи структуры.

Во-вторых, современная войсковая организация донских казаков расположена на территории нескольких субъектов РФ (не считая Украины), а в районах существуют муниципальные системы самоуправления универсального характера.

В-третьих, казачье сообщество пребывает в специфическом состоянии. Как уже говорилось, исторически казачье управление реализовывало интересы, прежде всего, казачьего социума, на протяжении долгого времени существовавшего в рамках военно-служилого сословия. Эта социокультурная характеристика исчезла после 1917 г. Сохранившееся сообщество потомков казаков не сформировалось в этническую общность с чётко осознаваемыми интересами. В связи с этим при создании институтов казачьего самоуправления не до конца ясно, чьи же интересы будут представлять данные структуры. Зачастую численный состав хуторского или станичного казачьего общества не составляет даже десятой части от общего числа жителей населённого пункта, а название структур управления «казачьими» лишает их универсального характера.

Итак, анализ основных тенденций развития систем управления в донском казачьем сообществе позволяет говорить о том, что принципы организации и характер управленческой системы не были статичными. Они изменялись под воздействием внешних факторов (политика имперской государственной власти, революция и гражданская война, политические события конца XX в. и пр.), а также в силу внутренних социокультурных изменений казачьего сообщества. Казачьи управленческие структуры сохраняли демократическую форму, но наполнение этой формы изменялось в ходе исторического развития в результате воздействия модернизаторских и традиционалистских установок. И это необходимо учитывать в рамках продолжающегося в России процесса казачьего возрождения.